Самолёт из Софии прилетел в Шереметьево поздно вечером. Я уже не успевал на мой любимый поезд №1 до Киева и решил улететь утром на самолёте. При выходе из таможенной зоны я вдруг увидел заместителя директора «Спутника».
- Ты что меня встречаешь? – пошутил я, будучи уверенным, что он здесь по другому поводу.
- А ты раньше не мог прилететь? Уже полночи из-за тебя потерял.
- Что-то случилось?
- Да. Случилось. Тебе надо срочно лететь в Киев. Завтра к тебе прибудет Борис Карлович, чтобы снимать тебя с работы.
И он в деталях поведал, что произошло. Пару недель назад в Голландию, а затем по странам Латинской Америки выезжала группа комсомольских пропагандистов. Наряду с другими мы рекомендовали от Украины руководителя лекторской группы Киевского обкома комсомола. Руководство «Спутника» в Москве почему-то его со списков вычеркнуло. Я не знал этого парня. И в глаза никогда не видел – только по анкете. Но меня заело. Как это так, я рекомендую, а кто-то вычёркивает. Тем более – специализированная группа пропагандистов, а он – руководитель лекторской группы. Я дал телеграмму, что настаиваю на его включении в группу. «Спутник» опять отвергает. Я всё-таки настоял, и он уехал. Я уже и забыл об этой дуэли телеграммами. Ведь с Украины выезжало тысячи туристов.
А комсомольский лектор, прокатившись по Латинской Америке и возвратившись в Голландию, где собирались группы перед отъездом в Москву, попросил в голландцев политическое убежище. Что его побудило и почему голландцы так легко согласились, для меня до сих пор остаётся загадкой. Я, естественно, не поверил рассказу заместителя директора «Спутника». Но он показал иностранную газету с крупным портретом нашего беглеца на первой странице.
Он сообщил, что Евгений Михайлович Тяжельников провёл совещание и поручил Б.К.Пуго слетать в Киев, разобраться, что произошло, почему я так настаивал на этой кандидатуре. Всё логично. Ведь кроме меня не было человека, который бы так настойчиво продвигал эту кандидатуру.
Добравшись до Киева, я со своими заместителями стал готовиться к приезду Б.К.Пуго. Хотя он и курировал, как секретарь ЦК ВЛКСМ, международные молодёжные связи, но я его знал плохо. Все практические вопросы решал с ребятами пониже. Выстраивая логику своих действий, я пытался понять, какой чёрт меня дёрнул настаивать на этом христопродавце. Заместители успокаивали – ведь это не наш вопрос. А вопрос подбора кадров Киевского обкома комсомола. Но когда позвонили первому секретарю обкома К.Масику, он ответил: надо думать, кого посылаете. Т.е. всё сводилось только к нашей, а точнее к моей вине.
Решили проанализировать всё сначала. Дело в том, что с моим приходом к руководству КМО Украины, куда в то время входил и международный молодёжный туристический обмен, т.е. украинский «Спутник», я предложил практиковать специализированный молодёжный туризм. За границу выезжали, скажем, группы шахтёров, металлургов, механизаторов… И я строго следил, чтобы так было. Настаивал, чтобы для специализированных групп была специальная программа.
Готовясь к беседе с Б.К.Пуго, мы посмотрели состав групп за последний год. Большинство из них оказались специализированными с интересными программами пребывания за границей. Подготовили большие «простыни» с цифрами и процентами.
С Борисом Карловичем я беседовал Один-на-Один. Он был немногословным.
- Ну, рассказывайте, что произошло.
Я доложил, делая упор не на этом беглеце, а на системе нашей работы. Пуго ни разу меня не остановил. Не задал наводящие или уточняющие вопросы. Выслушал терпеливо примерно на протяжении одного часа. Когда я закончил, он спросил: «У вас ко мне вопросы есть?» У меня вопросов не было.
- Вы всё сделали правильно, - подытожил он. – Я так и доложу Евгению Михайловичу.