— Ты что, — капитан Рон Гир был весь пунцовый от бешенства, — пошёл к канцлеру в обход меня?! Даже не поставив в известность?! Гельт, мать твою, да за нарушение субординации...
— Да в жопу твою субординацию, — огрызнулся Гельт Орс и стряхнул пепел в свой коробок, — тебе не о субординации, а о репутации Отдела думать надо. Я же говорил тебе, с министерством буду разруливать я, у меня язык лучше подвешен. Я и разрулил. Наш душка-канцлер ждёт-не дождётся визита юной леди и её любовника. Всё очень мило, деликатно и прямо-таки сочится романтикой. И никаких тебе групп захвата, снайперов, бронированных автомобилей и прочей чепухи, больше приставшей полицейским, чем нам. Мы люди тактичные.
— Что ты ему наплёл? — устало спросил Гир. Гельт Орс был слишком изворотливым словоблудом, в отличие от прямолинейного капитана. Гир в глубине души понимал, что именно Орс должен был вешать лапшу канцлеру на уши, но такое вопиющее перепрыгивание через его голову Рон Гир стерпел с большим трудом. С очень большим.
Секретарь прикурил новую сигарету и в двух словах передал свой разговор с канцлером. Гир аж поперхнулся.
— Ты сдурел? Да это бред собачий! Канцлер, может, и купился на эту твою сказочку про влюблённого рыцаря, а на деле мы что имеем? Гельт! Когда Рифус притащит эту девку в министерство и приставит ей ствол к виску, даже господин канцлер поймёт, что ты просто пудрил ему мозги.
— А это будет уже неважно. Мы с тобой возьмём там Гарта чисто и технично, только прошу тебя, приставь к нему потом усиленный конвой, и не этих рядовых, а ребят типа Селвина Реда.
— Ред отправлен в отставку с понедельника. — буркнул капитан.
— Зря, — пожал плечами секретарь, — ты, Рон, в последнее время принимаешь поспешные решения. Ладно, это к делу не относится. С лейтенантом Рифусом Гартом, если он действительно приставит к девушке пистолет, говорить буду я. Может, и я не переговорщик, но пудрить мозги, как ты изволил выразиться, умею. Твоя задача, когда он отпустит эту лаборантку, нейтрализовать его максимально быстро. Я уже понял, что с этим человеком надо быть предельно бдительным. Подыщи ребят с реакцией не ниже восьми по шкале. Я не шучу.
— Ты мне это рассказываешь? Я знаю Рифуса Гарта как облупленного.
— Ага, — фыркнул Гельт Орс, — оно и видно. То-то он так покорно позволил конвоировать себя в изолятор.
— Ты... — привстал со своего кресла капитан. Щёки с седой щетиной заколыхались.
— Рон, успокойся и дай мне закончить. Я ещё раз повторяю, я уболтаю его. Он отпустит девушку как миленький, если ты, Рон Гир, не наломаешь дров. Умоляю тебя, не вмешивайся в переговоры.Ты же знаешь первое и непреложное правило: командир не ведёт переговоры, переговорщик не командует. Ты как слон в посудной лавке, а твой Гарт ещё и в лицо тебе плюнет, у него на тебя зуб. В общем, диспозиция такова. Он выходит на связь с канцлером. Канцлер выходит на связь с нами. Гарта и Алби Мирр беспрепятственно, я подчёркиваю, беспрепятственно пропускают в министерство. Как бы у тебя не чесались руки, держи себя, пожалуйста, в них. Он должен свободно пройти на аудиенцию. А там уж моя печаль.
— Головы полетят... — прошептал капитан Гир, утерев лоб.
Гельт Орс тонко улыбнулся краешками губ. Серый кардинал выстроил в голове целую стратегию, и мятежный лейтенант вписывался в неё идеально. Конечно, если не застрелит девчонку. Тогда уж точно головы полетят...
— Обещай мне одну вещь, — Алби смотрела в стену, странно ссутулившись, уголки губ её подрагивали, — пожалуйста.
— Что? — Рифус Гарт до сих пор не мог решить, как ему относиться к столь разительной перемене в своей заложнице. Он уже понял, что Алби вполне себе в здравом рассудке, но её мотивы оставались для лейтенанта Гарта загадкой.
— Когда ты придёшь к канцлеру... я понимаю, у тебя свои дела, торг, переговоры... шантаж... но если дело дойдёт до стрельбы... ты же застрелишь меня, правда? Обещаешь?
Гарт чуть с табурета не упал.
— Совсем рехнулась?
— Ты же "сдашь меня в разработку", — с горечью прошептала Алби, — отдашь вашим мозгоправам, чтобы они копались у меня в голове, а я работала бы на бригаду. Возможно, даже с Китом. А я... я не буду. Не хочу. Я не хочу иметь никакого отношения к "красногалстучникам", людям, для которых отправить человека в клетку или довести до инфаркта — раз плюнуть. Я же не дура, понимаю, что меня не отпустят. Так что пожалуйста, пристрели меня там и дело с концом.
— Алби. — Рифус Гарт встал, обошёл вокруг стола и остановился за спиной у неподвижно сидящей девушки. — В тебе играет юношеский максимализм пополам с идеализмом. Сколько тебе лет?
— Двадцать два, — тихо ответила Алби.
— Вот как? Признаться, я думал, ты постарше. Ну, ничего удивительного. Ты ещё просто не повзрослела. Не играй со смертью, Алби, это игра в одни ворота. Ты несколько раз проходила по такой тонкой грани, что уже должна была понять, что расстаться с жизнью очень легко. Слишком тонкая ниточка держит нас на этой земле. А ты всё думаешь, что можно отыграть назад. Ты так и не научилась ценить жизнь, Алби Мирр. Твои идеалы не стоят того, чтобы за них умирать.
— А что, по-твоему, стоит?
— Ничего. Ничего не стоит того, чтобы за это умирать, да ещё так пафосно об этом рассуждать. Ты ещё маленький глупый ребёнок, Алби, может, ты и гений, вундеркинд, как говорил профессор, но ты ничего не знаешь о реальности. И о "Красном отделе" ты знаешь лишь страшилки, что разносят по углам сплетники всех мастей. Если понадобится, любовь моя, я пущу тебе пулю в висок, не задумываясь. Но решать буду я.
Алби положила голову на руки и задумчиво уставилась в стену. Некоторое время она сидела так в полном безмолвии, а потом внезапно повернулась и взвизгнула так, что Рифус от неожиданности вздрогнул.
— Я же всё равно для тебя предмет торга! Шантажа! Расходный материал! Что ты мне тут проповедь читаешь? Гуманист хренов. Ментальный взлом им, видите ли, запрещён! А вольер с прутьями, это, конечно, верх сострадания. Какие же вы все лицемеры. Я не хочу иметь с вами дело! А с тобой, Рифус Гарт, особенно! Тебе просто нравится меня унижать. Видеть мой страх. Ты же упиваешься им, тебе только это и надо, ты же по-другому не умеешь...
Гарт резко встряхнул её за плечи, предупреждая начинающуюся истерику.
— Ты чего такая дурная сегодня? От "скея" никак не отойдёшь? Психопатка. Ты своими криками сейчас стаю волков здесь соберёшь или варанов. Варанов ты ещё не видела, а жаль. Утихни. Мне на твоё отношение положить. Хочешь истерить тут? Я не люблю бить женщин, ниже этого падать некуда, но для тебя сделаю исключение. Хорошая порка тебе не повредит. Тут, кажется, кто-то обещал, что глупости кончились. Не заставляй меня сомневаться.
Алби испуганно смотрела на него, неосознанно вжимаясь в табурет. Рифуса Гарта от настоящего бешенства отделяла сейчас очень тонкая грань. Он смотрел в упор светло-карими глазами, в которых читалось желание вынуть ремень из брюк и хорошенько пройтись по её заднице, до сине-багровых гематом. Ей стало по-настоящему страшно. "Алби, ну когда ж ты прекратишь его провоцировать? Ну что на тебя находит всё время, он ведь когда-нибудь тебя действительно ударит. Или отдерёт со злости так, что сидеть не сможешь. Ты и впрямь не осознаёшь, как рискуешь, хоть в чём-то этот киборг прав... Он тебе жизнь спас, а тебе всё мало, всё идеалы свои академические лелеешь, дура. Ты просто дура, Алби Мирр, уже признайся".
— Извини, — прошептала она, сглотнув, — я... не знаю, что на меня нашло...
— Главное, чтобы ушло. Нет, Алби, ты добра не помнишь. Я хотел тебе одно место показать, теперь уж и не знаю...
— Какое? — у Алби против воли загорелись глаза. Рифус усмехнулся. Ну вот как с ней быть? По-хорошему, выпороть и запереть на весь день, чтобы дурь выветрилась, а потом отыметь как следует для закрепления результата. И ведь с нормальными женщинами сработало бы. Стали бы шелковыми, глазки в пол, рот на замке. Но кто сказал, что Алби Мирр относится к нормальным женщинам?
— Пошли. Тут недалеко. И чтоб без глупостей. Знаю я тебя. Магнит для неприятностей.
Лейтенант Пирс Трей задумчиво вращался в кресле профессора. Те немногочисленные записи, что он проштудировал вслед за Триггом, почти не проливали света на всю эту историю имени Морфея, но кое-что показалось Пирсу любопытным. Единственная более-менее пространная запись Эрвина Вайльда, сделанная пару недель назад. Профессор писал от руки немного прыгающим почерком, что выдавало определённую степень волнения или замешательства. Трей поправил галстук, заварил этот кошмарный сублимат и, закинув ноги на лабораторный стол, погрузился в чтение.
"Семнадцатое июля. День сорок первый.
Дор рассказывал вчера, что видел сон о том, что в технологическом корпусе произошёл взрыв вследствие нарушения техники безопасности. Довольно странная фантазия подсознания. Дор, как и мы все, даже ни разу не бывал на том уровне. Но он в подробностях рассказал про эксперименты с фторидом кислорода. Более чем странное видение. На ночной кошмар непохоже, и Алби со мной согласна. Она отметила реалистичность сна и технические подробности, вряд ли известные лаборанту-физиологу. Кит уверяет, что друзей в технологическом корпусе у Дора нет. Этот опыт так и остался бы нами не замеченным, так как он не приближает нас к разгадке кошмаров, если бы не ужасное происшествие, случившееся буквально полчаса назад. По всему Институту сработала сигнализация, нас всех эвакуировали на футбольное поле позади третьего левого выхода. Оттуда было хорошо видно, как из окон одной из лабораторий технологического корпуса идёт дым, выбиты стёкла, причём даже в соседних окнах. Служба ликвидации аварий быстро потушила пожар, и тут я вспомнил о сновидении Дора. Но каково было моё изумление, когда один из научных сотрудников, к счастью, не задетый осколками, рассказал нам, что в этом помещении проводились эксперименты с тяжёлой водой и фторидом кислорода. Я почувствовал лёгкую дурноту, видимо, от неожиданности. Вернувшись, когда на это было дано разрешение, я поинтересовался у Алби, какое именно сочетание дало столь интересный эффект "вещего сна". Она назвала и состав чая, и композицию, и это довольно странное сочетание, в особенности эта вода... где она только её раздобыла... но к сути дела "вещий сон", хоть это и необычно, нас не приближает. Кит так просто высмеял Алби, сказав, что она опасно близка к шарлатанам, что верят в летающие тарелки и голоса в голове. Мне даже пришлось его одёрнуть, а Алби обиделась настолько, что больше за вечер не произнесла ни слова. Но случай интересный, а уж Дор-то как был удивлён. Надеюсь, он не разболтает об этом на всех углах, он хороший парень, но иногда у него чересчур бегают глазки."
Далее профессор принялся пространно рассуждать о феномене "вещих снов", признав в итоге их фантастическим совпадением.
"Дед, ты охренел?" — Пирс Трей два раза перечитал этот своеобразный отчёт и даже галстук ослабил. Так вот почему правительство вцепилось в этот "Гипнос". Знание будущего. Не туманное прогнозирование, обильно сдобренное осторожными оговорками, а чёткое видение. Программируемое. Вот чёрт... А эти мечтатели от онейрологии даже не заострили на этом случае своё внимание. Пирс вспомнил, что слышал о взрыве, этим делом занимался Рифус Гарт, и головы в технологическом корпусе летели со сверхзвуковой скоростью. Гарт тогда опечатал на хрен всё, что видел, а руководитель лаборатории при виде лейтенанта покрывался холодным потом. Ну и правильно сделал, что разогнал этих любителей тяжёлой воды. Кстати, о воде. Нет, ну как так можно: записать всё, кроме самого главного. Уму непостижимо. Пирс позвонил Киту, опять тёршемуся в "Очарованном кварке" и голосом, не терпящим возражений, приказал явиться на рабочее место.
— Ты это читал? — Лейтенант Трей сунул Киту под нос рассказ профессора.
— Читал, — кивнул Кит, — ещё с Алби из-за этого поцапался. Вещие сны, как же. Ещё бы сонник притащила и толковала бы, к чему снится фторид кислорода...
— Вспоминай быстро, чем именно она обрабатывала в тот раз подопытного.
— Да не помню я, — с обидой в голосе сказал Кит, — она всё время тень на плетень наводила. Я ж у неё так, подай-принеси...
— Вот и вспоминай, — голос Трея был опасно вкрадчив, — вспоминай, что ты ей тогда подал и принёс.
— Я только Т2О помню, — пробормотал Кит, — потому что это уже ни в какие рамки...
— Тритиевая вода?! — Пирс Трей был некоторым образом ошеломлён. — Мать честная... Радиолиз... атомарный кислород... и тритий... свободный бета-распад... И с чем она её сочетала?
— Не помню, — прошептал Кит, — точнее, не знаю... Мы тогда немного поругались...
— Да вы только и делаете, что ругаетесь вместо того, чтобы работать. Почему не акцентировали внимание на этом случае?
— Но он ничего не давал для проекта... и радиолиз... это же опасно... профессор Вайльд сказал, что в промышленных масштабах Т2О всё равно не вариант, а Дор ещё несколько дней потом не мог принимать участие в опытах... это был тупик...
— Тупик это ты, Кит Тригг. Я всё больше и больше склоняюсь к мысли дождаться, пока Гарт разговорит твою невесту и умыть руки. А Гарт её разговорит. Он умеет быть чрезвычайно убедительным.
Лейтенант Трей блефовал, он понятия не имел, где в данный момент находятся Гарт и лаборантка, но Киту это знать было необязательно.
Сам Кит, покраснев ушами, молча сопел. Было видно, что тема общения Алби и Рифуса Гарта его задевает и сильно.
— Так что давай, умник, вспоминай, соображай, думай, пробуй. Докажи всему свету, что ты круче Алби Мирр. Может, тогда она пожалеет, что ушла к Рифу, хотя вряд ли.
Кит засопел ещё сильнее, сел за стол и начал чертить в специальной программе какую-то таблицу. Просто так, чтобы руки занять.
— Иди след в след, если что, замирай. Уворачивайся от лиан, которые поросли мхом. Он не сильно ядовит, но исчешешься вся до волдырей. На цветы не наступай, приклеятся намертво, не отдерёшь, а запах от них как от дохлых штырьков. И меньше головой по сторонам верти, оступишься, — Гарт тащил Алби за руку вглубь леса, попутно повторяя курс выживания во Внешнем мире. Лес постепенно густел, папоротники и гигантские хвощи попадались на пути всё чаще, заставляя путников делать внушительные крюки. Пару раз Алби была уверена, что видела в серо-зелёных зарослях блеск оранжевых глаз, и содрогалась от ужаса. Рифус, впрочем, беспокойства не проявлял, изредка только рявкая шёпотом, чтобы Алби смотрела под ноги. Она аккуратно обходила белые цветы с клейкими нитями, протянувшимися во все стороны, один раз чуть не запуталась в паутине тонких вьюнков, за что получила немедленный выговор, а потом едва увернулась от спикировавшей на неё то ли птицы, то ли летучей мыши размером с альбатроса. Получив пулю в голову, этот летающий ужас шмякнулся ей под ноги, и Алби с содроганием увидела, что это была белка-летяга, но вместо шерсти покрытая гладкой коричневой кожей, блестящей, словно намазанной жиром, а "крылья" её были кожистыми и с кучей мелких острых зазубрин по краям. Зубы у белки были похожи на кошачьи, с двумя парами клыков с обеих сторон.
— Дрянь ещё та, — подытожил Рифус, глядя на мёртвое страшилище, — плотоядная. Хорошо, что эти твари живут поодиночке, от стаи я бы вряд ли отстрелялся. Цепкие, как репей. Да что ты так смотришь, она сдохла уже. Ну вот мы и пришли.
Алби увидела небольшое очень прозрачное озерцо со стелющимися по дну тёмно-синими лентами водорослей. Озерцо было почти идеально круглое, медленно уходящее вглубь наподобие воронки или конуса. Ленты водорослей трепетали по покатым склонам. От воды поднимался лёгкий пар.
— Как ни крути, а без горячей ванны современному человеку плохо. Особенно молодой девушке. Иди, поплещись. Здесь никого не водится, кроме этих водорослей, но они безопасны. Сам проверял. Вода тёплая, градусов пятьдесят. Иди, не бойся. Радиация тут такая же, как и везде, сиречь почти никакой. Скажу тебе по секрету, ваши представления о здешнем радиационном фоне просто смешны. Здесь распалось уже практически всё, что можно. Так что можешь смело залезать.
Алби во все глаза смотрела на прозрачную воду, чувствуя, как её кожи касается тёплый пар. Горячая вода! Она вдруг поняла, что за это озеро смело отдаст десять лет жизни. Девушка обернулся к Рифусу.
— Даже не думай, — он сидел на корточках, проверяя свой пистолет, — ты не в подстанции. Чего я там не видел? Мне всё равно следить за местностью, пока ты будешь пузыри пускать. Лезь давай, потом твоя очередь сторожить.
Алби вздохнула про себя, понимая, что в свете последних событий её стыдливость уже несколько неуместна, быстро разделась у самой кромки воды и нырнула с головой. Вода ласковой теплотой окутала её тело, она была мягкой и слегка отдавала серой. Ленты водорослей мокрым шёлком обвивались вокруг её ног. Алби запрокинула голову, впитывая пьянящие ощущения. Это был первый раз за всё время её пребывания во Внешнем мире, когда она испытала настоящий, неподдельный, неудержимый восторг.
Продолжение: http://www.proza.ru/2016/06/20/85