Алое пламя жертвы,
Серебристый блеск жатвы:
Закалите сердца клинок.
Время впрок.
Струи холодной воды оплели голову и закусали плечи, ключицы, живот. Губы шептали заученные строки, как молитву, но ни одна молитва не обладала такой силой. Рукам тепло от содержимого чаши, протянутого хранительницей красного дара. Босые ноги озябли, неподвижно стоя в ледяных водах источника. Таково требование хранительницы дара серебра.
Синим затмило взор,
Жёлтый как кругозор:
Взгляд разглядит поток.
Время впрок.
«Время, время, время», - разнесло эхо, словно насмешка времени над попыткой его приручить. Губы, шепчущие заклятие, дрогнули, но не в сомнении. Взгляд заволокло туманом обмана, тело оказалось во власти сна, захватившего реальность. Веки вздрогнули, прерывистый вдох – ресницы смахнули печати хранительницы синего дара, принимая и дар жёлтой – возможность читать не между строк, но в их отсутствие.
Земляной покроется корой,
Зелёной порастёт травой:
Смахни рукой любой морок.
Время впрок.
Взыгрался ветер там, где ему не место, всколыхнул воду под ногами стоящей неподвижно обнажённой женщины. Но не её саму – такова воля земляной хранительницы. Были хвори, не были, омытые ладони сжали руки хранительницы зелёного дара. Открыть ему душу сложнее всего, если сошёл с пути цвета весенней листвы. Но той, что, не прерываясь, повторяла строки древнего заклинания, не нужны ключи. Она один из них.
Янтарными воротами к уму
Пурпурную месть поведу:
Ступишь смело за порог?
Время впрок.
Ум обостряется, как меч над точильным камнем. Холодное острие кинжала скользит по спине, между лопаток, протягивая алую нить пореза до затылка, где боль переходит во мнимую истому, навеянную поцелуем янтарной хранительницы. Дарительница же пурпурного дара, выронив клинок, отступила: отдавая коварство другому, преуменьшаешь своё.
Тело, покрытое мурашками, не сопротивлялось ничему. Оно внимало магии, даримой хранительницами, и с радостью делало их силу своей. «Время впрок», - повторяли десять голосов. «Время впрок», - отзывалось эхо. Время молчало: только ожиданием можно передать дар бирюзовой хранительницы, находящейся здесь – и везде. Когда дары сложены в чашу посвящаемого, последний цвет по капле выжимает из каждой минуты силу, столь редко встречающуюся в природе. Но та, что давно не чувствует ног от холода, не боится ожидания. Часы и даже годы ожидания окупятся тем, что она получит взамен. Девять раз проклятая.
Она родилась обычной девочкой, как и все девочки её рода на много поколений назад. В их роду не было ведьм. И не было бы, если бы кто-то не решил, что может завладеть положением её семьи. Хороший урок: никогда не оставляйте в живых детей, если убили их родителей. Ваша жалость вернётся к вам сполна. Времени для этого – впрок.
Мир замер, когда в дрожащем от магии воздухе пещеры появилось Время. Оно переносило стоящую в те годы, когда она не умела говорить. Оно неторопливо провело её в чулан герцогского замка, по коридорам, усыпанным бунтовщиками. Оно бросило её на пол прачечной, где со штор отстирывали кровь. Кровь её матери. Кровь её отца. Оно пронеслось с ней по миру, заглядывая на ночлег к девятерым женщинам, обладающих даром и считающих его проклятием. Она обещала им избавление взамен на участие в ритуале. Она обещала им свободу. Она обещала им обыденность. Она выполняет свои обещания.
«Время впрок», - снова шепнули губы, когда всё вокруг пришло в движение. Женщина открыла глаза и выронила чашу. Та со звоном ударилась о камни в воде и легла на дно сокровищем ведьм. Девятеро стояли в кругу и были обычными людьми.
- Я выполняю свои обещания. Вы свободны, - по воде пошла рябь, окрашенная в кроваво-красный. Её любимый цвет. – Алое пламя жертвы. Ритуал завершён.
Никто не ответил.