(зарисовка)
На пруду плавали утки. Одни были гордые, как королевские лебеди, другие крикливые и наглые, как базарные торговки. Одна утка с выводком подросших утят чинно плавала недалеко от берега. Другая с совсем маленькими находилась в кувшинках. Малыши, у которых вместо перьев был какой-то пушок, весело шлёпали по широким листьям цветов. Утка-мама снисходительно наблюдала за ними. В отдалении одинокий, как айсберг в океане, не глядя на них, плавал селезень. Около влажного берега «переговаривались» две утки. Одна что-то сердита крякала, другая отвечала ей тонким попискиванием. Утки и селезни, плававшие рядом, в перебранку не вступали. Но явно не одобряли тонкоголосую. Их укор прямо-таки висел над водой. На отвесном берегу в тени дерева, росшего под острым углом и почти касаясь кроной воды, и невысокой травы, засунув клюв в перья крыла, стояла утка. Рядом копошился комочек. Не сразу можно было понять, что это несколько маленьких утят с пушком вместо перьев. Я даже решила поначалу, что это бельчонок. Я подошла ближе. Утка высунула из перьев клюв и настороженно посмотрела на меня. Я замерла. А утка, подождав, спокойно засунула клюв обратно и как будто заснула. Рядом прыгал воробей. Откуда он вытащил кусочек хлеба, я не знаю, но он явно издевался, когда подкидывал его утке. Та не реагировала. Зато на этот кусочек спикировал другой воробей, и попытался стащить. Однако первый оказался резвее: подхватив свою добычу, он скрылся в кустах, предварительно слегка взъерошив перья незадачливому воришке. Утка не реагировала по-прежнему. Зато у пологого берега снова был «шведский стол». Маленькие дети сыпали крошки на мелководье, а разленившиеся утки надменно давали себя кормить, вальяжно шлепая по мелким камушкам и песку берега. В тени деревьев, росших у воды, притаилась кучка селезней с невзрачными уточками. Первые оказались даже более трусливы, чем та утка с утятами на берегу. Я к ним ещё толком не подошла, а они уже пустились наутёк. Только невзрачные головки уток мелькали между стволами деревьев, сливаясь с ними. Они меня не боялись, в отличие от селезней. Кувшинки тихо качались на редких волнах. Их закрытые бутончики утята уже не тревожили. Незаметно опускались сумерки. Скоро будет прохладно, тихо, но всё ещё светло. И утки куда-то подеваются на ночлег. Останется только лёгкая рябь на воде.