Он очень сильно устал.
Весь день он пробирался запутанной таёжной тропой, но так и не смог выбраться к Медвежьей долине. Болота сменялись густыми ельниками, за ельникамми следовали сосняки, за сосняками возникали новые болота. Он шёл к цели уже одиннадцатые сутки. И понимал, что до Медвежьей Долины он так и не доберётся. Вертолётчики видимо подшутили над ним. А ведь он отдал им всё, что имел.
Всё!
Потому что прекрасно понимал, что это дорога в один конец.
Без возвращения.
Без обратного билета.
Без шансов на …
Какие шансы?!
Он прожил фантастическую, невероятную, непостижимо длинную, прекрасную, сказочную, волшебную жизнь.
Он просмотрел это кино от самого начала и практически до самого конца…
На экране его жизни уже вовю шли субтитры.
Мелькали имена удивительных, замечательных, потрясающих людей, поэтов и поэтесс, художников и художниц, музыкантов, мастеров игры, мастеров невероятных искусств, философов, писателей, архитекторов, врачей, учителей, психологов, методологов, юристов, людей совершенно непонятных и абсолютно невозможных… И все они реально были в его жизни, присутствовали в ней, и на его глазах творили, писали, играли, пели, танцевали, плели, ткали, шили, строили, проектировали и созидали, созидали!
Он упорно шел к этой Долине, в которую по древнему преданию уходили умирать медведи, когда понимали, что пришла пора и им…
Он не отождествлял себя с Медведем.
Но они были одной крови, как Балу и Маугли.
Он понимал, что может просто не дойти. Уже трое суток есть было нечего. Он питался болотной ягодой. Он пил болотную воду. Он так сильно устал, что уже еле переставлял ноги.
И он был уверен, что когда Это начнётся, у него начнутся видения.
И он уже был согласен на любой финал.
Но над ним не кружились черные птицы.
Ни один дикий зверь не пересекал его пути.
И волки – вечные его спутники – не шли по следу.
Так сильно он был стар и измождён, что уже никому не был интересен.
Никому.
И вот он наконец решил: привал!
И упал на небольшой лужайке, раскинув руки.
Он лежал на траве и смотрел в бездонное синее небо, в котором плавало несколько белых облаков.
Когда-то давно он объяснял своим студентам у костра, что мы – люди –разучились пользоваться собственным телом. Что все гаджеты современности встроены в нас задолго до этой цивилизации, и что через внешние устройства мы медленно приближаемся к том у, как и что правильно нажимать на собственных поверхностях, чтобы связываться с нужными нам людьми на любых расстояниях. И вот теперь он лежал и смотрел в небо и вдруг ему необъяснимо сильно захотелось услышать того ангела, который однажды явился ему в далеком уже «тогда».
Он взял свою левую кисть правой и стал лихорадочно нажимать на пальцы, пытаясь найти нужную комбинацию импульсов.
И тогда вдруг он услышал!
Он услышал ТОТ самый ГОЛОС, который однажды потряс всё его существо.
Это было так давно.
Мела метель за окном тюремного барака.
На улице было минус пятьдесят.
Он лежал закутанный и просто смотрел перед собой.
А перед ним не было ничего, кроме побеленой стены.
Стена, цвета мела!
Он умирал.
Он должен был умереть там и тогда.
Но он не понимал, что умирает.
Что не берёт грудь.
Что просто не может уже ни есть, ни пить.
И вот тогда он услышал ГОЛОС!
Высокий чистый прозрачный голос.
Этот голос пел.
Он не понимал слов.
Но музыка пронизывала его насквозь.
Все его тельце вибрировало и он, пронзённый этим голосом просто растворялся в нём.
Как кристалл соли в самой чистой в мире воде.
Он таял!
И он улыбнулся этому голосу.
И тогда голос исчез.
И вот теперь он зазвучал вновь!
Голос его Ангела.
На поляне, с которой начиналась Медвежья Долина.