Сегодня за три минуты до звонка на вторую пару мне в аудиторию наш лаборант Семеныч принес 15 кадок. Из них торчали зеленые столбики с иголками, отдаленно напоминающие кактусы. Только каждый – раз в десять больше. Семеныч, кряхтя и поминая всуе ректора, их расставил по партам и уже собрался уходить, но я его остановил. «Слушай – сказал я – а что мне с ними делать?». «Известно что – прохрипел Семеныч, который еще не успел отдышаться. «Лекцию читать». «Какую такую лекцию?» – чуть не заорал я. «Известно какую. По квантовой физике. Вы ведь кажется у нас, Иван Петрович доктор физико-математических наук?» «Вот именно – возопил я. Физико-математических! А не биологических! Чем они лекцию будут слушать, кактусы эти? У них ушей нет. А как они вопросы будут задавать? Ты у них рты видел?» «Это не по моей части» - тоже завозмущался Семеныч. «Мое дело маленькое. Все вопросы к Марианне Викторовне. Мне сказали: принеси – я принес. Мне скажут отнеси – я отнесу. А чем они слушают, говорят, едят – это мне совершенно, как говорится, по барабану. Для этого специалисты есть, умные, с дипломами, им за это деньги плотют. А я кто? Я – лаборант. Лицо хоть и материально ответственное, но невысокопоставленное». Семеныч развернулся и хлопнул дверью с той стороны.
Минут пять я сидел и тупо пялился на кактусы. Растения как растения. Потом я робко начал: «История квантовой теории началась с гипотезы Планка. Макс Планк был австрийским физиком…». Все таки мне не хватало ответной реакции. Студенты конспектируют, сопят, ну пусть даже просто перешептываются или хихикают на задней парте. Но все равно живые люди в аудитории… Не так глупо себя чувствуешь. А тут ботанический сад какой-то. Маленькие кактусы на окне, большие – на партах. «Постоянная Планка равна шесть целых шестьсот двадцать шесть тысячных... Давайте это запишем» - я схватил со стола мел, рванулся к доске и тут уже не выдержал. «Что за идиотизм! На кого я похож! Нет, я больше так не могу!». Я развернулся и твердым шагом направился к Марианне Викторовне. Дошел до третьего этажа, рванул на себя дубовую дверь: «Марианна Викторовна! Послушайте…»
Марианна Викторовна у нас дама суровая, внушительных размеров и с низким грудным голосом. Недаром ректор ей новый отдел доверил. Она выслушала только начало моей тирады и сразу осадила: «Это Вы послушайте, профессор Сидоров. Я, конечно, Вас уважаю. Вы у нас обладатель премии Фридмана, известный ученый, но всему есть предел… Думаю, ректору не понравится, что Вы наговорили черт знает что уважаемым гостям, отказались им читать курс, из-за которого они отправились в такую даль, выбрав, между прочим, именно наш университет. … Вы же умный, цивилизованный человек, живете в 22 веке, а не в каком-нибудь непросвещенном 20-м. Мне ли вам объяснять, что от количества инопланетных студентов зависит рейтинг университета…» В дверь робко постучали и тут же в нее втиснулся какой-то полутораметровый фиолетовый осьминог в бейсболке. Бодро переваливаясь, он издавал булькающие звуки, в которых с трудом угадывались русские слова: «Иметь вопрос. Здесь есть быть отдел межпланетных академических обменов? Я желать улучшать свою русский». «Добро пожаловать, уважаемый и даже я бы сказала дорогой наш гость» - Марианна Викторовна с ослепительной улыбкой уже вставала из-за стола…
« Да Бог с ними, с кактусами этими – подумал я - оттарабаню я им лекцию. А поймут они или нет, это их личное дело… Сами напросились… …». И я уныло побрел вниз, в свою аудиторию.