Что делают люди, оказавшись в затруднительном положении
I
Первым человеком, оказавшимся в затруднительном положении в самый канун войны, был израильский посол в Париже. Новости были чрезвычайно неутешительными - Франция объявила эмбарго на все поставки оружия в Израиль.
Посол горячо протестовал, цитируя Де Голлю слова самого Де Голля, сказанные им всего несколько дней назад:
“… Мы будем против той страны, которая выстрелит первой …”.
Соответственно, посол говорил, что хотя еще никто не стрелял, но решение-то уже принято, и принято против страны, которая была верным союзником Франции в течение последних 10 лет:
"... почему вы осуждаете Израиль даже до того, как грянул первый выстрел? ...".
На это ему отвечали, что поскольку и сам посол не знает, что именно решит его правительство, то Франция хочет сделать так, чтобы его правительство решило в пользу сохранения мира.
На вопрос посла - a что будет делать Франция, если первый выстрел последует со стороны Египта - ему просто не отвечали.
Даян провел срочное совещание с командующим Центальным фронтом, генералом Наркисом, и с генералом Элазаром (у него было прозвище Дадо, и так его обычно и называли), командующим Северным фронтом. Он довел до их сведения, что рассчитывать на поставки из-за рубежа больше нельзя, во внимание следует принимать только то, что есть на руках.
Этого, при условии, что все части армии участвуют в войне одновременно, должно было хватить на 6 дней боев.
Вообще-то, первоначальные планы покрывали только 3 дня, но Эшколь, став премьером и проведя ревизию министерства обороны, пришел в ужас и настоял на удвоении запасов. Более того, он даже каким-то чудом изыскал на это средства.
Но понятно, что эта мера в создавшихся условиях казалась очень недостаточной.
Поэтому оба командующих получили от Даяна строгие директивы: не делать ничего, что могло бы способствовать обострению ситуации на их фронтах. Никаких наступательных действий. Tолько оборона, и только в самых узких пределах. Война будет вестись только против Египта - и только против Египта.
Оба генерала протестовали, особенно Наркис: “… Что мне делать, если иорданцы пойдут в наступление на Иерусалим? …” - спросил он.
“… Сцепи зубы и не суйся в Генштаб с просьбами о помощи. Через неделю, когда мы покончим с египтянами, вся армия придет, чтобы вытащить тебя из беды …” - отвечал Даян.
Генералы были давно знакомы, разговор шел без церемоний.
II
Опасения Наркиса оправдались. Bойна в его секторе началась почти немедленно. Утром 5-го июня 1967 иорданские радиолокаторы зарегистрировали многочисленные воздушные цели, идущие с Синая в направлении на Израиль. Запросив египетское командование и получив ответ, что это “… египетские самолеты на пути к Тель-Авиву …”, король Хусейн отдал приказ о начале военных действий против Израиля.
Генерал Наркис оказался в очень затруднительном положении. Он располагал 5-ю резервными бригадами. Тяжелое оружие ограничивалось 36-ю пушками и 27-ю минометами. Bся остальная артиллерия ушла на Синай, вместе с основными запасами снарядов.
И еще у него было около 50-и “Шерманов", с указанием от Генерального Штаба, что трогать их можно только в самом крайнем случае, потому что они могут быть затребованы на Синай, в Южное командование.
Король Хусейн между тем в 9:30 утра выступил по национальному радио с обращением к народу. Тяжелая артиллерия Иордании вступила в дело. Она состояла из двух батарей дальнобойных 155-мм. американских гаубиц "Длинный Том”. Вот одна такая батарея и открыла огонь по пригородам Тель-Авива, a вторая - по самой большой авиабазе севера Израиля, аэродрому Рамат Давид.
Иорданские истребители "Хоукер” английского производства, числом около 20, атаковали израильские аэродромы.
Пулеметная перестрелка в Иерусалиме постепенно перешла в артиллерийскую дуэль. Арабский Легион - так по старой памяти называлась иорданская армия - начал атаки вдоль линии разграничения в Иерусалиме, с целью занять анклавы в демилитаризованных зонах.
К уговорам израильского правительства, переданным ему через посредство ООН - не начинать войну - король Хусейн не прислушался. Он полагал, что ограниченное наступление не вызовет слишком сильной реакции.
Но 6000 тяжелых снарядов показались израильтянам слишком сильной дозой. Обстрел шел и по Иерусалиму, было повреждено 900 домов, больше тысячи человек было ранено, 20 - убито. Новый госпиталь Хадассы получил попадание. Bитражи, украшавшие холл и сделанные по рисункам Марка Шагала, вылетели вместе со всеми остальными стеклами. Заодно были обстреляны здание Кнессета и дом премьер-министра.
В общем, все это в сумме привлекло к себе достаточное внимание израильского командования. Призывы Наркиса были наконец услышаны.
5-го июня 1967 в 12:30 дня израильские самолеты нанесли иорданцам визит, посетив оба их военных аэродрома, и в Аммане, и в Мафраке.
III
Собственно, Эзер Вейцман предлагал уничтожить иорданскую авиацию в любом случае, заодно с египетской, даже без всякой провокации, но Рабин тогда воспротивился, и Даян его поддержал.
Действия иорданской армии, однако, рассеяли сомнения, совету Вейцмана решили последовать
Первый удар в течении 10 минут сделал оба аэродрома полностью негодными к дальнейшей эксплуатации: все дорожки были разбиты, контрольные башни разрушены, радары выведены из строя. Следующий уничтожил все стоящие там самолеты, включая и подвернувшийся под руку частный самолет командующего войсками ООН в Иерусалиме, норвежского генерала Одда Булла.
Генерал был в полной ярости.
Но иорданские министры расстроились еще больше. Советник короля Васфи аль-Таль, рыдая, кричал на Ахмеда Шукейри, как будто на самого Насера:
"И где же ваши МиГи? Где ваши ракеты?".
Во дворец между тем пришли сообщения, что иорданская 40-я танковая бригада попала под авиационный удар, и что в Иерусалиме дело обстоит еще хуже:
"... евреи применили секретное оружие, ракету типа "земля-земля" ...".
Сообщения эти были частично верны. Учебные "Фуга-Магистер" - все, что в этот момент могла наскрести израильская авиация - действительно ударили по иорданским танкам. Броню "Паттонов" они особо повредить не могли, но машинам сопровождения досталось немало.
А в Иерусалиме по позициям иорданской армии выпустили несколько ракет “L” - названных так в честь их изобретателя, полковника инженерных войск Давида Ласкова. Полковник был родом из Омска, сын известного глазного врача, Юлия Израилевича Ласкова. В Британскую Палестину Давид Ласков попал в 1928 году, и получил степень по архитектуре в Технионе (Хайфа). Во время Второй мировой войны служил в английской армии в инженерных частях, и занимался там самыми разнообразными вещами, включая работу с взрывчаткой.
Ракета "L", его детище, представляло собой агрегат, формой и размерами напоминавшее гроб, размещалось в бункерах вдоль разделительной полосы в Иерусалиме, и могло закинуть что-то около полу-бочки взрывчатки на не слишком большое расстояние.
Но на защитников иорданских позиций это оказало ошеломляющее действие. Попавшие в плен легионеры утверждали впоследствии, что против них было применено ядерное оружие, а словосочетание "земля-земля" прямо-таки вошло в арабский лексикон как нечто таинственное и страшное.
К середине дня настроение у короля Хусейна испортилось. Активные действия его армии в Иерусалиме вызвали ответную реакцию много сильнее той, на которую он рассчитывал. Израильское командование решило, что движение иорданцев - прелюдия к генеральному наступлению. A у них было 7 бригад в районе Иерусалима, плюс иракская бригада, которая подошла к мосту Дамья. Их сосредоточенный удар мог разрезать Израиль надвое.
Поскольку сражение на Синае протекало в целом успешно, а сирийцы никаких признаков жизни, кроме обстрела израильских поселков, не подавали, то было решено действовать. Северное командование выделило две бронетанковые бригады и передало их взаймы Центральному фронту. Oни немедленно начали наступление на Дженин, в Самарию. К ним добавили пехотную бригаду, из резерва, и таким образом на ходу образовалась импровизированная дивизия под командой генерала Пеледа.
Еще одна бригада (10- я механизированная) двинулась на Иерусалим. Командовал ей полковник Бен-Ари, герой войны 1956 года. Карьера его пресеклась самым несчастливым способом: он оказался замешанным в дело о хищении казенного сахара, покрыв виновного. Военный суд оправдал его, так что он не был разжалован. Hо Бен Гурион личным распоряжением уволил полковника Бен-Ари из регулярной армии.
Однако полковник своих профессиональных качеств в отставке не утратил. Его бригада двинулась вперед, отрезав арабский Иерусалим с севера.
IV
Наркис между тем получил еще одну замечательную часть, которая упала на него, можно сказать, с неба. Это была парашютная 55-я бригада под командованием полковника Мотты Гура, которую предполагали высадить на Синае, в Эл-Арише, совместно с морским десантом.
Но поскольку Эль-Ариш взяли и без всякого десанта, то парашютистов направили в Иерусалим, выручать осажденный израильский анклав на горе Скопус. Они пошли в атаку с ходу, не имея ни должной поддержки, ни времени на подготовку, несли большие потери, но тем не менее брали один за другим опорные пункты иорданской армии в Иерусалиме.
Король Хусейн срочно запросил авиационную поддержку. Египетский штаб ответил, что в настоящий момент они ничем помочь не могут, но передадут его запрос сирийцам.
Сирийцы, однако, тоже не могли помочь, и по весьма уважительной причине. Их авиация атаковала израильские аэродромы, и получила соответствующий ответ. И теперь у Сирии не было авиации.
А между тем новости из Каира приходили какие-то непонятные. Египтяне сообщили, что воздушные атаки врага на Каир и Суэцкий Канал отбиты, что Израиль потерял 158 самолетов, что египетские войска перешли в наступление, и что они идут через Негев на соединение с Иорданией.
Израиль этих новостей не оспаривал.
Информация об успешном ударе по египетским аэродромам держалась в секрете, израильское радио о них молчало. Даян считал, что теперь, когда события пошли в выгодном направлении, надо было стараться выиграть как можно больше времени. Скромность была предпочтительнее гласности, лучше держать посторонних наблюдателей в темноте.
Однако шила в мешке не утаишь - дела иорданцев шли все хуже, им совершенно очевидно надо было что-то делать. Скрытая атака египетских "коммандос" против израильской авиабазы Лод, проведенная с иорданской территории, оказалась неудачной. Их засекли на поле пшеницы.
Случившийся неподалеку израильский бензовоз загорелся, и огонь перекинулся и на поле. "Kоммандос" решили, что с них хватит. Из 600 человек батальона обратно вернулось не больше 150. Остальные сдались в плен, но командованию доложили, что все они героически погибли в огне.
Египетский генерал, командующий иорданскими войсками, посоветовал “… начинать общее отступление .…”.
Наилучшим выходом было бы немедленное перемирие, но объявить его в одностороннем порядке было невозможно.
Египет, старший партнер коалиции, еще сражался - по крайней мере официально. Попытка короля явным образом выйти из войны привела бы к обвинению в измене общему делу, и далее, вполне возможно, к перевороту и смерти.
Но и продолжать войну было опасно. Mожно было потерять территорию, и, что было еще более важно - потерять армию. Власть Хусейна держалась на его бедуинских частях. Если он потеряет их, то исход будет таким же, как при обвинении в “… измене арабскому делу …” - переворот и вполне возможная смерть.
Король оказался в очень затруднительном положении.
Оставалось искать выхода в примирении с официальным врагом, который еще накануне предлагал ему именно это. Четыре предложения о перемирии, “… срочном перемирии …”, были посланы им израильскому правительству в ночь с 5-го на 6-е июня через все мыслимые и немыслимые каналы, с единственным условием: перемирие должно быть неофициальным.
Король говорил, что в начале военных действий он совершенно не повинен – “… это было сделано по приказу египтян, которые сейчас командуют всем …”. Он говорил также, что по гражданским целям никто не стрелял. Он просил американцев вмешаться и как-то повлиять на Израиль.
На разумное возражение, что довольно трудно заключить перемирие с королем, если он, по его собственным словам, не управляет своей армией, Хусейн сказал, что если так, то, не имея другого выхода, он “… присоединится к египетским инициативам …”.
Что это означало, выяснилось буквально через полчаса. Президент Насер позвонил Хусейну с предложением - сообщить всем арабским народам, равно как и всем миролюбивым людям планеты, что на Египет напали не только израильские, но и американские самолеты с авианосцев Шестого флота. А также и английские … Hадо было только выяснить, есть у Англии авианосцы, или нет? Если нет, то они действовали с Кипра. Король со всем согласился - и что напали американцы, и что англичане им содействовали.
Оба лидера вели свой разговор не через секретный защищенный канал, а, хотя в это трудно поверить, по открытой гражданской линии. Он был перехвачен и записан электронной секцией израильской разведки.
Tем временем наступающие израильские войска вошли в Наблус. Передовые танки были осыпаны цветами. По недоразумению - их приняли за иракцев. Иерусалим был окружен, но Даян строго велел не брать Старый Город:
" ... зачем нам этот Ватикан ? ..." - говорил он.
***