Песнь Виноградной лозы.
Свиток первый. Запах трав.
11 глава.
Преддверье Эг. 344. г. до н.э. тот же день. от Ильки.
Терпкий сладко-солёный запах крови, аналогичный такому родному железу вкус и запах, впитанный с детства.
В Та-кемет есть учение, что их бог кузнец и гончар Птах создал мир из своего тела. Его волосы стали лесами, его глаза – озёрами. Видимо, железо – его кровь. Медь же по вкусу напоминает пот, терпкий, солоноватый и едкий. У серебра вкус подземной воды или слюны здорового человека. Латунь же запах и вкус мочевины имеет. А кремней - жженой кости. По вкусу и запаху все металлы напоминают живой организм земли. Возможно, это учение недалеко от истины, нельзя же отрицать разумность и божественность земли, не Геи или Деметры, но древнего бога Истинуса, из которого и произошёл Эфест, который является огнём всей земли, её душой.
Илька засыпал ямку, использованную при ритуале. Запахи и чувства были ещё обострены, и запах крови навевал размышления. Усталость и оцепенение проходили с трудом. Потихоньку их сменял жуткий озноб. А ведь он только шёл за Кузькой. Основной удар принял на себя Рыжик.
Илька заставил себя подняться - он же сильный, он должен заботиться об остальных. Поставил воду на огонь. Пламя было жёлтое, живое, трепещущее. Живой огонь отогнал мокрый и липкий озноб потустороннего мира. Кузька смог выйти на воспоминания главаря тех, что были в доме. Его глазами мальчишки видели дорогу до пещеры, людей у неё.
Они пойдут этим путём. У дороги камень, он так и врезался в память Ильки: округлый, покрытый мохом, лежащий у дороги. У него они спешатся, как и в воспоминаниях этого мужика, выдававшего себя за купца. Илька запомнил всё: и дерево, и куст, дерево с дуплом по дороге к пещере. Вот с ней уже вопросы другие. Надо будет как-то противника разбить и из пещеры выпускать группами.
В дверь постучали. Оказалось, что к Фифе какой-то парень припёрся. Обязательно всех в Логово тащить? Нельзя было в другом месте встретиться. Может, проще у палестра вывеску повесить: если нужны – ищите в Логове. В лесу, у невысыхающей лужи. И подпись: Илька, Кузька, Фифа, Павка и Яська. Что уж мелочиться! Тайное место есть, милости просим, все заходите.
Парень, стоящий у двери, нервничал.Даже, похоже, испугался. Илька, прищурясь, придирчиво оглядел его – вот, значит, с кем Фифка общается… Теперь этот шибзик сюда таскаться будет. Парень был худой жилистый, юркий, по жестам и движениям видно, что вырос на улице.
Фифа обернулся к ребятам, оставшимся в Логове.
- Он дорогу знает, проведёт.
- Добро. Ужо и сами разузнали, но так надёжнее, – Илька кивнул. – Вы давайте за конями, мы пока подкрепимся. Чего драться на пустой желудок.
Кузька прыснул над другом, подражавшем отцу, за что был одарен таким взглядом, что тут же пожалел о своей веселости - лучше бы Илька дал ему подзатыльник. Пришлось рыжему обалдую воспринять серьёзность момента. Педагоги отправились в конюшню. Мальчишки чинно уселись на тюфяки и приступили к трапезе.
- Зови своего. Пусть тоже поест, раз уж пришёл, что мы изверги, что ли - человека не покормить? Еды хватит…
На варёную курицу никто не претендовал, её целиком отдали Кузьке, чтобы восстановился. Данка с хитрой умильной мордой подлезла к рыжему иллирийцу, выпрашивая косточки. Так вдвоём они на неё и накинулись.
Яська в горячую воду засыпал какие-то травки, и мальчишки этим настоем запивали лепёшки с мёдом.
- Фиф, мёд положи в отвар, опять ведь дохаешь, – Илька пододвинул брату кубышку.
Яська из своих закромов достал вяленное мясо, раздал друзьям. Городской парень скромно сидел на краешке тюфяка, несмело отщипывая от лепёшки. Илька вздохнул, сунул ему в руку кусок мяса, намазал ему лепёшку мёдом.
- Уж жуй давай. Фиф, налей своему застенчивому горячего.
Коготь опасливо разглядывал ребят в кожаных доспехах. Как же он в Студенте ошибся, а тот ни словом, ни делом даже не заикнулся. Получается, не Студент куда-то влип, а именно он, славящийся своей осторожностью. Вот Коготь и сидел, думал, как теперь выпутываться. Никогда ещё ничего он от знати хорошего не видел, а тут вот попал. И как попал! Он взял из рук Студента, которого здесь звали Фифа, кружку с горячим настоем. Отпил. Ничего, пить можно. Хотя и не блеск.
Яська пихнул Ильку локтем в бок, показывая на Данку с Кузькой. Пока все сосредоточенно молча ели, те уже закончили своего курёнка и теперь скалили друг на друга зубы из-за последней косточки. Барсиха, прижимая аккуратные округлые уши к голове, морщила нос и шипела. Кузька подымал губу и рычал. Кость лежала между ними. Трубчатая, голая, с недоеденной куриной коленкой. Кузька с Данкой наелись и теперь забавлялись.
Пока все наблюдали за вознёй охламона с барсихой, Коготь незаметно - ну естественно, все же слепые! - дёрнул Фифу за рукав.
- А этот тебе кто? – показывая на Ильку глазами, спросил он. Ну, понятно, - все же глухие…
- Племянник, - отмахнулся Фифа, наблюдая за тем, кому же достанется кость.
- Тё… мать, - охнул Коготь.
Тёкой Фифу звали, когда он был совсем маленький. Именно Тё.. мать были первые произнесённые им слова. Меньше деду надо было при сынишке ругаться. Что дядька Филипп, что Атта, что дед – матерятся почти постоянно, когда события выходят из-под контроля. Так сразу видно – дело гхыр.
- Дядюшка, ты ножи забрал? – поинтересовался, хихикая, парень.
- А? Ну да, - Фифа, наконец, отвлёкся от интересного зрелища. – Хорошие ножи. Иль, я ещё дымовые шарики прихватил. Ну, если из пещеры их выгонять придётся. От дыма-то выбегут.
- Добро, - кивнул тот.
У Логова, снаружи, заржали кони. Илька с облегчением вздохнул. Наконец-то, действие!
- Всё ребят, трогаемся, - он поднялся. Вышел. – Лиапп, скарб соберите. В дороге поедите.
Ожидание закончилось. Ждать – самое поганое, что может быть. Тягость неизвестности - и никак не ускорить, просто тупо надо чем-то занять себя. Кто в такой ситуации чистит и точит оружие, кто ложится спать. Есть, кто ожидание заменяет бегом и действиями - бессмысленными, но эффективными для убивания времени. Илька же предпочитал поесть. Большому организму питаться надо хорошо и много.
- По коням. Фифа, этого своего путеводителя к себе возьми, твоя кобыла выдюжит.
Данка, довольная отобранной костью, поспешно её заглотила и вытерла морду о штаны хозяина, несмотря на его протесты.
Три мощных жеребца и кобыла ждали своих хозяев у Логова, педагоги сидели на лошаках. Данка привычно вспрыгнула на коня перед Яськой. На свист Кузьки к нему на укреплённое плечо доспеха спикировал кречет. С ним он пришёл в Логово - пока мальчишки сидели внутри, птица парила в небе. И теперь, удобно усевшись, запустил когти в многослойную кожу.
Фифа помог Когтю вскочить позади себя на лошадь. Илька, проследив подготовку, взлетел на своего жеребца последним. Парни тронулись. Педагоги, собрав скарб и жуя по дороге, следовали за своими юными господами.
Кони шли мерной рысью, сотрясая землю. Осенняя свежесть холодила, не были бы мальчишки возбуждены перед боем, то пробрала бы до костей. Бывает такое осенью: вроде и солнце ещё теплое, и земля прогретая, а ветер - словно сквозняк из зимы задувает. Интересно, где эта щель находится, что потом как ворота распахнётся, впуская зимний Борей .
О том, чтобы сообщить бабушке и взять у неё стражников, Илька даже не подумал. Для мальчишки это была его земля, и он отвечал за неё. Что хорошо, что плохо – было его личным мнением, в котором парнишка всегда был уверен. Хорошо – когда государство, как Дело, общее и процветает, идёт вперёд, сильно и независимо. А эти ахеменидские собаки портят. Значит - они зло. И кто как не он должен искоренять ростки зла на своей земле? Сложные это понятие - Добро и Зло, такие же как Правда - они у каждого свои, личные. И у каждого государства свои, но в основном они схожи. Добро – путь вперёд, Зло – назад. Но вот вперёд-то как раз у всех и разное. А вот Истина… Истина на всех одна. Когда-то у предков был такой бог Истинус, теперь его одним из эпитетов кличат Эфес, или Ифест. А само понятие – большое, огромное Истина – ушло вместе с предками. Канули в Лету.
Пеласгами предков величают . Теперь дядька Филипп новую столицу в их честь назвал Пелла. Когда-то давно Пелла стояла в земле, сейчас называемой Палестина – Песочная, рядом с Масляной горой. Сейчас Олимп от Пеллы тоже недалеко, и в наши земли входит, и тоже переводится как Масленичная гора. А от предков сохранились только мифы. Сохранятся о нас хоть они? Или так и канем в Лету, не заслужив памяти? Преданы забвению предки, их история обросла мифами и небылицами, ушли боги, исчезли технологии прошлого. Забыты и Варун, и Варуса, и Истинус, их вспоминают только по праздникам в дальних горных селениях, куда не добралась современная цивилизация, в глухих местах. Теперь же им повсеместно на смену приходят Олимпийские – Масляничные боги. И ради политики и связи, и поддержки в эллинском мире мы должны их принять, забыть своих… Крайне неприятно и мерзко.
А ведь у предков, в кузне Истинуса, - или, по современному, Эфеста - работали бронзовые люди. Не живые, а сделанные богом. И Тантал, бронзовый великан, выходил из моря, обходил и охранял древний Кофру. А жидкость для движения у него из пятки сливалась. И ведь тоже был сделанный. И вот нет этих технологий, так же как и предков с их знаниями, их умениями и их богами. Всё забыто, утеряно. Найти бы их и поставить на службу государству. Как бы они укрепили сейчас нашу мощь! Чем дольше Илька думал об утерянном, тем больше ему хотелось их найти.
И вот они ищут, восстанавливают потерянные знания. Атта все семейные деньги на это тратит. А какая-то собака исподтишка кусает, и за самое больное - за армию. Армия сейчас для них становится самым святым, самым дорогим, и потерять её эгейцы не имеют права. Армия – это их надежда на Новый Мир, на Новое Государство, на свою Правду.
Главное - всех их сничтожить. Чтобы никто не остался. Хотя нет… Тут важнее захватить их хозяина живьём, и пусть дядька Филипп судит, а потом принародно казнит, чтобы не повадно было гадить. Такое нужно уничтожать прилюдно, в назидание желающим.
- Иль, вроде этот камень.., - весёлый голос Кузьки прервал ход мыслей.
Камень, действительно, словно вышел из видения. Большой, белый, округлый, поросший мохом. Злыдня, который себя за купца выдавал, здесь лошадь оставлял и дальше лесом шёл.
- Там дорога крюк делает, и подъехать можно. Почти совсем до пещеры. И лесок там редкий, кони пройдут, – подал голос путеводитель.
- Нет, - решил Илька. – Спешимся, и по лесу добежим. Если у них секреты есть, на конях нас быстро увидят. И вообще, как вы представляете? Подъезжаем мы к этим злыдням: мужики, подождите, сейчас только лошадок стреножим, и вам морду бить пойдём, а то на лошадках в пещеру не сподручно… Вы это, в пещеру назад идите. Не выбегайте оттуда, не выбегайте. Сейчас часть перебъём, потом вас покличем. Мы, конечно, гости дорогие, но зачем такая большая компания встречающих…
Мальчишки улыбнулись, представляя сцену в лицах. Яську, за хвост оттаскивающий рвущуюся в бой Данку, чтобы не спешила, пока те в пещеру не ушли… Кузьку, с замысловатыми пассами прощупывавшего пещеру на трупы в надежде на их помощь… Фифу, изящно поправляющего волосы и интересующегося, сколько будет стоить, чтобы часть убралась назад под землю… Ильку, насупившегося и давящего своим авторитетом.
- Так что пешком идём, - подвёл итог Илька.
Ребята спешились. Данка, оказавшись на земле, сладко потянулась, разминая кости. Покосилась на Когтя, тот тут же спрятался за кобылой - так, на всякий случай. Кошке льстило, что её кто-то боится, а не отбирает последнюю вкусняшку.
- Иль, а смысл? - Кузька сосредоточенно рассматривал лес, поглаживая сидящую на плече птицу рукой. – Крадешься по лесу ты как медведь. Всё равно услышат.
- Пусть последний идёт, – Фифа потрепал брата по плечу. – Медведь наш.
Перед боем он собрал свои длинные волосы в хвостик, что бы не мешали, перевязал кожаным ремешком.
- Я постараюсь… - сын Аминтора надулся. Ну, тяжелее он чем остальные и правильно силу распределять не может. Даже Атта ругается. Сколько мечей он в кузне сломал, ударяя после закалки сильнее, чем нужно. Хотя, если удар не держат, какие это мечи… Зато мелкое, где точность нужна и кропотливость, у него превосходно получается. Ничего, освоит. И с силой управляться научится. – Ну, не совсем же я безнадёжен…
- Совсем, - горестно вздохнул Яська, подтверждая кузькину мысль. - Кстати, я Данку по следу могу пустить - быстрее будет. Наша же сила, как я понимаю, в стремительности и внезапности. Барсы же семидневный след берут. А этот... купец был здесь всего четыре дня назад. Возьмёт.
- Иль, подожди.., - Рыжик подошёл к другу, - Когтя с собой не бери, не его бой.
Илька вскинулся, осмотрел их путеводителя. Тот всё ещё не показывался из-за кобылы, прячась от Данки. Если Кузя сказал не брать, значит так тому и быть. Только он метки смерти видит. Если смерти Коготь избежит, то с сегодняшнего дня у него уже другой путь будет.
- Добро, - кивнул Илька. – Остальные?
- Чистые, - Кузька помог педагогам стреножить коней.
- Ты, - Илька указал пальцем на городского, - останешься с конями. Присмотришь.
- Опа.., - Фифа хмыкнул, догадываясь, о чём речь, - Слышь, Коготь, там еда осталась, пожевать ещё можешь. Лиапп точно всё съесть не мог.
Илькин педагог осуждающе покосился на хозяйского родича.
- Это твой маргит деревенский всё сожрал.
- А что я… Там молоко осталось! - взвился пеонец.
- Только по тому, что его ты не пьёшь, - не удержался от колкости Лиапп.
- Мы чего, этих вздорных баб с собой берём? – Яська надел Данке поводок. – Они же своей руганью всех переполошат.
Педагоги притихли. Яська достал из скарба тряпицу, принадлежавшую выдававшему себя за купца бандиту, использованную в ритуале, и дал её понюхать Данке. Барсиха глубокомысленно пошевелила усами, поводила носом, повздыхала и начала искать след.
Почуяв его, натянула поводок и устремилась вперёд, мальчишки побежали за ней. Начинало смеркаться. Туманная поволока стелилась по земле. Холодный воздух всё ближе подбирался к разогретой за день солнцем почве. Лес жил своей жизнью. Птицы орали, устраиваясь на ночь, их гомон заглушал всё. Ящерки прятались в камнях. Но птицы заглушали всё - даже то, как Илька проламывался по лесу.
Впереди, за Данкой, легко беззвучно бежали Яська с Кузькой. За ними Фифа с педагогами. Замыкал процессию сын Аминтора, под ногами которого трещали ветки.
Они свернули мимо корявого дерева следом за Данкой. Этот ориентир был в видении и сохранялся в памяти шедшего тут злыдня. Мальчишки бежали точно по его следу. Вот дерево с дуплом, от него совсем близко. В дупле лжекупец что-то прятал, но даже в Мире Мёртвых не признавался, что. Илька сунул руку внутрь дерева. Ощупал. Достал оттуда тряпицу с деньгами. Вот они - продажные люди. Даже хозяина своего обворовывал. А ведь воин, наёмник. Подлец – он всегда останется подлецом, что бы он ни делал.
Чёрный провал пещеры вырисовывался из кустов, словно видение из сна. Рядом с ним копошились люди. Шедший впереди Яська сделал знак, и все послушно замерли. Скрываясь за деревьями, мальчишки рассматривали открывшуюся мирную картину.
Перед входом мужики что-то укладывали на телегу, прикрывая это сеном. В нём так и остались стоять вилы. Мужики всё делали неспешно, нехотя, никуда не торопясь. Рядом валялись разбросанные колотые дрова. Видать, хорошо обосновались, надолго, со вкусом. Ещё бы перепёлок завели и пару коз для хозяйства. Прям честные граждане, платящие налоги.
Двое сидели рядом с дровами и что-то курили, мирно переговариваясь и подхихикивая. Вообще у входа копошилось семь мужиков - сильных, здоровых, все с оружием, прям поселение отставных военных в горных местностях.
Рядом со входом деревьев не было, зато больших камней и валунов было предостаточно. Заговорщики облюбовали для себя старую заброшенную выработку известняка. Основной вход был в стороне, а эта дыра, вымытая подземными водами и иссеченная ветрами, с годами расширилась, открыв два зала и штрек. Далее случился обвал, и через шкурник проход в основную галерею был настолько узким, что как о выходе через другой ход можно было не беспокоиться. Известковый камень здесь был плохой, с большим вкраплением железа, так что разводы были на самой породе. Ржа давала бежевый оттенок валунам вокруг. Лаз пещеры чёрной дырой выделялся из мелового склона, словно какое-то чудовище спряталось под землёй и теперь зевает. Но такое чудовище - не большое, даже маленькое. Видимо, детёныш.
Илька оценил подход к месту действия: можно было пройти за валунами. Основной выход перегораживала нагруженная телега. Ослы ещё не были впряжены и паслись стреноженные в отдалении. Рядом с пещерой была привязана скаковая.
Согласно сведениям от выдававшего себя за купца-самозванца, из пещеры других выходов не было, так что в спину не ударят. Главное, злыдням не дать наброситься скопом.
Из пещеры вышел красивый парень лет восемнадцати с вытравленными добела волосами. Мерзость. Он что-то крикнул сидящим, они резко зашевелились, создавая бурную деятельность по собиранию разбросанных дров. Парень покачал головой и скрылся внутри.
Илька показал ребятам их позиции. Кузька, прижимая птицу рукой, за валунами метнулся влево и там замер. Они с Фифой взяли правее. Яська с Данкой и педагогами остались перед открытым участком, прячась за двумя массивными валунами.
Ну, что же - во имя Истины! Во имя Света, что есть в нём… Илька почувствовал, как звенящая сила входит в него, ускоряя движения. Сила, позволяющая сокрушать всё, возникающее на пути. Это сила Истины. Да будет Истина! В БОЙ!!!
Илька сделал знак на нападение.
Кузька дёрнул плечом. Кречет взмыл в небо, толчком чуть не повалив хозяина.
Три заточки Фифы ушли одна за одной, три трупа осели на землю.
- Придержи, могут пригодиться, - Илька остановил брата.
Прыгнув вперёд, он снёс одного из всполошившихся мужиков ногой. Развернувшись в прыжке, рубанул его кописом по шее. Голова покатилась под ноги, обрызгивая фонтаном крови. Рядом на злыдня из прыжка приземлилась Данка, когтями вцепившись в лицо. Яська вскрыл тому живот и тут же кинулся на второго, работая двумя короткими москими клинками.
На нехарактерный звук снаружи, из пещеры начали выбегать воины, тут же обнажая оружие.
Пеонец из пращи метко влепил одному из них в лоб.
Кузька, подбрасывая ногой большие куски мела, второй ногой отправлял их в полёт. Они разбивались о вход пещеры, осыпая нападающих своими осколками и пылью. Те замешкались.
Илька, а за ним Яська с криком дружины “барсов”: “Баш на Баш!” - без раздумий рванулись к выбежавшим.
Лиапп свернул шею мужику с распоротым животом, над которым измывалась Данка. Тем самым совершил милосердный поступок, которого тот был не достоин. Педагог побежал следом за хозяином.
Фифа вместо меча инстинктивно схватил вилы, торчащие рядом с ним из стога сена.
Илька подставил левую руку под меч, пользуясь жёстким нарукавником как щитом. Не зря Атта укреплял его железными пластинами. Удар был сильный, рука словно отнялась. Парень зло хмыкнул, показывая клык. И тут же нанёс рубящий удар кописом по шее. Если бы не долгие тренировки, рука повисла бы как плеть, а так ничего, уже отошла.
Мужик ушёл от удара. Илька сразвороту ударил его нарукавником в грудину. Тот отлетел. Теперь рубящий удар, выполненный в прыжке, его достал.
Фифа орудовал вилами как копьём, пользуясь особенностью выбранного оружия. Кровь окрашивала его, и обмотанные на вилах кишки тащились следом.
Из пещеры вылетела пара стрел. Пеонец метнул туда из пращи камень.
Кузька, отбивавшийся своим кинжалом и кописом от напавшего на него, успел по особенному свистнуть, и кречет набросился на лучника прям в пещере, глуша его крыльями и вцепляясь в лицо когтями, вытянутых вперёд лап.
Яська кружился в танце клинков. Илька противостоял троим.
Кровь из рассеченной брови текла в глаза, запах железа преследовал, но при этом и успокаивал. Кровь покрывала камни у пещеры.
Часть злыдней, скрывавшихся в пещере, взялась за луки и ножи. Мальчишкам приходилось не только сражаться с противником, но и уворачиваться от летевших лезвий и наконечников.
Шум и конный топот послышался из леса. С дороги вылетели всадники.
Илька разглядел сквозь кровавую пелену белые доспехи эфебов. Олежик… Свои…
Больше не отвлекаясь на прибывших, он рванул вперёд. Лиапп как раз сделал подсечку одному из его противников, и тот сам напоролся на копис.
- Фиф! Из пещеры выгоняй! – крикнул он и мельницей закружился перед входом, втягивая в битву с собой как можно больше. В ход шли и ноги, и меч, и нарукавник. Бой походил на кровавый танец с прыжками и разворотами, сальто и кувырком.
Главное было не поскользнуться на крови.
Железо и кровь смешались в единый дикий запах, соединившийся с потом и испражнениями умирающих. Сладко запах внутренностей стоял у пещеры. С непривычки от него мутило. Но это всё отходило на задний план. Теперь главное - победа. Земля напилась жертвенной кровью врагов!