«За годы Советской власти в нашей стране создана самая передовая в мире система физического воспитания»,— сказал Олег Саидович, заученную для комиссии районо фразу. С присущей ему саркастической улыбкой бросил в меня несильно баскетбольным мячом, и пошел к себе в бендежку, находившуюся в женской раздевалке.
Любой физрук радовался бы своему кабинету в женской раздевалке, а если там еще и окно поставить, то рад был бы, наверное, втройне. Легкий, бодрый, в синем спортивном костюме, со свистком на шее: он шел по коридору и давал на ходу задания: «Липатов, отвечаешь за мяч», «Гемеджи, не сдашь подтягивания, поставлю в четверти двойку», «Николаенко, опять негра надела?». Елена прекрасная перевелась к нам в восьмом классе из Ташкента. Сформировавшаяся женская фигура и обаяние, удачно выделяли девочку среди женской половины школы. Она единственная обладала импортной белой майкой с изображением афроамериканца.
Ничто так не грело душу на физкультуре, как облегающее трико на женской половине класса. Курчавая черная голова находилась примерно на одном уровне с головами половины наших парней. Забыв про расовые предрассудки, каждый из дышащих ей в грудь пытался пошутить в адрес «Максимки»: «Дай, я его обниму», «Можно с нигером пошептаться?», «У-ти, мой кучерявенький»,— и, к сожалению, только Негро знал, при чьих словах сердце ее билось сильнее.
Баскетбол не сравнить по популярности с футболом, но иногда в охотку в баскет играли весь урок. Состояние баскетбольных деревянных щитов, и асфальтовое покрытие площадки делали эту игру менее зрелищной, чем футбол. Часть зрителей, во время игры залезая на щиты, мешала попаданию мяча в корзину. Иногда приходилось бросать мяч не в кольцо, а в какого-нибудь горе-болельщика, в основном в Сервера или Санька.
Если в футболе каждый считал себя мастером, то хорошие игроки
в баскетбол пересчитывались по пальцам. Основа школьной баскетбольной команды состояла из учеников 8 «А» класса. Из нашей вотчины в сборную входил Степа Б. Тренировал учащихся завуч Виктор Ефимович Казакевич. Выглядела команда, на фоне остальных школ Самарканда неплохо, занимая первые места по городу.
Баскетболисты мечтали о прозрачных пластиковых щитах, как у американской НБА. Заветная мечта спортсмена — разбить щит рукой, во время «засаживания» мяча. Чтобы вдрызг и осколки по площадке. Пластиковые щиты впоследствии, с подачи Казакевича, появились, а вот разбить их никому не удается, и по сей день.
А пока «вставить кола», как выражались спортсмены, допускалось только в покосившийся, местами дырявый щит, закрепленный на толстых металлических трубах...
Раз в четверть мы сдавали кросс вокруг школы, километра полтора или два. Особо ленивых и наглых, иногда выручал троллейбус. Доезжал он до Кооперативного института, поэтому экономия выглядела сомнительно, порезвиться только.
Граждане пугались, когда в троллейбус влетали взмокшие от пота и смеха молодые люди в трико с отвисшими коленками, и, не оплачивая проезд, ждали, когда водила откроет заднюю дверь. Если физрук замечал нас в троллейбусе, то снова на старт, и по улице Коммунистической, до угла детского садика, затем Узбекистанская, Ахунбабаева, выбегали на бульвар и снова на Коммунистическую, отмечались, и по новой...
Сдача зачета по подтягиванию на турнике, канату и прыжкам через «козла» проходила в бурной и веселой обстановке. Построив нас в одну шеренгу, Ильдар Мунирович, стоял перед нами, словно отец перед провинившимися сыновьями.
Небольшой живот, придающий ему особый шарм, свисток, новенькие кеды, источали особую энергию: наглости, юмора и житейской правды. С ним можно было по-базарить чисто по-пацановски, пошутить ниже пояса, но мог и пнуть по-дружески, если что не понравилось.
Издевался морально над теми, кто не подтягивался ни разу; один из слабаков не выдержал и спросил: «А сами-то сможете?». Ильдар Мунирович, при его небольшом росте, посмотрел сверху вниз на «обидчика» и подошел к длинной скамейке у стены. Положив на нее классный журнал, медленно направился к турнику. Не шелохнувшись, все ждали чего-то сверх естественного.
Плюнув пару раз на ладони, физрук демонстративно поднял руки и, оттолкнувшись от пола, прыгнул к перекладине. Дружный смех прокатился по нашей шеренге: первая попытка не удалась. Кто-то предложил ему поплевать на его ладони для верности. Нисколько не смутившись, повиснув на перекладине, он сделал «уголок» и подтянулся пять раз.
Опустив ноги, подтянулся еще пять раз. Спрыгнув с турника, втянул живот и, походкой «качка» подошел к нам:
— Ну чо, сынки? Учитесь,— отвесил юморной подзатыльник задавшему вопрос, взял журнал и, нарочито громко позвал к снаряду следующего.