Березовый стон

               
               
         Есть в России такая диковинная страна, называется она Сибирь-матушка. И в песнях про неё поётся, и  в сказках сказывается. Всё в ней есть.  Скрозь  надо  пройти  степи, горы, тайгу вековечную – всё на восход   к солнцу тянется.  Земли  в Сибири тучные,  дожди тёплые, солнышко благодатное.  Подстать этому и сибиряки- люди особенные.  Так уж распорядилась история, что разных по виду людей  судьба скрутила в тугой узел, вывела в чистое поле жизни.

         Раздумывая об этом, порой оглядываешься назад.  Немалая жизнь прошла. И, пока пробегали день за днём, год за годом, казалось, что пробегает  по пустякам, как ручей по мягкому руслу. Но вот иногда огланешься, как  с горы, и увидишь:  впадает ручей в  широкую речку, а речка впадает в море, а  все  моря – в океан.  Похоже, что твой родничок добежал до той реки, до самого океана. У каждого – свой родничок, своя жизнь.

        Покупка видавшего виды старенького «Запорожца» была в нашей семье огромным событием.  Теперь в нём помещались мы все, и можно  было поехать подальше от дома, посмотреть на мир, на природу.
          Потряхиваясь на колдобинах полевой дороги, машина уверенно поднималась на взгорье Кузнецкого Алатау, ближе к тайге.  Солнышко ещё припекало  по-летнему, и от влажной земли после небольшого дождя  ощутимой волной поднимались  густые испарения. Этот аромат смешивался с  дурманящим запахом хвои,   банным  духом травы и  берёзовых листьев,  и  залитых водой колдобин, в которых  с  удовольствием возились лягушки.  По бокам дороги – черёмуховая заросль.  Весной она  белым-бела  и ароматом приятна  так, что воздухом не надышишься, а сейчас  чёрными гроздьями ягод радует душу.

        Машина выехала на светлый простор,  где на больших полянах высятся стога  душистого сена. Дальше кое-где раскинулись зерновые нивы, колосья которых уже налиты и ждут уборочной кампании.  Через некоторое время мы остановились   недалеко  от овсяного поля  перед пологим оврагом, на дне которого среди рогоза и камыша  виднелся  круглый   небольшой водоём.               
– Мама! – воскликнула дочь,- это что? «Синюшкин колодец»?
– Согласно  сказам  П. Бажова,  «Синюшкин колодец» находится на Урале, а мы от Урала  ох, как далеко, – объяснила  я.

         По другую сторону оврага стояла дремучая тайга. В вершинах деревьев качался ветер. Огромные сосны переплетались с кедрами, елями. Кое-где проблескивали белоствольные берёзы.   Казалось, что ступишь туда, и перед тобой обязательно появится избушка  на курьих ножках со всеми своими волшебствами.
                – Ну, вы здесь в лесу  пособирайте грибов, а я пойду поохочусь, – сказал отец.               

–Нет. никуда ты не пойдёшь , не бросишь  нас, – заявила я, – смотри какой  дикий непроходимый лес, здесь страшно.               

–Не бойся, мама, – заявил десятилетний сын, – мы же с тобой, да  и здесь люди ходят. Смотри, тропа ведёт прямо к полю.

Действительно, через овраг пролегла тропа, которая вела к полю.   Посреди поля стояли три молодые берёзки, вероятно, когда пахали землю,  пожалели и не выкорчевали эту прелесть.

– Вот это да! – воскликнул отец, – тропа-то, оказывается, медвежья, смотрите, следы.               

И действительно,  на влажной земле отчетливо видны следы взрослого медведя  и два следа поменьше.       

– Это медведица с медвежатами приходит лакомиться в овсах, – сделал заключение отец. – Давайте  поосторожней, с медведицей шутки плохи.

– Пап, давай её убьём, у тебя – ружьё, у меня  – палка. Чего бояться,  – предложил сын.

– Я бы на твоём месте прижал бы то место, на чём  сидишь. – строго сказал отец. Давайте в машину.

– Мама! Папа!  Посмотрите, что  я нашла. Здесь кто-то закопан, – закричала вездесущая дочь.

По другую сторону  медвежьей тропы  под кустом  тальника  из наносной грязи торчали лосиные рога вместе с черепом.

–Ой!  Что это? – вскрикнула я, – наверное, браконьеры убили лося.

– Да нет. Браконьеры бы обязательно забрали с собой такие шикарные рога.  Медведи  задрали лося, –  объяснил отец,  заядлый охотник и большой любитель природы.

Тревожно оглядываясь, мы всей семьёй   отмыли рогатую находку в «Синюшкином колодце» и  скорей убрались восвояси. 

     С тех пор прошло много лет, но никто из нас не позабыл  этого случая.  Даже уже шестилетняя внучка, с опаской трогая искусно сделанные мастером  стеклянные глаза,  рогатой головы, висящей над камином,  знала эту историю со всеми её подробностями.
         Время быстротечно. Вот  и дети повзрослели,  выросли внуки, наступил пенсионный возраст.   Однажды  у нас появилась мысль  показать внучке  те волшебные места:  таинственную  дремучую тайгу, «Синюшкин колодец». 
         
         Комфортабельная машина с приличной скоростью идёт по гравийной насыпной дороге. От полевой  с её колдобинами и лягушками не осталось и следа. Там, где стояли стога сена,  аккуратно сложены скирды из прессованных тюков. Что ж, цивилизация!   Свернув с гравийной дороги к заветному оврагу, мы обнаружили вместо  полевой дороги глубокую колею. С трудом преодолев канавы, мы подъехали к тому месту, где был овражек и увидели душераздирающую картину. Через овраг прошла грязная глубокая колея, ведущая туда, где была сказочная тайга, где стояли красавцы кедры, сосны, ели. Ничего не стало. Только сучья  да сухие верхушки  бывших исполинов, перемешанные   грязными следами гусениц  трактора и другой техники.  Там, где был «Синюшкин колодец»,  тоже  валялись остатки деревьев. Поле, где зрел овёс,  заросло сорняками. И только посреди   стояли  три больших берёзы.
         Глядя на разрушительную деятельность  человека,  поневоле заныло сердце.  Вдобавок к этому,  над горами Кузнецкого Алатау  появилась грозовая туча.  Там, вдалеке, прогремел гром.  А нам показалось, что это – не гром,  а раздался  стон  трёх берёз, что росли на заброшенном поле. И этот стон – как упрёк человеку, который калечит,  уничтожает  чистоту  природы.    Понятно,  что  лес – наше богатство и что,  если есть такая необходимость,  надо использовать это богатство, но использовать надо умело   и  не  оставлять  после  себя  такую  разруху.
         Нам  нечего  было сказать  внучке...   Как  память  о былой  чистоте  висит над камином   голова  лося с рогами  и  с  грустью стеклянных глаз смотрит на нынешнее варварство. По-другому не назовёшь.  Иначе,  как объяснить, что до сих пор  по  той же гравийной дороге  день за днём идут  гружёные  лесовозы  с номерами, замазанными  грязью, чтоб никто не смог их   разглядеть,  оставляя после себя  то,  что  не годится  ни человеку, ни зверю.  Людям, конечно,  объясняют, что это – плановая вырубка леса.