Донесу я в себе на погост
незажившие раны народа,
переживший собой Холокост,
из которого нет мне исхода.
В нём остались родные на век –
сёстры, бабушка, дедушка, тёти.
Мой беспечный мальчишеский смех
тож в реестрах убитых найдёте.
Но не названы там все друзья,
все убитые чувства людские:
просто всё перечислить нельзя –
не придуманы числа такие.
Да и слов я таких не найду,
чтобы выразить боль убиенных,
и куда не пойду, то приду
в будни страшные лет тех военных.
Не забыться от них, не пресечь
страх, сожравший мальчишечье детство.
Удалось его как-то сберечь,
словно ценное в жизни наследство.
Для кого сохранял много лет
и зачем старику память эта?
Не найти мне на это ответ
и уйду в никуда без ответа…