Больно. Очень больно.
Какой черт понес меня именно в эту сторону?
Надеюсь, я ничего не сломал.
Интересно, они будут меня искать?
Надо открыть глаза. И пошевелиться.
Не могу шевелиться.
Пожалуйста, помоги мне!
Здесь кто-то есть? Надо ответить. Как же больно двигаться.
— Кто.. здесь? — я едва слово могу произнести. Дела еще хуже, чем предполагалось.
Помоги мне!
—..Не могу.. пошеве..литься.
Я умру. Я не могу даже открыть глаза, и, судя по всему, я тут не один такой. Мы оба умрем.
Я уже мертва.
..Что?
Подождите, нет. Я не произнес ни слова и..
Я в твоей голове. Помоги мне!
О, чудесно, я разговариваю сам с собой. Все, пора умирать.
Вставай, идиот!
Эй, зачем так грубо? Дожили, мне хамит собственный мозг.
Ну же, поднимайся!
Не хочу, отстань, ай!
Кто-то довольно ощутимо дернул меня за ногу. Надо же, а не так уж и смертельно. Неужели я жив?
Я открыл глаза.
Ну наконец-то.
Это была девчонка. Девочка. Девочка с ссадинами и кровоподтеками на лице, одетая в шорты и зеленый тонкий свитер. Поздней осенью? Она что, потеряла одежду по дороге сюда или.
— Или я мертва уже давно, ага, — и только теперь я сообразил, что голос звучал в голове, а ее губы не шевелились.
Она помогла мне встать, хотя ощущения были те еще. Нет, колено болело ужасно, но жить и ходить можно. Страннее было ощущать ее. Вроде не чувствовал прикосновений, а подняла она меня с легкостью.
Почему вообще.
Нет. Подумаю об этом позже, если не хочу свихнуться прямо сейчас.
Ладно, теперь мы собирали мои вещи, рассыпанные по пещере под дырой среди поляны огромных желтых цветов. Еще и не видно ничего за ними. Хорошо хоть рюкзак успел схватить, пока эти придурки обсуждали план моего воспитательного избиения.
Надо будет поблагодарить кухарку за пару дополнительных сэндвичей к походу и сестру Мэри за обстоятельный подход к сборам. Лишние спички и веревка не помешают.
Я старался не смотреть на девчонку, хотя взгляд сам тянулся к ней. Если не приглядываться, то на первый взгляд она кажется нормальной.
Если не приглядываться, ага.
Когда она посмотрела на меня, я увидел ее лицо и чуть было не отшатнулся.
Трупного оттенка белая кожа с неестественными красноватыми пятнами свежих синяков на скулах, шрамы на потрескавшихся губах с запекшейся кровью, синие мешки под глазами и серые веки.
И лучше бы я не смотрел в эти глаза.
Один полностью заплыл кровью, наполовину лишенный коричневатой радужки. Зрачок второго выглядел «потекшим» и внушал тихий ужас. Нет, я видел пару раз людей с разноцветными глазами и разными дефектами, но вкупе с общим видом глаза выглядели ужасающе.
Ну спасибо.
Черт. Вот же угораздило.
Держи.
Она протянула мне слетевшую во время падения шапку. Я засунул ее в рюкзак — все равно в пещере тепло. Вроде бы теперь все собрано. Так, теперь вопрос — где мы оказались.
Нужно уходить.
Полностью согласен. Нужно выбраться до отхода лагеря. Эти идиоты обязательно ведь соврут обо мне сестре Мэри. Интересно, меня будут искать?
Я ощупал склон, с которого свалился. Почти отвесный, ни единой трещинки или зацепки. А я плох в скалолазании, очень плох. Вверху слабый свет. Уже закат?
Дела плохи.
— Помогите! Я внизу!
Тебя никто не услышит.
Черт, да не пугай же ты так. Подкрадываешься тихо, как призрак. Ха. Забыли об этом.
Стоп, ты сказала — не услышат? Почему?
Девочка улыбнулась так, что у меня чуть мурашки не пробежали. Эти глаза любое выражение сделают страшным. И она знает, что я знаю, что она слышит меня. Чудесно.
Свет — это барьер.
Я продолжал почти вслепую ощупывать отвесную стену. Через пару метров она сводится к потолку, закрывая дыру.
Нет, здесь выхода нет. Что за барьер?
Магический купол, впускающий всех внутрь, но не выпускающий никого. Ты тут не первый.
Мне показалось, или она погрустнела?
Оу.
То есть… она умерла прямо тут, в этой пещере? От голода и травм? И меня ждет то же самое.
Нет. Мы должны выбираться.
Я пожал плечами. Куда выбираться, если единственный выход — отвесная стена, закрытая, к тому же, «барьером»?
Я сел на землю прямо посреди большущих желтых цветов и обхватил все еще ноющие колени руками. Все. Это конец. Я умру здесь от голода. Меня никто не найдет, не услышит. Мой скелет будет лежать посреди поляны, а его даже не будет видно из-за этих противных сорняков. А все из-за стайки озлобленных сирот.
Ты что, плачешь?
А попробуй тут не плачь.
Я видел собственными глазами, что она села напротив меня и даже раздвинула цветы, оказавшись в них почти по самую шею, которая сама больше походила на тонкий бледный стебель.
Но не услышал не звука и не почувствовал даже малейшего колебания воздуха.
Это было весьма странно, но следовало привыкнуть.
Не молчи, ну.
…
Я пересилил естественное желание и все же взглянул на ее лицо. В этих страшных глазах слабым отблеском отражались мои слезы. Почему-то это делало ее не такой ужасающей, а скорее… печальной?
Стекший зрачок смотрел прямо на меня.
Мне тоже было страшно. Но ты выживешь. Я обещаю.
Ее голос звучал в моей голове так неожиданно тихо и печально. Что с тобой сделали здесь, девочка?
Чара. Меня зовут…
ЛОЖИСЬ.
Она внезапно бросилась на меня и прижала к земле. Будто воздух уплотнился и толкнул меня. Цветы над моей головой сомкнулись, слегка колыхаясь.
Что ты…
Молчи. Кто-то идет.
От ее слов внезапно пробежали мурашки. Бешеный стук сердца заглушал даже мое шумное дыхание.
Спокойно. Спокойно.
Да какое к черту спокойно, меня могут убить!
Чшшш…
Сквозь шум крови в ушах я услышал шелест чьи-то тяжелые шаркающие шаги. Сердце забилось в судорожном ритме. Надеюсь, эта золотая поляна скроет меня в сумерках.
— Кажется, я слышала здесь чьи-то крики…
Я не мог ничего видеть за этими чертовыми подсолнухами, но голос вроде бы принадлежал женщине. Странный голос, хриплый и тяжелый.
— Ох уж этот несносный цветок, все гоняет меня по руинам. — голос отдалялся вместе с тихими шаркающими шагами.
Пронесло.
Я прислушался и, не услышав более подозрительных звуков, тихонько поднялся.
Это ведь, судя по всему, старая женщина? Что вообще здесь…
Я расскажу. Обещаю. Но сначала нужно выбраться отсюда.
Чара взяла меня за руку и осторожно сжала, но я все равно почти ничего не почувствовал. Я почти видел разочарование на ее изуродованном лице, но послушно пошел за ней.
Она привела меня к дальней стене пещеры, увитой корнями. Под неприметной тенью скрывался темный небольшой проход.
Поразительно, его все еще не нашли.
Действительно, ага. Мне все это не нравится, Чара. Там темно.
Идем.
Ладонь начало слегка покалывать, но тут же перестало.
Чара стояла на краю тени почти в глубине прохода, уставившись на свою руку. Маленькие бледные пальцы едва ощутимо дрожали.
Она все еще держала меня за руку?
— Я боюсь темноты. — говорить вслух оказалось так странно. Она вскинулась.
Чара, я боюсь.
Я..
Я проведу тебя.
Окровавленные глаза с темными провалами в центре смотрели на мою подрагивающую ладонь.
Не бойся меня, пожалуйста. Мы выберемся, и ты будешь в безопасности.
Худенькая девочка с изуродованным лицом и ободранным телом в затертом зеленом свитере все еще держала руку протянутой ко мне.
Кажется, другого пути у меня нет.
Я верю тебе, Чара.
Она осторожно взяла меня за руки и крепко сжала. Холодное покалывание словно связало ладони и потянуло вперед.
Шаг за край тени.
И нас поглотила тьма.