Привечая гостей, желавших распить бутылку-другую, хозяин частного дома однажды впустил на порог собственного убийцу.
…В самом конце осени обычно возвращаются на «зимние квартиры» строители, занимающиеся отхожим промыслом, чтобы с весенним теплом снова искать случайный заработок, требующий умения плотничать и класть кирпич. И хотя знает Иван Ольховский, что не бывает морозов в Крыму, где до этого возводил очередной объект, все же потянуло его на родной Алтай отдохнуть от летнего строительного аврала.
Родные встретили радостно, как и полагается относиться к основному добытчику в семье. Чего приезжий не мог сказать о соседе Николае Шубине. С тем удалось перекинуться лишь парой слов. Узнал о его здешних новостях. И ничего не потребовалось говорить про свои черноморские впечатления. Но к этому Иван привык за те годы, когда дом на соседнем подворье поменял своего хозяина.
Новый жилец нигде подолгу не трудился, потому и в напарники на стройку записывать не имело смысла. Да и предложения такие не поступали с тех пор, как Ольховский убедился в безудержном пристрастии соседа к алкоголю. Пропивал же тот не только иногда зарабатанное в ходе временной поденщины. В основном перепадали деньги от близких родственников, заботившихся о сыне и брате.
Как можно было догадаться соседям по часто менявшемуся «контингенту» своеобразных гостей, ещеь и те приходили те со своим спиртным и закуской. Исключительно, чтобы устроить застолье не под открытым небом, а в компании приветливого хлебосола, достойного подносимого и ему угощения. Не смущало их, видимо, и то обстоятельство, что под хмельком нрав Николая разительно менялся, становился дерзким и вызывающим. Однако случалось это лишь после того, как изрядно выпьет и визитерам настает пора расходиться.
Почти две недели отдыха промелькнули как один день после возвращения Ивана со стройки в Крыму. А потом, когда понадобилось заниматься домашним хозяйством, в том числе, выходя с лопатой расчищать дорожки от последствий первых снегопадов, Ольховский заметил странность на соседнем участке.
Не говоря
Заключалось это не только в отсутствовавшем начисто хозяине. Еще и никто из чужаков там не мелькал на виду, как было прежде, протаптывая тропинку до ближайшего магазина. Не курился и дым над печной трубой, как над всеми другими избами, где обогреваются привычными углем и дровами.
Нисколько не развеял сомнения Ивана и приход старушки – матери соседа. По ее словам, не сумев в течение почти двух недель дозвониться до сына, она сама пришла его проведать. Только попасть в жилище не смогла, так как дверь заперта на замок. Запасного ключа нет. Да и у Николая он был в единственном экземпляре, изготовленном кустарным способом. Изнутри же никто не отзывается.
Поняв по своему просьбу пенсионерки о помощи, Ольховский взял из набора строительного инструмента подходящий гвоздодер и с помощью его отжал ригель врезного замка, пройдя до нужной двери по сугробу, успевшему лечь на безжизненном подворье.
И все-таки хлопоты оказались бесполезными. В выстуженном доме никого не оказалось. О хозяине, видимо, покинувшем его после приема очередных гостей, напоминали только остатки пищи на кухонном столе, немытая посуда и несколько водочных поллитровок, катавшихся под ногами.
Предположив, что Николай мог на время, для экономии дров, переселиться в баню, как случалось иногда прежде, Иван вскрыл двери и туда. Пусто. Уже потом, обходя сараи, за одним из них, вдруг, с ужасом увидел, присыпанный снегом силуэт человека, лежавшего на спине с мертвенно заострившимся лицом, обращенным в низкое вечернее небо.
Узнав своего пропавшего сына, мать Николая Шубина вызвала по телефону сотрудников правоохранительных органов. И криминалисты, прибывшие по звонку, с первого взгляда определили насильственный характер смерти Николая. Да и как иначе, если у него на голове имелось несколько открытых ран с переломами костей черепа.
Это их заключение подтвердилось в ходе вскрытия, когда специалисты установили даже число – более полудюжины ударов твердым тупым предметом, которым орудовал убийца. Возможно, обухом топора. Причем, следы крови, оставшиеся на полу кухни, где хозяин в последний раз пировал со своими неизвестными пока гостями, указывали на место совершенной расправы. В крови жертвы преступного посягательства нашли следы этилового спирта в количестве 2,2 промилле, что у живых людей соответствует средней степени алкогольного опьянения.
Но на этом расследование временно зашло в тупик. Потому что отсутствовал мотив для совершения преступления. Так как из особняка ничего не пропало. Нашелся даже мобильный телефон, по которому последний раз несчастный разговаривал с матерью, прежде чем связь оборвалась.
Случилось это, как установили эксперты, за десяток дней до того, как был найден труп. Возможным очевидцем разыгравшейся драмы, по словам опрошенных соседей, мог быть Юрий Романов. Он обитал с весны по адресу Шубина, после того, как остался без жилья, проданного родственниками, у которых прежде занимал угол. Да и не так давно его тоже видели на этой улице.
Найти Юрия удалось в той же заречной части Бийска, где его приютил другой подобный приятель.
Рассказывая о своем последнем общении с Николаем, он заявил, что в тот день пришли двое мужчин, устроившихся распивать самогон, а потом они принесли и водку. Его собутыльники с собой за стол не пригласили. А потом хозяин, выпив лишнего, вообще кулаками выпроводил бывшего постояльца за порог. Спустя несколько дней, желая забрать свои вещи, Юрий пару раз приходил сюда, но всегда наталкивался на запертую дверь. В последний свой визит он спустил с цепи отощавшего дворового пса и больше там не появлялся.
К тому времени личность одного из остававшихся у Шубина визитеров удалось установить по отпечаткам пальцев, найденных на стаканах и бутылках из-под водки. Им оказался, ранее судимый за совершение тяжкого преступления, инвалид третьей группы Виктор Комов.
За несколько месяцев до этого он вышел на свободу, отбыв срок, назначенный ему приговором суда. Так что нисколько не тушевался, при заполнении протокола допроса. Рассказал, что познакомившись с гостеприимным хлебосолом, каким ему показался Шубин, он зачастил туда.
Подобное случилось и в тот день, когда в лечебном учреждении познакомился с другим инвалидом. Отпраздновать событие Виктор повел нового приятеля по знакомому адресу. При них опьяневший хозяин, демонстративно занес с улицы на кухню топор. Затем распустил руки. Сначала прогнал своего квартиранта, а потом та же участь постигла и спутника Комова, которого Виктору пришлось отправлять домой на такси.
Завершилось злополучное общение ссорой уже между двумя остававшимися собутыльниками. В ходе ее гость несколько раз ударил хозяина. В том числе и обухом топора. Но убивать не хотел. Потом заснул, когда опьянение взяло свое. Когда же очнулся, увидел лежавшего на полу Николая. Вынес его на улицу за сарай и ушел, унеся с собой роковой топор, выброшенный в каком-то неприметном месте.
Утверждая о том, что смертельные травмы могли нанести другие люди, подозреваемый имел для этого свои аргументы. Он заявил, что некоторые бутылки под столом увидел впервые, значит, распивали водку другие. Они же могли закрыть за собой дверь, к которой у него самого никогда не было ключа. К тому же и труп за сараем отыскали в иной позе, чем та, в какой он оставлял там Николая.
Расследование продолжилось. Личность того, кто уехал на такси, удалось установить, имея координаты таксопарка, где по телефону приняли вызов машины. Водитель указал место, где высадил пассажира. Тот дал показания, подтвердившие слова Комова, вплоть до того момента, как Виктор остался последним и единственным гостем на месте попойки.
Наконец слово оказалось за экспертами.
К тем бутылкам, какие, якобы, не узнал Комов, он все же имел самое непосредственное отношение, судя по оставленным на стекле отпечаткам рук. На его одежде и обуви нашли следы крови убитого хозяина дома. Дверной замок работал автоматически и просто требовал при выходе его захлопнуть без применения ключа. Было точно установлено и то, что никто положение тела погибшего не изменял. Оно закоченело оставленное лицом кверху, как это сделал Комов в своих первоначальных показаниях.
Под тяжестью улик ему все же пришлось оставить избранный им и полностью надуманный вариант защиты с участием, якобы, неизвестных людей, способных совершить преступление. А то, что удары наносил по голове, где сосредоточены жизненно важные органы, да еще и топором, обладающим значительными поражающими и травмирующими свойствами, доказали злой умысел на достижение именно того результата, который получился от реализации преступления.
Психиатры признали Комова вменяемым и способным отвечать за то, что ему инкриминировано. В итоге действия обвиняемого квалифицировали как убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку. И хотя в качестве смягчающих вину обстоятельств суд учел состояние здоровья, инвалидность и противоправное поведение потерпевшего, явившееся поводом для совершения преступления, приговорили осужденного к десяти годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.