Передо мной стоял он. Тот, кого я ненавижу всем сердцем, всей душой! Как же меня бесит его улыбка.
- Пришло время ответить за всё. – Используя последнее спокойствие, сказал я.
- Ты не должен этого делать. Последний шанс… - Ответили мне губы некогда показывавшие улыбку.
Я долго не мог решиться на этот шаг. Мне было действительно страшно и…
Он стал приближаться ко мне. На его лице было умиротворение с нотками покорности.
… ведь я помню ту картину до сих пор. На моих руках лежал уже смирившийся с судьбой старикашка. Дядя Мартын, так звали старика, всегда ко всем относился с неисчерпаемой любовью и ни когда не повышал свой голос. Многие думали, что он и не может это сделать. Но судьба не сжалилась над стариком, и он лежал на моих руках, потихоньку отправляясь на встречу к Харону. Ни кто не стал тогда разбираться, кто виноват и просто замяли вопрос. Но я знал…
Нас разделяли уже не десяток метров, а лишь жалкие пара метров. Я звал его Говядиной. И хоть смысл этого именования я сам не смогу внятно объяснить, мне казалось, что это прозвище ему было подстать.
Я знал, что он хочет сказать, поэтому в знак своего мужества я сделал шаг в его направлении. Я говорю этим, что я не боюсь и уже готов. Тут же перед моими глазами встало другое воспоминание.
Оно происходило на не широкой дороге, по которой редко кто ездит. У моих ног лежало тело. Мне было страшно и противно, но я не мог отвести взгляд. Помню, я тогда произнёс фразу, которую мне придется, потом часто повторять:
- Ещё одна твоя жертва.
А происшествие произошло из-за ужасной глупости или жестокости этой Говядины. Он позвал за собой друга и побежал через дорогу. Как я уже говорил, эта дорога редко чувствовала на себе шины. Но именно в этот момент по ней мчался автомобиль неприятной наружности. Друг побежал за Говядиной и…
Между нами был только один метр. Я видел его крохотные капилляры в глазах, так же как и тогда, в день кровавого дождя.
Я стал называть тот злополучный день так из-за смерти двух невинных жизней. Говядина работал на стройке, и его главной обязанностью было смешивать раствор и привязывать грузы к крану. Халтура стала последней каплей в том дожде ошибок. Верёвки не выдержали, и груз стальных балок упал на зазевавшихся рабочих. Единственный раз я видел кровавые лужи, и мне не хотелось бы увидеть их снова.
Он уже почти прижимался ко мне. Мясо положил руку мне на плечо и прошептал:
- Прошлое не изменить, будущее тоже. Представь, что ты можешь потерять, выбрав борьбу со мной.
- Я могу потерять свою жизнь…
- Именно.
- Но если я сдамся тебе, я потеряю жизни моих друзей и знакомых. – С каждым словом я восполнял свой запас мужества.
- Потеря своей жизни против потери неопределённого количества жизней других… ты не думал, что все могут остаться в живых?
- Не могут! – заорал я. – Ты хочешь, чтобы я поступил так же как ты тогда…
Это было в детстве. Говядина мог выбрать два варианта: схватится с четырьмя хулиганами или же допустить, чтобы они убили дворнягу. Все знали этих хулиганов. Все боялись этих хулиганов. Выбором стало желание быть самому здоровым.
- Но никто не заставляет тебя действовать, это твоя прихоть. Без тебя будут те, кто сможет помочь. – Ласковым голосом продолжил Говядина.
Помню, в детстве я спросил о том, почему животные не станут сражаться с нами, чтобы мы их не ели. Дядя Мартын тогда ответил, что животные желают в первую очередь спасти себя, а затем лишь других. Если бы коровы и свиньи стали бы бороться с человечеством, то вряд ли мы бы стали их есть.
Смотря на лицо моего оппонента, я обнаружил в себе супер способность: я стал видеть, как кровь движется под кожей.
Я уже не мог терпеть…
- Ты это делаешь не ради друзей, разве не так? Ты хочешь искупить свои грехи, кинувшись на штыки. Разве это не глупость? – причитал Он.
- А что ты предлагаешь?! – воскликнул я.
- Я предлагаю иное забвение. Прими себя и меня и… дай шанс другим помочь всем.
- Но не гарантировано, что…
- Ты тоже не сможешь ни чего гарантировать.
На память пришли предсмертные слова моей сестры. «Ни кто не виноват, живи дальше». Но я знал, что она любила Говядину, что она не захочет оставить после себя мучения. Я вижу вину его…
Ха! Я вижу вину Говядины во всём. Сколько времени я потратил на пустые разговоры! Говядина…
- Я одержу победу, а затем уничтожу тебя!
Война и Мир. Искупление и Смирение.
Он отпрыгнул. И всей своей позой стал показывать готовность к битве.
Я двинулся. Спокойные шаги мои потихоньку сменились на лёгкий бег, а затем уже на настоящий бег. Я чувствовал приближение к нему. Мой нос завербил от солоновато-пряного запаха. Мои глаза вращались в глазницах с тройной скоростью. Мой рот раскрылся и из него стали вылетать слюни. Я был готов рвать.
Враг всё ещё оставался на расстоянии не достижимом для моих рук. Он внешне неподвижный двигался со скоростью превышающий мой бег.
- Успокойся и прими взвешенное решение. – Спокойно вставил Говядина.
Я видел, как капельки пота падают с его лица, как он нервно сглатывает.
- Если ты не образумишься, твой мир падёт.
- Я этого и хочу! – зарычал я.
Я опустился на четыре конечности и, двигаясь как древний зверь, стал сокращать дистанцию. Краткая боль в пальцах быстро забылась. Передо мной была лишь одна цель, и остальное было неважно.
- Подожди, я…
Резкий прыжок и удар лапой по голове неприятеля. Заход вправо и ещё удар. Фронтальная атака по глазам. Захват. Укус в шею. Прыжок за спину. Толчок. Удар ногой. Удар ногой… контрольный удар.
Изодранный кровавый кусок мяса валялся под моими ногами и выглядел аппетитно…
- Хркха…
- Тише, тише. Вечных снов, мой дорогой. – Со всей нежностью сказал я.
Я лизнул щёку. Ах, этот вкус! Ни чего хуже я никогда не пробовал, но… как это соблазнительно. Я начал трапезу. Кусочек за кусочком, ломтик за ломтиком.
Весь в крови и потрохах я встал на ноги и огляделся. Некогда монохромный мир резким всплеском сменился более красочной реальностью. Облупившаяся краска на стенах, блеклый свет от ламп, разбитые стёкла в окнах, кучка испуганных людей, тройка вооружённых чудовищ.
- Ты чего встал?! Живо пол лизать! – гаркнул один из вооружённых мужчин.
Его лицо перекосило от ярости. Смешно, что обычное действие может так злить людей.
- Хочешь закончить как ваши высохшие друзья?! – передёрнул затвор автомата чудище.
Я вспомнил, о тех несчастных, что сейчас лежали в лужах собственной крови.
- Я уже сожрал Говядину, приятель. Но идеальная пища не может насытить также как материальная.
- Чего? – оробел автоматчик.
Меня снова накрыло прежнее состояние. Я выучил его.
- Начнём искупление, ребятки. – Спокойно сказал я в последний раз.
Рывок. Удар. Слюни. Бросок. Пальцами в глаза. Эйфория. Пригнулся. Захват. Укус.
Я держал автомат из последних сил. Мужик был явно сильнее меня, и мне ничего не оставалось, как отпустить оружие… и через секунду броситься вдогонку. Мой удар должен был завершить бой с этим безумцем, но…
Грохот небес. Реки из глаз. Кровавая жидкость изо рта.
На сей раз, я чувствовал всю боль. Это было искупление за мои грехи, за отнятые жизни.
Я опустился на колени и уже через пару мгновений повалился на бок.
Монохромный мир был ветреным сегодня. Быть может, надвигается буря?
- Надвигается штиль.