Хмурым сентябрьским днем дизель электроход усиленного ледового класса входил в бухту Провидения. Со всех сторон корабль окружали каменистые, практически без растительности, скалы. На одной из них, у самой вершины, огромными геометрически правильными валунами было выложено: «Слава КПСС!» «Пять лет, как перестал существовать СССР, а напоминание о нем видны повсюду» - подумал, стоящий на верхней палубе, молодой человек в форме лейтенанта ВМФ России. Это был один из четырех военнослужащих на гражданском судне, сопровождающий военный груз.
- «Море», ты чего такой задумчивый? – окликнул лейтенанта, вышедший на палубу мужик в бушлате прапорщика.
- Вспоминаю. В военном училище хоть и высокий забор, но его можно было перепрыгнуть и к девчонкам сходить. А тут идем уже месяц, то маяк, то радиолокационный пост. Одни мужики! Хоть за борт прыгай и русалку ищи. Кок-зараза: «Поешь гребешков, вкусно». Да, вкусно! Но теперь такое ощущение, что мои гениталии лопнут, и я оплодотворю всех рыб в заливе.
- Эта беда поправима – заулыбался умудрённый опытом прапор. Все ждут встречи с поселком Провидения. Это находка для всех, проходящих мимо, моряков. В восьмидесятые здесь был пивзавод, единственный на тысячу километров в округе. Хмель и солод чешский завозили. Шикарное пиво варили! Народу тысяч шесть проживало, магазинчики, кафе, ресторан. С развалом Союза все начало приходить в упадок. Но осталась одна достопримечательность – женщины! По статистике, соотношение мужчин к женщинам в поселке-один к двадцати пяти. Стоянка в порту до завтрашнего обеда. Поэтому не унывай, вечером все соберемся в местном кабаке, восемьдесят процентов посетителей будут девушки. Они раньше начальника порта знают, какой корабль заходит в бухту, сколько стоянка и какое количество мужчин на борту.
На горизонте появлялись контуры спасения от юношеских мук. И лейтенант пошел в каюту, что бы подготовиться к встрече с прекрасным. В каюте царило оживление, там всегда было шумно и многолюдно,так как это была каюта военных, которые не подчинялись капитану гражданского судна. И на запах спирта сюда заглядывал почти весь экипаж. Но в этот день для любителей тайком выпить дверь была закрыта. А в воздухе витал аромат дезодорантов, одеколона и свежевыглаженных рубашек. Летёха тщательно выбрился, облачился в новенькую офицерскую форму, а сверху надел длинный гражданский плащ. И вместе с товарищами по каюте отправился на «охоту». Впрочем, когда в лесу на одного охотника приходится двадцать пять разъяренных медведей, а вернее медведиц….. Вопрос- кто охотник, а кто жертва, остается открытым. Компания прибыла в местный ресторан, где за столом уже сидели матросы с их корабля. Один из них был наполнен алкоголем под завязку.
- Смотрите, Костя – махнул в сторону нетрезвого матроса лейтенант,- уже в хлам. Его же капитан обещал списать с корабля, если он сойдет в порту и напьется! Вроде нормальный парень, жалко его.
- А ты что, мать Тереза?! – в три голоса забубнили спутники.- Брось ты его! Большой мальчик, пусть сам разбирается.
Компания расположилась за столом в ожидании главного блюда сегодняшнего вечера. Но лейтенанту не давал покоя спящий за столом пьяный матрос Костя. Ведь лейтенантом он был только три месяца. И память о курсантском братстве, которое предписывало выручать товарища из подобных ситуаций, беспокойной птицей билась в черепной коробке. А тут, как назло, вошел капитан корабля. Прошел вглубь заведения, но Костю не заметил. Лейтенант решительно поднялся из-за стола:
- Я отведу матроса на корабль и быстро вернусь. Как раз «горячее» подойдет.
- Дурак ты, лейтенант, и не лечишься – махнули рукой сотоварищи.
Сердобольный военный взял пьяного матроса за талию и потащил на корабль. Идти было жутко неудобно. Костя был на голову ниже лейтенанта, и что бы держать его одной рукой приходилось идти чуть согнувшись. Дорога от ресторана спускалась вниз, и временами летёхе приходилось тормозить разогнавшиеся ноги пьянчужки. К довершению мук матрос постоянно что-то рассказывал, истерический хохот сменяли слёзы, которые бурными потоками уходили в лейтенантскую грудь. Через полчаса мытарств парочка оказалась на территории порта. Появившаяся луна осветила портовые сооружения, краны и огромное количество развалов с каменным углем. До корабля оставалось метров тридцать. В мыслях лейтенант уже бежал в обратном направлении, где играла музыка, пили вино и пахло разгоряченными женскими телами. В каком направлении двигалась мысль Кости, сказать сложно. Он остановился, посмотрел на вахтенных, стоящих на трапе корабля, на звездное небо, на своего спутника. И со всей силы двинул лейтенанту кулаком в подбородок. Ошеломленный военный упал в кучу угля. Костя схватился за низ плаща и вывернул его, как чулок на голову лейтенанту. Держа плащ рукой, матрос бил ногами, очутившегося в мешке спасителя. Из импровизированного мешка доносился звериный рык. Летёха извивался, как удав, всем телом, пытаясь выскользнуть из мешавшей одежды. Через голову, царапая лицо погонами, он стаскивал всё, что на нем было одето. После минутной борьбы в руках агрессора оказался плащ, куртка, рубашка и тельняшка. До пояса голый лейтенант поднялся на ноги.
-Убью, сука!
Двумя ударами Костя был сбит с ног.
-Вот тебе гребешки! Вот тебе один к двадцати пяти! Вот тебе привет от матери Терезы! Утоплю! – орал Летёха, пиная матроса к воде.
До края причальной стенки оставалось пару метров, когда к дерущимся подбежали вахтенные с корабля. Видя разъяренного военного, в драку они вступать не решились. А только бегали кругами и что-то кричали про ледяную воду в заливе, высокую причальную «стенку» и тюрьму. Возможно их крики, а возможно ледяной ветер с океана приподняли опустившуюся шторку безумия в голове офицера. Он глубоко вздохнул, собрал разбросанную одежду и ушел на корабль. Брюки и плащ были порваны, из подбородка сочилась кровь, уголь проник во все технологические отверстия на его теле. Мечты о женщинах растворились в черной куче каменного угля. Вещи были брошены в стиральную машину, тело под душ, в глубины желудка залиты сто пятьдесят грамм успокоительного. На лейтенанта опустилась ночь.
Утро следующего дня началось разбитой физиономией Кости. От сломанного носа, под оба глаза… расходились футуристические круги. А полупьяные глаза пытались протиснуться сквозь отекшие веки. Он тормошил военного и бормотал:
- Ты уж извини. Чего-то меня переклинило. Это все водка виновата.
-Уйди, предурок! – процедил лейтенант
- Ты не сердись, я позже зайду.
Позже он не зашел. При медицинском осмотре кроме сломанного носа и выбитого зуба обнаружили два сломанных ребра. Матроса списали на берег. Капитан корабля не стал поднимать тему драки, так как получил хороший повод избавиться от пьяницы. А к лейтенанту, на два месяца северного завоза, «прилипло» прозвище «мать Тереза».