В начале девяностых годов работал я директором медицинского центра. Однажды, дело было летом, понадобилось срочно выехать в Москву для решения служебных проблем.
Когда я садился в машину – вазовскую "шестёрку" – кадровик зачем-то всунула мне десяток трудовых книжек работников центра. Возвращаться в кабинет было некогда, да и, говорят, примета плохая. Не задумываясь, вложил я книжки в аккуратный портфельчик. А он, должен сказать, был добротный, достался мне как делегату одной высокой профсоюзной конференции. Кожа, конечно, не натуральная, но сделан был на совесть и красиво. Там, как всегда, лежало некоторое количество всяких служебных документов и, вдобавок, моё водительское удостоверение.
В общем, уложил все бумаги вместе и бросил портфельчик на заднее сидение. Водителем работал парень сноровистый, профессионал - часа через полтора мы уже прибыли к месту назначения, а вскоре, завершив казённые дела, решили кое-что прикупить.
На выезде из столицы свернули к торговому центру. Остановились у обочины, что примыкала к скверу и пошли за покупками.
Минут через двадцать возвращаемся. Смотрим: обе правые дверцы машины открыты. Хватились – пропал мой замечательный портфельчик.
Что делать, где искать воров? Посуетились, побегали, ещё несколько раз посуетились – побегали… Всё без толку. А дело к вечеру. Так, "не солоно хлебавши", поехали домой.
Едем. Настроение ниже плинтуса. Портфель-то не жалко. Не жалко и бумаг. Даже водительские права не такая страшная потеря. Хлопотно, но дубликат можно выправить. Досадно за трудовые книжки. И объяснить людям эту пропажу невозможно, а уж восстановить – трудов не счесть – надо будет им "оббегать" все прежние предприятия и учреждения.
Про бессонную ночь рассказывать не буду, сами понимаете…
Утром говорю водителю: "Саша, собирайся опять в Москву. Будем искать пропажу. Воры, как известно, ненужное им сразу сбрасывают. На это вся надежда. Может, хоть что-то из документов найдём". Саша посмотрел на меня хоть и скептически, но с большим сопереживанием.
Поехали…
Сквер у магазина оказался не такой уж маленький – скорее всего это был край парковой зоны. Стали мы его "утюжить" – прочёсывать вдоль и поперёк.
На третьем часу водитель, не очень веря в нашу удачу, явно притомился. Стал напоминать, что пора бы и передохнуть-перекусить. Я же был полон решимости "прошерстить" хоть весь парк.
Полчасика спустя и меня стал одолевать Сашин скептицизм. "Ладно, – говорю парню, – иди к машине, а я сейчас ещё вон по той тропинке пройдусь, и домой поедем".
Саша побрёл к стоянке, а я встал на дорожку и в отчаянии обратился к последней инстанции – к Всевышнему хотя набожностью и не отличался: "Господи, наказал Ты меня, грешного, за ротозейство или какие другие проступки, но коллеги-то мои, медики, за что пострадают – они ведь людям столько доброго делают. Прости меня, помоги найти пропажу". И ещё что-то говорил, обещал, умолял… Так как настоящих молитв не знал, то монолог мой был недолог, но искренен.
Вознеся мольбу, направился вглубь парка. Иду и намечаю: "Вон до той наклонённой берёзы дойду – там на земле, похоже, что-то белеется, и всё – вернусь к машине". Не поверите: ноги сами несут, до берёзы ещё добрая сотня метров, а в голову уже пришло озарение – там то, что ищу. Так и есть! Лежит куча моих бумаг, только немного ветром размётанная. Слава Богу, что дождя не было. Вот и дорогие мне трудовые книжки. Всё собрал. Пропали только портфель и водительские права.
…Через месяц и права мне совершенно бескорыстно вернул москвич, нашедший их в глубине парка. Видимо, всё-таки "там" поверили искренности моих молитв. А иначе за что же явлены все эти чудеса?!
(Созвучие. Антология писателей Болгарии и России. – М.: Интеллект-Центр, 2011. С. 198-202.)