Карат

Если бы мы хоть иногда могли вообразить – насколько хорошо животные умеют воспитывать в нас людей...



1

- Карат, мой хороший, соскучился... Ну, тише, тише, - Леся открыла дверь денника и погладила по морде вороного скакуна, с лоснящейся шерстью и большими красивыми карими глазами, с почти девичьими ресницами. Он фыркал и раздувал ноздри от возбуждения. – Я принесла тебе яблок. Ты же любишь их... На, ешь...

И протянула ему красное яблоко в миниатюрной, почти детской ладошке. Карат осторожно взял его губами и быстро съел, потом потянулся за следующим.
- Ешь, мой дружочек, кто еще принесет тебе вкусностей...
Карат обнюхивал ее рыжие, вьющиеся волосы, тыкался носом в шею и подталкивал к деревянной стене.
- Ну, что ты? Уронил мою кепку… Я просто болела, не была чуть больше недели, чего ты ворчишь?
Карат сердито фыркнул, отвечая на ее реплику. В соседнем стойле засопел Рыцарь, проявляя любопытство.
- Ты мой самый любимый на свете коняшка, слышишь? И перестань злиться. – Она обняла его за шею своими маленькими ручками. – Я тоже очень скучала по тебе. Через 4 дня у нас будут скачки на выезде, недалеко. Вот мы с тобой оторвемся! Тебя выгуливали каждый день? Чем ты тут занимался без меня? Чем тебя кормили? Давай я тебя почешу, иди сюда, мое мохнатое чудище. И уберу тут, что это ты такую грязь развел...
Леся всегда разговаривала с ним, как с человеком, как будто Карат мог ей ответить. За это над ней часто подшучивал Лешка, он тоже работал жокеем. Завидев в коридоре его волосы цвета спелой пшеницы, Леся обычно смущенно замолкала. Лешка всегда приходил поглядеть, как она разговаривает с Каратом, такое ощущение, что он караулил ее. Скорее всего, Леся ему просто нравилась, только он боялся ей в этом признаться. Привычный запах конюшни, тихое сопение Карата, и его большие черные влажные глаза в обрамлении ресниц очень успокаивали ее, Леся быстрыми движениями собрала вилами грязную солому и навоз, погрузила все это в тачку, выбросила в яму и, вернувшись, распушила чистую солому.
- Сегодня я еще не очень хорошо себя чувствую, не обижайся, мы не поедем кататься. – Карат отрицательно помотал мордой в ответ. – Все-то ты у меня понимаешь... Меня знобит отчего-то, и голова кружится как ветряная мельница. Северный ветер несет с собою перемены... У нас что-то все плохо с Костей, мне кажется – что мы расстанемся... Нет, я не плачу, даже не думай!
Он положил свою большую голову на ее плечо, она почувствовала прикосновение его мохнатой кожи и горячее дыхание рядом.
- Ты не умеешь говорить, но я знаю все, что ты хочешь мне сказать... И утешаешь меня... Как это может происходить? Может, я сумасшедшая? Щекотно! - она расхохоталась, - Ты очень щекотно дышишь... Вообще я пришла к тебе сегодня с разговором. Не фыркай! Мы обязательно погуляем, завтра или послезавтра. Я тебя причешу и помою, да подожди меня нюхать! У меня к тебе разговор, я же сказала. Вот слушай. Я давно заметила, что мужчины имеют коренные отличия от нас, женщин. Я не про тебя, ты же – конь, и при этом – необыкновенный! Так вот. Уровень моих наблюдений поднялся настолько, что я поняла, что они невероятно «тормозят» в эмоциях. И, видимо, поэтому, я никогда не выйду замуж. Когда я пылаю страстями, он не понимает – кто я и зачем я ему. Потом, не наблюдая должной взаимности с его стороны, я остываю до состояния айсберга и вот тут почему-то начинается самое интересное. Мужчина вдруг начинает забрасывать меня предложениями о встрече. Бьет молотом по холодной наковальне, пытаясь расплавить сталь. То есть, другим языком – пытается разжечь мои чувства. А их нет. Они умерли еще три года назад. Я вообще не понимаю, почему вдруг мой образ вознесся для него над другими… Зачем он страдает, пишет мне и хочет встретиться? И вообще – у меня же есть Костя... Ты мне можешь сказать, почему у меня всегда это повторяется?
Карат громко заржал.
- Ну, понятно, ты считаешь, что все это чушь, и они меня недостойны. А может быть, это просто я слишком быстро загораюсь и гасну? И именно поэтому мой удел – одиночество? Я все время одинока, даже живя с Костей. Да, конечно, у меня есть ты... Но в своих мыслях я всегда одна. Почему так? Хорошо, что нет Лешки. Я не хочу, чтобы он все это слышал. А он обычно подслушивает, что я тебе говорю. Ты ведь знаешь? Тихо, тихо, он мне не нравится. Конечно, мне никто не может нравиться, кроме тебя, ты уж прости, что я тебе столько рассказала... Карат, дружочек мой...

2

Владимир шагал по весеннему городу и улыбался. Не от того, что наступила весна, не от того, что ему неожиданно предложили руководящую должность. Причина его внезапной радости была проста – он наконец-то понял – в чем заключается смысл жизни. Он понял – как просто все гениальное и как можно за одну секунду изменить свою жизнь. Она – его жизнь – действительно начала меняться с того самого мгновенья, как он это понял. Нужно всего лишь осознать – чего ты хочешь на самом деле, перестать бояться чего-либо и начать действовать. Всегда, во всем, в любых жизненных сферах. И совершенно не важно – кто ты при этом – солидный руководитель, известный политик, или полуголодный человек без определенного места жительства. И от того ли в этот день так ярко засияло солнце, что он наконец-то решил избавиться от мучившей его долгие годы внутренней проблеме, или просто пора пришла – ему солнцу сиять. Но оно как-то подталкивало – к переменам, действиям и какой-то новой, неизведанной ранее радости.
- Ведь можно просто подойти к ней и все объяснить. Она же умница. Ну не поймет сразу, значит – поймет через неделю. Главное – доказать ей, что я все понял. Что я больше ничего не боюсь и готов быть ей близким человеком. Родным... Слово-то какое... Словно незнакомое... Я же всегда один – и в жизни, и в мыслях. – Владимир быстро шел к офису, нужно было успеть быстро доделать все «хвосты» и на уехать на неделю.
- Этого должно хватить. Я хочу ее увидеть.

3

Костя появился в ее жизни неожиданно - как это обычно и случается в жизни. Как раз три года назад. Леся с Каратом участвовали в фотосессии, в парке, недалеко от конюшен. Она договорилась со своим знакомым фотографом, Пашей, что он поснимает их для ее портфолио, и отправит пару самых удачных фото в журнал. Она выбрала для съемки красную атласную рубашку, узкие черные брюки и высокие черные блестящие сапоги.
В этот выходной день Костя гулял по парку с другом Славой и его сыном. Илюшка побежал к лошадке, Костя заинтересовался Лесей, дождался, когда закончится съемка и подошел к ней:
- Скажите, пожалуйста, это ваша лошадь?
- Это конь, если Вы обратили внимание. Его имя – Карат. – Леся внимательно посмотрела на Костю, Карат изучающе повел ушами.
- А вы даете уроки верховой езды? Мне бы очень хотелось, ни разу в жизни не катался не лошади, пардон, на коне.
- Уроки в нашей школе дает тренер. А я здесь просто фотографируюсь, обычный «фотосет», другими словами.
- Можно узнать номер Вашего телефона? И имя, если позволите?
- Меня зовут Леся, номер телефона 89273771245, после 10 вечера я сплю, до обеда у меня или тренировки, или скачки. Звоните после обеда. – с этими словами Леся запрыгнула на Карата и уехала.
Как-то сразу они стали встречаться. А через 3 месяца решили жить вместе. Он не приносил ей цветы по праздникам, но у нее всегда было все, что она любила. Он часто приходил на скачки, когда она выступала. Она рассказывала ему о Карате, Они жили душа в душу почти полтора года, пока не задумались о ребенке, и Леся не пошла обследоваться. Тайком. Ей хотелось знать, что она точно здорова.
Полтора года назад она вышла из больницы со стеклянными глазами. Из них лились слезы, но Леся этого совсем не чувствовала. Весь ее мир за секунду превратился в руины, в компании с мечтами на ближайшие 5 лет и всей ее жизнью. Ее диагноз не предполагал, что она когда-нибудь сможет выносить и родить ребенка. Леся не знала, как ей жить в этом настоящем, из которого ушла надежда. Она никому не хотела рассказывать об этом, даже маме – благо, она жила в другом городе, и это было не трудно. Просто выплакалась, пришла домой и стала избегать разговоров о детях.
Вскоре после этого события Леся начала видеть странные сны, в которых были персонажи. Они были как будто реальными людьми, но происходящие с ними события иногда были нереальными, фантастическими и красочными. Самым странным было то, что Леся помнила эти сны. И во время поездок в маршрутках, когда она ненадолго закрывала глаза, эти персонажи из снов тоже виделись ей. Рассказать об этом кому-то было верхом ненормальности. Она пыталась рассказывать Косте, но он ему не всегда были интересны ее отрывистые рассказы. И чтобы выплеснуть куда-то все эти странные переживания и мысли, Леся начала писать книжку. Через полгода ей стало казаться, что главный персонаж из этой книжки – юноша - существует где-то в реальности, только где-то не в этом мире – до того целостными были эти сны, да и вся ее книжка.
Вот только Леся не знала – что делать с этой своей книжкой – показывать ее кому-то или нет, публиковать ли... Их отношения с Костей зашли в какой-то бессмысленный тупик, каждый жил своей жизнью, куда-то исчезла вся романтика, зато появились претензии и требования. Их не избежала участь пар, потерявших радость общения и желание дарить друг другу радость в быту и каждодневности. Человек так устроен – все время хочет больше, чем дает ему жизнь. Довольствоваться малым счастьем и обретать большое – разве юность на это способна? Карат спасал ее от ощущения одиночества.

4

На следующий день она принесла Карату магнитофон и включила Танец рыцарей – знаменитый отрывок из балета «Ромео и Джульетта» Сергея Прокофьева.
- Я знаю, что ты не можешь мне сказать – что ты испытываешь, слушая эту музыку, но, глядя на то, как раздувались твои ноздри, и сверкали глаза, я понимаю, что лошади почти не отличаются от людей в части восприятия музыки. Ты тоже представлял себе картины борьбы и свободы, которые слышны. Я всегда слушаю классику, когда пишу. Не могу объяснить – она навевает какие-то картины в моей голове, которые связывают те сны, которые я вижу. Слушай, что я написала вчера:
«И я дойду до подоконника и брошусь в свое последнее путешествие, чтобы те, кого я оставлю, стали сильнее. Ведь именно поэтому уходят дорогие нам люди. Чтобы мы стали сильнее. Кто будет горевать обо мне?» .... И продолжила глядя в глаза Карату - Только ты. Но ведь ты не человек, ты не сможешь пережить этого горя, значит – я не смогу тебя оставить.
- Знаешь, иногда я вижу странные сны, в которых мы с тобой едем по каким-то лесам, я одета в какое-то синее платье, из-под которого торчит белый подъюбник. Никогда так не одевалась. Я хохочу в этом сне от какой-то неуемной радости, и просыпаюсь от этого. Не могу вспомнить – кто я, но точно знаю, что еду на тебе, а не на какой-то другой лошади. И во сне у тебя такие же элегантные, плавные, отточенные, восхищающие всех, движения. Мне все время снятся странные сны, то ли – о параллельном мире, то ли – о прошлом, то ли – о будущем.
Карат повел ушами, и положил голову ей на плечо.
- Ты тоже помнишь это?

Леся обняла его за шею и испытала бегающие по рукам мурашки и странное чувство родства, оно всегда посещала ее в такие минуты. Она пустила Карата на корде, как обычно 5 минут в одну сторону, 5 минут в другую рысью, затем несколько минут шагом, потом 3 мин в обе стороны галопом и снова шагом, стараясь следить, чтобы у него не затекали мышцы шеи. Потом Леся оседлала его и поехала рысью на получасовую прогулку.

5

Как быстро бежит время, когда ты поставил цель! Его катастрофически не хватает! Все, мне подписали отпуск, осталось передать несколько объектов на время – Юра справится, я уверен, и все – можно покупать билеты на поезд. На самом деле 500 километров – это совсем не расстояние. Может, все-таки поехать на машине? Да, так будет удобнее, вдруг адрес не точный и мне придется разыскивать ее по незнакомому городу. Чего ее угораздило вообще поехать туда жить? Как хорошо, что Люба сказала мне ее адрес. Я не знаю, что сказать ей, но главное, чтобы она поняла – как сильно я хочу изменить существующую ситуацию. Интересно – на кого она похожа… Люба сказала, что она занимается лошадьми. Как это необычно… Какой же дурак я был тогда! Да и все эти прошедшие годы... Никогда бы не подумал, что я такой дурак…
В таком состоянии Владимир мог переделать кучу дел за 2 дня, найти решение проблемы, которое не приходило больше месяца, почти не спать ночью, обдумывая проект, закончить его за день. За эти дни перед отпуском он совершал невозможное каждый день, очень гордился внутри своей результативностью и знал, что у него все получится.


6

Вечером она сама завела этот разговор. Он все же наступил, как бы она ни оттягивала его в мыслях. Леся понимала, что их расставание неизбежно и необходимо, но было так больно физически – разрывать это притяжение, накопленное тремя годами общения и жизни вместе, что она не знала, хватит ли у нее сил.
- Мне кажется, что мы с тобой совсем отдалились друг от друга, Костя.
- Ты это только заметила?
- Нет. Не помню... Может, месяц назад.
- Странно, что ты вообще это об этом подумала в своей невероятно интересной жизни.
И зачем-то предательски защипало в носу, оборвав все слова, которые вертелись на языке. Вся ее сущность уходила в астрал – без предупреждения, невесомо и безлико, с упрямо защипавшим носом и заблестевшими от слез глазами.
- Наверное, нам пора перестать мучить и удерживать друг друга.
- Мне все-таки кажется, что нам нужно что-то объяснить друг другу.
- Нет. Я не смогу объяснить. Прощай, Костя. Не пытайся достать меня оттуда.
- Откуда?
- Оттуда, куда я ухожу.
- А куда ты уходишь?
- В себя. Между нами разорваны все последние болевые точки.
- Ты специально всегда говоришь загадками?
- Это для тебя мои слова – загадки, а для меня – простая реальная правда, мы никогда не находились на одном уровне, чтобы понимать друг друга без перевода.
- Ты сейчас говоришь, как сумасшедшая… я за тебя боюсь.
- Мои полярные состояния – это не болезнь. И сумасшедшие, к твоему сведению – это не больные люди. Они просто застревают в таких вот пограничных состояниях – одна часть в этом мире, а другая – в другом. Они не умерли здесь, и не живы там. Поэтому нет лекарства от шизофрении. И никогда не будет. Если только с позволения свыше… Мало кто имеет туда доступ, для этого нужен особый дар.
- Ты понимаешь, что нормальные люди не поняли бы ни одного слова из твоих глубокомысленных изречений?
- Нормальные? Знаешь ли ты вообще - что такое норма, а что – патология??? Твои нормальные люди могут только жить, работать, любить и рожать детей. Как максимум. А такие сумасшедшие, как я, двигают этот мир – к прогрессу, к росту, к свершениям, создают новое, пишут пьесы, симфонии и картины.
- Ты написала симфонию? Пьесу? Мне кажется, что ты съела что-то несвежее, и у тебя разболелся живот, Леся. От того ты и говоришь сейчас все эти странности.
- Я пишу книгу о мужчине, и не знаю – откуда я вижу его и все, что с ним происходило. И умею разговаривать с лошадьми, они меня слышат.
- Хорошо, я понял – ты гениальна, я тебя недостоин. Ты права – давай расстанемся. Я устал от всего этого. Мне, пожалуй, больше понятна «норма» с ее скучнейшими действиями.
- На самом деле, ты прав – я не совсем нормальна. Есть некоторые вещи, о которых я не могу рассказать. Мы с тобой – близкие, и одновременно – далекие люди. Не обижайся. Я не умею любить тебя так, как ты этого хочешь и заслуживаешь. Я всегда наполовину не с тобой. У меня есть Карат, скачки, поездки и эти фантазии, о которых я пишу. Я понимаю, что ни один мужчина этого не выдержит. Я хочу, чтобы ты запомнил все мои письма и все безумства, о которых я тебе рассказывала, и которые я никогда не совершу. Потому что мне теперь достаточно того, что ты счастлив в своей жизни. И я больше не хочу быть рядом.
Леся захлопнула за собой дверь, и спасительные рыдания наконец-то вырвались наружу. Ей стало еще больнее от того, что он так легко согласился. Мысли неслись бегущей красной строкой: «Куда теперь? На крышу? В подвал? Ужасно колотится сердце... Какая глупость – эта моя внезапная истерика! Мы ведь ни разу не ругались. Только молчали, когда обижались. Все-все, спокойно, это минутная слабость. Все уже случилось. Он должен забыть меня, встретить девушку, жениться, завести детей. У меня никогда не будет детей. У меня не хватит сил лишить и его этой радости. Пусть он будет счастлив!»
Она прибежала на конюшню, трясущимися руками открыла дверь и обняла Карата за шею.

- Карат... Мой хороший... Мы расстались с Костей. – Леся плакала, обняв Карата за шею. – Только что... Я опять одна на всем белом свете. Что же будет со мной, если ты состаришься? Что со мной будет, если мне дадут другую коняшку, и мы не сможем больше видеться? Как ты считаешь, мне стоит позвонить ему? Хорошо, я позвоню.
- Привет, Костя. Я хотела попросить прощения за все неприятные слова, брошенные сейчас в сердцах. Ты же знаешь – я эмоциональная...
- Зачем просить прощения, Леся? Я не обижаюсь на тебя. Мы давно уже стали чужими друг другу людьми, и, думаю, хорошо, что ты решилась на эту ссору... Я желаю тебе дальнейшего вдохновения в твоем творчестве и успехов на скачках...
Леся нажала «отбой», не дослушав фразу. После этих его слов она почувствовала надвигающуюся на нее пустоту. Всепоглощающую и всепожирающую. Которая сметает со своего пути все живое и мертвое, покрывает все вокруг забвением, как пледом… И в сердце, как на поле брани после великой битвы – воцаряется тишина. Страшная и безупречная. Она отвела глаза в сторону, не в силах скрыть от Карата эту накрывающую ее пустоту и выдохнула. И с этим выдохом вдруг улетели все оставшиеся бабочки из живота.

7

Утром следующего дня Леся взяла ноутбук и пошла писать книжку – в сквер, недалеко от дома. Было воскресенье. Стены их – такой одинокой теперь квартиры – слишком давили на нее после вчерашних событий. Костя собрал свои вещи и ушел в неизвестность. Звонить ему Леся больше не хотела.
Владимир шел за ней от самого подъезда, радуясь, что она не осталась дома на весь день, и у него появился такой шанс. Он дошел за ней до сквера, присел на соседнюю скамейку и все размышлял, подбирая слова. После 40-минутных размышлений он все-таки решился подойти к ней.
- Так интересно... Бурлящий город и Вы – с ноутбуком на скамейке. Невероятный контраст...
- Вы вторгаетесь в мое пространство без приглашения, сударь.
- Разрешите узнать Ваше имя, или постойте минуту, я угадаю… Дюймовочка?
- Вы очень оригинальны, но я с недавнего времени люблю одиночество и молчание.
- Вы так похожи на персонажа сказок Андерсена, честное слово. На Дюймовочку, пожалуй, больше, чем на Русалочку.
- Мне очень лестны Ваши слова… Я не хочу быть вашей печалью, но и до радости мне – километров 20. Вряд ли мы совпадем в этом отрезке времени.
- На самом деле у меня к тебе есть очень длинный разговор. Может, мы встретимся завтра, или через пару дней, раз сегодня тебе хочется побыть одной?
- Мы не переходили на «ты». Вы хотите меня заинтриговать? Мне кажется, что вы гораздо старше меня, и я не понимаю – почему вдруг я вызвала такой интерес? Я не особо красива, далеко не модель… И вообще… Вам было бы интереснее пообщаться с ровесницей. Мне так кажется. Простите.
- Кому они нужны – модели? Я не шучу, у меня действительно есть большая тема для разговора. И я слукавил, я знаю – как тебя зовут, Леся.
- Вы меня пугаете. - Она внимательно посмотрела на него. - Я не настроена сейчас разгадывать загадки. И разговаривать – на какие угодно темы. Вы видите – я пишу. Мне нужно закончить книжку. Зачем все это? Я не принесу Вам счастья.
- Ты пишешь книжку? Как интересно…
- Да, мне нужно ее закончить, и Вы мне мешаете.
- Кто сказал, что мне недостаточно счастья? Я сам поделюсь им с тобой.
Леся убрала ноутбук и встала.
- Я не могу Вам верить. Потому что вы знаете явно больше меня, говорите загадками, а я не знаю ни вас, ни ваших целей, и почему-то мне не хочется разгадывать ваши загадки. Позвольте, я пройду, мое вдохновение писать – закончилось.
- Я буду ждать вас в среду, в шесть вечера на этом же месте.
- Я не обещаю. Завтра я уеду. Желаю Вам удачи!
- Сегодня всего лишь воскресенье. Ты вернешься во вторник.
- Откуда Вы столько знаете обо мне? Мне кажется каким-то знакомым ваше лицо. Однако я уверена, что мы не встречались раньше. Вы поселили в моей душе какие-то противоречивые эмоции... Одна из них гонит меня прочь, а другая – полна вопросов... Я в любом случае ухожу.
- Я не тороплю тебя. И не сделаю тебе ничего плохого. До встречи, я буду ждать тебя в среду.
Владимир смотрел ей вслед и думал: «До чего же она восхитительна! Смелая, умная, знает – чего хочет… Я не смог ее даже заинтриговать, со всеми своими заготовками, опытом и багажом знаний… Чудо, а не девочка!»
Придя домой, Леся дописала книжку, а потом думала – весь оставшийся день. Думала об этом странном человеке, в сквере, о Косте, о своей дурацкой жизни, о бессмысленности для нее каких-либо знакомств и отношений. А потом оделась, и к семи вечера приехала в конюшню.
- Привет, Карат, - и услышав ответное ржание, улыбнулась. – Поехали гулять, я принесла тебе яблок. Давай я тебя чуть-чуть побалую напоследок. Сегодня я дописала свою книжку. Первую, необычно начавшуюся и неизвестно зачем – придуманную мной. Слышишь, Карат? Она называется «Исповедь». Когда я писала ее, мне казалось, что все эти события где-то происходили – до того явными были картинки.
Смотри, я наконец-то его забрала. Я месяца 2 назад заказала твой портрет, с фото, помнишь, мы с тобой фотографировались летом? Тебе нравится? Видишь, какой он большой? Ты здесь просто невероятно красивый... Пойдем прогуляемся.
Они неторопливо шли к парку. Леся молчала, разглядывая серое небо, усыпанное рваными гроздьями облаков и начинающийся закат.
- Как красиво, Карат! У меня какое-то предчувствие... Ощущение каких-то грандиозных перемен. Завтра мы поедем на скачки, утром, это не очень далеко. Ты будешь умницей... Обещай, что мы с тобой выиграем! Я хочу верить, что нас ждет великое будущее, и что мы с тобой никогда не расстанемся. Обещаешь?
Карат ответил ей каким-то тревожным ржанием.

8

Скачки начинались в три часа дня. Леся торопливо одевала камзол, нервно застегивала жокейку, без каких-либо мыслей, они с Каратом последние вышли на поле Лошади нервно топтались на месте и раздували ноздри. Стоял привычный шум бесконечных обсуждений, Публика делала ставки, жаждала зрелища и выигрыша, как это было всегда.
Жозефин с утра нездоровилось. Она плохо перенесла переезд, отказалась есть. Потом она отказывалась седлаться, пыталась скинуть жокея, и в конце – долго не хотела заходить на дорожку, упираясь обеими задними ногами, пока жокей не пришпорил ее бока. А на дорожке она испугалась выстрела. Это были всего лишь ее вторые скачки. Она побежала по гругу за остальными лошадьми, но пробежав четверть круга, замотала головой, затопталась на месте, резко взбрыкнула, скинула жокея и понеслась навстречу остальным лошадям. Жокей попытался бежать следом, потом перепрыгнул через забор и побежал наискосок через поле. Тут же еще двое мужчин отделились от трибуны и побежали вслед за ней. Полкруга зрители напряженно следили за этой картиной, ожидая развязки. Это было завораживающе страшно. Многие стояли, несколько человек кричали в голос.
Группа лошадей на бешеной скорости неслась из-за поворота навстречу одной испугавшейся Жозефин. Когда Карат и Леся вырвались на 2 корпуса вперед после поворота, раздались выстрелы. Но звуки уже не могли изменить ход событий. Карат почувствовал, что побеждает и видел впереди только финишную черту. Через 5 секунд после поворота Карат и Жозефин столкнулись головами со страшным стуком, Леся от удара подлетела вверх и, перевернувшись в воздухе, упала рядом, как сломанная кукла, неестественно раскинув руки. Она еще дышала, когда прибежали врачи. Ее положили на носилки и быстро унесли. Подбежавшие люди ощупывали неподвижно лежащие тела лошадей. Солнце светило так ярко, словно праздник продолжался, и вот-вот должны были раздаться рукоплескания победителям. Это был первый день скачек.

9
Владимир сидел на скамейке и ругал себя.
«Ну почему? Почему – скажи, ты не сказал ей – Привет, дочка. Можешь ругать меня любыми словами, но помни, что все люди на свете имеют право на ошибку. Я, наконец, все понял. Есть ты, есть – я. Мы глупо расстались с твоей мамой, это было очень давно, но я не хочу также глупо потерять тебя. Я – твой отец, и мы с тобой – самые близкие на свете люди. Я хочу о тебе заботиться. Растить внуков, помогать тебе делами и советами… Быть тебе другом, звонить по пустякам, делиться радостями… Нам с тобой совсем не поздно все начать сначала, ведь мы ни разу этого не делали.
Зачем тебя понесло в эти загадочные дебри? Она подумала невесть что, что ты "клеишь" ее, и испугалась. И правильно сделала…
И в квартире свет, вроде, не горит... Если, конечно, я правильно высчитал окна. Хотя – какой свет, на улице же еще светло... Уже 8 часов. Она не пришла. А завтра нужно возвращаться домой, отпуск закончился. Кому он нужен теперь – этот дом? Со своей всепоглощающей пустотой…»