Пять Стихий. Песнь Земли. Глава 7

Чёрный Скальд
                Песнь Виноградной лозы.
                Свиток первый. Запах трав.
                7 глава.
                Эги. 344. г. до н.э. от Ясона.
- А я вот ничего не боюсь! – запальчиво, с вызовом выдал Сурик, гордо вскидывая голову.
Яська с сомнением осмотрел хорохорившегося мальчишку. Вопрос о страхах возник как-то сам собой после выхода из раздевалки палестра. Отзанимавшись, они уже пошли одеваться, и тут Фифу осенило, что болевые точки, показанные на скелете, у живого человека могут находиться несколько глубже, чем на голых костях. Он во время спарринга сегодня пробовал найти, и пришлось глубоко тыкать пальцами, пока не нашёл её в мышечной массе противника. А ожидал, что она прям на коже. Яське пришлось создавать скелет, обращивать его мышцами, и объяснять уже на нём.
Скелет – это единственная устойчивая иллюзия, которая удавалась Ясону ещё с 10 лет, когда Данке ещё и на свете не было.
В этот момент в раздевалку вошёл лысый Леонид уточнить, почему мальчишки не расходятся. К нему должна придти следующая группа учащихся, а раздевалка маленькая.
Леонид стоял в дверях. Мальчишки сгрудились вокруг анатомического пособия, разглядывая его. Скелет поднял руку, чтобы показать скрытую точку подмышкой. Леонид заорал. Это был крик ужаса и отчаянья. Если бы старый воин не был лыс, он бы поседел.
Это потом выяснилось из его ругани, что первая посетившая его мысль была – что мальчишки кого-то отловили и освежевали живьём, а теперь мучают. Леонид после увиденного даже заикаться стал. Ну ничего, это у него пройдёт, Яська был в этом уверен.
Вообще, чтобы выбить воина во время поединка, часто используются иллюзии страхов, главное знать, кто чего боится. Выяснилось, что Илька боится мышей и пауков. Для Ясона самое страшное – это подколодные древесные змеи. Мелкие, ядовитые, когда они клубком шевелятся, шелестят и шипят на змеиной свадьбе.  Этот клубок перетекает в лужу, из которой время от времени выползают змейки. Бр-р-р…
Страхом Кузьки были безобидные толстые мохнатые гусеницы, медленно ползающие по руке, или вообще по телу. Фифа же боялся больших безобидных лесных комаров. Мальчишке казалось, что они его преследуют и кусают. А если уж такие вопьются, то всю кровь выпьют. И никакие уговоры, что кусаться они не умеют, мальчишка не слушал. Он твердо был уверен, что его большие комары кусали и вообще объявили на него, такого беззащитного, охоту.
И тут Сурик заявляет, что ничего не боится, - парни переглянулись. Яська тут же стал прикидывать, как напугать заносчивого шкета. Остальные занялись той же проблемой, иначе почему у всех стали такие хитрые морды. Не боится он ничего, угу, ребята займутся данной темой.
Сурик гордо стоял перед старшими мальчишками, надменно сжав свои тонкие губы, изображая древнего героя.
- Ну, братец, когда нужна будет твоя смелость – позовём, пауков там собрать, комаров побить… - уверил его Илька. – Куда уж нам. Слышал, духи в лесу завелись, поможешь прогнать?...
Ясон почесал нос, скрывая улыбку рукой, заводила уже что-то придумал. Котик, друг Сурика, старательно стал дёргать сына Филиппа за рукав хламиды, опасливо косясь на старших. Фракиец поумнее, сообразил, что Сурику выпендрёж не спустят. Сын Филиппа так этого и не понял. Беззаботно вместе с Котиком они удалились на палестр, сейчас их группа занималась. Смелый наш.., посмотрим, посмотрим…
- Иль, ты что придумал? – Ясон поинтересовался у друга.
- Чего, напугать.., - тот пожал плечами. – Ночью.
Не понятно, как Илька терпит ежедневно Сурика, сейчас живущего в доме Аминтора. Недолго общаться с ним можно, но мальчишку часто заносит. Тогда он желаемое выдаёт за действительное. Ещё и с лирой ко всем лезет, чтобы его любимого послушали. Голос, конечно, у Сурика чистый, красивый, слух – идеальный, поёт, если положить руку на сердце, и не врать – великолепно. Но не каждый же день!  А когда хвастаться начинает… Всё у него самое лучшее, и сам он непревзойдённый: наездник, певец, музыкант…
Как учил своих детей в Моских горах Мерван? Не хвастай. Не пытайся выделиться, не говори о себе, дождись, чтобы о тебе другие заговорили, и будь этого достоин. Не разжигай зависти в других, смешон и ненавидим будешь. Не завидуй сам, горе накличешь, жизнь поломаешь.
- Ну что, к Линкестам идём? – Фифа толкнул Кузьку, тот привычно вдарил ему в ответ, пожав плечами, типа, можно, конечно, но можно и не ходить.
- Не, ребят, стойте, – прервал их игры Илька. – Вместе пойдём. Пусть покажут документы, мы не воры по домам лазить.
- А если не покажут? – упёрся Фифа. – Они же спрятать могут только так.
- Спрячут – если виновны. – Илька направился к дому Линкестов, все поспешили за ним. – Но я так не думаю. Проще идти по прямой. Фиф, ты знаешь, что искать, чтобы залезть? Вот и я не знаю.
Яська свистнул Данке, и она, до этого веселившаяся у дерева, присоединилась к ним, заняв своё место рядом с Илькой. Вот ведь вредная девка.
Ясон Данку вырастил, выходил, а она хвостом крутит. Выросшая среди людей, барсиха предпочитала общаться с противоположным полом в виде двуногих. На хвостатых же барсов злобно рычала. Тоже мне, нашла себе пару и ластится к нему. Тьфу, глупая. Ясон этого совсем не одобрял, даже ревновал. Он взял её ещё совсем слепым котёнком от домашней барсихи дяди. Сам выкормил. И вот она благодарность. Когда брал малыша, пол определить было ещё невозможно, хотел же самца, и вот он результат. Выросла девочка красавица, избалованная, уверенная в себе, но так и не научившаяся нормально драться. Именно мать учит своих котят охотиться, бросаться на загривок и убивать дичь. Яська так и не научил свою любимую девочку нести смерть. Всё для неё игрушки.
Парень, обиженно пыхтя, шёл, разглядывая длинный хвост Данки, размышляя, не дёрнуть ли. Барсиха игриво виляла толстой попой.
Ребята прошли мимо учителя грамматики, приветливо с ним поздоровавшись, пожелав удачного дня. Преподаватель возмущённо взирал на эту удаляющуюся группу, когда их сверстники рассаживались по местам для занятий. Сразу же видно, сегодня ещё побежит ябедничать на них Данае, словно у неё жалобщиков мало. Держа город, у женщины не хватало времени, чтобы следить за мальчишками, за их прогулами занятий. Вот мужчины вернутся, учёба возобновится. А сейчас – гуляй, хорошее время.
Фифа между тем рассказывал новую байку, слышанную с утра на рынке, где он уже успел побывать.  Рассказывают о кроличьем городе Лагише, посвящённом богине Ире, или, как ахемениды корёжат её имя, Гере.  Ну они все слова искажают под свой язык. Вот из этого полиса, прямой путь к солнцу для ироев, погибших в сражениях. Вообще, богиня Ира считается матерью самого Солнца, и чаще легче молиться ей, чем её пламенеющему сыну, как мать и надоумит, и объяснит яркому светиле, что бы хотели от него люди. Сама же великая богиня отвечает за время. Нет, не то время, что  в веденье Хроноса, то, по которому все живут. Ира это период разных эпох, которые сменяются, направляя действия людей. Каждый раз новая эпоха Иры ознаменовывается рождением ею нового Солнца, которое озарит путь. И после окончания эпохи к Ире приходят новые павшие ирои, чтобы наполнить её армию. А если надо, если людям необходимо, они призывают павших ироев из светлых солнечных чертогов на землю, чтобы они повели их в бой. И тогда по ритуалу, проводимому иерами, ирои по радуге спускаются в мир. Вот из этого города, как сейчас рассказывают на базаре, прибыли корабли, ведомые вооружёнными кроличьими новархами . Видимо уже ироев ищут, эпоха меняется. Вот соберут павших ироев – опять великая война начнётся. Кузька согнулся от смеха. Если бы Яська его не поддержал – свалился бы и нос себе расквасил.  Ну и чего смешного в сказках о кроликах, мало ли кому что привидится? Хотя рыжий мог знать больше и молчать как пифия  о произнесённых пророчествах.
Они шли через лес, сокращая путь. Яська уже понял, что мальчишки, не часто пользуются мощёной дорогой, петлёй проходящей через дома аристократии и храм. Деревья встревожено шумели, словно в предчувствии надвигающегося сильного ветра. Быстро бежали серые тучи подобно отаре овец, испугавшейся волка. Только самого зверя ещё не было видно.  Воздух был холодный, пронизывающий. Похоже, что к вечеру дождь омоет землю.
Дома в Моских горах, во время дождя Ясон любил сидеть в гроте, рядом с домом и наблюдать, как постепенно всё вокруг меняет свой цвет.  Пыльные придорожные камни, омытые водой, резко окрашиваются. Ещё мгновение назад они были все одинаковые, а потом одни проявляются как блестящие чёрные, другие — розовые с жёлтыми прожилками, третьи – вообще какого-то буро-зелёного цвета. Весь мир, словно скидывая покров, предстаёт в мокром блеске первозданных красок, красуясь своей наготой.
Дом Линкестов был таким же, как и остальные дома аристократии, разве, что вход украшало квадратное крыльцо с колоннадой. Илька направился именно туда, а не как всю дорогу предлагал Фифа, войти через заднюю дверь. Яська был полностью согласен с русоволосым: не воры же они в конце концов. Да и незачем обижать людей непроверенными подозрениями. Так, что всей компанией они столпились на крыльце.
Фифа вздохнув, постучал в дверь.
Долго ждать не пришлось. Им открыла румяная тётка, с приятным простонародным лицом. Её весёленький хитончик был перетянут на талии, небрежно завязанным пояском. Из собранных в пучок волос, в беспорядке свисали выбившиеся пряди. Что значит – дом без хозяев.
Женщина окинула мальчишек задумчивым взглядом, видно, что-то сообразила, и расплылась в сияющей улыбке:
- Павки нет, он в Эги уехал. Да и все уехали…
- Мы не к Павке, - Илька поднял на неё свои огромные серые глаза. – Мне финансовые документы Сифа нужны.
Не хотел бы Ясон, что бы на него кто нибудь так смотрел. Взгляд друга был высокомерным, словно говорил с козявкой. Даже моск ощутил ту волну давления, которая шла от русоволосого парнишки, резко ставшего надменным и холодным. Основной удар был направлен на женщину, но даже рядом находиться было неприятно. Казалось, над Илькой летало облако декламировавшее: “забыла с кем говоришь? Забыла с кем говоришь! Убогая.”
Женщина стушевалась, пропустила мальчишек внутрь дома. Ребята прямиком   пошли в библиотеку. Расположение в доме Линкестидов они знали, к Павке в гости ходили.
- А с чего это я должна дать что-то? – тётка наконец пришла в себя. Поставя руки на бёдра, она попыталась отвоевать утеренные позиции.
- Неси, а то стражу кликну, – обернулся к ней Фифа. – Можем поговорить по-плохому.
Угроза подействовала. Женщина, ругаясь, удалилась.
- И поесть захвати! – крикнул ей в спину Кузька, и уже для ребят добавил. - Кто знает, сколько со счетами провозимся.
Кузька с Илькой уселись за стол. Вернувшаяся тётка гневно кинула им свитки, с видом: что бы они ими подавились. Не дождётся. Яська, прислонившись к стене, осматривал помещение. Фифа изучал свитки и другие документы на полках, заглядывал в сундуки, где тоже были свалены пергаменты. Даная ходила по комнате, ко всему принюхиваясь. Её длинные усы смешно шевелились, изучая запахи, уши напряжённо дёргались
Илька с Кузькой углубились в цифры, перепроверяя их. И всё это входило в обучение не только иер, но и юных стратегов. Именно им предстояло для своих подразделений заказывать кормовые, фураж, просчитывать помещения для отдыха, плату воинам, сверяться с выделенными на всё финансами и укладываться в сметы.
Ясона этому не обучали. В Моских горах будущих командиров “барсов” учат врачеванию, и уже при них есть пара старших, которые занимаются  всей этой мутотенью. Предводитель “барсов” скорее единоборец, выходящий на поединок с противником один на один, пока армии готовятся к схватке.  Вот у эгейцев командир ещё и администратор. Ну вообще, действительно, куда при фаланге в бою девать умника со свитками при отсутствии обозов? А от обозов басилевс Филипп отказался. Так и приходится командирам и воевать, и рассчитывать зарплату своим соратникам, и кормовые… Нда, у всех свои традиции.
На столе появились резаные лепёшки с сыром. Илька, отщипывая лепёшку, просматривал свитки, Кузька отобрал у него большую часть документов. Рыжий проверял их быстрее и более умело. Ну, видимо, поднаторел со старшими братьями. Яське пришлось разливать всем морс, так как только он был не при деле. Интересно, как Фифа собирался тайком сюда лезть. Так хоть покормят.
- Восемь дней назад записи прерываются, – Кузька наконец нашёл, что искал. – Каждая поставка оплачивалась отдельно. А потом резко – всё.
- Может ещё что есть? – Фифа на корточках осматривал содержимое сундука.
- Имя купца есть? – Илька сунул нос в свитки у Кузьки.
Рыжий повернул к нему лицо с округлившимися глазами, тыча пальцем в текст. Илька открыв рот, со звуком захлопнул челюсть.
- Фиф, купец... орестид. Фураж... из Орестиды, – медленно проговорил он, с интересом разглядывая родича, ковыряющегося в сундуке.
- Опа… Вот оно как.., - Фифа сел на задницу.
Правитель Орестиды как раз и был его Отец. Яська почесал в затылке, всё становится только запутаннее, как не копни. Тут что, все правящие дома будут задействованы? И в итоге выяснится, что за всем этим стоит Филипп, со слезами на глазах уничтожающий свою кавалерию, чтобы врагу не досталась? Очень загадочно.
Илька, захихикав, ударился лбом о стол, почесав ушибленное место, смеяться он не перестал. Понятно, это уже нервное.
Фифа поднялся, выпив залпом морс, подошел к столу.
- Ну что, документы собираем и к маме. Пусть скажет, как она овёс травила.
Илька, кудахтая, уже растянулся по столу.
- Ладно, ребят, что ржёте? – Кузька сурово сдвинул брови. – Давайте честно, колитесь, кто коняжек травил, явно на нас всё укажет.
Ржали уже все. Сразу представили, что где-то их ждут расписки на поставки потравы, подписанные Аминтором, а траву с Моских гор завозили, иначе откуда Яська её знает.
Смеялись они до полного изнеможения, когда сил уже не хватало ни на что: ни на удивление, ни на отчаянье. Вытирая слёзы, мальчишки задумались, что же дальше делать. Этот путь никуда не привёл.
Даная, мурлыкая, тёрлась у ног хозяина, Видимо, ей тоже хотелось посмеяться, но она не понимала, что их так развеселило. А в общем-то, нечего весёлого  то и не было. Сиф убит, купец оказался подложным. Ещё и Линкестам надо было сообщить о смерти их эконома.
Илька посмотрел на Яську и, словно читая мысли, совсем помрачнел.
- Сейчас схожу, поговорю, – он поднялся, - Линкестам тело у стражей забирать надо, пусть хоронят.
Вскоре после его ухода дом наполнился женским воем. Ясон высунул нос из библиотеки. Тётка, которая им открывала, вообще оказалась женой Сифа. Теперь она рыдала на илькином плече, мальчишка как мог старался её утешить. Увидев высунувшегося друга, он сделал знак рукой, чтобы тот не мешал, дескать, скоро приду, пока занят.
Яська вернулся к остальным. Кузька с Фифой отбирали нужные свитки, чтобы не тащить все. Ясон почесал Данку за ухом, собрал глиняные чаши, из которых они пили морс, составил в одно место на столе. Все старательно думали, слышно было как скрипели от напряжения мозги, и стремительно проносились мысли.
- А почему не допросить воинов, что были при табуне? – Яська решил высказать вертевшуюся у него идею. – Пусть опишут того, кто фураж привозил. А дальше поискать его на рынке.
- Ну другого ничего не остаётся, – Фифа сложил нужные свитки. – Сейчас матери эти писульки закинем, и пойдём.
- А ты уверен, что она не замешена? – хмыкнул Кузька. - Вон, Линкестов ты без зазрения совести подозревал. В дом лезть собирался. Может, к тебе теперь слазаем? За одно и пообедаем.
Фифа хотел рыжему дать в ухо, но тот вовремя увернулся, показав язык.
- Ладно, ребят, пошли, - зашёл Илька? - тут сейчас не до нас будет.
Собрав оставшиеся лепёшки, он двинулся к выходу, по дороге опять что-то дожёвывая.
Мальчишки через лес шли к Серому дому, где сейчас должна была пребывать Даная. Белый храм был виден в одной из просек. Илька насторожился, все тоже посмотрели в ту сторону. Аглая в светлом гиматии, прикрывающим её тёмные волосы, и голубой хламиде виднелась вдалеке. Держа дочь за руку, она разговаривала с какой-то невзрачной женщиной, в чём-то тёмном.
- Я это… - Илька насупился, вручая Фифе забранные у Линкестов лепёшки.
- Да беги, – хмыкнул Кузька.
- Сами с матерью поговорим, потом тебя заберём, – Фифа похлопал брата по спине. – Любовь…
Илька зыркнул на него, но поспешно пошёл в сторону храма.
Мальчишки, посмеиваясь, наблюдали. Ясона единственное что смутило, что женщина, разговаривавшая с Аглаей, увидев приближающегося парня, скрылась за храмом. Но это быстро выветрилось из головы, мальчишки поспешили к Данае.
Вокруг административного дома, сидя на лавке, стоя в очереди, толпились люди. Когда басилевс был в Эгах, такого столпотворения не наблюдалось. А тут были и тётки с базара, жалующиеся на своих товарок, многие даже с лукошками с щиплющейся и гогочущей кладью. Женщины с мужьями, с надеждой, что правительница вразумит благоверных. Селяне — группками для решения споров. Ясону стало даже как-то жаль Данаю. И все идут с надеждой, что правительница-то разберётся, хоть и крута и сурова, а не отмахнётся как Филипп.
По зданию бегали вооружённые девчата, служащие в эфебии. Кажется, это были амазонки, иначе чего у них вместо мечей кожаные мягкие гории с локтевыми луками .  Если мужская эфебия отбыла вместе с басилевсом, то эти остались в Эгах.  Расфуфыренные, нарядные они несли караул при Данае, следили за порядком среди посетителей и жалобщиков, принимали доносы . Ну, те документы, которые кто-то донёс вместо просителя.
Яська, рассматривая этих амазонок, остался полностью уверен, что женщины в Эгах начинают носить длинные хитоны и хламиды, только когда выйдут замуж. И то, если их кто возьмёт. Он бы такую не взял. Юные эфебы шастали по административному зданию туда сюда, хотя явно у каждой был свой пост. Чтобы эфебы праздно не шатались, для них отведено даже помещение под лестницей для всего отряда, там и кровати есть. Так нет – мельтешат, что значит девчонки. В белых хитонах с синим кантом и коротких кожаных  кирасах они выглядели крайне привлекательно. Одежду дополняли высокие замшевые сапоги, шитые золотыми нитями, в которые заправлялись белые обтягивающие штанишки. Шлемы с пышным синем гребнем, развевающимся словно грива породистой кобылицы из степей, на хорошеньких головках смотрелись скорее как украшение, а не армейский доспех. К тому же у них почему-то у всех нащёчники подняты вверх. Щёки что ли чтоб не натирали, или чтобы показать здоровый румянец? Ну, что с девчонок взять. Ещё и волосы красиво рассыпаны по синим плащам, который заканчивался вместо полосы, определяющей подразделение – шитым золотом округлым растительным орнаментом.  КрЫсавицы. И это военное подразделение. И почему их побаиваются ребята? Видать, вид обманчивый.
Даная, прервав вереницу просителей, забрала у мальчишек свитки, посмотрела и покачала головой.
- На рынке сейчас барсы следят за порядком, на стражу уже не надеюсь, – она перевела глаза на неуёмную группу. – Если его не спугнули, ищите там. Узнайте, где квартировал. Сами не лезьте.
- Так он нас там и ждёт, – хмыкнул Фифа.
- Купцов из города со вчерашнего дня не выпускают. Так, что ищите, – Даная отпустила их взмахом руки.
Данка подхалимка не могла не подойти к грозной правительнице потереться. Причём  проделала она это с радостным мяфом. Не барсиха, а прям лживый политик какой-то. Глаза прикрыла и мурчала, пока её за ухом чесали. Даже за это лакомство получила. Яське даже неудобно стало за эту нахалку.
Оттащив клянчащую воспитанницу за шкирку, мальчишки ушли. Данка уходить не хотела, её и тут неплохо кормили.
Вопрос решался, идти на базар или ехать к “барсам”. Подумав, ребята решили всё-таки ехать к табуну, расспросить воинов. На рынке искать иголку в стоге сена, даже не зная как эта иголка выглядит, то есть купец, им показалось глупо. Да и вообще, узнав описание, Фифа решил взять поиск на себя:
- Базар, рынок – его стихия, он там всю шелупонь знает, за плату всё разнюхают.
За Илькой пришлось возвращаться почти к храму. Друг вместе с Аглаей сидели на клоне, идущему к реке. Женщина, открыв зонтик, модный аксессуар, с интересом слушала, что взахлёб ей рассказывал юноша. Дочка бегала по берегу, играя с водой. Илька что-то показывал на том берегу и живописно вещал. Глаза горели, лицо светилось. Внешне он выглядел совсем мальчишкой весёлым и задорным. Общаясь с Аглаей, он словно впал в детство – отметил для себя Ясон – ребёнок прям какой-то лет десяти. Ну, высокий, ну, крупный, а так…- дитё.
Когда они уже выезжали из города, их нагнал Сурик.
- Вы к табуну? – встрепанный мальчишка гордо восседал на своём скакуне, и, чтобы его не оставили, тут же выпалил. – Я с вами. Меня приглашали. Могу и один поехать.
Ребята согласились, пусть присоединяется, надежда, что его там и оставят, всё-таки теплилась. Яське давно было интересно, что придумал Илька, чтобы напугать столь самостоятельного мальчишку, вцепляющегося как клещ почти во всех. Ясон заметил, как воины барсы старательно прячут при появлении Сурика перец. Ведь мальчишка ест всё, если оно не мясо. Он не замечает, как вся трава исчезает у него во рту.  Мальчишка разговаривает, поёт, а трава так и исчезает... исчезает. У барсов Сурик даже мясо ест с зеленью, но гораздо больше  налегает на национальный сыр, который ему приглянулся. Взрослые воины стараются кормить мальчишку сырыми яйцами, которые и для голоса полезны и питательны. Так что о поездке к табуну никто не возражал, сын Филиппа там ел, не выпендриваясь. Может отъестся – мозги работать начнут лучше. Яська вспомнил, как один из дядек, приставленных к нему, когда увидел дочерей Филиппа выдал: «Красивые девчонки, только очень злые, может, их кормить начать?»
Боевые кошки уже привыкли к приезду мальчишек, даже почти не шипели.
- Маршен хвала !! – неслось “барсье” приветствие к гостям отовсюду.
Холёная Данка спрыгнула с крупа хозяйского коня и вальяжно пошла к местным сородичам пообщаться, поиграть.
Боевые коты на неё смотрели как на заезжую диву, явно им не родственную. Ну и наглая барсиха вела себя с ними также, типа: «Мальчики, я, конечно, поиграю, но я так, проездом, без вольностей». Оставив младшего с воинами барсами, ребята занялись опросом тех, кто раньше был при табуне. Они отдельным биваком стояли в долине, не имея возможности покинуть место.
По описанию Илька быстро зарисовывал того, кто привозил травленый фураж. Хотя вряд ли это был сам купец, скорее его помощник. Но, по крайней мере, найти его точно необходимо. Ведь именно он убил Сифа. Илька расспрашивал, уточнял каждую деталь внешности, чтобы перенести на рисунок. Как будущий кузнец, он очень неплохо рисовал. И оружейники, и ювелиры, прежде чем приступить к работе и воплотить замысел в металле, делают изображение, размещая там намеченные  узоры, инкрустацию. Так что ничего удивительного, что и педагог Ильки рисовал, да и Аминтор. Дом у них такой художественно развитый.
Битый черепок довольно крупный они нашли здесь, и на нём Илька углем уверенной рукой наносил рисунок, всё больше становящийся, по мнению воинов, похожим на приезжавшего возницу. Яська впервые наблюдал, как друг рисует, и ему нравились чёткие и точные линии, которые получались у мальчишки. Надо будет попросить потом, чтобы и его нарисовал, бабушке послать, пусть любуется своим непутёвым правнуком. Это он Текли бабушкой называл, хотя ей она приходилась Мервану, москому правителю.
Закончив, Илька передал рисунок Фифе, тот аккуратно убрал в коробочку, чтобы не стёрлось. Коробочек и другой мелкой тары у парня всегда было превеликое множество. Потом ребята перешли к костру барсов, где те уже слушали песнопения Сурика.
Поев там, они двинулись обратно, правда в этот раз они все шли на крупных конях неторопливой рысью. Сурик, заливавшийся божественной птахой, остался среди благодатной аудитории.
Старый воин барс, пока они потребляли мясо, отозвал Ильку в сторону, тогда Яська напряг слух, чтобы всё дослышать. С детства любил он находиться в курсе всего, что надо было знать, и что было не для его детских ушей.
Это был умный и мудрый воин. Он разговаривал с мальчишкой, чередуя лесть и правду так, чтобы не обидеть юношескую гордость. Приобняв парнишку за плечи, он отвёл его к пристяжным иверийским коням. Яська хотел пойти с ними. Но воин сделал знак, чтобы обождал. Мальчишке пришлось только смотреть и подслушивать.
- Нехорошо такому гиганту  как ты ездить на лошади, которая под тобой прогибается, – говорил он.
Илька засмущался такой похвале от опытного воина.
- Ну, гиганты, это были великие воины, они сражались за свою веру, это были дети самой Земли. А я ещё молод, даже ещё не воин.
- Ну ты же им будешь, - усмехнулся тогда барс, – поведёшь войско, и как на тебя посмотрят враги, если конь под тобой будет шататься?
Яська представил идущую клином кавалерию, а впереди в полном доспехе Ильку на своём скакуне. Конь медленно идёт на подгибающихся ногах упрямый, как хозяин, поднатуживаясь под непосильным весом. Ноги жеребец расставляет широко и напоминает скорее прущего тяжесть осла. Ясон стал разглядывать несчастного скакуна друга, его стало чего-то так жалко… Бедная худосочная коняга, носящая на себе гиганта.
- Ищи коня, что под дланью твоей будет стоять монолитом.
Мальчишка, вместе с воином обошли всех коней, пока не подобрали жеребца мощного, статного, который спокойно под Илькой шёл даже в галопе. Потом и Фифе заменили его старого скакуна. Этого в отличие от родича уговаривать не пришлось. Скакун перешёл к Фифе по наследству ещё от Аминандра, ему было столько же лет, сколько и старшему брату. Только младший сын Андромена был уже размером с первого седока старого скакуна, а жеребец не молодел.
Видимо, на барсов произвело впечатление, как они в прошлый раз рванули в Эги, когда Илька, почувствовав неладное, пинками погнал друзей. Яська хитро улыбнулся, прикидывая, делали ли барсы ставки, что Фифа не загонит своего скакуна, а Илька не переломит…
Вот теперь они все восседали на мощных конях, правда Фифа выбрал себе невысокую сильную и выносливую кобылу. Ну, они друг другу понравились, и эта пара скорее по любви в отличие от Илькиного, подходящего ему по мощи. Видать, барсы не хотели смертей чахлых скаковых. Конь для воина – это святое.
Сурик своего Букефала менять не согласился, им ещё предстояло участвовать в скачках. Да и Вакх с ними, авось выиграют.
Почистив и разведя коней по стойлам, ребята застряли на песчаном берегу реки. Кузька всё-таки подбил русоволосого поделиться планами о пугании Сурика. Ночью можно было вывести мальчишку в лес, только определённое дерево найти, и сделать так, чтобы это дерево ожило. Ну, как дать дереву душу, парень придумал быстро: верёвки на ветки, и пусть машет да ещё утробным голосом вещает.
Илька на песке изобразил схему, как привязать ветки. Также можно было оживить и корни дерева. А кто-нибудь будет сидеть в кроне и дёргать. Мальчишки сгрудились над схемой. Кузька с Фифой на корточках изучали рисунок. Яська советовал ещё и дерево украсить пострашнее, как лесного духа. Илька сомневался, как бы совсем парнишку не перепугать. Но Фифа с Кузькой поддержали моска.
Толстая Данка, прокравшись между хозяином и русоволосым мальчишкой, тоже рассматривала линии на песке, словно что-то в них понимала, ещё и с урчанием комментировала, встревая в разговор. На чьей она стороне, ребята так и не поняли, видимо, у барсихи было своё мнение на эту авантюру.
- Если найти дерево с дуплом, вставить много зубов, то я бы смог поддержать небольшую иллюзию, чтобы оно клацало зубами, – предложил Яська.
- Не, это уже перебор, Сурик заикой останется, – возмутился сын Аминтора.
- А что, если сможешь, будет точно неожиданно! – встрепенулся Кузька. – Иль, перестань мелкого защищать. Давно уже его проучить надо. Я даже дерево знаю.
- Главное, чтобы посторонние это безобразие не увидели, – Фифа был согласен с иллирийцем. – Нам лишних заик не надо. Так постороннего человека перепугать можно до полей асфадели – вымрет.
- Ага, а если Сурик вымрет, или, того хуже, маргитом станет , что делать будете? – Илька по-видимому, уже жалел о придуманной пугалке. – Хотя вам всё равно, а мне за него отвечать. Мне всю жизнь придётся за ним горшки таскать или сёстрам. Меня-то пожалейте! Я-то вам что плохого сделал? Друзья называются…
- Ладно, пусть зубами не клацает, – смилостивился Яська. – Но рот всё равно лесному духу нужен. Кузька, давай, показывай своё дерево.
- Вы идите, я пока на рынке поспрошаю, – Фифа поднялся. – Пугать вместе будем.
Кузька повёл мальчишек своими лесными тропами к берегу. Свой чертёж, уходя, мальчишки на всякий случай затёрли сапогами.
В глухом месте, почти на речном обрыве рос старый вяз с довольно приличным дуплом. Данка при желании спокойно бы могла в нём поместиться.
- Никто не увидит? – Илька осмотрелся по сторонам.
Вообще-то место не так далеко от города, хотя и неудобное. Сюда если только коза какая забредёт или козёл, которому делать нечего. Ни тропинок, ни веток сломанных. Из дупла Кузька достал мячик на верёвочке и теперь, играя им, придирчиво осматривал своё дерево.
- Ну как? Подойдёт?
Вяз был действительно живописен. Широкая крона, толстый ствол, один корень даже чуть выступал из земли, так что особо подкапывать не придётся. Над дуплом они отсекли ножами ветку так, чтобы она получилась похожа на нос. Илька, сбегав домой, притащил краску и верёвки, пока мальчишки освобождали корень от земли. Хороша лапа получилась: толстое основание с тонкими ветвящимися корешками ночью должна была выглядеть угрожающе. Илька нарисовал большие хитрые голубые глаза, и дерево словно ожило, приобрело свою душу, свой характер.
- О! На Кузьку похоже! – захихикал Ясон, за что получил сразу мячиком в лоб.
Не, правда чем-то похоже. Глаза хитрые, нос торчит надо ртом, ну, дупло который, складка на коре, словно надутая нижняя губа.
- Сейчас бороду сделаем, – Кузька притащил длинный мох, и вокруг дупла выложил роскошную зелёную растительность.
Забрав немного мха, Илька приладил густые брови. Ясону всё-таки очень хотелось вставить дереву зубы, но ему не дали. Пока Кузька залез на крону и подвязывал ветки, перекидываемые ему Илькой верёвками, Яська всё-таки вставил один белый зуб. Он получился обломанным пеньком, сбоку торчащим изо рта лесного духа. Последним подвязали корень. Кузька, дёргая за верёвочки, принялся оживлять дерево.
- У-У-У… - выл он, когда лесной дух угрожающе тряс ветвями. – О-О-О... – когда подымался корень.
Получилось забавно.
- Кузь, репертуар духу смени, пусть заговорит, – Ясон критически осмотрел их произведение. – Поухай что ли как филин.
Начал накрапывать дождь. Мальчишки от него спаслись в Логове, где их уже ждал Фифа. Он успел даже смотаться домой в поисках друзей и притащил оттуда обед. Мальчишки, оголодав во время творчества, накинулись на чугунки с похлёбкой и варёной репой. Яська рассматривал парня, старательно кормящего друзей. Несмотря на свои жеманные жесты, отработанные долгими тренировками, он был очень хозяйственный и скрупулезный. Рисуясь перед окружающими, Фифа оставался очень домовитым, где-то даже прижимистым. Но о друзьях он заботился. Вот и сейчас, притащив два котелка, он и о десерте не забыл. Миска с тыквенными оладьями украшала их скромный стол, расставленный прям на полу, между тюфяками.
Пока мальчишки жевали, Фифа довольный на них взирал, развлекая рассказами с рынка.
- На базаре сейчас полная тишина. Барсы вместо стражников ходят, люди на них косятся и ведут себя тихо. Даже драк нет. И торговки голосить перестали. Разоделись как на праздник. Глазки наёмникам строят, ну те, что помоложе. Стража-то она больше при воротах, пошлину собирает. За торговлю, за ввоз товара, за телегу. По торгу они не ходили, на рынок и базар только заглядывали. А барсы не только парами, но и по одному ходят. Так возникают неожиданно… жаль, что без кошек. Вот бы все подёргались.
- Фиф, ты о деле говори, – перебил друга Кузька. – Что узнал?
- Да почти ничего, – мальчишка разочарованно развёл руками. – Видели такого, но мало кто что знает. К завтрашнему дню обещали всё разузнать. И узнать как купец выглядел, на которого этот  чурик   работал.
- Ага, орестида.., - хохотнул Кузька. Фифа гордо проигнорировал это высказывание.
- Так что завтра после палестра встречусь, всё разузнаю. Вы-то из дерева дух сделали? Дождём не смоет?
- Не должно, – Яська посмотрел в щель между досками на окнах. – Там крона раскидистая, а сейчас только моросит. Хотя к ночи усилится.
- Да и гроза будет, – понюхав воздух добавил Фифа.
- Оживший дух в грозу… отлично, – хихикнул рыжий себе под нос. – Иль, в грозу пугаем, пока не размыло наше творение.
Мальчишки оживились.
- Иль, ты его как вытащишь из дома? – поинтересовался Фифа.
- Ну, если будет гроза,.. – Илька почесал в голове. – Давайте так. При первых же ударах грома я выйду из дома. Мало ли куда мне ночью приспичит. Пока спущусь по лестнице, погромыхав, Сурик проснётся и явно увяжется следом. Ну и пойду к вязу.
- А мы что, под дождём там ждать будем? – Ясон брезгливо наморщился, сырость он не очень-то любил. Данку надо ещё домой будет затащить и запереть. – Тогда разбежались, у дерева встретимся.
Гром раздавался всё чаще и чаще. Кривая молния освещала тёмно-фиолетовое небо. Но ливень не пошёл. Мелкий противный дождь заливал всё. Чёрные тени от ветвей, появляющиеся во время разрядов молнии, пробегали по мокрой траве. Казалось, пожухлая трава под этими тенями прогибается. Мокрое марево окрашивало ночной лес в голубоватый цвет. При свете молнии водные струи белыми полосами пересекали пространство. Дождь был мелким, и оттого всё расчерчивалось водными штрихами.
Чёрный ночной лес сам, словно живое существо, нависал над берегом, как бы стараясь поглотить его. Голубоватый свет от мокрой травы дрожал, пугаясь этого нападения.
Мокрые мальчишки, как галки, сидели на толстых ветвях вяза. Все, всматриваясь в темноту, развлекали друг друга рассказками. Кузька с Фифой, даже сидя на разных ветках, умудрялись постоянно сцепляться. Яська хмыкал, слушая их перебранку, перемешанную с подколами.
- Всё, тихо, - прервал он мальчишек, увидя внезапно появившегося Ильку на берегу.
Парень устремлено шёл, прикрыв голову от дождя своей войлочной шляпой с широкими полями. Вот он освещён белым светом молнии. Во вспышке света небесного огня его мокрая фигура выглядела сверхъестественно. Словно это уже был не Илька, которого Яська хорошо знал, а древний ирой, или даже бог юный, спустившийся тайком к смертным и теперь скрывающийся от их праздного любопытства.  Решительные, резкие движения, быстрая летящая походка стремящаяся вперёд, в самую гущу непогоды. Он во время грозы выглядел несгибаемым и неудержимым, наполненным хтонической силой, не плохой не хорошей, просто всепоглощающей. Яське показалось странным, что Гегелох не учит мальчишку на жреца, тут же такие данные.
Пронесясь подобно урагану под деревом, Илька скрылся в кустах. Яська заметил, как парень, этот юный бог, шаловливо юркнул за кусты и присел там. Его хитрая морда совсем не с божественным выражением показалась из под полей шляпы, когда он поднял лицо и помахал друзьям рукой.
Через несколько длинных мгновений на берегу появился Сурик. Мальчишка от дождя кутался в уже промокший гиматий. Его бледное лицо, излучающее любопытство, было подобно луне, на тёмном небе. Он осторожно крался за родичем следом.
Гром ударил с новой силой. Сурик выглядывал среди кустов, куда свернул впереди идущий парень. Ему было очень интересно, куда тот сорвался среди ночи, не обращая внимания на грозу, не боясь промокнуть.
Вспышка молнии озарила берег, освятив древесного духа и дерево ожило. Оно качало ветвями. Шелест от них заглушал шум дождя.
- Уху-ху!! – загудел лесной дух. – Угу-гу-гу!!!
Сурик отскочил назад, вытаращившись на лесного монстра.
- Оху! Ао-ОО!! – завывал Кузька.
Сурик попятился, плащ слетел с его головы, освобождая льняные волосы, которые тут же начали намокать, прилипая к испуганному лицу куцыми серыми прядями.
Ветки дерева метались в разные стороны. Время от времени молния освещала его, создавая ночной кошмар. К тому же Фифа на ствол дерева повязал белую тряпку, изображающую плащ, и теперь дёргал её за верёвку. Мокрое полотно хлопало подобно крыльям. Голубые, как весеннее небо, глаза Сурика занимали уже половину лица.
И тут вверх взметнулся корень дерева, он словно потянулся к мальчишке.
- Жертва!!! Плоть! Кровь!! – утробно заорал Яська.
Сурик вскрикнул и опрометью рванул в лес. Мальчишка петлял следы как заяц, чтобы злобный дух его не нашёл.
Ребята со смехом скатились с дерева. Из-за кустов поднялся, сгибаясь от хохота пополам, Илька.
- Ш-ш-ш... – Фифа приложил палец к губам, прислушиваясь, что творится в лесу, куда ломанулся Сурик.
Оттуда раздались визг, хохот, крики… Мальчишки переглянулись. Девичий смех перекрывал и грозу, и гром, и дождь, и биения сердец…
- О, вороны, он на девок нарвался… Это похуже разгневанного вяза, – охнул Илька. – Быстро разбираем тут всё. Чтобы ничего не заподозрили, когда припрутся, и драпать.