Отрывки из автобиографического произведения "Слюни Искариота или абдукции сине-белого воротничка"
Моя, в общем-то счастливая жизнь нет-нет да и омрачалась какими-нибудь умопомрачительными эпизодами. Один из них объединил три безуспешные попытки вступить в коммунистическую партию Советского Союза.
Первая попытка
…не заслуживает особого внимания из-за своей скоротечности. Просто, когда я ещё в 1967 году обратился напрямую к секретарю партъячейки (из трёх человек):- "Борис Александрович! Дайте мне рекомендацию в партию" - онемевший вождь микроколлективного масштаба застыл с такой, не подвластной ни одной системе Станиславского, сложной многофункциональной и многоуровневой гримасой, что я понял — на большую высоту я свою глупость уже ни когда не подниму. Днями раньше, узнав что название польского журнала «Урода» произошло от слова «красавица», сделал философское заключение — гениальные люди, своего рода уроды (не такое это уж плохое слово,оказывается) сильно отличающиеся от обычного человека. Чёрт меня дёрнул обнародовать эту мысль в присутствии местного партократа, проведя параллель между мной и Лениным, отнеся себя, естественно, к нормальным людям.
Вторая попытка
Ещё хуже обстояло дело с моим личным проникновением в сомкнутые колонны (коленка в обратную сторону коленки впереди идущего) членов партии. Будучи ещё рядовым членом буровой бригады, успешно сдав на втором курсе (в 1970 г.) заочного финансово-экономического института, так необходимую мне в нормировании труда, историю КПСС я сказал себе: - «Генка! Перед тобой маячут светлые горизонты карьерного роста. Одного членства в ДОСААФ для этого явно недостаточно. Есть более могучая организация с богатым революционным прошлым и международным авторитетом. Всё таки твёрдая тройка на экзаменах по её истории». И кто бы мог подумать, что на железобетонной полосе разгона моего, сверкающего разноцветной иллюминацией, ковра-самолёта встанет твердокаменной стеной пятнисто-плешивый мухомор под названием «Сан Саныч»!?
Это был военный пенсионер в чине майор запаса. За его доблестное прошлое мы (молодёжь) относились к нему с уважением. Он также любил шутки и всякие "приколы". Я, даже в редких задушевных беседах с ним (водку он с нами не пил) и намёком не затрагивал, убийственную для его возраста, весьма актуальную в наших кругах, тему о взаимоотношениях полов. Умозрительно поставив его на первое место из трёх потенциальных рекомендациодателей, улучив момент между раздачей рукавиц (он был единственный в своём роде на всю экспедицию кладовщик), без тени сомнения за успех моего, как оказалось потом, безнадёжного дела я, строевым шагом (темп 110 шагов в мин., размер шага 70 см.) чтобы польстить старому вояке (у меня в армии была лучшая строевая подготовка), промаршировал к воображаемой трибуне главнокомандующего состоящей из коробки склада и, видимого из амбразуры, бюста самого «Сан Саныча». Не сообразив, что объект моего интереса вообще не заметил этого дефиле по причине внимательного рассматривания учётной записи в «Журнале выдачи рукавиц», я приготовился поразить его более глубокими знаниями строевого устава. В соответствии с п. 60 гл. 3 раздел 1, Строевого устава (полный текст - «Воинское приветствие выполняется четко и молодцевато, с точным соблюдением правил строевой стойки и движения»), я гаркнул: - Разрешите обратится товарищ самый главный майор запаса!
И с этого места всё пошло не по плану. Я не знал, что у «Сан Саныча» из-за слабых знаний бухгалтерского учёта образовался профицит - выдано рукавиц больше чем вообще находилось на складе. После моего сверх жизнерадостного приветствия майор инстинктивно вытянулся во «фрунт» потом, осознав неестественность сочетания моего бодрого вида с его мрачным настроением, глянув на меня поверх соскочивших на нос очков, ехидно произнёс: - «Вот за что я тебя люблю Геннадий, так это за бодрость духа, даже в том месяце когда тебе облегчили карман на размер, ожидаемой тобой премии. Сохрани этот оптимизм до конца текущего отчётного периода. Занять трёшку в конце его, для проведения ваших любимых мероприятий, у меня не придётся. Премию то отстегнули у всего поголовья экспедиции, включая ветеранов и передовиков производства к которым ты со своей бригадой не имеешь ни какого отношения. Советую Вам в ближайшую декаду обмыть проект под названием «Презентация здорового образа жизни», реализация которого начнётся у Вас сразу же на следующий день после фуршета. Это мероприятие не требует первоначального капитала которого к тому времени, не будет не только у вас, но и у таких высокорейтинговых кредитных учреждений как «Склад спецодежды», владельцем контрольного пакета акций которого является моя подсудная (в перспективе из-за аферы века с рукавицами) личность» .
Заметив некоторые мажорные оттенки в интонациях заключительной фазы его спича в мою честь и, не дожидаясь группы захвата из ближайшего отделения КГБ, я решил успеть извлечь хоть какую-то пользу из этого «цеховика» и монстра экономических преступлений. Со слегка заметным налётом фамильярности ( ведь передо мной был ещё не окончательно оформленный самым справедливым судом в мире злодей) я, откуда взявшимся, бархатным голосом произнёс: - «Уважаемый мной и всеми членами моей депремированной бригады, Сан Саныч! Пока управление пеницитарных заведений МВД даёт указание администрации «Чёрного дельфина» (колония для пожизненно заключённых в Оренбургской области) в спешном порядке помыть, побелить индивидуальную камеру для торжественного приёма Вашей криминальной особы, я вас коленопреклоненно прошу: - "Дайте мне путёвку в жизнь. Не погубите меня отказом вверить мне рекомендательное письмо в первые, самые что ни на есть опасные, ряды строителей счастливого будущего человечества и околоземного пространства. Не откажите мне в возможности вцепиться в глотку первому попавшемуся оппортунисту нашего (так я уже самоуверенно думал), самого справедливого движения».
Реакцию, которая последовала за моим панегириком (достойным афинского ритора Исократа) вряд ли смог бы описать весь научный коллектив института Сербского. Никогда не держа в руках систему Станиславского, Сан Саныч так мгновенно сменил мимику с доброжелательной минуя трагикомическую прямо на свирепую, что я с такой же скоростью осознал - мои двусмысленные дифирамбы чиновник из «Склада спецодежды» воспринял на много хлещими, чем филиппики афинского же демократа Демосфена. Решив по видимому переплюнуть греческого антимарксиста, этот замшелый идеологический кремень, уважаемый мною только за его военное прошлое, произнёс гневную обличительную речь:- « Мой непутёвый друг! Как я могу поручится за твой моральный облик в полевой сезон, если вы свои сверлильные машины ставите всегда в непосредственной близости от сосредоточения доярок, известных своим низким политическим и моральным уровнем подготовки. В ремонтный же период на базе моё общение с тобой ограничивается лаконичной фразой - «Сан Саныч! С получки отдам!.» Да скорее экваториальные африканцы построят развитой социализм в джунглях и, соответственно, перестанут кушать белых людей ранее 13-ти часов дня, чем я совершу кощунство над святостью моих товарищей по партии».
Являясь по характеру сангвиником интровертного типа я, поджав хвост, как побитая дворняжка побрёл в сторону моей аморальной и аполитичной бригады (ни одного члена партии!?). Всё что смог пожелать себе в этот знаменательный конец рабочего дня, так это самобичующее: - Так тебе и надо карьерист хренов!
Третья попытка
После неплодотворной попытки усилить своей персоной немногочисленный состав теоретически неподкованных, но верных ленинцев в первичной партийной организации коллектива работников Геологоразведочной организации, я окончательно закрепился в рядах беспартийной молодёжи. Да к тому же дал слово больше ни когда не баловать их своим вниманием.
Но видимо наличие в моём организме никакого количества генов, ни Мишеля Нострадамуса, ни Вольфа Мессинга и ни Павла Глобы с его бабой, позволило мне космически ошибиться. Отбыв положенные срока в рядах рабочей молодёжи, отгуляв выпускной банкет в институте, поработав в отделе труда производственного объединения нефтяников, показав «недюженные!» аналитические способности, был назначен начальником отдела труда, вновь образованного Управления буровых работ. Продолжая показывать «неслыханные» аналитические и организаторские способности, по доброму и настойчивому совету моего начальника из объединения, вынужден был подать заявление на вступление.
Несмотря на то что текст заявления вполне соответствовал канонам партобратии, ихний бог наверное усмотрел там несоответствие формы и содержания излагаемым чаяниям на бумаге и непосредственно души соискателя коммунистических благ. Метаморфозы в процедуре подъёма моей фигуры по партийной лестнице начались сразу же после засыхания пасты шариковой авторучки на листе формата Ф4, выбранной для усиления значимости. В совершенно молодёжном коллективе, среди рабочих царили навсёнаплевательские настроения.
Поиск четырёх кандидатов из людей труда (существовал норматив приёма в партию - четыре рабочих на одного интеллигента) неоправданно затягивался. Имея хотя и весьма отдалённое экономическое влияние на неосвобождённого секретаря парткома управления (он у нас числился бурильщиком — повремёнщиком, то есть входил, вполне заслуженно, в категорию «подснежников»), я был свидетелем его честной и интенсивной (ради меня) работы в этом направлении из не совсем последних сил. На меня у него оставалось целых 15% нерастраченной энергии. Из-за его пламенной любви к разновозрастному женскому полу (но ни педофилом, ни некрофилом он не был), я предлагал как-то (разумеется в его отсутствие) ввести в штатное расписание должность «слесарь-гинеколог» с заполнением табеля «выезд на половые работы» (его как бурильщика включали в табель на выплату полевого довольствия).
И вот настал мой звёздный час. Как подобает в ночь перед торжеством зла над добром спал я плохо. Рассорились мы со своей неуёмной душой на почве расхождения взглядов на социалистическую действительность. Не обладая альтруистическим нравственным принципом поведения, моя душа так и не поняла стратагемы в достижении моих личных целей. Толерантность ей не была ведома. Откуда ей понять, что я продал её (душу) ради великой тайны познания «чего-то», что они прячут там на закрытых партсобраниях и что у них там в «закрытых письмах» читается приглушённым голосом? Сон мой напоминал рваный тренировочный темп бега легкоатлета средневика. Я засыпал с температурой во лбу и просыпался в холодном поту ниже копчика через каждые 37 минут(по минуте снижения на каждый градус). «Ужастики» менялись с калейдоскопической быстротой. В каком-то эпизоде я голосом Магомаева (у меня-то козлетон) пропел: - «Ты взойди моя заря...». Пели и плясали половецкие невольницы... Вместо расплывчатого образа Анастасии Максимовой вдруг нарисовался чёткий каркас нехудеющей секретарши Флюры...Она вертелась, подпрыгивала, показывала зад и язык одновременно, щёлкала зубами и не прищуренным глазом показывала на свободный шатёр... Мой инстинктивный порыв в сторону шатра охладил драматический баритон юного орловского учителя математики из деревни Мымрино, в образе Кончака: - Здоров ли князь?... Вспышка... Темнота... В общем, какая-то мистика.
Актовый зал был переполнен. Начавшийся сразу после обеда ежемесячный партхозактив плавно перешёл в открытое партсобрание. Народ не хотел расходиться. Расклеенные, на всех доступных для любого роста точках, объявления манили редким вторым пунктом повестки дня: - "Приём в кандидаты в члены коммунистической партии Советского Союза".
Сразу же отсеялся один из кандидатов - рабочих. Комсомольский комитет, проявив невиданную принципиальность, отказал ему в рекомендации, за проявление невиданной партийной непринципиальности по предотвращению коллективной пьянки (по протоколу) в бригаде находящейся третью неделю в простое из-за отсутствия труб. Претендент на высокое звание коммуниста отказался назвать комиссарам конкретно, кто ездил в деревню за водкой на деньги беспартийного юбиляра с «погонялом» «Прокопыч» (по протоколу Игнатий Прокопьевич Дутов). Об исключении из комсомола вопрос не ставился, так как на момент поимки, преступившего моральный кодекс, строителя коммунизма, тот из всей бригады, наиболее уверенно держался на ногах, показав таким образом в живую из какого крепкого материала сделаны комсомольцы 80-х годов.
Выступление второго претендента и моё личное прошло в штатном режиме, о чем единообразно вещали две записи в протоколе: - Сидоров -За 37 голосов, против 0 голосов: - Принят единогласно; Рыжаков - За 37 голосов, против 0 голосов - принят единогласно.
Выступление последнего соискателя представлявшего советского гегемона поразило своей пламенностью не менее, чем выступление Руденко на Нюрнбергском процессе. Само понятие гегемон ассоциируется у меня опять же с жестокостью. Это слово впервые упоминается в Новом Завете, где прокуратор Иудеи Понтий Пилат называется титулом гегемон (игемон), творивший чудеса жестокости.
Ещё во время выступления первого заслушиваемого, где- то в районе между 7-ым и 8-ым рядами правой половины зала, раздавался звук до боли напомнивший мне времена моей пролетарской юности. Звук, мягко льющейся жидкости, дважды прервался другим лёгким звуком не оставлявшим ни какого сомнения в его происхождении. Это была мелодия от двукратного соприкосновения ещё не полного стакана с горлышком ещё не пустой бутылки, расположенной в неуверенной руке «раздающего».
Оказывается, наш друг осознав, что его мезальянс с молоденькой партийной организацией управления грозит навсегда вырвать его из рядов, постоянно слабостоящих собутыльников, пригласил их на прощальный фуршет. Новая разновидность обрядов, свадебно-похоронный VIP- кортеж где VIP-ом фигурировал сам Федя, проследовала на, давно обжитое ими, место в 8-ом ряду.
Закрепившись в деревянных креслах, сшитых между собой длинным брусом ( советское ноу-хау от воровства), имея на закуску три обёртки от конфет типа «Помадка», коллектив не стал дожидаться, от председателя собрания, с восторгом воспринимаемой народом, фразы: - Повестка дня исчерпана!!! С каждым последующим бряканьем, звяканьем, шиканьем, чмоканьем и скрипом кресел, доносившихся из резиденции Фёдора, тоска моя тяжелела. Я образно представлял себе понурую в сторону секретаря райкома лысеющую голову на теле моего первичного секретаря, выслушивающего" - «Ну как же это так?..(задумался)... Ну что ж...(задумался)... и вздохнув... - с утверждение Рыжакова придётся повременить».
И Федя оправдал мои мрачные ожидания. Бодро покрыв за четыре шага по противно поющим половицам расстояние от 8-го ряда до рампы сцены, не чётко развернувшись лицом к народу и задом к президиуму, утвердив с помощью, расставленных до ширины плеч, ног в пол-оборота поставленное напряжённое тело, слегка расправив плечи и, также слегка, согнув руки в локтях вскинув подбородок (ну, писанный памятник Павлику Морозову ), замер в ожидании первого вопроса.
Когда самый главный в президиуме задал неожиданно простой и очень понятный вопрос: - «Кур...кин! Расскажите свою биографию», доселе бледное лицо героя начало покрываться румянцем. Это расплывалась по «жилам» вброшенная непосредственно перед вознесением на Голгофу последняя шайба (то бишь капля) наркосодержащей продукции бабки Варвары, хозяйки квартиры, снимающим у неё угол, будущим лидером международного коммунистического движения. Если бы бабка знала кто у неё квартирует, то непременно бы внесла коррективы в технологию производства, включая фильтрацию серебром, что позволило бы отечественному потребителю прихлёбывать её на собраниях без закуски, как в импортных кинофильмах.
Далее события развивались незначительно отличаясь от сценария одного из рассказов О' Генри. Как и у одного из его героев у Фёдора в желудке всегда находилась «куча не переваренных речей» и, при употреблении алкоголя, они начинали у него «интенсивно извергаться».
Вступительную часть его речи, исполненную дрожащим голосом, первые ряды прослушали, смахивая обоими руками обильные слёзы. Правда, из-за плохой акустики, с каждым удаляющимся рядом слёзы становились скупее. Основным лейтмотивом его повествования было:
Я родился на Волге в семье рыбака
От семьи той следов не осталось
Хоть и мать беспредельно любила меня
Но судьба мне ни к чёрту (в оригинале грубее) досталась
Русский народный фольклёр.
По мере проникновения алкоголя в отдалённые участки мозга, неожиданно начал проявляться и улучшаться ораторский талант Феди. Развивая тему - «Педагогический прирождённый дар партии в деле воспитания советской молодёжи», он совершил экскурс в своё генеалогическое древо в котором вдруг до третьего колена ближайшие родственники оказались членами РСДРП, ВКПб и КПСС. Чуя приближение завершающей части своего повествования, находясь уже в конце раздела: - «Происки мирового капитализьма», наш Федя тяжёлой но устойчивой походкой успешно преодолев четыре ступеньки поднялся на авансцену и, мимо одухотворённого его речью президиума, не спеша достиг спасительной трибуны.
Во время его прохождения, на президиум пала такая газовая атака, что у его членов не осталось ни какого сомнения: - Бабка Варвара (лидер районных товаропроизводителей), варварски нарушала технологию изготовления продукта, продекларированную (устно) в сертификате качества. Пока члены натурально изображали хватающую воздух, выкинутую на берег рыбёшку, Фёдор Петрович успел добить акул мирового капитализма и, оторвавшись одной рукой от трибуны, сделать ею же зигзагообразное движение, что на языке дирижеров симфонических оркестров означало - Coda.
Первым очухался член парткома под названием «Начальник УБР». Его торжественный вопль: - Да он же пьян!!! - означал моё падение как карьериста по партийной, а затем уже и административной линии. Но впадать в полную фрустрацию (психологическое состояние гнетущего напряжения) ещё было рано. Последний удар (точнее пинок вдогонку) врезал мне, новоиспечённый (мой недавний знакомый) секретарь парткома Объединения, на правах райкома партии.
В период ожидания нового «заезда» для пополнения недостающих коммунистов из рядов рабочих, меня вдруг пригласили на должность начальника отдела труда производственного объединения по транспорту газа. Это было повышение. Перед увольнением, находясь всё ещё в здравом уме, полностью осознавая социально - политическую ситуацию в стране я решил ускорить технологический процесс, начатый секретарём первичной, теперь уже полумоей, партийной организации без его помощи.
Понимая свою дремучесть в теории строительства партии, выучив Устав Партии, но в связи с своей политической незрелостью, не увидав в междустрочье (написанное, похоже симпатическими чернилами), истинное толкование смысла статей решил воспользоваться знакомством с новоявленным партийным богом, районного значения. Это был - новоиспечённый секретарь — коллега, бывший начальник производственного отдела нефтедобывающего Объединения.
О метаморфозах, происходящих с попавшими в партийную номенклатуру, я уже писал в своих мемуарах. Отказ чиновника от партии утвердить решение первичной организации с устной мотивировкой:- «в связи с переводом на работу в другое ведомство», не предусмотренной Уставом, окончательно убедил меня: - Страна в руках патологических ханжей.