Дожив до определённого возраста, мы страшимся бездны, которая всех нас ожидает. Нет вечной жизни. Ничего вечного нет. Это подростку вся жизнь впереди, жизнь - бесконечность, он уверен, что никогда не будет старым, нелепым, больным и уж в Бога точно верить не будет. Так думало моё, воспитанное на атеизме, поколение. Прошло несколько лет. В необъяснимое, мистическое, таинственное и непонятное начинаешь верить поневоле. Жизнь учит. Чем старше, тем суевернее. Дедушка Соседушка всё же - суеверие, а не вера. Он ещё раз давал мне знак. И опять я его не поняла, а теперь уже поздно сожалеть.
Мама уже не могла жить одна, жила у брата. Иногда приезжала ко мне или сестре. Когда мама приезжала погостить, ей как правило, выделяли самое удобное место. Я устраивала её на своей кровати, сама уходила спать на диван. Она жила несколько дней, потом уезжала домой или к брату, где зимами жила постоянно. Удобства в доме – это очень важно в определённом возрасте.
Осенью 2012 года, как всегда какой-то беспросветной, я мучилась бессонницей. Не могла уснуть именно на кровати. Ложилась в комнате на неудобном жёстком диване перед телевизором и так засыпала. Телевизор выключался сам. Удобно. В середине ночи переползала сонная на кровать и досыпала уже с удобствами. Нередко тревожно просыпалась от тяжкого вздоха, даже стона. Это были вздохи тяжело больного или очень уставшего человека. «О о о о х» Иногда включала лампу, прислушивалась, если удавалось, снова засыпала. Утром на работу. Так повторялось много раз. Я начала привыкать. Страха не было. Я знала, что дома одна. Тихо. Уютно. Кого мне дома бояться?.
Однажды сказала об этом маме. Звонила ей каждый день, только разговоры были короткие. Обычно заканчивала она, говорила: «Пойду телевизор смотреть» или «Пойду прилягу». Я понимала, что ей тяжело, забывает, о чём хотела спросить. Мне не о чём было рассказывать, каждый день одно и то же.
Я рассказала ей о вздохах и стонах, которые слышу. Она неожиданно заплакала.
-Мама, что ты? Почему плачешь?
-Ребятишек жалко…
-Всё нормально с ними, что ты придумываешь. Так это, мерещится мне.
Я подумала, что она думает, что с моими сыновьями что-то может произойти. К добру или к худу не спросила у ночного гостя. Забывается в такой момент всё, что знаешь. Родолжалось это месяца три.
1 января маму привезли в гости. Я угощала её. Она безучастно ела.
-Ем и не знаю что…
-Клубника лесная, замороженная, оттаяла. Ты же любишь.
-Вкусная раньше была.
Я показала свою первую книгу, первый сборник, где были напечатаны стихи. Она подержала, ничего не сказала.
Зимой она умерла. Тихо, но тяжело. В последний вечер опять сказала:
-Ребятишек жалко. (Они приезжали как раз)
-А нас?
-Вы большие, ребятишек жалко. Подумай-ка, обняли меня, поцеловали, не побрезговали старухой.
-Мама, все же любят тебя, ты нужна нам.
На следующий день она умерла. Мы читали письмо, которое она нам оставила и плакали. Она прощалась ещё летом, боялась, что умрёт и не успеет попрощаться. Писала, что любит нас всех, детей и внуков, просила держаться вместе, мы «родная кровь.» Только теперь я поняла. Что ей жаль было расставаться с домом, с внуками. «Вы выращены, обойдётесь» - пошутила она однажды. И это было правдой. Вздохи и стоны прекратились. Я по-прежнему была дома одна, горевала, но никто больше меня не будил тяжким вздохом. Дедушка Соседушка меня предупреждал, а я не поняла, глупая. Ещё и маме рассказала, а она сразу поняла, поэтому и заплакала после моих слов. Поняла, это по ней вздохи и стоны… А может быть просто я чувствовала, как тяжело ей, болит сердце, голова, давление. Кто знает…
А если всё знать, понимать заранее, как жить? Ведь невыносимо!!!
Июнь 2016