Гл.1
Сашка Бурлаков проснулся от утреннего холода и, дрожа всем телом, запахнулся полами расстёгнутой куртки, спрятал руки в карманы, а уж потом разомкнул слипшиеся веки.
"Мать честная, где это я, на кладбище, что ли? Да как я сюда, вообще..."
Парень тряхнул головой, тыльной стороной ладони протёр глаза, но видение мрачных крестов и надгробий никуда не исчезло. Ну да, гуляли они в компании на окраине города, в одной из кафешек, было дело, это он помнит, и то, что рядом старое кладбище, это тоже ни для кого из местных не секрет. Но как он здесь очутился?
Мозги совсем отказывались работать, во рту всё высохло и страшно хотелось пить: до одури, хотя бы глоточек чего-нибудь.
"Надо выбираться отсюда. - подумал Сашка. - Вот я им устрою, дружкам сердечным! Как позволили, чтобы я, в таком состоянии, забрёл сюда? Неужели нельзя было проследить? Я же, когда выпью, не буйный и очень даже сговорчивый. Так почему они меня бросили? А может, не бросили и сами упились до чёртиков? Так нет, Валера за рулём, он совсем не употреблял, как же тогда всё так нехорошо получилось, мать твою..."
Уцепившись за низкий сук какого-то дерева, парень сделал попытку приподняться, но ноги, как окаменели, не разгибаются и хоть ты им что. Сашка собрался громко высказать своим конечностям, что он о них думает, но прежде до его слуха, вдруг донёсся едва уловимый шорох. И снова захотелось крикнуть, возможно он тут не один, а кто-то из друзей тоже разделил с ним эту незавидную участь, заснуть на погосте, но слова застряли в горле и парень не произнёс ни слова. Нет, не из боязни, совсем не в этом причина. Таких, как Сашка Бурлаков вряд ли чем-то напугаешь, а просто он сам не мог объяснить некоторые моменты настоящего своего поведения. Как будто какая-то сила сдерживала его подступившие эмоции и явно призывала насторожиться.
Наконец, удалось привстать на четвереньки и сразу от стопы, до самых лодыжек, пошли неприятные колики, какие бывают, когда тело затекло от долгого пребывания в одной и той же позе. Сашка чертыхнулся про себя и облокотился о чей-то мраморный памятник, чтобы удобнее было подняться в полный свой рост.
Вначале бы надо сориентироваться, в какой части кладбища я нахожусь. По-моему, скоро рассветёт, но почему-то до сих пор темно вокруг, как в могиле... М-да, удачное сравнение..."
Парень поднял вверх голову и сквозь густые верхушки, насаженных здесь туек, определил, что всё небо заволокли чёрные тучи, а луны и близко не видать.
"Всё понятно, дождь нынче польёт, но что за шорох я слышал и откуда он исходил?"
Сашка вознамерился ещё раз позвать своих друзей, ну не мог же он самолично от них убежать и прибиться к этому странному городскому участку. Никогда его не тянуло на такие территории... И снова не из-за страха. Да просто не любил он похорон и прочих "процедур" с этим связанных, поэтому старался лишний раз избегать подобных мероприятий, справедливо считая, будто рядом с неуёмной бурной молодостью - покою и тишине вовсе тут нету места. Сашка открыл было рот, но снова передумал и только шумно выдохнул, про себя ругаясь последними словами.
Однако шорох повторился и уже появилась возможность разгадать, откуда издаются эти тихие, но какие-то безжизненные звуки. О том, что они, эти посторонние звуки, не имеют, так сказать, материальной оболочки, Сашка почему-то нутром почуял. И снова принял это за какую-то игру, в которую он немного поиграет да и уберётся отсюда восвояси. Ведь пить по-прежнему очень хотелось и парень пробовал собрать слюну, чтобы потом проглотить её, но сухой язык бесполезно ворочался во рту, ища хоть капельку влаги. Он проделывал глотательные движения, но от такого действа только саднило пересушенное горло и стало так противно, что насинячился, как всегда, не думая о негативных последствиях.
Сашка повернулся в противоположную сторону, откуда он только что явно слышал чьё-то присутствие, но из-за нагромождения венков, на свежевырытой могиле, ничего было не разглядеть. Пришлось пройти с пяток метров и, обессилев от такого труда, как преодоление препятствия с затёкшими ногами, Сашка обнял ствол высокой куцей сосны, нижние ветки которой кто-то обрубил, чтобы не заслоняли весь окружающий обзор.
Сашка тихонько хмыкнул. Ему стало понятно, где он находится в данный момент.
"Да это же самый центр кладбища, вон и склеп купцов Волынкиных, в котором, последний из их династии, был здесь погребён целых полторы сотни лет тому назад. Вот это интервал! Сколько воды за этот срок в море утекло, эх, жизнь жестянка!
А ведь это были всамделишные живые люди, которые любили, мечтали, разочаровывались, ну да, а купцы Волынкины торговали и наживались. Хотя, одно другому не помеха, наверное..." - рассуждал про себя парень, зорко осматривая близлежащую окрестность, и вдруг заметил какое-то движение рядом со склепом пресловутых купцов.
"Воры, что ли, решившие усыпальницу богачей прощупать? Так не может быть. Сколько лет стоит себе этот склеп и никто никогда не предпринимал такой попытки, и в то же время, всё когда-то с чего-то начинается."
Сашка притаился за деревом и ещё пристальнее присмотрелся к прямоугольному строению с чугунными решётками и крепкой дубовой дверью, обтянутой железом и замкнутой огромным амбарным замком. Но ничего похожего на вскрытие усыпальницы не обнаружил, просто рядом со склепом, на маленькой лавочке, сидел одинокий мужчина, вернее, старик, и легонько бил тростью по голенищу высокого сапога правой ноги. Кажется, он о чём-то усиленно думал, потому что совсем не обратил внимание на удивлённое восклицание Сашки, уже совсем не умеющего владеть создавшейся ситуацией. Ещё бы! Перед ним, собственной персоной, предстал сам Викентий Илларионович, умерший в каком-то забытом и очень далёком году. Да, сомнений не оставалось, это точно он!
Несмотря на то, что Сашка не слыл примерным учеником, но всё же запомнил тот день, когда Клавдия Сергеевна, их классная руководительница, водила свой класс в местный музей, где Сашка долго стоял перед портретом именитого купца и удивлялся странности одежды той эпохи. В принципе, странного ничего и не было, а просто, тогда ещё школьнику, Сашке не помещалось в голову: "Ну почему постоянно меняется мода на то, как одеваться человеку?"
Вот заставь нынче его дедуню нацепить на себя долгополый сюртук с широкими обшлагами, рубаху навыпуск и сапоги бутылкой. Хоть фуражку дед и носил, но совсем не такую, которая называется как-то непонятно - картуз. Всю перечисленную одежду Сашка прочёл в табличке, креплённой пониже портрета Викентия Илларионовича, богатого купца и "по совместительству", их богатого и знаменитого земляка.
Сашке стало дурно, допился блин...
"Сколько раз зарекался не перебарщивать, чтобы до конца гулянки выглядеть нормальным человеком, а не жалкой тварью с исказившемся лицом, не членораздельной речью и этой глупой улыбкой на все реплики окружения, хоть плохо о нём отозвались, хоть хорошо. Тьфу ты, дурак... Вечно нажрусь, а потом у пацанов допытываюсь, ничего ли лишнего не натворил?! А ведь они предупреждали, мол, или закусывай получше, или только нюхай, но не в коем случае ни грамма за воротник.
Ну вот и доумничался, что сам Волынкин привиделся, теперь уже поздно пить бросать, теперь только психушка. А гляди ты, ну, как живой, даже борода шевелится под напором утреннего ветерка. И как же мне дальше жить после всего этого?"
Так и стоял он, обняв поросшую мхом сосну и не знал, какой шаг предпринять в следующую минуту. А может, это уже конец и не надо никуда торопиться, а просто лечь здесь на погосте, смежить тяжёлые веки да и конец всему. И пусть оно всё катится к такой-то матери, ну что сделаешь, если он не умел себя контролировать и всегда считал, что товарищи к нему постоянно придираются.
"Ан нет, правы ведь они были, а я их не слушал."
В горьких раздумьях, овладевшим весь его мозг, парень и не заметил, что уже начало светать, а купец вдруг, заторопился, шмыгнул к двери и скрылся в глубине фамильного склепа, даже не открывая замка, вот вроде, как сквозь стенку прошёл.
"Да нет, это не галлюцинации, это самая настоящая правда! Я, действительно, наблюдал "прогулку" именитого покойника, да, это было на самом деле и никакой я не алкоголик, а нормальный современный пацан." - успокоил себя Сашка и заторопился к воротам, ведущим в другой мир, где люди дышат, едят, смеются и чувствуют боль, причём всякую боль, в том числе и душевную. Но на полпути парень остановился, через ворота нельзя, там же сторож. Нет сомнений, что тут же начнёт допытываться: чего ночью тут бродишь? И не сломал ли чей памятник?
Ещё чего доброго, на него повесят все преступления, связанные с разорением и поломкой надгробий, а ему только этого и не хватало. К таким вещам Сашка не имел и малейшего отношения.
Он свернул с аллеи влево, а через несколько десятков метров перемахнул через железный забор и, не сбавляя скорости, поспешил домой, потому что явиться к друзьям в столь ранний час, ещё и с такими новостями, это приговорить себя, вернее, причислить, к умалишённым. А именно так пацаны и подумают, поэтому необходимо немного проспаться, а после уже видно будет.
"Нет, сначала утолить жажду, а остальное подождёт. - Сашка облизал засохшие губы и снова глотнул несуществующую слюну, отчего сразу скривился, что не получил желаемого, и ускорил бег. - Боже, как же пить охота, ну никогда такого не было. быстрее бы добраться..."
- Ты где шлялся? - раздался голос отца из глубины комнат и сразу же родитель зашёлся сильным кашлем. Уйти в свою спальню нельзя, это значит проявить неуважение к отцу, который беспокоился вместе с матерью. Возможно, они совсем не заснули, выглядывали и молились, чтобы с ним ничего не произошло. Он продолжительное время с ними ругался и никак не смог доказать, что в его возрасте некоторые уже семьи имеют, но мать с батькой настояли на том, что после любой подвернувшейся гулянки - он обязан прийти или приползти, но домой и только домой. Сегодня так случилось, что он не выполнил обещание и поэтому стоял молча, дожидаясь очередного нарекания.
- Только попробуй ещё раз повторить подобное, будешь сидеть взаперти. И мне наплевать, что у тебя кое-где уже дети пищат! Пока живёшь под моею крышей, будешь слушать и делать то, что я сказал. Понял? - последнее слово отец гаркнул на всю комнату.
- Понял. Прости, бать, и ты мам! Я сам не ожидал, что так всё выйдет. - отец не отозвался, и Сашка, ворвавшись на кухню, припал ртом к крану с холодной водой.
"Ну вот, жизнь продолжается! Как мало надо человеку, всего лишь несколько глотков вкусной живительной влаги."