Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2016/06/16/463
В хрустальной чаше ласковых ладоней
Ты поднесла мне сладкий яд любви…
…
И властен так твой взор ворожеи,
Что я лечу, забыв пожар в крови,
Как мотылек, в костер, зажженный доньей.
Луис де Гонгора–и–Арготе
Гл. 5. Первая встреча, последняя встреча…
Проводив восхищенным взглядом новую знакомую, Алексей обернулся к Сергею.
– Ты чего лыбишься? – хмыкнул он, увидев расплывшуюся в довольной улыбке физиономию друга, – ты лучше расскажи, кто она? Глазища у нее…
Не найдя слов, чтобы описать синющие до черноты глаза, пронзительный взгляд которых так поразил его, он покачал головой.
– Вот сегодня и познакомишься с ней поближе, – Сергей весело хлопнул в ладони, – скажу тебе по секрету, Марина вдовушка, вполне свободна, и кажется мне, – он снова хохотнул, – ты ей понравился! Так что, вперед, десантура!
В лесу Алексей был рассеян, думал о чем то о своем, то и дело, проходя мимо боровиков и красноголовиков, что служило поводом для беззлобного подтрунивания друга.
– Совсем нюх потерял в своем Питере. Ты что, под ноги не смотришь? Вон, смотри, чуть на белый не наступил!
Сергей выхватил из под ног Алексея сияющий коричневой шляпкой боровик и сунул его под нос другу: – Во, какой красавец!
Но тот только неопределенно покачал головой, продолжая пребывать в мечтательном состоянии.
Наконец-то до Сергея дошло.
– Да ты, никак, влюбился сходу! Точно, это Мариночка тебе голову вскружила, не до грибов. Ну, дела! Скажи, что нет.
– Ты знаешь, действительно, наваждение какое-то. Стоит она перед глазами – и все тут! – Алексей потряс головой, пытаясь избавиться от образа чаровницы, – со мной еще такого не было!
И тут же его как будто тряхнуло током: – Да нет же, было!..
***
Четыре года назад почти весь последний месяц своей службы в войсках дяди Васи*
*“Войска Дяди Васи" – Воздушно-десантные войска, названные так в честь Василия Филипповича Маргелова, командующего Воздушно-десантными войсками
он, тогда еще гвардии сержант, старший разведчик разведывательного взвода, 175-ой отдельной разведывательной роты Псковской 76-ой гвардейской воздушно-десантной дивизии, провалялся в 442-ом госпитале Ленинградского военного округа. Лежал он в одной палате с Серегой Ионовым, которого вытащил из-под огня боевиков, когда их разведывательная группа попала в засаду под селом Элистанжи Введенского района во время второй чеченской войны. Сам он в этом бою получил множественные, но легкие ранения после взрыва гранаты, а вот Сереге этим взрывом перебило ногу и, вдобавок, серьезно контузило. Эта контузия, как ни странно, даже сослужила в тот момент добрую службу, отключив сознание Сергея не хуже опытного анестезиолога, пока Алексей тащил его к вертолету, подоспевшему на помощь. Когда он уже передал вертолетчикам бесчувственного Сергея и, расположившись в пролете дверей МИ-8, прикрывал подход остальных бойцов группы, отсекая наседавших бандитов огнем из АГС-17*,
*2 АГС-17 «Пламя» – 30-мм автоматический гранатомёт на станке. Предназначен для поражения живой силы и огневых средств противника расположенных вне укрытии
шальная пуля попала ему в руку. Так как и он, и Ионов призывались из Ленинградского военного округа, их, после оказания первой помощи, направили на лечение в Питер.
В тот солнечный июльский день, когда уже выписавшийся после лечения и получивший для дальнейшей реабилитации путевку в Тарховский военный санаторий под Санкт Петербургом, Алексей зашел к Сергею попрощаться, и произошла Встреча…
Она появилась в палате в составе группы студентов-практикантов и поразила его наповал с первого взгляда. Взгляд ее темно-зеленых глаз, скользнув по лежащим на койках бойцам, остановился на Алексее и всю его сущность потряс невидимый эмоциональный взрыв, полыхнувший где-то в подсознании и прокатившийся мощной ударной волной по каждой клеточке тела. Душа радостно воскликнула: – Это она! Она! – и Алексей, встав со стула, как сомнамбула, направился было прямо к девушке, но голос возглавляющего обход заслуженного врача РФ, ординатора отделения, Елисеева Виктора Николаевича, вернул его в действительность.
– Ну, что же, как видите, один уже на ногах! Это Соколов Алексей Игнатьевич, сегодня выписывается, начнем как раз с него. Поступил к нам в результате проникающего огнестрельного ранения левой руки с повреждением плечевой кости и с множественными, но, слава богу, легкими осколочными ранениями…
Пока Виктор Николаевич вводил студентов в курс лечения Соколова и остальных ребят, он сам, потупив глаза, пытался справиться с бурей чувств, бушевавших в душе. Время от времени он поднимал глаза и каждый раз встречал полный сочувствия взгляд ее милых, сияющих волшебным изумрудным светом, глаз.
После ухода студентов Алексей простился с Сергеем и, пообещав обязательно приехать в гости к нему в его деревеньку под Новгородом, вышел на улицу.
Отослав, домой родителей, приехавших забрать его, Алексей несколько часов слонялся возле проходной госпиталя, ожидая свою, только что обретенную любовь. Время от времени он посматривал на стоянку, где его терпеливо ожидала серебристая Тойота. Ключи от нее отдал отец, когда расцеловавшись с родителями, Алексей объяснил, что должен дождаться приятеля.
– Ладно, встречай своего приятеля,- пробурчал отец, протягивая ключи, – надеюсь, ты на войне не разучился еще ездить. Доверенность на тебя и твои права лежат в бардачке. Ну а мы на такси доберемся.
– Ты только долго не задерживайся, – прикоснулась рукой к его щеке мама, – мы так по тебе соскучились!..
Ее он увидел сразу, как только она вышла из дверей проходной. Стройная фигурка зеленоглазки, оглядывающейся вокруг, видимо в поисках, как он счастливо догадался, его, заставило сердце радостным колоколом бухнуть в груди, и он устремился ей навстречу, но тут же, как вкопанный, замер на месте. Она была не одна. Следом за ней показался бравый капитан-лейтенант. Подхватив все еще оглядывающуюся девушку под руку, он повлек ее к автостоянке. Чтобы не выглядеть смешным, Алексей резко развернулся и, стараясь не поворачиваться к счастливой парочке лицом, подошел к своей машине.
– Ну, ты, Катюшка, просто чудо мое! – услышал он голос капитана, открывающего дверь припаркованного через две машины темно-синего Форда, и сам тоже сел за руль. Чувствуя почти физическую сердечную боль крушения надежд, он смотрел через лобовое стекло, как увозят девушку, как он недавно понял, всей его жизни…
Сердечная рана оказалась серьезной, и он почти год на женский пол даже не смотрел. Но время лечит, и потихоньку рядом стали появляться подружки. Но ни одна из них не смогла завладеть его вниманием настолько, чтобы он забыл Катю. И вот только сейчас, встретив Марину, Алексей почувствовал, что в нем проснулся инстинкт самца. Сияющий августовский день, полный зеленого очарования лес, красавцы боровики и подосиновики, шутки друга, даже образ Катерины – все это уже не волновало его. В нем проснулось и стремительно росло Желание…
Все то, чего подспудно хотел Алексей, случилось этой же ночью.
Несмотря на манящий празднично накрытый стол, со сверкающими в свете люстры запотевшими бутылками водки и пива, закусками и большой сковородой с картошечкой и жареными грибами, посиделки у Ионовых оказались недолгими. Выпив на скорую руку несколько рюмок и отведав грибков, Алексей и Марина, не обращая внимания на довольно откровенные шуточки Сергея и смешки Ольги, распрощались с хозяевами и вышли в бархатную августовскую ночь. Еще не полная, слегка кривобокая, оранжевая луна показалась над острыми верхушками елей и осветила своим призрачным светом улицы деревни. Как по команде начали зажигаться и уличные фонари, внося своими яркими серебряными пятнами свой вклад в очарование ночи. Слова были не нужны. Их притягивало друг к другу словно каким-то волшебным гигантским магнитом, и, оказавшись в тени большой шарообразной ракиты, они слились в страстном поцелуе.
Трепет нежных горячих губ, холодок зубок и влажность язычка, вдруг проникшего в его рот и упоительно скользящего по небу, окончательно сорвали все сдерживающие затворы Алексея, и его рука , уже ласкавшая упругую грудь, сначала оказалась под тонкой блузкой и, получив дополнительный эротический заряд от гибкой атласной девичьей спины, решительно метнулась под юбку.
– Подожди, подожди, – шепнула сама задыхающаяся от желания Марина, – я ведь живу рядом.
Через пять минут они уже были в ее доме и, срывая с себя одежду, рухнули в кровать. Страсть, словно цунами, накрыла их гигантской волной и понесла по океану сексуального наслаждения сквозь время. Ночь и утро пролетели, как короткое мгновенье и только ближе к полудню стук в дверь прервал их эротический полет.
Набросив халатик, недовольная Марина вышла на крыльцо. На ступеньках стояла Ольга.
– Все хорошо? – Оля пытливо скользнула взглядом по подруге.
– Лучше не бывает! – с грацией кошки потянулась в истоме та, – Сереге передай – с меня причитается. Ты знаешь, такого со мной еще не было. Алеша просто прелесть. Я даже не подозревала, что такое может быть!
– Ну-ну, флаг вам в руки, – слегка насмешливо, но с ноткой зависти протянула Ольга, – а ты не забыла, что лето на дворе и по воскресеньям тоже надо магазин открывать? Народ там тебя уже клянет, тебе не икается?
– Блин! – в сердцах выругалась Марина, – чтоб он провалился этот магазин. Уволюсь, к чертовой матери!
Немного помолчав, она вдруг встрепенулась: – Слушай, Оленька, ты же в своем клубе, в основном, по вечерам работаешь. Ведь деньги тебе нужны, я знаю, так поработай за меня днем в магазине хотя бы недельку, а там посмотрим. А? И, главное, сегодня. Я сейчас тебе ключи вынесу. Ты же ведь уже меня замещала, все знаешь, и мое начальство тебя знает, возражать не будет.
– Ну не знаю, – замялась Ольга, – вообще-то я согласна, но тогда давай-ка смотайся со мной в магазин на часик, передай товар и кассу, чтобы было все чин-чинарем.
Марина вернулась в дом, быстро переоделась, а затем заглянула в спальню и, убедившись, что Алексей дремлет, подняла с пола его брюки и вышла в гостиную. Там она открыла буфет и, взяв из хрустальной вазочки перстень с печаткой, надела его на средний палец правой руки. Затем она выдвинула нижнюю полку и, достала, ставшую в последнее время ее настольной книжкой, “Наговоры для привлечения богатства, удачи, здоровья и любви”. Эту книгу, точную копию той, которую она читала в доме Регины, она обнаружила после смерти бабы Насти в буфете, среди стопки подобной литературы, описывающей колдовские премудрости. Найдя клочок бумаги и шариковую ручку, Марина быстро выписала несколько строчек из книги, приложила печатку и, спрятав книгу, распорола подкладку пояса брюк, засунула туда бумажку, наскоро зашив ее несколькими стежками черных ниток. Зайдя снова в спальню, она повесила брюки на спинку стула и, чмокнув на прощанье сонного Алексея, направилась к выходу.
– Ты, что, уходишь? – его голос остановил ее на пороге.
– Я на час, максимум на два, милый. Только Ольге магазин передам и буду свободна, как птица.
Она вернулась, чтобы снова его поцеловать, – ты поспи чуток.
И многозначительно улыбнувшись, добавила: – скоро я снова буду вся в твоем распоряжении, так что набирайся сил…
Когда за Мариной захлопнулась дверь, Алексей рывком сел в постели. Сна не было и в помине. Последние два часа он только притворялся, что дремлет. Поселившаяся еще на рассвете тревога, разрасталась в душе холодным снежным комом. Причиной тревоги стал ночной кошмар, когда утомленные постельными баталиями любовники провалились в короткий сон. В ярком, цветном, словно наяву, сне он совершенно голый лежал распятым на каком-то каменном постаменте. Раскиданные, как на знаменитом рисунке Леонардо да Винчи Витрувианский человек*,
*Рисунок изображает обнаженного мужчину в круге. Эту картинку Леонардо скопировал у Витрувия – римского архитектора.
его руки и ноги были намертво привязаны к вмурованным в постамент металлическим кольцам. Рядом стояли и с жадным любопытством смотрели на него две зловещего вида старухи. С другой стороны сидели огромные, устрашающего вида, черные пес и кот. Прямо над Алексеем парил в воздухе демонического вида карлик. Словно по команде они расступились, и он увидел, что прямо по воздуху, в каком-то черном балдахине, к нему плывет Марина. Опустившись и встав между его ногами, она протянула к нему руки с растопыренными пальцами и громко повелительно произнесла непонятную фразу, после чего он почувствовал бешеную эрекцию и с ужасом увидел поднимающийся, подобно крепостному мосту, ставший вдруг огромным, свой член. Марина разразилась довольным хохотом и, скинув с себя свой плащ, стала усаживаться на него, вбирая, подобно удаву заглатывающего кролика, его естество в свое чрево. Затем она наклонилась и, перекрывая ему воздух, впилась губами в его губы…
Алексей проснулся с бешено стучавшим сердцем от удушья, и первое, что он увидел, это спящую Марину. По лицу ее блуждала довольная улыбка, из уголка рта высовывался кончик острого языка.
Чтобы не видеть этого зрелища он мгновенно закрыл глаза и отвернулся. Первобытный страх охватил его. Все попытки убедить себя, что это был только кошмарный сон, были напрасными. Одна мысль овладела им – как можно быстрее покинуть этот дом. Когда раздался стук, и Марина встала с постели, он с облегчением понял, что появился шанс к отступлению. На подсознательном уровне пришло решение не подавать вида, что он проснулся, и через некоторое время он сквозь веки с замиранием сердца наблюдал на странные манипуляции любовницы с его штанами.
Когда Марина ушла, он встал с постели и, внимательно осмотрев брюки, сразу обнаружил свежий шов. Вспоров его, он достал плотно свернутый клочок бумаги и, развернув его, прочитал:
Колдовскою волей знахарки,
Я с тобой, от своей крови,
Поделюсь опьяняющим, жарким
Горько-сладким нектаром любви.
Волей ведьмы и силой обряда,
Опою, опьяню, обольщу.
Не захочешь уйти обратно,
Даже, если и отпущу...*
*Использованы стихи Людмилы Мигуновой “Любовный напиток”:
От прабабки моей – знахарки,
Видно, что-то в моей крови,
Опьяняющий, терпкий, жаркий,
Горько-сладкий нектар любви…
Дальше шел бессвязный набор непонятных слов:
Бурим гадешь мобим рабишь
Оми наби увсегдаби.
Аба рада кода раба.
Под текстом был виден оттиск заключенной в круг пятиконечной звезды, с какими-то непонятными письменами внутри.
– Господи! Я что, к ведьме, что ли, попал? – молнией вспыхнула мысль, и он автоматически осмотрелся в поисках иконы, чтобы прочесть “Отче наш”, молитву, которую когда-то в далеком детстве читала ему бабушка, и которую он, к своему изумлению, вдруг вспомнил дословно в бессонную ночь перед первым своим боем в Чечне. В том бою погибло несколько его сослуживцев, а он свято уверовал, что обращение к Богу в трудную минуту жизни может спасти и саму жизнь.
Икон не оказалось ни в спальне, ни в гостиной, ни на кухне, в которую он заглянул в последнюю очередь. Вспомнив о серебряном крестике, который надела на него мама перед отправкой на Кавказ, он пошарил на груди, но креста не было. Оглядев кухню, он увидел на столе большую черную бутылку и два фужера, на дне которых темнела какая-то зеленоватая жидкость. Память вдруг услужливо включила видеомонтаж вчерашнего вечера. Вот он, сорвав с себя одежду, во власти похотливого желания разворачивается к Марине, а она, увидев на нем крест, говорит, что он будет мешать, и вкрадчивым движением осторожно снимает его и прячет в прикроватную тумбочку, вот он в объятиях Марины в постели. Вот они в перерыве умопомрачительного секса идут на кухню, и она угощает его каким-то необыкновенным ликером собственного изготовления, после которого в них вообще вселяется эротический бес, и они буквально сливаются в экстазе плотской любви…
Показ его сексуальных вчерашних подвигов закончился, и Алексей, мысленно сплюнув от досады на себя, пустившегося в бездумный блуд, сжег бумажку с приворотом и направился в спальню за крестом. И тут он почувствовал чье-то постороннее сверхъестественное присутствие. Из потемневших разом углов дома потянуло ледяным холодом. Внезапно появившийся страх буквально парализовал его волю, не давая перешагнуть порог спальни, которая превратилась вдруг во враждебное пространство, в полумраке которого притаились неведомые злые силы. Чувствуя, что промедление может оказаться губительным, Алексей перекрестился и начал читать молитву: – Отче наш, сущий на небесах! – произнес он первые слова, и страх начал отступать, – да святится имя Твое; да придет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе…, – он перешагнул порог и, преодолевая невидимую вязкую стену, подошел к тумбочке, – хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим…, – найдя свой крест и сжав его в руке, он перекрестился и закончил молитву: – и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила, и слава во веки. Аминь.
Он еще раз перекрестился и, водрузив крест на шею, выбежал из этого, чуть не превратившегося в ловушку, обиталища ведьм на свет божий.
Открыв дом Ионовых ключом из тайничка, который Сергей предусмотрительно показал ему сразу же после приезда, Алексей быстро собрал свои вещи. Потом, подумав, написал короткую записку, в которой благодарил хозяев за гостеприимство, извинялся за срочный отъезд, ссылаясь на срочный вызов на работу, а также просил Сергея никому, особенно Марине, не давать ни его адреса в Москве, ни адреса родителей в Петербурге, где он проводил свой отпуск, ну и, конечно, никаких телефонов.
С сожалением покинув дом друга, он вышел на трассу, поймал попутку и в тот же вечер был в Питере.
Продолжение: http://www.proza.ru/2016/06/23/187