ДЕД

Уже вторые сутки Глеб с отцом находились в пути. Глеб много раз просил отца съездить в гости к деду. Он всегда завидовал своим друзьям, что у них были дедушки и бабушки. А у его лучшего друга Маратика вообще был такой хороший дед, что Глеб, порой, не только завидовал, а даже скучал по деду друга. Он так подружился с дедом, что готов часами сидеть около него и слушать его рассказы. А рассказывал он им про свою жизнь, про войну, про рыбалку.  Он любил философствовать, рассуждать так, что Глебу с другом было очень интересно его слушать. И они, словно завороженные от его рассказов, открывали рты. 
Вот и сейчас, сидя у окна вагона, Глеб смотрел, как мимо него проносятся поезда, деревеньки. А особенно ему понравилось, когда поезд проносился сквозь железнодорожный мост большой реки. Он с восторгом смотрел на железные, ажурные  сооружения моста, и думал, что как все-таки здорово! И тут же в голове появлялся вопрос: а как и кто его построил? И сколько людей было, чтобы все это соорудить? А особенно его удивил мост через Волгу. После того, как поезд вынырнул из этого железного монстра, Глеб спросил у отца:
- Папа, а как его построили? Ведь он стоит так высоко над водой! И сколько надо сил, чтобы построить такой мост!
Отец, как всегда, посмотрел  на него и спокойно ответил:
- Наша партия и товарищ Сталин не такие задачи решали! А ты говоришь – мост! Вот вырастешь, выучишься, еще интереснее сооружения будешь строить! Вот такие дела!
Ответ отца, явно, не понравился Глебу.
- Но что поделаешь… - подумал он, - как-никак, отец всегда прав…. – И, уткнувшись опять в окно, он продолжал смотреть. Но где-то глубоко в себе он опять продолжал рассуждать, мечтать и снова вспоминать деда своего друга, так как своего деда он никогда не видел. Никогда. Только из  разговоров отца он знал, что его дед  живет далеко-далеко, в какой-то там трым-таракани, в глуши, что ему уже много лет, к тому же у него было много детей. А значит, у Глеба было много дядей и тетей. По рассказам отца, дед был хороший охотник и рыбак, что интриговало его будущую встречу с дедом.  К тому же рядом с его  домом протекала большая река.
- Эх, было бы здорово, если бы с дедушкой пошел на рыбалку! – Ведь отец говорил, что рядом протекает большая река. А значит там есть крупная рыба. – Папа, а ты ловил там рыбу, - спросил Глеб.
- Ловил! – ответил отец.
- Крупная попадалась?
- Всякая была.
- А как река называется? – спросил Глеб.
- Вятка! – ответил отец и перевернул страницу свежего номера газеты, которую принес ему проводник. Глеб еще хотел задать вопрос отцу, но, посмотрев, как он увлеченно читает газету, передумал.
Прочитав газету, отец. Посмотрев на часы, сказал:
- Давай-ка мы с тобой пойдем поужинаем, а затем отдохнем, так как поезд прибывает ночью.
Перекусив в вагоне-ресторане, они вернулись в свое купе, постелили постели и легли спать. Глеб долго не мог заснуть, в голове у него стояла предстоящая встреча. Как их встретит дед? И вообще, что он за человек, какого роста, как он выглядит.  Глеб всегда почему-то  сравнивал его со своим отцом. Для Глеба отец всегда был загадкой. Он мало говорил. И лишь иногда посмотрит своим строгим взглядом, и сразу хочется куда-то уйти, а на худой конец, просто помолчать. Отец постоянно находился на работе, домой приходил всегда поздно, а уходил рано. За свою сознательную жизнь Глеб ни разу не услышал и не увидел, чтобы отец смеялся, как это делают другие отцы его друзей. В их доме всегда стояла мертвая тишина, и она напоминала что-то необъяснимое.
- Ладно, надо поспать.- Он повернулся на бок и закрыл глаза. Под мелодичный звук рельсовой стали он уснул.
- Подъем! – он услышал голос отца, - Вставай! Скоро приедем. Нам надо будет выходить. Поторопись!
Глеб быстро оделся, и. посмотрев на отца, спросил:
- Еще долго?
- Нет! Еще минут пять, и нам надо будет выходить на этой станции. А затем дождемся другого поезда и поедем дальше.
- А дальше еще долго ехать? – спросил Глеб.
- Нет! Часов пять. А там придется пересесть н6а автобус и ехать еще часов пять-шесть, в зависимости от состояния дороги. Ну, а потом будем добираться, как повезет. – Отец посмотрел в окно и, вставая, сказал: - нам пора! Бери рюкзак!
Отец взял свой чемодан в руку, другой открыл дверь купе, и они вышли, направились на выход.
Поезд начал торможение. И это чувствовалось, вагон дергало. Глебу приходилось, то и дело, балансировать. Но вот, наконец, поезд остановился. Они прошли в тамбур, где проводник, открыв дверь, стоял с флажком. Спустившись по ступенькам, отец поставил чемодан на землю, затем помог спуститься Глебу, взяв у него рюкзак.
- До свидания!  - услышав голос проводника, Глеб повернулся и, не задумываясь, ответил: - До свидания!
- Ну, что? Пойдем на вокзал. Нам еще придется посидеть несколько часов.
Пройдя по перрону метров сто, Глеб увидел здание вокзала. Фонари довольно хорошо освещали привокзальную территорию, на которой стояли длинные скамьи. Проходя мимо них, Глеб заметил в стороне какое-то сооружение, чем-то напоминающее ему башню.
- Папа, - спросил он, - а что это за здание? – Отец посмотрел и тихо ответил:
- Это водонапорная башня. Здесь заправляют паровозы водой.
- А зачем? – спросил Глеб. – Отец посмотрел снова на него, глубоко вздохнул, после чего сказал:
- Сейчас придем на вокзал. Там я тебе объясню.
Войдя в здание вокзала, который был совсем пуст, они расположились на одной из скамеек.
- Сиди, отдыхай. А я пойду, узнаю, когда прибудет наш поезд.
Тишина, которая стояла в здании вокзала, снова подтолкнула Глеба на размышления. Он снова начал сравнивать своего отца с другими отцами своих друзей. А самое интересное, что не преставало крутиться у него в голове: встреча с дедом.
- Скорей бы встретиться!  А то уж так надоело добираться до него. – Конечно, Глеб даже представить себе не мог, что через какое-то время ему с отцом придется добираться до места, где жил его дед, с большими трудностями. А пока он сидел на скамейке в зале ожидания и ждать отца. Зал ожидания не понравился Глебу. Он был довольно плохо освещен. И эта серость давила на него. Может, это потому, что сейчас ночь.  А может потому, что это небольшая станция, где проходящие поезда стоят всего лишь пять минут.
Вскоре подошел отец.
- Значит, так! – сказал он, - где-то, через два часа подойдет наш поезд. И мы с тобой продолжим наш путь.
- Папа, - обратился Глеб,- А ты мне хотел рассказать о той башне, когда мы шли по перрону.
- Ах, да! – ответил отец, - я и забыл. Это водонапорная башня для заправки водой паровозов. Верником, вам в школе рассказывали, что паровоз – это локомотив, который приводится в движение с помощью пара. А коль это так, значит, нужна вода. Ты меня понял?
- Не совсем, - ответил Глеб.
- Ну, хорошо.  Теперь представь, что паровоз состоит из большого котла, в котором находится вода, которую надо нагреть. Как только вода нагревается в котле, выделяется пар, который в свою очередь, с помощью механизмов приводит в движение колеса паровоза. Теперь понятно?
- Да, - ответил Глеб.
- Это, конечно, я тебе образно объяснил. Но в принципе ты должен знать, что слово паровоз - это основа, где пар приводит в движение механическое устройство, которое  называется – ПАРОВОЗ!  Вот сейчас ты закончил четыре класса. А затем у вас будет такой предмет, как физика. Вот там вам все и объяснят все досконально!
- Папа, а дедушка наш старый? – спросил Глеб.
- Твой дед уже в годах. Ему уже за 80 лет.
- Такой старый?! – удивленно спросил Глеб. Отец слегка улыбнулся, после чего сказал:
- Твой дед любого мужика может на лопатки положить! Он у нас крепкий. Бывало, в молодости я с ним и еще два мои брата, деревья пилили. А деревья большие, в три-четыре обхвата. Так у нас языки на плечах от усталости, а деду хоть бы что.
- Трудно было? – спросил Глеб.
- Трудно….  Не то слово. От такой работы, хоть, себя выжимай! Весь мокрый, словно только из воды вылез. И так целый день. А к вечеру почти не идешь домой, только ноги, еле-еле, передвигаешь. Даже и есть неохота от усталости. Хлебнешь кваску или воды,  и через пару минут тебя не слышно. А утром снова за работу по новой, пока все делянки не приведем в порядок.  Хорошо, что дед еще лошадь даст. А то вместо лошади сами тащим бревна. Дед, он почему крепкий!? Живет себе в тайге. Ему больше и ничего не надо. Для него тайга – дом родной. Круглый год у него охота, рыбалка. Летом пчелы. А зимой, бывало, когда непогода, натопит избу, да как медведь, завалится на печи и спит сутками. Небось, и сейчас также. У него все идет в одном русле. За всю свою жизнь он никуда не ездил, кроме небольшого городка. Да то, чтобы продать шкуры и мед.
- А где он учился? – спросил Глеб.
- Где? Да, считай, нигде! Читать и писать его научил дьякон Артемий. Кстати, деда и назвали в честь его. Уж больно он любил твоего деда. А у этого дьякона был не то родственник, не то друг, который жил в Питере и владел лесными угодьями. Так вот, дьякон и посоветовал ему, чтобы тот взял твоего деда к себе на службу, ну, вроде, как приказчиком. Деду к тому времени шел уже двадцатый годок. Барин, явно, не прогадал. Твой дед уж больно был исполнительным, к тому же, и хватким. Все-то у него ладилось, в руках горело. Барин дал ему деньги на постройку дома. А дом приказал построить в тайге, в километрах десяти от деревни. На берегу реки, на хорошем месте. Место открытое, с одной стороны река, с другой стороны лес дубовый. Барин не дурак был, каждый год приезжал туда отдыхать, то с друзьями, то с подругами….  Так вот, перед тем, как всю эту стройку затевать, барин привез двух специалистов по строительству. Они долго ходили, что-то измеряли, а потом чертили, и в конце концов нарисовали дом.
- Папа, а кто тебе все это рассказал? – Отец, малость, помолчал, глубоко вздохнул, и с грустью сказал:
- Это моя  мама мне рассказывала, первая его жена.
- А что, у него еще была жена? – спросил Глеб. Отец хмыкнул с язвинкой, улыбнулся, после чего сказал:
- У него их восемь было. А вот сейчас живет с девятой.
- А как так? – спросил Глеб.
- А вот так! – ответил отец. – Дед твой от природы здоровый. А что ему будет?! На войнах не был, работал всю жизнь себе на радость. Кругом тайга, как он говорит, - мать родная, да жены. Вот только почему-то жены его умирали, а ему хоть бы хны.   
- Наверно, болели? – спросил Глеб.
- Не знаю.  Наверно, болели. Мама моя умерла от чахотки. Уж больно кашляла, а потом вся высохла. Мне тогда лет десять было. Остался тогда отец с тремя детьми: со мной,  Поликарпом  и Александром. А через некоторое время отец опять женился. Жену взял молодую, лет на десять моложе себя. Женщина она была хорошая, добрая. К нам относилась с лаской, с любовью. Никогда даже словом не обижала. Через год у нас появился брат. Назвали его Константин, а еще через год родился Алексей. Жили мы дружно. Все, вроде, хватало. Были всегда сыты, одеты по тем меркам неплохо. Вот только, как мне казалось, скучно. Не то что работы не было, работы хватало, хоть отбавляй! В этом плане скучать не приходилось. А то, что одно и то же, изо дня в день. А как жили другие, мы ничего не знали. Что творится в мире, как люди живут, как вообще идет жизнь, что происходит вокруг нас. Я тогда просил отца, чтобы он научил меня писать. Ведь он всегда что-то писал, считал. Короче, вел дела для барина. Он мне тогда ответил, что вот с годок подрастешь, я тебя к одному человеку  отвезу, он тобой займется. А то я вижу, ты с ума сходишь. Так далеко и до нехорошего. Знал бы ты, Глеб, как я ждал, когда меня отец отвезет! И этот день настал. Собрала нам мать в дорогу еды, дед запряг лошадей, и поехали мы в город. Сначала заехали в деревню, там побыли пару часов, а уж потом отправились дальше. Ехали долго, почти весь день. Дорога проходила в лесной глуши, кругом сплошной лес. Дед всегда возил с собой армейский карабин, так как в дороге все могло случиться. Приехали в город. Я впервые увидел дома в три этажа. Для меня это было просто в диковинку. Городишко был небольшой. Доехав до церкви, дед остановил лошадей, слез с тарантаса. Посмотрел на меня и сказал:- Ну, что, Митяй, слезай, приехали!
 А потом началась у меня учеба в церковно-приходской школе. Я не заметил, как пролетели три года, где я научился грамоте.
- Папа, а тебе понравилось учиться?
- Да. Очень! Я хорошо учился, мне было интересно, и я много задавал вопросов. За что, порой, был иногда наказанным за любопытство! Это не то, что вы сейчас учитесь! А тогда и время было другое, да и жизнь совсем другая…. - Отец посмотрел на часы: - скоро придет наш поезд. Так что, пойдем на перрон.
Выйдя из здания вокзала, Глеб заметил, как начинало светать. Потянуло прохладой, в воздухе запахло свежестью.
- Наверно, хороший будет сегодня день! – и он посмотрел на небо. Небосвод был чист, хотя, еще слегка были заметны, слабо мерцающие звезды.
- Вон, видишь, - сказал отец, и показал рукой в сторону, откуда приближался паровоз с  ярким светом прожекторов, - это наш!
Через минуту локомотив пронесся мимо них и начал резко тормозить.
- Пошли скорее! – сказал отец, – наш вагон будет где-то вон там.
Наконец, поезд остановился. Глеб с Отцом ускорили шаг, так как знали, что поезд стоит всего пять минут. Подойдя к своему вагону, отец поднялся на ступеньки и протянул руку, чтоб помочь Глебу подняться.  Как только они успели войти в вагон, услышали протяжный гудок паровоза, а затем резкий толчок. Поезд тронулся.
- Вот и поехали! – сказал отец. Вагон был плацкартный и совсем пустой. Найдя свои места,  они устроились.
- Может, ты отдохнешь? – спросил отец.
- Нет, пап. Я не хочу. Ты лучше еще расскажи про деда.
- А что рассказывать! Вот приедем, ты сам увидишь как и что!
- Нет. А что было потом, когда ты закончил учебу?
- Потом приехал отец и забрал меня обратно домой. Хотя, мне почему-то не хотелось возвращаться обратно. За эти три года я многое узнал и многое увидел. А самое главное, я начал понимать, что все вокруг нас настолько необъяснимо! Вроде все хорошо, и в то же время на самом  деле не так. Короче, много несправедливостей, если сказать простым языком. Даже после окончания моей учебы, мне многое было неясно. А как хотелось бы больше ясности, как можно больше познать этот мир. А что мог увидеть  я там, в тайге, кроме работы, леса и реки? Глеб, ты давай, отдыхай. А пойду, попрошу у проводника чай.
Отец ушел. А Глеб продолжал оставаться с мыслями один. И все-таки, что больше всего удивило его, что впервые отец начал рассказывать о своей жизни и о себе. Хотя, это были короткие эпизоды. Но зато он впервые услышал их.
- Надо еще больше в следующий раз расспросить его.
 Ведь он прошел многое. В 17 лет его приняли в ряды ВКПб. А затем, революция, которую он встретил в Петрограде. По набору пошел в ВЧК. После у него была борьба с контрреволюцией. По окончании гражданской войны – учеба и снова война теперь уже на Дальнем Востоке, затем Финская компания, и, наконец, Великая Отечественная война. Конечно, Глеб уже хорошо понимал, что отец, явно, не будет ему рассказывать. Но ему очень хотелось, именно, сейчас услышать от него самого, так как для этого было самое подходящее время. Вскоре пришел отец, держа в руках два стакана чая.
- Что там у нас осталось? – спросил он Глеба, поставив стаканы на столик.
- Сейчас посмотрю, - развязав рюкзак, он начал доставать содержимое.
- О! Да мы с тобой еще с тобой живем! – сказал отец, увидев сверток с едой. – Давай перекусим и отдохнем перед дорогой. А дорога нам предстоит еще не простая!
После поездки по железной дороге им фактически предстояло еще добираться теперь уже по грунтовой дороге, а затем и вообще километров сто двадцать по брошенной лесной дороге.
Перекусив, Глебу снова захотелось вновь задать отцу несколько вопросов. Но, посмотрев на него, он  решил пока этого не делать. Прошло около пяти часов, как их поезд прибыл на конечную станцию. Проводник, идя по вагону, громким голосом оповещал всех пассажиров, что поезд прибыл на конечную станцию, дальше он не идет и попросил всех пассажиров, чтоб они не забывали забирать свои вещи. Выйдя на перрон вагона, Глеб с отцом, постояв с минуту. Оглядевшись, направились на привокзальную площадь. Народу было мало. Да и такси, которое они  хотели увидеть, тоже не было.
- Пойдем, вон, сядем на скамейку и подождем такси, - сказал отец. Но как только они подошли к скамье, Глеб с отцом услышали мужской голос.
- Мужики! Вам куда? – Они увидели легковую машину, из окна которой окликнул их водитель.
- Нам до автовокзала! – сказал отец.
 - Тогда садитесь! Махом довезу! – весело ответил он. Ехали недолго, минут десять. Автовокзал показался Глебу небольшим и невзрачным. Одно ему запомнилось,  это то, что наверху, под крышей висел плакат, на котором большими буквами было написано: СЛАВА КПСС!
- Ты посиди здесь, а я пойду, куплю билеты, и узнаю, когда придет наш автобус.
- Хорошо, - ответил Глеб и, присев на скамейку, начал просматривать, словно изучая, все вокруг. Интересного он ничего не увидел, так как автовокзал находился на краю города, вокруг которого ютились небольшие дома.
Подошел отец.
- Вот взял билеты. Ты знаешь, нам повезло. Через пятнадцать минут начнется посадка.
 Автобус, в котором они продолжили свой путь, был обычный, небольшой, с одной входной и выходной дверью. Выехав из города, буквально, метров через сто закончился асфальт. И, сбавив скорость, автобус запылил по довольно неплохой грунтовой дороге. Встречных машин, практически, не было.  Ну а если встречались, то, даже, в самом салоне становилось темно от огромного количества пыли. Конечно, это происходило недолго. Но с каждым разом внутри автобуса пыль хорошо оседала на одежде и лицах пассажиров.
- Папа, а нам долго ехать на автобусе?
- Часов пять. А что?
- Да вот, когда приедем, надо где-то мыться. Мы, как шахтеры, будем в пыли.
- Не переживай!  Найдем, где привести себя в порядок.
На отдельных участках дороги автобус не пылил. Повидимому, здесь недавно прошел дождь, и земля еще не успела просохнуть. С обеих сторон дороги  нескончаемой полосой тянулся лес. Иногда он приближался к дороге, но потом снова удалялся от нее.
- Папа, - спросил Глеб, - а то вдоль дороги – тайга?
- Можно сказать, что да. Начинается. Но до настоящей тайги еще далеко.
Глеб не переставал смотреть на лес.
- Здесь, наверно, много зверей, - подумал он, - хотя, наверно, около дороги их нет. Боятся они шума, а особенно людей. Как устроено интересно: Люди живут в городе, а звери в лесу. – Папа,  а ты с дедушкой все время жил в лесу?
- Считай, все время, за исключением трех лет, когда учился в городе.
- А вам нескучно было там жить?
- Скучно? Да какой там скучно?! Как подросли, так только и знали, что работали с утра до вечера. Твой дед разве даст отдохнуть! У него и поговорка на этот счет есть.
- А какая? – спросил Глеб.
- На том свете отдохнем!
- А зачем он так говорил?
- А вот когда ты его увидишь, задай ему этот вопрос. Посмотрим, что он тебе ответит…. Твой дед кроме работы ничего не знает. Он минуту не посидит, если только на перекур. Вот тут он с удовольствием закрутит косячок и задымит. Курить – он любитель. Наверно, с детства курит. Вот только не знает, где он этому научился. Вот приедем, ты ему и этот вопрос задай.
Проехав где-то около трех часов, водитель остановил автобус.
- Граждане, пассажиры – перекур! – сказал водитель и открыл дверь.
- Ну, что? Пойдем? – спросил отец у Глеба.
- Пойдем! – ответил Глеб. Выйдя из автобуса, Глеб увидел в стороне небольшую избушку, а рядом с ней две большие бочки, как потом выяснилось, это была бензозаправка. Постояв минут десять, они снова двинулись в путь.  На отдельных участках  дорога была настолько плохая, автобус начинало так трясти, что казалось, вот-вот, и автобус развалится. Скрипя, он  медленно опускался в ямы, то судорожно ревя, вылезал из них. На одной из таких ям он заглох.
- Что? приехали? – спросил Глеб.
- Может, и приехали… - ответил отец, - но только куда!
Водитель встал со своего сиденья и громко сказал:
- Сейчас поедем! Не переживайте! – Он вышел из автобуса, поднял капот и начал что-то там делать. После чего закрыл капот и, вернувшись, запустил двигатель. Мотор загудел, и автобус медленно тронулся с места. Через пару часов они въехали в небольшое селение. Скорее всего, он больше напоминал большое село. Когда вышли из автобуса, отец, взяв в руки чемодан, сказал:
- А вот теперь нам надо добраться до отделения милиции.
- Зачем? – спросил Глеб.
- Надо. Глеб! Надо!
- А это отделение далеко?
- Да, нет. Здесь все рядом. И больница, и милиция, и горсовет…. Короче, ходить далеко не надо.
Пройдя минут десять, отец радостно сказал:
- А вот и наша доблестная милиция! Значит так, ты посиди вон на той скамейке, а я схожу к своим старым друзьям, если они еще здесь работают. Уж больно давно я здесь не бывал! – И он, осмотревшись по сторонам, направился к дверям здания, на стене которого висела вывеска «городской отдел милиции».
Зачем они пришли сюда, Глеб начал догадываться. Наверно, отец попросит машину, чтоб дальше продолжить путь. И он не ошибся. Где-то через минут пять к зданию подъехал ГАЗ-67. Глеб узнал этот автомобиль. В своем городе, где он жил, их было много. Эту машину пацаны называли кто как: кто «виллис», кто «джип», но Глеб называл газ-67. Вскоре на крыльце появился отец, а с ним пожилой, седой  мужчина в милицейской форме. Они весело что-то говорили. Шагая к машине.
- Вот на ней мы сейчас поедем, - подумал Глеб. За рулем машины сидел водитель среднего возраста тоже в милицейской форме.
- А это мой водитель Иван Скобцов. – Отец и седой милиционер подошли к машине, - познакомься, - сказал пожилой милиционер водителю, представляя отца, затем объяснил ему, что он должен доставить их месту назначения.
- Понял, товарищ подполковник! Сделаем, как положено!
- Вот и хорошо! – ответил седой, и, пожав руку отцу, сказал – а, может, на денек останетесь у меня, а завтра уедете?
- Нет, нет! – ответил отец, - времени у нас мало. Как-нибудь в следующий раз. 
Услышав ответ отца, Глеб хорошо понял, что следующего раза, явно, не будет. Но где-то в глубине души у него все-таки появилась маленькая надежда, что в будущем им предстоит встретиться.
- Тогда, счастливого пути! – сказал подполковник и тут же сказал водителю, - обязательно полностью заправься и возьми с собой еще канистру, а, может, и две. В дороге всякое бывает.
- Есть! Товарищ подполковник!
- Тогда вперед!
Погрузив вещи, отец спросил водителя:
- Где здесь есть поблизости продуктовый магазин?
- А здесь все близко. Мы сейчас заедем. Он, как раз, будет нам по пути.
Проехав метров пятьсот, они подъехали к так называемому гастроному.
- Глеб, подай-ка мне рюкзак. Я схожу в магазин за продуктами. – Как только отец ушел, Глеб спросил водителя:
- А нам еще ехать долго? – Водитель повернулся, посмотрел внимательно на Глеба, помолчав, ответил:
-  Как подфартит!
- Ну, да…. -  ответил Глеб, хотя, слово «подфартит» он не знал,  что оно означает, но уже несколько раз слышал его.  Тогда Глеб решил схитрить и снова спросил водителя, - а сколько туда километров?
- Я, правда, еще до войны бывал в тех краях. Но думаю, километров где-то сто пятьдесят, сто семьдесят. Дорога уж больно туда плохая. Она, практически лесная, да если хороший дождь пройдет, то тогда держись! Хотя, может, сейчас получше. Но вряд ли. Туда, практически, транспорт почти не ходит.
- А почему? – спросил Глеб.
- Ну, а что там делать? Там ни заводов, ни предприятий. Деревни, да и так себе! Одним словом, глухомань! Вот только что на охоту, или на рыбалку туда!  Короче, тайга – матушка!
- А вы охотник? – спросил Глеб.
- У нас тут все охотники. У каждого по паре ружей, это точно, есть. Правда, не все уж такие охотники, а так себе. Тетерева. Зайца подстрелить – это умеют, а вот на хорошего кабана, или медведя, здесь надо быть настоящим охотником.
Они так бы и продолжали беседу, но тут подошел отец.
- Куда можно поставить, чтобы стекло не разбить? – Водитель взял из рук отца рюкзак и аккуратно уложил его рядом с  Глебом.
- Вы не переживайте. Не разобьем! Дорога такая, что не разгонишься. Сейчас сами увидите.
- Да, я знаю… - ответил отец, - я по этой дороге однажды один пешком шел три дня, хотя, километров двадцать ехал на лошади, а дальше пешком.
- Так вы сами местный?
- как сказать? Родился в этих краях, жил, а в шестнадцать лет покинул эти места.
- Так вы, значит, вятский?
- Можно сказать, что так.
- А то смотрю, откуда наш Воронин вас знает.
- Хорошо, надо ехать! – сказал отец, тем самым прерывая разговор с водителем. Глебу это не понравилось. Только, только начали вести разговор, а отец, бац, и прервал.
Проехав с километр, заехали на заправку.
- Ваня, как там тебя по батюшке?
- Николаич!
- Так вот, Николаич! Залей-ка ты пару канистр, и сам под пробку заправься, чтоб нам было спокойно ехать! Хорошо?
- Хорошо! – ответил  Николаевич, и пошел к дому, напоминающему сарай. Когда все сделали, Николаевич запустил двигатель, и они медленно отправились в путь. Проехав километров пять по грунтовой дороге, которая быстро закончилась, они замедлили скорость, съехали на лесную дорогу. Вначале она была хорошо укатана, и машина, не снижая скорость  неслась сквозь деревья. Но это продолжилось недолго, и водитель, сбросив скорость, начал виртуозно маневрировать, чтобы не попасть в ямы, которых становилось все больше и больше. Наконец, переключившись на первую передачу, ему аккуратно приходилось объезжать их.
- Да…  Дорога просто фронтовая! – сказал отец.
- Так, за ней никто не смотрит! – ответил  Николаевич, - В этом направлении если две машины за месяц пройдут, вот и все! А так, в основном селяне ездят зимой на лошадях, а летом, если что привезти тяжелое, то на тракторах. Вон видите, как они ее, бедную дорогу, излохматили!
На отдельных участках, казалось, все, дороги больше нет! Но проехав метров десять, она вновь появлялась.
- Сколько проехали? – спросил отец у водителя.
- Что там проехали? Всего ничего! Километров тридцать пять. Нам еще, если так пойдет, то часов шесть, точно, надо будет трястись.
Проехав, еще километров десять, дорога вообще стала ужасной. Вдоль ее  торчали ломаные небольшие деревья, кусты, а на отдельных участках вывороченные большие камни.
- Интересно, что это такое? – думал Глеб, - кто это так тут поработал, разворотил все вокруг? – Ему не терпелось спросить отца. Но машину постоянно трясло. К тому же, завывания мотора, не давали задать вопрос. – Ладно, потом спрошу, когда сделаем остановку.
Наконец, этот участок дороги закончился, и, машина, увеличивая скорость, как бы вздохнув, лихо побежала по дороге. Проехав еще пару часов, отец обратился к Николаичу.
- Ваня, давай-ка отдохнем, перекусим. А то что-то невтерпеж!
 Хорошо! – ответил он, - только вот подберем местечко поудобнее, и я тормозну.
Место он подобрал нескоро. Кругом была такая глушь, что выходить было, малость, страшновато. Но вот, наконец, дорога начала расширяться, и Николаич остановил свой автомобиль. Отец открыл дверь автомобиля и вступил на землю, после чего, поднял руки вверх, сказал:
- Какой воздух! Просто кристальная свежесть! Слушай, Николаич, как ты думаешь, сколько сегодня градусов?
- Точно не знаю, но думаю, градусов за двадцать есть.
- Ну, что, Глеб, тащи рюкзак из машины! Будем обедать!
Расстелив на траве плащ-палатку, отец достал содержимое из рюкзака: три металлических стакана, фляжку, хлеб и завернутую в бумагу колбасу. Сделав бутерброды, открутил пробку у фляжки и налил в стаканы чай. Николаич, наверное, вначале подумал, что во фляжке спиртное. Но когда отец налил всем поровну, его предположение отпало.
- Фронтовая? – спросил он у отца, показывая на фляжку.
- Да, - ответил отец.- Она со мной уже лет тридцать. Как вторая жена…. – с улыбкой ответил отец. Глеб смотрел на отца и своим глазам не верил. Он уже давно не видел, чтобы отец улыбался.- Она со мной три войны прошла. А ты где воевал? – спросил отец Николаича.
- Я вначале под Ленинградом, а закончил войну в Эстонии. Всю войну баранку крутил. Правда, один раз был ранен. Врачи подлечили, и снова за руль!  А вы конец войны где встречали?
- Конец войны я встретил в Польше. Вот только потом пришлось повоевать в Западной Украине.
- Это, наверно, с бандеровцами.?
- Так точно! С этой мразью пришлось повозиться. Ну что? Перекусили, малость? Теперь в путь! Нам до темна надо добраться.
- Доберемся, - ответил Николаич, - сейчас день длинный!
Дорога вновь преподнесла сюрприз. На этот раз в одном месте были такие ямы, что водитель с трудом вытаскивал свой «газик» из них. Казалось, вот-вот, и они сядут. Но в очередной раз он аккуратно обходил препятствия. Чувствовалось, что за рулем настоящий профессионал. Проехав  километров двадцать пять, тайга как бы отступила от дороги. Дорога стала шире, и впереди засеребрилась небольшая речка.
- Интересно, мост еще действует? – спросил отец.
- Вроде, живой, - ответил Николаич, - это  по весне, его, как обычно, уносит, но местные мужики новый мастерят. Благо, леса кругом море! – Да, речка сейчас по колено! А весной, ой-ей-ей, какая!  Того гляди,  унесет, и потом, хрен, кто найдет! Я года два назад в этих местах был. Так тут такое творилось! Мы на ту сторону не смогли перебраться. Пришлось  дожидаться, когда сойдет паводок.
- По  работе, что ли, ездили? – спросил отец, - что в этих местах может произойти?!
- Произошло!  Вот мы с группой выехали, но добраться так и не смогли.
- Понятно! – ответил отец. На том разговор закончился. Глебу, конечно, уж очень хотелось узнать, что произошло, и почему выезжала опергруппа. Но отец, как всегда,  прервал разговор.  Николаич остановил машину.
- Я пойду, посмотрю мост, - сказал он. Отец тоже вышел из машины, и они оба направились к мосту. Глеб внимательно следил за каждым движением отца. Было хорошо видно, как он поднялся на мост, прошел по нему,  постоял с минуту и, развернувшись пошел обратно к машине. Вернувшись, он сел на сиденье и твердым голосом сказал:
- Мост хороший, новый. Недавно, видно, построили.
Проехав мост, Глеб заметил, как вновь лес начал приближаться к дороге.  И вот они уже снова, словно пробирались сквозь  мощных вековых сосен и дубов.
- Интересно, сколько мы теперь проехали? – Все время сверлило в голове у Глеба, - и сколько еще осталось? - Вдруг он снова заметил, что лес вновь начал отступать, и впереди появились большие просветы. А вскоре небольшие черные дома.
- Папа это что? Деревня? – спросил Глеб.
- Да-а. Была когда-то деревня, - ответил отец, - вот только сейчас здесь никто не живет.
 – А почему? – спросил Глеб.
- А что здесь делать? Работы нет, вот и уехали люди отсюда. Кто куда….
Глебу еще хотелось задать отцу вопрос, но, подумав, он решил этого не делать. Дорога проходила через всю деревню. Дома, стоявшие по обе стороны дороги,  напомнили Глебу что-то из страшной сказки, где кругом покосившиеся избушки, да воронье на крышах..
- Хорошо, что воронья здесь нет, а то,  точь,  в точь, как в  писании.
Деревню проехали быстро.
- Да, - подумал Глеб, - Как это, все-таки, странно: никого и ничего. Только серые дома. А может, здесь кто-то живет? Скорее, здесь мертвая тишина что днем, что ночью. – И Глебу стало как-то не по себе. – Ведь жили здесь когда-то люди, и были у них дети. И вдруг раз, и все закончилось. Жутко, даже страшно!  Ладно. Проехали, значит, проехали…
 Дорога снова потянулась к лесу, и уже через пару минут они ехали по настоящей дремучей тайге.
- Папа, а вот сейчас настоящая тайга?
- Сейчас, считай, да, - ответил отец.
- Здесь, наверно, много зверей?
- Зверей здесь хватает….
- А что?  И медведи есть?
- Смешон, ты, однако, Глеб! Здесь есть все. Вот только тигров и львов здесь нет, а медведей хватает.
Дорога продолжала проходить по тайге,  и казалось, этому не будет конца. Небольшие подъемы и спуски делали ее привлекательной. Машина, словно вырывалась из темноты, и, пробежав небольшое расстояние, вновь проваливалась в зеленую прохладную глушь.
- Смотрите, смотрите! Вон, впереди! Волки! – Вскрикнул Николаич.
- Да! Точно! – ответил отец. – Наверно, на охоту вышли.  Сейчас для них самое, самое время. У тебя ствол-то с собой есть? – спросил отец.
- Он у меня всегда с собой! Только зверей я не бью!
- а зверей никто и не собирается бить! Они нам вреда не причинят. Вот только если нападут, тут другой вопрос!
- Я тоже так думаю, - ответил Николаич.
Услышав шум мотора, волки тут же исчезли в зеленой, лесной чаще.
- Боятся, серые! А вот если зимой встретишь их, они себя так вести не будут.
- А что? Приходилось встречаться с ними зимой?
- Приходилось не только встречаться, но и отстреливаться от целой стаи.
Глебу вновь хотелось спросить у отца, что было дальше. Но тут его опередил Николаич, спросив у отца:
- Что, в этих местах?
- Да, нет. В Закарпатье, во время войны, а точнее, после войны.
Глеб опять хотел задать вопрос, но Николаич его опередил:
- И много их было?
- Как сказать, - ответил отец, - штук шесть.
- А вас?
- Я, да солдат, водитель мотоцикла. Места там тоже глухие. Да мы волков так не боялись, как лесных «друзей»- бандеровцев. Что там волки! А вот эти звери похлеще волков во много раз.
- Это точно, - ответил Николаич, - я, когда в Эстонию попал, там тоже этих волков хватало, так называемых лесных братьев. Днем они, как люди, а ночью, волки, волками! Много они нашего брата положили….
- Это точно! – теперь уже сказал отец. – Зверь, когда его не трогаешь, он и тебя не трогает, если, особенно, сыт. А эти наоборот, в крови у них это заложено.  Эта бандитская свара свое не упустит, чтобы не отомстить, и как можно больше уничтожить русских, и в первую очередь коммунистов и комсомольцев. Пришлось мне с этой мразью столкнуться.  Да и след они мне оставили на всю жизнь. Вот так, брат, дела! Ладно, об этом хватит! – сказал отец и, помедлив, спросил Николаича, -  семья-то большая у тебя?
- Как сказать, - ответил Николаич, - Вроде, небольшая, но так и немалая. Я, жена, четверо сыновей. Три сына уже женаты. У каждого по ребенку. А младший, четвертый, сейчас школу заканчивает, собирается поступать в военное училище. Хочет стать офицером.
- Это хорошо! – сказал отец, - что офицером хочет быть. Значит, говоришь, внуки есть?!  Это тоже хорошо. А вот у меня, пока никого, кроме дочери и сына.
- Ну, а это дело нажитое, - ответил Николаич и остановил машину.
- Что-то случилось? – спросил отец.
- Да, нет! Просто решил перекурить. Вы, как я смотрю, не курите.
- Ну, да.  Да.
Николаич вышел из машины и, отойдя в сторону, закурил.
- Вот и настал мой момент, - подумал Глеб и спросил у отца, - Папа, что за место мы проехали, где все разворочено?
- Это где? – спросил отец, и тут же продолжил, - а, это место называется чертово логово. Хотя, чертей там никаких нет, просто аномальное место. Говорят, что там много какой-то руды. А в старые времена говорили, что там орудуют черти, да ведьмы. И если кто ночью в эти места попадал, выдел всякие ужасы. Короче, брехня все это!  Скорее всего,  здесь залежи или железной руды, или еще чего. Если ты заметил, там земля  красно-желтая, словно ржавчиной  покрыта.
- А почему там деревья повалены, и обгорелые? -  снова спросил Глеб.
- А это потому что во время грозы в эти места чаще бьют молнии. Что-то, видно, притягивает их здесь, и происходят пожары.
Вскоре пришел Николаич, и они снова продолжили свой путь. Проехав еще пару часов,  тайга расступилась, и слева вдоль дороги показались деревянные дома. Но эти дома были совсем не похожи на те, которые они проехали раньше. Сразу было видно, что здесь живут люди. Проехав метров пятьдесят, Глеб увидел, как из подворотни одного из домов выскочила большая собака и бросилась, громко лая, к их автомобилю.
- Вот, дура! – сказал Николаич, - можно подумать, что мы ее боимся.
Собака продолжала бежать. И вскоре к ней добавилась еще одна, а к ним и еще одна.  Наконец, деревня закончилась, и собаки отстали.
- Николаич, - сказал отец, - скоро будет развилка, - где-то с пару километров. Ты там поверни налево. Словом, съедем с этой дороги, а там останется где-то километров десять. Но дорога там пойдет, можно сказать, лесная тропа….  Вот, вот, в этом месте. Поворачивай! – показал отец рукой Николаичу.
- Понял! – ответил Николаич и, сбросив скорость,  повернул налево.
- Вот это да! – удивленно сказал  Глеб, - так здесь совсем дороги нет!
- Есть, - ответил Николаич, медленно продолжая ехать. Две небольшие колеи, заросшие травой, пробивались сквозь  деревьев. На отдельных участках деревья своими ветками хлестали машину, и Глебу казалось, что они своими зелеными лапами дальше не пропустят их.
- Вот это глушняк! – сказал Николаич.
- Это точно! -  согласился отец. - Через пару километров будем на речке. Вот там я и родился в этой глуши. И, считай, до семнадцати лет там прожил.
Машина, пробиваясь сквозь лесную чащу, иногда замедляла скорость. И Глеб, смотря на это, думал:
- Ну, вот-вот! Сейчас и остановимся. И совсем не будет дороги.
Наконец, впереди тайга стала пошире, и машина веселее побежала по колее..
- Скоро приедем, -  сказал отец. – Еще где-то с километр, и мы приедем.
- Наконец-то, - подумал Глеб и начал смотреть вперед. Тайга расступилась, и Глеб увидел большую поляну, на которой стоял, как показалось Глебу, огромный дом. Дом был непохожим на обычные дома. Таких он никогда не видел. Рядом с домом в стороне было еще несколько построек, чем-то напоминающие Глебу городские сараи. Николаич подъехал к дому.
- Вот и приехали! – сказал отец. - Ну, что? Давайте  выгружаться и пойдем к хозяину.
Они не успели все выгрузить, как на крыльце появилась пожилая женщина. Увидев нас, она радостно взмахнула руками и громко сказала:
- Артемий, Айда скорее сюда!  Ты погляди-ка, к нам гости!  А если не ошибаюсь, твой сын с внуком!
Увидев ее, отец поднялся на крыльцо, подошел к ней, протянул руку. Она в свою очередь сделала то же самое. Отец что-то сказал ей и они обнялись. Вскоре на пороге появился дед. Глеб смотрел на него и не верил своим глазам. Перед ним стоял высокий, под  два метров ростом,  мужчина с седой головой, крепкого телосложения, с широкими плечами.  У  Глеба сразу промелькнула в голове мысль, этот человек напомнил ему богатыря из сказки, просто, один в один. Только, малость, его приодеть и меч в руки, и будет русский богатырь.
- О-о-о! – Почти закричал дед, - какие гости к нам пожаловали! Милости просим!  - И он обнял вначале отца, а затем, подойдя к Глебу, поднял его  на руки и крепко поцеловал. Колючая борода деда слегка коснулась щеки Глеба. Ему стало как-то не по себе.
- Да, ты не робей, внучок! Сейчас будем знакомиться!  - Дед поставил Глеба на землю и, протянув руку, сказал с иронией, - Я лесной дед Артемий Тимофеевич!  Проживаю в тайге много лет. Годков так под девяносто. Имею хозяйство, тем и живу. Моя страсть – это охота, рыбалка и пчелы. А насколько я понял, ты – Митяя моего сын! Так? А значит, мой внук!
- Да! – ответил Глеб. – Я ваш внук, а это мой папа! – И Глеб показал рукой в сторону отца. - А живу я в городе.  Учусь в школе. В этом году пойду в пятый класс.
- Молодец! – сказал дед, - значит, ты уже грамотный. Ну а об этом мы поговорим потом. А сейчас всех попрошу в избу. А ты Настасья давай, харчи на стол ставь! Гостей с дороги надо кормить.
- Хорошо, хорошо! Сейчас все сделаю. А вы пока перекурите, поговорите…. – Бабушка Настя удалилась в  дом, а Глеб, отец, дед и Николаич остались на крыльце.
- И как это тебя угораздило приехать ко мне в гости? – спросил дед, сколько годков ты не был у меня?  Если мне не изменяет память,  так последний раз ты был у меня после войны, в сорок шестом. Слушайте, идемте, на скамейку сядем. А то, что мы тут стоим, – сказал дед. Спустившись с крыльца, они присели на небольшую скамейку, которая стояла под окном. Николаич, достал портсигар и предложил папиросу деду. Дед посмотрел на папиросы, вытащил одну из портсигара, поднес к носу. Понюхал, после чего сказал:
- Табак, видно, хороший.
- Табак, не знаю, ответил Николаич, - а папиросы – Беломорканал фабрики Урицкого, ленинградские.  Курю их, как с войны вернулся. Мне нравятся. – Николаич закурил и передал спички деду. Дед слегка покрутил папиросу, после чего тоже закурил.
- А ты, Митяй, не куришь?
- Нет! – ответил отец, - и вам не советую! 
Дед глубоко вздохнул в себя, после всего, выдохнув, сказал:
- Хороший табак, но слабоват, малость! С моим рознь!
- А вы какие папиросы курите? – спросил Николаич.- Дед, улыбнувшись, сказал:
- Махра!  Вятская самокрутка! Понятно?!
- Понятно! – ответил Николаич.
- Так. Я опять хочу, Митяй, тебя спросить. Это каким ветром тебя ко мне занесло?
- Ну, как каким?  Вот внук подрос, говорит, давай к дедушке съездим. А тут  появилась возможность. Вот и решили поехать. Писать не стал. Знаю, что раньше письма приеду. А другой связи с вами нет.
- Конечно, конечно. Хорошо говоришь.  А как  ехали-то? Дорога, небось,  абтрак!
- Дорога, конечно, плохая. Но, как видишь, доехали.
В это время открылось окно, и баба Настя радостно сказала:
- Прошу за стол!
- Тять, а где руки помыть? – спросил отец.
- А ты что, не помнишь, где руки мыл? Там и моем!
- Пойдемте, помоем руки! – сказал отец, и все пошли за ним. Свернув за угол дома, Глеб увидел прибитый рукомойник, сделанный из  дерева. А рядом на стене висел деревянный ковш.  А на земле стояла деревянная бочка, наполненная водой.
- Вот смотри, Глеб! Прошло столько времени, а у деда так ничего не изменилось.-   Он зачерпнул черпаком воду, налил в рукомойник воды и первым помыл руки, после чего, отойдя в сторону, сказал, - теперь твоя очередь, Николаич.- И, сняв полотенце с крючка, вытер руки. Глеб мыл руки последним. Он внимательно вначале рассмотрел ковш, подержав его в руках, затем потрогал руками рукомойник, после чего зачерпнул воду из бочки, наполнил рукомойник водой и начал умываться.
- Интересно! – сказал он себе, - надо же! Какой смастерили рукомойник.
- Глеб, ты скоро?- услышал он голос отца.
- Сейчас, сейчас! – Когда он закончил умывание, к нему подошла баба Настя.
- Ну, пойдем, внучек, - ласково сказала она, положив свою руку на плечо Глеба.
Поднявшись по ступенькам крыльца, Глеб еще раз посмотрел по сторонам.
- Как здорово! Кругом вековая тайга! А здесь большая поляна и этот дом с постройками. Словно, в сказку попал.
- Осторожно! – сказала баба Настя и, взяв руку Глеба, повела его по длинным сеням  дома. В сенях было темно. Лишь открытая дверь способствовала их освещению. Пройдя сени, они вошли в большую комнату, в которой за круглым огромным столом сидели дед, отец и Николаич.
- Вот это стол! – удивленно сказал Глеб. – Я некогда  такого не видел.
- Ты многое еще не видел, - сказал отец и, придвинул стул к столу, - присаживайся.
 На столе, что первое, увидел Глеб, стояла большая бутыль. Она сильно выделялась из всей трапезы, словно, какая-то каланча.  Далее шли тарелки, наполненные всякой едой. Здесь были огурцы, грибы, капуста, моченые яблоки и, как заметил Глеб, копченые сало и окорок.
- Давайте. Приступайте. За встречу! – сказала баба Настя и подняла первой стакан.
- Подождите! – сказал отец и достал бутылку водки, привезенную с собой.
- Ну-ка, ну-ка! Что за пойло? – спросил дед и, взяв бутылку в руки, начал разливать.
- Тять, да это обычная водка.
- Да? – Удивился, дед, разглаживая свои желтые от махорки усы. – Надо лизнуть ее, узнать, что это за зверь. – И, распечатав бутылку, попробовал, сделав глоток. – Слаба, сучка! Моя крепче будет! Ну, да ладно!
Все взяли стаканы в руки, чокнулись ими. Лишь один Глеб сидел и смотрел  на них, словно и сам  принимал участие.
- Ой! Я дура старая! А тебе, Глебушка, ничего не налила. У меня хороший морс из клюквы стоит. Сейчас, сейчас, - и побежала из комнаты в сени. Пока баба Настя бегала, дед и Николаич выпили. Отец поставил полный свой стакан на стол.
- Митяй, а ты что не пьешь? – спросил дед.
- Я, тятя, не пью и не курю, и вам не советую….
- Молодец! – ответил дед, - а баб, хоть, любишь? А?
Отец посмотрел на деда и тихо сказал:
- Тять, разве так можно? Здесь ведь ребенок. – После этих слов воцарилась тишина. Вскоре появилась баба Настя.  Она подошла к столу, и начала наливать морс  из большого деревянного ковша.
- Пей, внучек, - сказала она. – А вы, мужики, что притихли? Ничего не закусываете. Вот сейчас скоро горячее будет готово. – Налив всем снова стаканы, он подошла к отцу и, смотря ему в лицо, сказала, - А ты Дмитрий, что не пьешь?
- А я, Анастасия Петровна, вообще не пью. – Не успел он договорить, как его перебил дед:
- Так он совет отцу дал, чтоб я не пил и не курил!
-  Так, это правильно, - сказала баба Настя.
- Правильно, правильно, - перебил ее дед, - кто не курит и не пьет, тот здоровеньким  помрет….. – и тут же громко рассмеялся. Николаич тоже усмехнулся слегка. Лишь отец нахмурился. И Глебу это было видно.
- Хватит дуться, -  сказал дед и. привстав из-за стола, похлопал отца по плечу. - Ты ведь в гостях, а не партсобрании у себя!  Расслабься, малость, и расскажи мне про вашу жизнь, как и что? Небось, соскучился по родным местам. -  Дед встал во весь рост, взял со стола стакан, наполненный самогоном и, чокнувшись со всеми, залпов выпил его до дна, затем, выдохнув, громко сказал, - Хорошо пошло! Словно, босичком по крови! – и, протянув руку, прихватил кусок окорока, забросил его в рот.  Глеб такого тоже никогда не видел.  – Так, Митяй, ты, наконец, будешь  нам что-нибудь рассказывать?
- А что рассказывать? Ты, тять, все равно меня не поймешь.
Глеб смотрел то на деда, то на отца и никак не мог понять одного, как так, прошло столько времени, как эти два взрослых человека, не видели друг друга давно.  А сейчас вот за этим столом ведут себя так, как будто и не расставались никогда, а так себе, словно часа два назад виделись. Какая-то непонятная для Глеба вырисовывалась картина, и он вспомнил про дедушку своего друга. Какая большая разница между ними. Глеб представлял встречу деда с отцом совсем по другому.  Он думал, что встретятся, обнимутся, и будут радоваться этой встрече. Ведь столько лет не виделись. А тут, как говорится, тебе, бабушка, и Юрьев день….
- Может, мне показалось, - подумал он, да и отец-то у меня тоже – мертвая тишина. Пока из него не выдавишь, он тебе сутками будет молчать, хотя, будет рядом.
- Ну, надолго к нам? – спросил дед.
- Думаю, дня на три.
- Чё?! – удивленно спросил дед, чуть было, не подавился, прожевывая кусок мяса. – Как на три дня?!
- А вот так! – ответил отец. – Машину мне друг дал на три дня.
- Ну, ну, - сердито ответил дед и, взяв в руку бутыль с самогоном, налил себе полный стакан, после чего залпом выпил. – Значит, ты говоришь, на три дня. Это что я могу показать внуку за три дня? А?  Я думаю, коль приехали, хотя бы, самую малость, дней десять поживете. Мы  с ним на рыбалку сходили бы, я бы его по тайге поводил, может, и поохотились бы, хотя, сейчас не время для охоты. А вот ягода пошла. Как  раз, мед буду качать завтра.  А ты – на три дня!
- Тять, да ты пойми меня тоже. Я бы рад. Вот только как потом отсюда выбираться от тебя. Что, пешком прикажешь идти?
Дед молча смотрел на своего сына, и после долгого молчания со строгостью в голосе сказал:
- А вот в семнадцатом году из дома убег, что, на авто, что ли? А? Небось, тогда не думал, как до Чугунки добираться.
- Тогда другое время было, и обстановка другая. А сейчас все по-другому.
Дед, покачивая головой, смотрел на отца и продолжал злиться. В это время в комнату вошла баба Настя, держа в руках большое блюдо, от которого отходил ароматный запах.
- Мужики, давайте, налетайте, пока горяченькое.  Да и хватит громко говорить!  Дед снова налил себе стакан и, посмотрев на Николаича, спросил:
- А ты, мил человек, что молчишь? – Николаич, слегка улыбнувшись, сказал:
- Я вас хорошо понимаю.  Но в жизни всегда бывает не так, как нам хочется.
- Ну, да, да! – ответил отец. – Жизнь, она коварная штука!  Хотя, строим мы ее своими руками.- Посидев, еще, примерно, с час, отец. Поднявшись со стула, сказал:
- Тять, нам бы отдохнуть. А то с дороги устали.
- Хорошо! – ответил дед и позвал бабу Настю, - Анастасия! Сделай им постель. Пусть отдыхают. А я схожу на пасеку, собак покормлю. Они, небось заждались.
- А что? У вас много собак? – спросил оживленно  Глеб.
- Нет. Немного. Да и как без собак в тайге. Собаки - первые мои помощники и самые верные друзья.
- Вот бы их увидеть! – сказал Глеб.
- Завтра рано встаем. И мы с тобой поутру на рыбалку сходим. А заодно, возьмем с собой собак. А если хочешь, постреляем в лесу. Только уговор: никому ни слова! Договорились?
- Да, да! – ответил Глеб. – Никому ни слова!
- Вот и хорошо!
- А во сколько пойдем?
- Я тебя сам подниму. Не переживай!  А теперь иди, отдыхай горницу..
Пройдя  по коридору, Глеб вошел в другую комнату, в которой горела керосиновая лампа, стоящая на столе. В комнате стояли две большие кровати, а в стороне от них стоял деревянный комод, чем-то напоминающий, как у них дома. Больше ничего в комнате не было. Глеб сел на край кровати. Вскоре пришла баба Настя.
- Давай ложись! – сказала она и расстелила ему постель, - отдыхай! А я пойду.
Глеб  быстро разделся и тут же заснул.
 Проснулся он того, как почувствовал, что кто-то взял его руку. Отрыв глаза, он увидел перед собой деда. Он сидел на кровати, держа руку Глеба, и слегка улыбался.
- Хватит подушку давить! Пора за дела браться! Больно уж мало нам времени отпущено отцом. Туда, сюда, и день, как корова языком слизала! А нам с тобой надо и на рыбалку,  и на пасеку. Ну, а если успеем, то в тайгу сходим. Так что, Глебушка,  давай вставай. Приводи себя в порядок и за стол!
- Хорошо, - ответил Глеб, - я сейчас!  Он быстро встал, привел себя в порядок  и появился в столовой. В комнате стоял вкусный запах хлеба вперемежку с чем-то знакомым.
- Наверно, с ягодами, - подумал он, и, присаживаясь к столу, не ошибся. На столе он увидел большой пирог, от которого отходил такой вкусный аромат, что  Глеб проглотил слюну.
- Сейчас я вам молочка холодненького налью. Заодно, отведай мой пирог с ягодой. В этом году уж больно много ее уродилось. Так что, давайте, ешьте!
Глеб отхлебнул молоко, затем откусил кусок пирога.
- Как вкусно! – сказал он, - я такой пирог никогда не ел!
- То-то, и оно! – сказал дед, - откуда у вас там в городе?! А у нас тут в печке пироги пекутся. Это баба Настя – молодец! Она все умеет стряпать! Только скажи!  Так что ты давай, нажимай, нажимай! Нам сегодня надо будет, малость, медом заняться. Хотя, мед может дня три подождать, а вот на рыбалку мы с тобой обязательно сплаваем.
- А на чем? – радостно спросил Глеб.
- На лодке с мотором! – важно ответил дед. – Мы в начале по реке пройдем. А потом уйдем в старицу. Там вода тихая. Вот там и порыбачим!
- Вот это здорово! – подумал Глеб, - Где бы я еще так порыбачил?!
- Анастасия! – Сказал дед, - как гости встанут, ты накорми их и своди на пасеку, если они захотят.
- Хорошо, хорошо! Как скажешь, Артемий.
- Ну а мы с внучком пошли!  - Выйдя из дома, дед пошел в сарай и минут через пять он принес в руках пару удочек и какой-то мешок. – Ох! – сказал дед, - старая башка моя! Поесть-то я забыл взять! Анастасия же нам все собрала. Сейчас заберу, – дед положил снасти на землю и вернулся в избу. Глеб поднял удочку и начал ее изучать. Вскоре появился дед, неся в руке небольшую сумку.
- Вот это тебе, - сказал он, передавая Глебу сумку. – А остальное я возьму.
- Дедушка, а река далеко? – спросил Глеб.
- Да, нет!  Рядом, в метрах двухстах.
- А что? И лодка там?
- Да! – ответил дед, - она у меня там на привязи. Хотя, утащить ее никто не сможет. А вот, иногда, бывает, то волна, то ветер утащат. Ну а такого плохого не было.
- Она ведь у вас с мотором.
- Да, с мотором. Это мне сын Александр два года назад привез. Вот только с бензином у нас уж больно плохо. Вот и приходится его беречь. Матвеич из деревни иногда его привозит, меняет на мех. А так где его купишь? Нигде…. Вон, глядай  туда! Видишь реку?
- Да, вижу! – Пройдя еще немного, Глеб увидел реку во всей ее красе. – Какая она широкая! – с восхищением сказал  Глеб.
- А дальше туда, она – ух,  какая! – ответил дед, - я по ней далеко один раз плавал, да так далеко, что испужался. Вот и наша лодка.
- Дедушка, а лодку ты сам сделал?
- Считай, что сам. Хотя, мне помог мастерить  ее твой дядя Поликарп. Ох и мастеровой же он, но военный врач и живет он на Украине. Вот он как-то приехал ко мне и говорит,  давай, мол, тебе корабль построим. Лесу-то море! Вот мы и решили. И, как видишь,  что смастрячили!  А вон, смотри, на борту что написано.
 Глеб отошел в сторону и отчетливо увидел надпись «Вятка».
- Здорово! – сказал он.
- Ну, что!? Милости просим! – сказал дед, указывая Глебу на место в лодке. _ Сейчас заведем мотор и поедем. – Дед подошел к мотору, внимательно осмотрел его, что- то там подергал, пощупал, а затем резко рванул трос. Мотор чихнул раз, другой, после чего, испустив небольшой дымок, завелся. Дед аккуратно, не спеша оттолкнул  лодку от берега веслом. И уже когда лодка вышла на большую воду, дед опустил мотор в воду, дал полный газ. Лодка выпрямилась и, набирая скорость, слегка задирая нос, начала скользить по воде.
- Вот это да! – не переставал восхищаться Глеб. Он никогда еще в своей жизни не чувствовал себя таким счастливым. Проплыв, примерно, минут пять, дед повернул лодку вправо, сделав слабый крен. Они направились в сторону, где, как увидел Глеб,  простирался небольшой пролив.
- А это мы куда? – спросил Глеб.
- Это мы на старицу. Тут, недалече. Ты сейчас увидишь.
Глеб смотрел на воду и заметил, что вода здесь была стоячая. А еще проплыв метров пятьдесят, он увидел по сторонам много лилий и кувшинок.
- Как красиво! – сказал Глеб. Видя все это,  он восхищался этой красотой. Дед выключил мотор, и лодка медленно, по инерции, скользя по водной глади, наконец. Остановилась. Глеб хотел было оторвать от воды лилию, как  услышал голос деда:
- Не надо! Не рви! Это водяные цветы. Пущай они тут и живут. Они людям красивы только на холсте и на воде. В избу их нести не принято. Они же водяные.
- Наверно, дед прав, - подумал  Глеб. – Вот здесь ихняя жизнь. Так пусть они тут и живут! – и он убрал руку обратно.
- Вот здесь мы поставим сеть, а вон там и сами поудим рыбку.
- А на что мы будем ловить? – спросил Глеб.
- Во! Наконец-то я дождался твоего вопроса, - сказал дед,  я еще вчера об этом подумал, и с вечера накопал на навозной куче червей. – Он развязал рюкзак, достал небольшую синего цвета небольшую коробочку и протянул Глебу. – Вот, держи!
 Приняв ее, Глеб увидел на крышке коробки выдавленный царский российский герб  с  двумя двуглавыми орлами. Далее шла надпись: Санкт-Петербург.   ниже было написано: монпансье-сладости.
- Дедушка, а откуда у тебя такая коробка?
- О-о! Этой коробке в обед сто лет! - улыбаясь, сказал дед.
-Как сто лет? – переспросил Глеб.
- Да, я шучу, Глеб. Я ее купил в городе, когда Россией правил Николай Второй. Купил я ее в магазине, как сейчас принято говорить, но только в частном. Уж больно вкусные там были сладости, и подарил их первой своей бабке. А когда сладости съели, тогда она мне и пригодилась.  Вот такие дела!
- Да! – удивленно сказал  Глеб, внимательно разглядывая коробку.
- Глеб, начнем рыбачить? – спросил дед, давай бери удочку и начинай удить.
Глеб взял удочку, размотал веревку, подержал в руках вначале поплавок, который был сделан из камыша, затем посмотрел на грузило, крючок, после чего насадил червя.
- Так, ты и червя умеешь насаживать? – спросил дед.
- Да. Умею. У меня дома тоже есть удочка. Только вместо веревки леска и поплавок совсем другой.
- Это понятно. Город, есть город…. – сказал дед, забрасывая сеть.
- А вот вы мне скажите, разве сетью можно ловит рыбу?
- Это ты о чем говоришь? – удивился дед.
- У нас это называется браконьерство.
- Где это у вас?  А да! – ответил он, – у вас там кругом жандармы. А у нас здесь тайга. У нее свои законы. И кто мне будет запрещать, если только вон те, пучеглазые, - и он показал на большую лягушку, которая, надуваясь, сидела на большом листе кувшинки. – У нас,  Глебушка, здесь свои законы.  Тайгу надо любить, уважать, и разговаривать с ней на Вы!  Только тогда она тебе добро принесет.  Вот я слыхал, что  рыбу взрывают. Вот это, точно, нельзя делать.  Ведь, как я кумекаю, с крупной рыбой погибает и мелочь. А вот сеть, она мелочь не трогает, а крупная  для   Артемия – самое то! Ну, да ладно! Кидай своего червя!  Будем смотреть, у кого какая рыба будет.
Глеб аккуратно опустил насаженного на крючок червя и стал внимательно смотреть на поплавок. Вода была настолько прозрачная, что он перестал смотреть на поплавок. Теперь хорошо было видно все насквозь до самого дна.   Восходящее солнце с каждым часом все сильнее и сильнее прогревало все вокруг, а с ним начинала просыпаться тайга. В воздухе появились стрекозы, а по воде на большой  скорости мимо лодки проносились водомеры. Перестали квакать лягушки. Хотя, отдельные, нет-нет, еще продолжали нарушать тишину. Глеб продолжал наблюдать, смотря то на поплавок, то на крючок. Наконец, его ожидания оправдались.  Поплавок дернулся и резко пошел под воду.
- Тяни! – скомандовал дед. Глеб поднял удилище и увидел, как на крючке засеребрилась на солнце его добыча.
- Смотри! Хорошая рыбка!– сказал дед. Глебу не верилось, что он поймал такую большую рыбину!
- Вот бы увидели мои друзья! – подумал он.
-Молодец, молодец! – радостно похвалил его дед. – Давай дальше продолжай ловить в таком духе! – Не прошло и несколько минут, как он снова вытащил, а затем еще и еще. – Ты погляди-ка, что творится!  Так ты и меня обгонишь! Уж больно хорошо у тебя получается!  Вот только бы еще, если бы они покрупнее были, то тогда тебе и цены бы не было!  - Услышав эти слова деда, Глеб в душе говорил себе:
-  Вот поднимет он сеть, я посмотрю, сколько у него будет рыбы. – Просидев часа два, дед посмотрев, что время подходит к обеду, сказал:
- Глебушка, давай, перекусим. Время жевать! Как ты на это смотришь?
- Можно и перекусить. Вот только я еще один раз закину, и перекусим.
- Хорошо, - ответил дед и начал доставать еду из сумки.  Он аккуратно вначале постелил вафельное полотенце на сиденье, а затем также аккуратно разложил на нем завернутые пироги бабы Насти. Глеб в это время упорно продолжал смотреть на поплавок. Наконец, поплавок слегка дернулся, оставив за собой небольшой круг, а затем резко ушел под воду.
- Есть! – вскрикнул Глеб и поднял резко удилище.
 – Ух  ты, какая акула попалась! – шутя проговорил дед, доставая бутылку из мешка. На этот раз, действительно, Глебу попалась   сорожка  весом  примерно больше полкилограмма.
- Эх! Вот бы видели мои друзья, какую я рыбу поймал! Не то, что там, на реке, где одни пескари!
- Давай, рыбак, налетай! – сказал дед, протягивая Глебу кусок пирога.
- Дедушка, а ты давно здесь живешь в тайге?
- Давно, Глебушка!   Давно, ой, как давно…. Сколько себя помню, с тех пор и живу.
- А ты не боишься здесь жить?
- А чего бояться-то?  Тайга, она и мать, и отец! Она ведь и накормит, и оденет, и обует, и согреет. Она, внучок, как тебе сказать, ну, вроде, все!  Вот все, что есть на свете. Понимаешь? – Дед смотрел на Глеба, словно читал в его глазах согласие с ним и понимание его. Они оба молчали. Наконец, Глеб, глубоко вздохнув, сказал:
- Понимаю!
- Вот это уже хорошо, что ты меня понимаешь. - Хотя, что мог понимать, мальчишка, который всего, навсего,  закончил всего четыре класса и которому через несколько месяцев исполнится одиннадцать лет.
- Дедушка, спросил Глеб, а где твоя работа, и кем ты работаешь?
- Я сейчас не работаю.  Сам понимаешь, возраст. А всю свою жизнь работал лесником. Слыхивал про такую работу?
- Нет, - ответил Глеб.
- Вот, то-то и оно! Эта работа очень ответственная и очень сурьезная! Да к тому же, порой, и опасная.
- А почему опасная?
- О-о! Еще какая бывала опасная!  Ведь тайга, она может и загореть. У меня, слава богу, таких случаев не было. А вот в других местах бывало. Да, кстати,  когда вы ехали, небось, видали горелое полесье вдоль дороги.
- Да! – ответил Глеб.
- Вот то-то, и оно!
- А еще чем опасно? – снова спросил Глеб.
- А еще, сколько раньше по тайге блудило всяких людей!  Так вот они самые опасные!  Кто они такие, они не говорили, и что у них под шапкой, я тоже не знал, – дед  замолчал, тем самым давая понять, что разговор еще не закончен.
- А звери опасные? – спросил Глеб.
- Звери, говоришь? Звери тебя не тронут, если ты их домогать не будешь. Хотя, только если голод его возьмет. А так, нет!  Да и то, если с ним что-то случится. Нет, нет, так тебя зверь не тронет. Самый страшный зверь – это человек.  Я хорошо испытал на своей шкуре. – На этом он замолчал, - после чего твердо сказал: - Баста! Давай доедим, да сеть проверим.  А то, небось, нас дома заждались.
Закончив трапезу,  Глеб смотал удочки, сложил весь свой улов и, спустив  руки за борт лодки, помыл их.
- Ну, что, внучок! Поплыли, проверим сеть? – Подплыв к месту, где стояла сеть, дед начал медленно вытаскивать ее.  А Глеб, напрягая зрение, внимательно смотрел на сеть. Вскоре он увидел первые результаты: большая щука, две большие сорожки, несколько больших зеленых леней, а в самом конце большой сом.
- Вот это улов! Сколько рыбы и ни одной мелочи! Наверно, дед прав, что ловить нужно только крупную рыбу! – И Глебу вдруг стало жалко свою рыбу, которую он поймал на удочку. Но с другой стороны, он себя считал победителем, ведь он поймал на удочку, а значит, он не браконьер!
- Глебушка! – сказал дед, - так, что? Домой, или еще порыбалим?
Конечно, Глебу еще хотелось остаться. Но то, что он покажет отцу, сколько он поймал рыбы, перебороло.
- Давайте, домой.
Подплыв к берегу, они перенесли весь свой улов. Дед пристегнул лодку и мотор на замок, после чего, оглядевшись по сторонам, сказал:
- Вроде, все. Идем домой!
Глеб еще раз посмотрел на лодку, из которой сегодня ловил рыбу, потом перенес взгляд на реку и тихо спросил:
- Дедушка, а мы и река – это что?
- Да-а! Ты, я смотрю, Глебушка, не по годам! Такие мне петли плетешь, что мне, порой, хочется, самому туда лезть. Вот ты мне ответь тогда, что дома ты делаешь.
- Я учусь! – гордо ответил Глеб.
- И все? – удивленно спросил  дед.
- Нет! Почему?  Еще хожу на станцию юных техников, в радиокружок.
- А енто, что за зверь? И с чем его едят?
- Это, дедушка не зверь. Это такая группа ребят, где они изучают радиодело.
- О! Ты погляди! Радиодело! – произнес дед, - ну, и что вы там делаете?
- Мы там собираем всякие радиоустройства. Ну, например, я собрал детекторный радиоприемник. А сейчас собираю приемник прямого усиления.
- Стоп, стоп! Погоди! – сказал дед, - дальше не надо мне рассказывать. Я в  этих делах, как бы тебе мягче сказать, ладно, не буду. Лучше говорить, короче, ты у нас, как я понял, просто так не сидишь без дела. Это уже хорошо.  А на счет реки, я помню, ты меня спросил, так, я тебе так отвечу. Тайга и река – это одно целое,  для меня это жизнь, это первое. А второе, как я кумекаю,  это все живое. Ну, вроде, как мы. Она настолько умная, что я, порой, диву даюсь, смотря на нее.
- Это как? – спросил Глеб.
- А вот смотри. Хотя бы, сегодня она преподнесла нам подарок.  И мне, и тебе, это одно. А самое главное, она тебе так понравилась, что ты долго, а может, всю жизнь будешь ее помнить. Правильно я говорю?
- Да. Конечно! Я никогда не забуду эту рыбалку, эти белые лилии и кувшинки.
- Вот здесь я с тобой согласен. – Глеб  еще хотел было сказать, но дед перебил его, - Вот мы и пришли домой. Иди, позови отца, покажи ему наш улов!
- Сейчас! – ответил Глеб и почти бегом   поднялся по ступенькам крыльца.  Вбежав в  избу, он увидел, что за столом сидели отец, баба Настя и Николаич.
- Ну, наконец-то!  А то мы вас уже заждались! Время-то которое уже!
- Так, мы рыбачили!
- Я так и понял, сказал отец. Вот только результат, хоть, есть?
- Идите, посмотрите! – И он радостно сказал, - Улов у нас получился отличный!
- Ну, ну! Сейчас посмотрим, с ухмылкой ответил отец, и они все отправились во двор.
- Вот, смотрите! Сколько рыбы! Это я на удочку поймал!
- Да ты что?! – удивленно сказала баба Настя. – Батюшки! Какой молодец-то!
- Небось, сетью? – спросил отец, смотря на деда.
- Нет! – ответил Глеб, - я ловил удочкой, а дедушка – сетью.
- Все ясно! – сказал отец. Дед молча сидел на ступеньке, покуривая свою самокрутку. – Ну, что ж, хорошо! Молодцы! – Сейчас баба Настя  приготовит жареную рыбу.
-  Сейчас, сейчас! Я мигом! – сказала она и, прихватив мешок с рыбой, пошла за дом.
- Значит, говоришь, понравилась тебе рыбалка?
- Там, где мы были, все так здорово и красиво! А какие волшебные лилии и кувшинки!
- Тять, это вы на старице рыбу ловили?
- Да. Там, - ответил дед.
- Знаю эти места. Я сам там когда-то рыбачил в былые времена.
- а че, в былые?!  Взял бы с нами и порыбалил. А то приехал на три дня. Что за три дня сделаешь?! Ты вон мне скажи, когда у отца был в последнее время?  Небось, сам не помнишь?! А я вот помню! 
- Вроде, в сорок шестом? – ответил отец.
- Вроде, вроде…. Был ты в огороде…. – съязвил дед. – А, что вам говорить! Вы все вон выросли и про отца забыли. Вот, лишь, Алексашка, нет, нет, да наведается. Да еще Аня. А вы – абтрак!
- Тять, ну Аня, тут можно сказать, живет рядом.
-  А ты, можно подумать, далече? Да?
- Ладно. Не обижайся. Виноват, исправлюсь.
- Вот и исправляйся!  А мы завтра с Глебом пойдем на пасеку в гости к пчелам. Пойдем, Глебушка?
- Пойдем, пойдем! – ответил он.
- Вот и хорошо, - успокоившись, сказал дед.
На крыльце появилась баба Настя.
- Идемте в избу. Я стол накрыла. – Войдя в столовую, Глеб увидел на столе большую сковородку, от которой отходил вкусный аромат свежей  жареной рыбы.
- Вот это да! – подумал он, – я такого давно не видел! - К тому же, на такой,  как ему показалось, огромной сковороде.
- Присаживайтесь, - сказала баба  Настя и начала раскладывать всем по тарелкам.
- Вот сейчас обмоем наш улов! – сказал дед, разливая по стаканам самогон.
- Тять, а, может, без самогона обойдемся? А?
- Знаешь, Митяй! Командовать будешь у себя дома. А здесь я командир! И вообще, где это видано, что яйца курицу учат!?!  - После этих слов деда воцарилась тишина. Дед подошел к Николаичу, налил ему полный стакан, после чего сказал, - сегодня мы с Глебушкой порыбачили. И. как я думаю, неплохо. Вот за наш улов и выпьем!
Глеб, слушая все это, думал:
- Почему так получается? Что дед и его отец , разобраться, самые близкие люди, и в то же время разные, далекие? Непонятно, что разделяет их.
Подошла баба  Настя.
- Ты давай, кушай! Кушай и никого не слушай.
- Хорошо. Хорошо, - ответил он и, взяв ложку, принялся за еду, не отрывая своих глаз то от деда, то от отца. Снова воцарилась тишина.
- Ну, что, Николаич? Повторим? – спросил дед, наливая очередную порцию самогона в стаканы.
- Да, - ответил Николаич, - еще одну и все!
- Хорошо, хорошо, - сказал дед и, чокнувшись с Николаичем, выпил  залпом, после чего закусил и радостно проговорил: - хорошо-то как! Словно вновь родился!
 Глеб посмотрел на деда и абсолютно не понял, о чем сказал он.  После чего снова стало тихо. Теперь тишину нарушил Николаич. Поднявшись со стула,  сказал:
-  Вы кушайте, а я пойду, прилягу. Что-то плечо заныло.
- Ну, да, - ответил дед, - отдыхай, мил человек! А мы еще побалакаем.
Когда Николаич ушел, дед подошел к отцу, сел рядом на стул и спокойно сказал:
- Вот ты мне, Митяй, скажи, почему ты не такой, как все? Вроде рос со всеми одинаково. Кормил я вас всех за одним столом, одевал, никого не выделял, не обижал. А вот ты из всех твоих братьев и сестер совсем другой получился. Это где-то я упустил момент, что ты такой стал, как не все.
- Тять, подожди. Глеб ты бы вышел во двор, да подышал бы свежим воздухом. А мы с дедушкой поговорим.
- Хорошо, - ответил Глеб и, поднявшись со стула, пошел во двор. Постояв пару минут на крыльце, он спустился и, подойдя к скамейке, которая стояла под окном, сел. Окно в избу было открыто.  И разговор, который вели отец и дед, был хорошо слышен.
- Вот ты мне, Митяй, скажи, чего тебя потянуло в Питер?
- Многое, тять, многое.
- Тогда ты мне объясни, что это многое?
- Так ты это хочешь услышать? Да?
- Хочу! Ну, давай, Давай! Чего тут?
- Хорошо. Коль ты хочешь, я тебе отвечу. Помнишь нашего барина, Леонида Петровича?
- Что ты спрашиваешь? Я его по сей день вспоминаю. Этого мудрого доброго человека. Он нам много хорошего сделал. С его доброй руки мы и жили. Он, как отец родной для нас был. Бывало, приедет с приказчиком, все проверит. Ну, я, естественно, его угощу. А он выпишет мне чек. Так я с этой бумажкой мог жить целый год. Уж как я был благодарен ему!  Бывало, от радости, я ему в ноги поклонюсь, так он мне еще бумажку отпишет на три бочки спирта. Во, как! А сейчас кому кланяться, вашей власти, что ли?
- Знаешь тять, вот я на тебя смотрю и удивляюсь. Какой ты дремучий человек!  Этот Леонид Петрович – первая сволочь была.  – Дед хотел, было, возразить,  но отец жестко сказал, - тять, я тебя не перебивал. Дай теперь, я тебе скажу.  – Дед замолчал. – Так вот, слушай. Помнишь, мне было где-то лет шестнадцать, приехал  он с этим аглоедом, с этим так называемым приказчиком. Обобрали они тебя и нас до нитки. Я их хорошо помню. Сколько он шкур беличьих, лисьих, соболиных, медвежьих  увез?  Аж, две подводы было! У одной, аж, колесо сломалось от тяжести. А мы что, в лаптях ходили, только и поглядывали на чужой хром, да и затылки чесали. Так вот я тогда решился его спросить. В это время ты куда-то удалился. Я ему и говорю:
 - Леонид Петрович, вы где живете?.
Он мне с улыбкой отвечает:
-В Питере, Митяй, В Питере. А что?.
 -Да я вот хочу учиться.
 -Что? -удивленно сказал он, -да я тебя, вроде, выучил! И в городе, как я слыхивал, три класса церковно-приходской школы закончил. Так? Да? 
- Да. Вы верно говорите, только я хочу еще учиться.
Леонид Петрович опять злобно посмотрел на меня и утвердительно. Так прямо и сказал:
- Зачем это тебе? Тебе  и этого хватит!
После своей тросточкой отодвинул меня, как ненужного элемента, в сторону и пошел осматривать вторую подводу, на которой стояли бочки с медом. В это время к нему подошел приказчик.
- Ты, Афанасий, все хорошо проверь! – сказал он, – нам надо будет скоро уезжать. - Понял. Ваше Благородие! Понял! А что вам этот малец сказал, что вы сразу засобирались?
- Да ничего он мне не сказал. Видите ли, он решил дальше учиться в Питере, холоп неблагодарный! Я его, темнота несусветная, уму, разуму научил, а он, видите ли, в Питер  собрался. Будет жить здесь. Что ему тут плохо? Вон, гляди, какие им угодья доверил? - Леонид Петрович замолчал.
- Да вы уж так сильно не переживайте. Холоп, он и есть холоп! Их надо, во, как держать! – и он показал свой большой, налитый кровью кулак. – Я вот скажу Артемию, чтоб он эту дурь выбил из Митяя.
- Вот и хорошо, - спокойным голосом сказал Леонид Петрович, направляясь к своему тарантасу.
-Вот тогда, тять я понял, кто я!
- И кто? – спросил дед.
- Холоп я, нечисть, о которую вытирают ноги. А ты говоришь, хороший человек, он нас кормил. Это не он нас кормил, а мы этого гада кормили, да еще как!  Я никогда не забуду, как мы вкалывали, выделывая эти шкуры, как ты нас заставлял трудиться. А лес в три обхвата валили. Ты забыл? Да? А что мы имели? Лапти! Ты только вспомни, сколько у тебя было детей. И сколько умерло еще в детстве, не прожив и пяти лет. Хорошо, что тайга-матушка нас кормила. А  то все, абтрак, как ты говоришь, он нас кормил….  Так, после того разговора с барином, я понял, кто я. А через год принял решение уйти из дома, и ушел. Добирался, как попало. Но одно меня не покидало, я понял, хватит пахать на барина. Я, прежде всего человек, а не холоп. Добрался до Чугунки, денег нет. Подрабатывал грузчиком, то на базаре мусор убирал. Скопил денег и отправился в Питер
- А дальше что? – спросил дед.
- А дальше, тять, долго тебе рассказывать. Одно тебе твердо могу сказать, в семнадцатом году я стал большевиком. И революцию встретил уже коммунистом.  И твоего Леонида Петровича я тоже нашел в Питере. Уж больно мне захотелось увидеть этого буржуя и побеседовать с ним. Как теперь он будет смотреться на фоне революции с холопом?
Отец замолчал. Дед спросил:
- И что дальше?
 А дальше? Хм! Дальше было неинтересно.
- Вот, вот! – сказал дед, - и тут в деревне в тридцать седьмом году за что Кузьму забрали? Латоху, Ивана тоже? Они, что, буржуи были? Ведь у нас здесь ни красных, ни белых, никого не было. Если  только что беглые. Да и то я за свою жизнь их один раз видел. А тут в тридцать седьмом году и враги народа….  Это откуда же враги взялись, что они такого сделали? Ну, на счет Матюхи, то у него язык молол, что ни попадя. Кузьму взяли за то, что он у белых был. Лотоху, вообще, ни за что. А Ивана, за то, что много писать любил. Уж больно грамотный был.
- Так вот, тять, скажи моему другу Николаю, который в то время был начальником отделения в районе. Вот  он все эти письма под сукно…. Я сам их читал. А ты один из первых, про кого он писал.
- И что? – спросил дед.
- А то, что ты – пособник контрреволюции, что ты услуживал буржуям, за что они тебе платили. Вот так тять. А ты говоришь, брали зря…. Может, кого-то и зря. Вот только такие, как Иван,  с их помощью,  оклеветали много людей. А в то время поди, разберись!  Как товарищ Сталин говорит: лес рубят, щепки летят. Контра, тять, в то время была. Много их было. И то, что попадали хорошие люди, это правда. А сволочь все-таки проникла во власть и в армию. Вот ты говоришь, что мы столько людей сгубили. А генерал Власов кто был? Скажи мне?
- Не знаю, - ответил дед, - кто был генерал Власов. Знаю одно, я прожил на этом свете, никого я не убил, никого не обворовал и никого не предал. А значит, совесть моя чиста перед богом!
Отец и дед замолчали.
- Неужели их разговор закончился? – подумал Глеб, но он ошибся.
- Если ты правду говоришь, - сказал дед, - тогда что получается? Кругом волки?!
- Нет, тять. Не кругом волки! Есть и нормальные люди. Но есть и бараны, которые которые  сдают нормальных людей.
- Это как тебя понимать?
- Как хочешь, так и понимай.
- Да-а….  Волчары…. Я нутром чуял, что в деревне есть они, - но ты мне, все-таки, скажи, чем тогда закончилась твоя встреча с барином?
- Зачем тебе, тять?
- Нет, нет! Ты мне скажи, скажи….
- Не проси. Все равно, не скажу.
- Так, ты его не грохнул, случаем?
- Нет! – ответил отец, - я его арестовал, это точно!
- Хорошо. А что с ним было потом?
- Что было потом, я не знаю и знать не хочу.
Дед покачал головой, после чего сказал:
- Видит бог, грешим мы! Да еще как грешим….
- Причем здесь бог, тять?!  Что бог дал одним грабить, а другим пахать на них?!
- Не знаю, не знаю! Теперь я уже ничего не знаю. Ивана я, как брата, встречал и провожал. А он, сукин сын, на меня доносы строчил!  Вот те, бабушка, и юрьев день! Ладно, черт с ним! Я вот только одного не пойму, зачем он это делал?
- Зависть! – ответил отец. – Я ведь несколько раз прочел его пасквили. В них он писал, что у тебя все кругом богато, а у них этого ничего не было, что ты зажиточный, и терпеть не можешь советскую власть. Вот твой Иван – и есть баран! Зависть и злоба на тебя – вот и все! Ну, да ладно о них.  Они себе выбрали свой путь. А ты живи и ни о чем не думай!  После революции ты что, хуже стал жить?
- Да, нет! – ответил дед, - меня тайга и река как кормили,  так и кормят!  Да еще, малость, теперь для себя меха собираю. Теперь мне их сдавать некуда. – дед замолчал.
- Да, не переживай ты уж больно так. На охоту ходишь немного?
- Ну, во-первых, я уже давно не хожу. Охотник сейчас из меня не есть какой. Правда, если кабана, или же сохатого завалить, это я могу.  На медведя давно не ходил. А вот белок, иногда, если только на руковички, да и то редко.
- А кто сейчас лесом командует? - спросил отец.
- Никто! – ответил дед, - до смерти Сталина я здесь был хозяин под названием  - егерь. А потом, как стукнуло за восемьдесят, я передал все дела в сельский совет, мол, так и так хватит, баста! Возраст!  Вот, с тех пор и тишина. А что тут охранять?  Эту трынь-таракань?! Одно приятно, никого не вижу, никого не слышу! Вот теперь только тебя увидел. Так ты за пятнадцать годков приехал на три дня, и был таков!
- Да, ладно! Полно, тять! Не обижайся.
- А я не обижаюсь. Чего тут обижаться-то?  Я жив, ты жив! Вон, внук у меня хороший, слава богу! Он-то меня не обижает! И то знает, кто – есть кто!
- Да. Тебя, точно, никто не обидит!  А если кто и попытается, я знаю твой характер, то и дня не проживет!
Снова воцарилась тишина. Нарушил ее дед.
-  Вот, ты, Митяй, говоришь, что у вас все по закону, по правде. А вот ты мне скажи, Фрол Макаркин с войны пришел.
- Ну, да, – сказал отец, - который в плену побывал? Знаю про это.
- Так, он не по своей воле туда попал, - сказал отец, - и к тому же, война закончилась, а его в сорок девятом, бац, и забрали. За что?  А самое главное, бабе его такую ересь сказали, что он враг народа и шпион!  Это какой же он шпион? А? Видал, что придумали!  В пятьдесят третьем отпустили.
- Значит, разобрались, - сказал отец.
- Да, уж, больно, разобрались….. Чего тут…. Вот только в пятьдесят четвертом он богу душу отдал. Ведь сколько таких бедолаг по России?!
- Тять, давай про власть не будем говорить.
- А как про нее не говорить, ежели, ты живешь в ней? Хотя, она, ваша власть, вот попомнишь мое слово,  долго не проживет. Я-то не доживу, и ты не доживешь. А вот Глебушка, уж точно, увидит другую жизнь!  Енто, точно! Какая он будет: хорошая или плохая, не знаю. Ну, да бог с ней, с этой властью. Ты мне другое скажи, как ты живешь, как твоя жена? Я, ведь, ничего не знаю, как твоя дочка? 
После всего сказанного дед замолчал.  Отец прервал молчание.
- У меня все нормально.
- Это как понимать? – спросил дед. – Что это такое за слово – нормально?  Я такого слова не слыхивал!
- Ну, тогда хорошо, - сказал отец.
- Вот это другой коленкор! Баба твоя, я слыхивал, докторша?
- Да, - ответил отец.
- Значит, говоришь, живешь хорошо…. Это уже хорошо!  Вот только ты почему редко ко мне наведываешься?  А если появляешься, да и только на три дня.
- Тять!  Давай, не начинай эту тему снова!
- Ладно, ладно! Не буду!  Давай, отдыхать. А то завтра с утра мы с Глебом пойдем в тайгу. Надо, ведь, ему показать, где и как живет тайга.
- Вы, тять, только далеко не ходите. А то парень устанет.
- Нет, нет! Мы здесь по окраине прогуляемся. Малость, может, постреляем. Будут ягоды, или грибы. Тогда,  пособираем.
 Выйдя во двор, дед увидел Глеба, сидящего на скамейке.
- Я-то думал, что ты уже отдыхаешь! А ты, оказывается здесь один, скучаешь.
- Де, нет, я думаю,  как мы завтра пойдем в тайгу. Дедушка, а мы с оружием пойдем в тайгу?
- Конечно, конечно, с оружием, Глебушка! Ведь тайга, она глухая! А в глушняке всякого  добра хватает! Сейчас, правда, зверь сыт и спокоен!  Но все равно, все может быть! Так что оружие мы обязательно возьмем!  А  теперь, давай, беги! Умойся и отдыхай!
- Хорошо, - сказал Глеб.
  Утром, как и в прошлый раз,  дед разбудил Глеба.
- Что? Встаем, внучок?!
- Хорошо! – ответил он и, быстро одевшись, пошел во двор умываться. После завтрака дед спросил его:
-  Как на счет пострелять?
- Я очень хочу!
- Тогда ты возьмешь мелкокалибровку, а я свой карабин. Заодно прихватим рюкзак с едой. А вот на ноги надо будет надеть тебе сапоги. У меня там есть самые маленькие. Их когда-то твой дядя Михаил носил. 
Когда все было собрано, дед еще раз проверил оружие и тожественно вручил Глебу мелкокалиберную винтовку.
- Держи, стрелок!  Вот теперь, вроде, все!  Пошли!
Тайга встретила их с прохладой. Как только они вошли в лес, Глебу показалось, что какое-то необъяснимое чувство овладело его сознанием, словно, что-то его ласково обняло. Такого с ним не было никогда.
- Дедушка, - сказал он, - а тайга, наверно, волшебная!
- Ну, как тебе сказать? Тайга, она и сильная, и в то же время добрая. Она и ранимая, но бывает и суровой! Как ты с ней поведешь себя, так и она с тобой такой будет. Для меня тайга, это, прежде всего, кормилица. У нее свои законы, свой мир, ау нас, человеков, свой!  А Лезть в чужой мир нельзя.
- Дедушка, - снова спросил Глеб, - а ведь ты убиваешь зверей, значит, ты нарушаешь закон тайги?
- Как тебе сказать?  Наверно, я нарушаю. Но сам пойми, это борьба за жизнь.  Жить-то надо!
- Значит, по твоему, чтобы жить, надо убивать?
- Да-а! Ты, внучек, явно, не погодам! Знаешь, чем-то, ты напоминаешь одного из моих сыновей.
- Я знаю, кого,  - с улыбкой сказал Глеб, - это мой папа?
- Да-а! – ответил дед, - видно, правда в народе говорят, яблоко от яблони далеко не падает….  Ну, да ладно!  Давай лучше поговорим о другом. Вот я как-то зимой  решил, было пойти на охоту.  Год тогда выдался  суровый, да, на редкость, к тому же голодный. Трудно тогда было с провиантом.
 - А что это такое? – спросил Глеб.
- Это, вроде, как еда.  В тот год и зверь куда-то подевался. Короче говоря, дело было худое. Моя жена и говорит-то мне,  ты Артемий, на охоту сходил бы, да зайца принес.  А то скоро рождество, а у нас пустым-пусто. Вот я и решил сходить на охоту. Вьюжило, малость, хотя, морозец был, так себе, где-то градусов под двадцать. По нашим меркам, это совсем ничто. Надел я лыжи, взял карабин и в тайгу. В тайге ветер, почти, не чувствовался.  И я решил, что пройду с собаками до делянки. Там у меня капканы стояли. Прошел я где-то метров семьсот, вдруг смотрю, мои собаки хвосты опустили и бежать обратно. А навстречу мне волки!  Ну, я, конечно, за карабин, и, сходу, одного в лоб. Другого после его, где-то в живот. Третий остановился. Я тут смотрю, дело – табак!  Лыжи быстро скинул и на сосну.  Благо, она ветки у земли раскидала. Залез, жду, что дальше будет.
- И что дальше? – спросил Глеб.
- А дальше через минут, так пять смотрю, три серых кума появились. Как только они  поближе приблизились, я открыл по ним огонь. Прям, как на войне, наверно! Сначала одного, затем другого, а уж, потом и третьего положил их. А сам думаю, вот завтра приду и сниму с них шкуры. Кому на шапку,  а кому и на шубу хватит. Сколько кумовьев положил! Еще, толком, не додумал, как смотрю, еще теперь пять стоят! Да, сколько же вас еще будет?!  Ну, я и этих их положил.
- Дедушка, а тебе их не жалко было?
- О чем ты, Глебушка, говоришь? Это же волки!  Если бы не я их, то от меня  только одни валенки остались бы!  Волк – есть волк!  Вот и в жизни так бывает, что люди хуже волков. Только одни медленно жрут, а другие сразу.  Да, ну ладно! Что я тебе несу?!  - дед замолчал.
- А ты, дедушка, рассказывай! Рассказывай. И что было потом?
- Ладно. Хорошо. Слушай дальше, что было потом. Просидел я на той сосне не дать, с час. Аж, озяб, начало пробирать. А сам думаю, ведь, скоро темнеть начнет. Надо до избы добираться. Короче, слез, надел лыжи и к себе. Подхожу к дому, смотрю, мои шавки смотрят на меня, легли на снег и молчат. Я им и говорю, что ж вы меня, суки, бросили?  А они, подлые, поняли, подползли к моим ногам и лижут мои валенки. Посмотрел я на них, и мне как-то жалко их стало. Ладно, говорю, на первый раз прощаю. А если еще раз убежите, как волков, положу!
- Так, дедушка, они больше тебя не подводили?
- Так вот, видишь, вместе с ними идем в тайгу.
- Ну, да, да, - сказал Глеб и, помолчав, спросил, -   А что было, когда ты на другой день решил пойти за шкурами?
- А вот ты теперь удивишься.  Да, я сам такое впервой увидел. Подхожу к тому месту, а моих кумовьев нет!
- Как нет? – оборвал его Глеб.
- А вот так!  Одни только кусочки от волчьих шкур, и все! Да и кровь на снегу. Даже костей не осталось!  Вот тут-то мне как-то не по себе стало. Это думаю, как же так, что даже костей нет!  С тех пор я понял, что такое волк.
- Дедушка, а что? Медведь тоже такой?
- Нет.  Косолапый, он хулиган хороший. Правда, если зимой его встретишь,  то добра не жди.  Но это только зимой.  С ним это редко бывает. Обычно, он спит. Такое бывает, если только  с ним что-то случится.  А так нет. А вот летом он часто к моим мухам наведывается. Уж больно он любит сладкое!  Они его, конечно, достают, если он в улей залезет, но все равно, терпит и лезет за медом!  В прошлом годе мне этот бандит два улья кончал. Хотел я, было, с него шкуру содрать, а потом смотрю, в стороне два маленьких медвежонка. Оказалось, что  это медведица-мать. Уж, больно, мне их стало жалко! Ладно, думаю, пусть уходят.  Выстрелил я пару раз в воздух. Она и деру дала. А за ней  и ее медвежата.
- Дедушка, если бы она на тебя набросилась, ты бы ее убил?
- А как ты сам думаешь? – спросил дед. Глеб задумался. – Че молчишь?  Вот, то-то и оно, Глебушка!  Жизнь, штука серьезная!  Порой, такие ставит вопросы, что и ответить, не знаешь как! Да, полно! Что это мы с тобой, про зверей, да зверей.  Ты вот мне расскажи, что ты делаешь, как у тебя идет учеба?  А то все я, да я.
- Учеба у меня идет хорошо. Как я тебе рассказывал, я хожу еще в кружок.  Там у  нас есть радиостанция, изучаем азбуку Морзе. В общем, там много интересного. А еще там есть телевизор.
- Стоп, стоп! Что это такое? – спросил дед. – Я слыхивал про радио, даже один раз видел. А вот на счет, как ты сказал, ну, этот самый…, - дед замолчал.
- Телевизор, что ли? – спросил Глеб.
- Да, да.  Он самый. Что это такое?  Ты мне, Глебушка, пояснее разъясни.
- Так, значит, пояснее? – спросил Глеб,  – тогда слушай.  Это вот такой ящик, - и он показал руками размеры, - а там есть небольшое окошечко,  В котором помещен кинескоп. Вот, он и показывает кино, концерты, проводит беседы. И все это ты видишь на экране этого устройства.
- Ну, Да. Не может быть! Сказал дед.
- Да, да, дедушка!  Я смотрю, ты здорово отстал от жизни.  Ты, вот, мне скажи, ты в городе давно был? – Дед посмотрел на Глеба и грустно сказал:
- Лет, так, двадцать пять…. Наверно, еще до войны. К тому же, тебе скажу: а что мне там делать?  Не люблю я город. Для меня рай тут!  А там не то, это не мое. Ладно, давай дальше говорить.
- Так, если не твое, зачем ты меня спрашиваешь про телевизор?
- Как не спросить?  Мне, ведь, интересно, как в окошечке бегают люди.
-Значит, тогда, дедушка, у тебя есть тоже интерес. Это уже хорошо! Вот и меня есть интерес к рыбалке, к тайге. – Глеб хотел, было, сказать об охоте, но оборвал сам себя, - только не к охоте!  Больно мне жалко зверей. Они не люди, но они, ведь, тоже живые, и также,  как и мы, хотят жить.
- Ну, ты у меня, внучок, просто умник! Вон, как все подвел! Это надо же, охотой подцепил!
- Нет. Я не как об охоте, дедушка. Я просто так думаю.
- Хорошо, вот мы вчера с тобой рыбалили. Так?
- Ну, так, - ответил Глеб.
- А ведь, рыба куда пошла потом? А?  - Глеб молчал. Конечно, он все хорошо понимал, куда клонит дед. – Что молчишь? – спросил дед. – Вот, то-то и оно! Я тебе так  скажу, дорогой мой внучек!  Здесь все одной ниткой связано, одно без другого не бывает. Вот ты сейчас молодой. Для тебя, пока, одно, а вот когда вырастешь, побольше познаешь мир, я уверен, ты будешь глядеть по другому. Это я тебе говорю, которому уже за восемьдесят!  Ох, опять мы с тобой не туда поехали! А, кстати, смотри! Вон, грибы!  Ну-ка, ну-ка, давай-ка собирай их в корзину!  А вечером их поджарим, поужинаем.
- Дедушка, а что это за грибы?
- Это, Глебушка, белый гриб – царь грибов!  Так, что, вперед! – Глеб, осмотревшись по сторонам,  увидел еще несколько грибов.  Не прошло много времени, как корзина  была  наполнена грибами с верхом.
- Дедушка, -  спросил Глеб, - а вот сейчас на нас могут напасть волки?
- Нет! Они сейчас сытые….  К тому же, у них сейчас другое время, они молодых волчат натаскивают…. Короче, если они и попытаются напасть, в чем я сомневаюсь,  то у нас есть чем ответить!
Пройдя еще пару километров по тайге,  они вышли на просеку.
- Может, перекусим? – спросил дед. – Время перекусить!  Доставай еду, а я пока перекурю. – Дед достал кисет и начал  сворачивать самокрутку.
-Дедушка, а зачем ты куришь?  Ведь капля никотина убивает лошадь!
- Ен-то, кто тебе такое сказал?
- На этикетках спичечных коробок написано, а еще:  бутылка молока нейтрализует яд трех папирос.
- Ну, на счет молока ничего не скажу. А вот на счет лошади думаю так:  так ей, дуре, и надо! Пусть не курит! – после чего дед засмеялся. – Вот понимаешь, Глебушка, у нас тут принято….
- Дедушка, - перебил его Глеб, - а вот мой папа не курит.
- Ну, твой папа, вообще,  вообще из всех моих детей, чуть, не святой, как я посмотрю!  И ты – есть в кого! А ты вот мне ответь, ты своего папу любишь? А? 
- Люблю! – ответил Глеб.
- Хорошо!  А за что ты его любишь?  - глубоко затянувшись дымом, спросил дед.
- Не знаю. Не знаю….
- Вот видишь, как ты мне ответил: не знаю! Хотя, любить надо ни за что!  Правда?!
- Да, - ответил Глеб и добавил, -  Я и вас  полюбил.  Просто потому. Что вы хороший и добрый!
- Погоди, погоди! Ты, Глебушка, палку не перегибай. Хороший, добрый…. Ты ведь меня еще плохо знаешь.
- Нет! – ответил Глеб, - ты, дедушка,  хороший! Я знаю!
- Откуда ты знаешь?  - снова спросил дед
- Потому что мы с папой к тебе приехали, а папа к плохим не ездит.
Тут дед рассмеялся, после чего сказал:
- Вот оно что, однако?! А я-то, лесная голова, и не знал! – Перекусив, дед сказал, - ну, что?  Пойдем дальше. Я тебе одно место покажу. Оно тут совсем рядом.
- А что это за место, - спросил Глеб.
- Сейчас увидишь. – пройдя немного,  Глеб увидел открытое место.
- Это что?  Поляна? – спросил он.
- Нет, - ответил дед, - это наше родовое кладбище. – Смотри, вот могилы, - он подошел к одной из них, - это могила моего отца, а вот могила моей матери. А эта могила твоей бабушки, матери твоего папы. А дальше могилы, где лежат твои дяди и тети.
- А почему у них нет памятников, а только кресты? – спросил Глеб.
- А это потому, что мы памятники не ставим. А ставим только дубовые кресты. Они век простоят. А дальше… - дед еще хотел что-то сказать, но замолчал.
- Дедушка, а почему нет надписей на крестах?
- А зачем они?  Кому надо, тот знает, кто где. А другим ненадобно знать. 
- А мой папа знает?
- Твой папа знает! Ладно, пойдем.  Вот теперь и ты будешь знать.
Они шли, не разговаривая.  Глебу, конечно, хотелось задать вопрос деду, но, видя, что он чем-то взволнован, тоже молчал. Наконец, он, все-таки, начал говорить:
- Дедушка, вот мы с тобой с ружьем идем. А стрелять будем?
- А ты что? Хочешь пострелять?
- Не знаю, - ответил Глеб.
- Понимаешь, ружье я взял для того, на всякий случай.  В тайге всякое бывает. Да и к тому же,  с  оружием ты чувствуешь себя охотником!  Хозяином тайги!  Ну, а если хочешь попробовать, выстрелить, то можно и выстрелить!  Вот только, если в воздух.
- Дедушка, все-таки, хочу еще тебя спросить, почему там, на кладбище, на крестах нет надписей?
- Тебе это очень интересно? – спросил дед.
- Да, - ответил Глеб.
- Ну, тогда слушай.  Ты, наверно, заметил зарубинки на крестах. Так это и есть мои надписи.
- Дедушка, но ведь, это только ты знаешь, а другие не знают.
- Я уже тебе говорил, кажется. Кому надо, тот знает, а другим знать не положено.  Здесь, в тайге, на этом кладбище кто бывает, как ты думаешь?
- Не знаю, - ответил Глеб.
- Здесь бывают только зверь, да я!  А тайга  тоже знает, кто здесь лежит. Вот и все.  А зачем другим знать?  Вот, сгину я, и меня здесь оставят. А дальше, кому надо, придут. Так что, вот так! Да, ладно про это…. Давай-ка, лучше постреляем.
- Нет, дедушка. Я что-то не хочу.
- А что так?
- Понимаешь, я вот так думаю, все  оружие приносит беду.
Дед удивленно посмотрел на Глеба, после небольшой паузы сказал:
- Нет, нет. Ты внучок, не по годам, не по годам!
- Дедушка, а я, как посмотрю, ты уж больно, какой-то странный.
- Это как понять? – спросил дед.
- Да вот ты все как-то понимаешь по своему. По лесному, если так можно выразиться.
- Енто, как по лесному? - переспросил дед.
- Вот, то у тебя звери – друзья, а то – враги?  Тайга тебя кормит и в то же время она суровая.
- Понятно, - ответил дед, - значит, по лесному, говоришь?  А вот ты мне ответь,  уж больно мне понравился твой этот самый, ну, где люди прыгают, этот самый ящик.
- Это не ящик, дедушка. Это телевизор.
-  Да, да! Вот-вот!  Этот самый, как ты говоришь, теревизор…
- Не теревизор, а телевизор! – поправил его Глеб.
- Да, хрен с ним! Вот только я не пойму, как они там появляются. Ты мне, толком, объясни.
- Дедушка, это очень долго тебе объяснять, чтобы ты понял.
- Ну, вот видишь, значит, я лесной человек.
- Ты, дедушка, не обижайся. Но чтобы ты понял, как это все происходит, надо знать такую науку, как физика. – Глеб замолчал.
- А это что такое? – спросил дед.
- Это такая наука, ответил Глеб.
- Ладно, - согласился дед.
- Дедушка, ты вот к нам приезжай в гости. И я с тобой схожу  на станцию юных техников. И ты сам все увидишь своими глазами.
- Да-а! Приезжай! Разве я теперь смогу приехать! В такую даль! Ну, да ладно…. Знаешь, что я тебе расскажу. Ты уж только не смейся. Это, правда, давно было, когда мне, так, годков под тридцать стукнуло.  Может, тридцать пять….  Нет, точно помню, тридцать.  Решил я как-то в баньке помыться. Натопил, как положено.  Потом попарился. Лежу на пологе. И, что ты думаешь, вижу, как рядом, около моей головы появился маленький человек. Я чуть было, с полога не свалился. Встал, смотрю, а его и след простыл. Ну, думаю, енто, значит, мне причудилось. Видно, лишку, попарился. Опять, значит, лег, лежу. И вдруг смотрю, он снова появился.  Я конечно, теперь не двигаюсь, лежу, смотрю, что дальше будет.  А он, значит, прошелся по краю, лег, полежал, малость. Затем встал и смотрит на меня, и как бы пальцем, таким маленьким показывает мне, мол, вставай и пойдем со мной. Я, конечно, тоже смотрю на него, но вставать и идти за ним: вот, хрен тебе! Тебе надо, вот и иди! – Дед замолчал.
- А что было потом? – удивленно спросил Глеб.
- Ушел он, словно, в землю провалился. Я, конечно, тут же собрался.  Какая, к черту, баня!  Вышел из нее, сижу, мозгую. Если кому сказать, не поверят, да к тому же еще подумают, что Артемий  разума лишился. И как же мне быть здесь? Подумал, подумал я и решил своим рассказать.  Жена моя давай креститься, а твой отец говорит, ты, тятя, видимо, перегрелся.  Вот так. Глебушка. А ты что думаешь по этому поводу?
Глеб, чтобы не обидеть деда, ласково посмотрел на него и успокаивающим голосом сказал:
- На свете всякое бывает. Мы ведь многое не знаем.
- Вот, вот. И я про это, – согласился дед – а то мне: перегрелся, привиделось…. Я тебе так скажу, многое я за свои годки повидал. Только одно знаю, все это происходит оттуда, сверху нам посылаются и радость, и горе. А мы, что?  Как подумаешь, кто мы. Одно слово, люди….   А, коль, люди, так надо жить по-людски. Я вот библию читаю, и всегда восхищаюсь ей.  Ведь там так все расписано умно.  Ты слыхал про такую книгу? 
- Слышал, - ответил Глеб, - но мы, дедушка живем по-другому. Мы другие читаем книги.
- Все, все! Понятно! – ответил дед и добавил, - ты только своему отцу про наш разговор: ни-ни!
- Хорошо! Хорошо, хорошо, - ответил Глеб.
- А на счет жизни, мы с тобой завтра на пасеке поговорим. Сам увидишь, как мои мухи живут. Ладно, пошли потихоньку к избе.  А то что-то я сегодня, малость, притомился. Не так с дороги, как с разговоров.
Подойдя к дому, дед сказал:
- Ну, вот! Мы сегодня с тобой побродили по тайге. А вот завтра я тебя обязательно свожу на пасеку.
- Да, да! Я очень хочу посмотреть твою пасеку.
-Ее надо увидеть!  Ведь, там тоже своя жизнь идет! – сказал дед. – Ладно. Давай отнеси грибы бабе Насте, а я покормлю собак.
На следующий день за завтраком отец спросил:
- И куда сегодня вы решили отправиться?
- Сегодня мы пойдем с дедушкой на пасеку.
- Зачем? - спросил отец.
- Как это зачем, - удивился дед и добавил, - быть у меня в гостях и не побывать на пасеке, отведав свежего меда?! Ну, ты, Митяй, не прав!
- Да, нет! Я не против. Вот только как бы его пчелы не покусали.
- Ничего! Не боись! Не покусают. У меня есть чем от них защититься. А вот свежим медом я его угощу! И вам в дорогу дам. Так что, Глебушка, пойдем.
Позавтракав, Глеб и дед отправились на пасеку. Дед, как всегда, прихватил  рюкзак с едой и неразлучный  свой карабин.
- Дедушка, - спросил Глеб, - а собак возьмем?
- Обязательно! Возьмем. Пусть порезвятся, пока охоты нет.
Широкая тропа, по которой можно было проехать  и на телеге, простиралась до самой пасеки. Пройдя метров двести от дома, посреди тайги на поляне расположилась пасека. Несколько десятков ульев в два ряда стояли на косогоре. А в стороне виднелись две постройки.
- А что это за домики? – спросил Глеб.
- Это не домики. Это омшаники. В них зимой зимуют пчелы.
- А что там? Тепло для них?
- Там для них своя погода. Правда, бывает, к ним гости наведываются. Но я стараюсь гостей не пускать.
- А что за гости?
- Гости разные бывают. В эту зиму уж больно много меха мне подвалило на омшанники.
-  Это как? – спросил Глеб.
- Да, куницы в гости повадились, мух моих обижали. Так, я их отвадил! Все мои знакомые в шапках ходят из их меха.
- Это значит, дедушка, ты убил их, Да?
- Ой! Ох! Ну, как тебе объяснить-то? Они моих пчел, считай, уничтожают, а я на это должен смотреть? Нет, так дело не пойдет, внучок!  Пока я жив, я должен быть с медом и с медовухой!  Так вот,  поставил я капканы, и все дела1
- И тебе их не жалко?
- Ох-хо-хо!  Какой ты у меня жалостливый! Они идут в гости к мухам не гостинцами! Они их уничтожают! Им пчел почему-то не жаль! Вот теперь и покумекай, кого надо жалеть!
Подойдя к пасеке, дед остановил Глеба, после чего достал из мешка две шляпы с сетками и две накидки. Одну он надел на Глеба, другую на себя, после чего дал Глебу руковицы.
- А они зачем? – спросил Глеб.
- На всякий случай! Чтоб тебя мухи не ужалили! Они чужих не любят.
Когда все меры предостороженности  были выполнены, дед еще раз осмотрел со всех сторон Глеба, после чего уверенным голосом сказал:
- Ну, вот! Теперь можно идти!
Пасека деда была, довольно, большая. На всем участке стояло, где-то, ульев тридцать. Сам участок был огорожен забором.
- Вот смотри, внучок!  Тут у них свой мир. Они  тут живут, трудятся и, насколько я кумекаю, у них свои законы. Уж больно они законистые! Тут и трудяги есть, но есть и лентяи. Они их тоже держат, правда, и наказывают. Без этого, видно, нельзя. Уж так, наверно, заложено всевышним. Так что, ничего не поделаешь. Я вот, уж столько лет ими занимаюсь и не перестаю удивляться, какие они мастеровые! Ну, просто диву даешься! И все-то у них по расписанию, по ихним жизненным часам. Они похлеще нас с тобой!  Одним словом, созидатели!
- Дедушка, вот ты говоришь, что они умные! А я вот думаю, какие они умные, если они – насекомые?
Дед ухмыльнулся, посмотрел на Глеба, сказал:
- Они, не то, что умные, они, ты только посмотри, что могут делать. – И он достал из улья рамку. – Вот, погляди, какие они строители!  Сколько они тут изб построили? Да все такие ровные, хоть линейкой замеряй! Вот так-то! Я где-то давно слыхивал, что пока есть пчелы на матушке-земле, она будет жить!  Вот так оно, дорогой мой, Глебушка!  А теперь пойдем. Я тебя свежим медом угощу. Я его на прошлой неделе качал. Самое то, свежак!
Подойдя к сараю, дед достал ключ, открыл замок, и они туда вошли. В сарае стояло несколько больших фляг. Подойдя к одной из них, он открыл крышку, затем взял кружку со стола и зачерпнул ею мед.
- На! Пей! – сказал дед.
- Я так не могу! – сказал Глеб, - я только ложкой могу.
- Хорошо. Я сейчас тебе ее принесу! – Пока дед ходил за ложкой, Глеб заглянул во внутрь фляги и увидел, как в меде плавали мертвые пчелы. – Как они туда попали? – подумал он. Подошел дед. -  Дедушка, а как эти пчелы  попали туда?
- Да, это бывает после перегонки!  Я их потом вытащу. А теперь вот тебе ложка. Давай ешь!
Глеб взял ложку и аккуратно опустил ее в кружку, после чего, достав ее, и давая  меду немного стечь, отправил  ее в рот.
- Ну, как? – спросил дед, - сладко?
- Очень! – ответил он.
- Вот! Видал, какие они молодцы! И себе, и нам дают жить! А у нас, у людей, в основном,  только себе и себе! А господь как говорит?  Он говорит, что всем надо делиться!  Только тогда будет мир и счастье!
- Дедушка, а господь – это кто?
- Господь – это бог! 
- И ты веришь в бога? Да?
- Я от рождения верю в бога!
- А мой папа не верит в бога. Он – коммунист!
- Это его дело! – ответил дед. – Каждый человек сам выбирает свою колею.
- Дедушка, а ты мне скажи, в чем сила человека?
- Ты опять мне трудные вопросы решил задавать? Да? Хорошо! Я тебе отвечу.  Хотя, я уж не такой умный, но и не совсем дурак. Как, никак, прожил на этом свете немало и повидал достаточно, не скажу, много, но кое-что в жизни понимаю. Вот, когда тебе стукнет за восемьдесят, вот тогда ты будешь по другому понимать!
- Дедушка, так ты не ответил на мой вопрос, который я тебе тогда задал.
- Сейчас отвечу. Просто я кумекаю, как тебе лучше сказать, так, как этот вопрос который ты мне задал, уж больно умственный. Его так, с ходу не возьмешь.  Да и я, как посмотрю,  ты меня норовишь укусить. Да?
- Нет, нет, дедушка. Я просто хочу сам во всем разобраться. У меня тоже есть свое мнение. Так вот я и думаю, порой, прав я или нет.
- Да, ты у меня просто молодец, если так думаешь!  Хотя, где-то я с тобой не согласен!
А в чем? – спросил Глеб.
- Понимаешь, ты живешь по-городскому, а я живу по-лесному. Вот потому мы с тобой и разные. Хотя, я тебя понимаю, малость. Ну, уж тут, наверно, как богу угодно.  А на счет того, что ты мне сказал тогда, в чем сила человека, знаешь, я много об этом думал. И сейчас не перестаю думать. Память у меня, бай бог каждому!  Сила человека, я думаю, в вере.  Понимаешь, человек должен во что-то верить.  Без веры жить невозможно.
- А ты во что веришь? – спросил Глеб.
- Конечно, в бога! И только в него!  - ответил дед.
- Значит, по твоему, бог дает тебе силы?
- Конечно, конечно, Глебушка!  Еще какие силы! Сколько я детей родил, вырастил. Те, которые на этом свете, стали грамотными, да к тому, сами людей учат или лечат. – Дед еще хотел что-то сказать, но, посмотрев на Глеба, замолчал.
- Ты что-то еще хотел сказать? – спросил Глеб.
- Да, так. Просто бывает такое, что вспоминать не хочется. Да и что вспоминать прошлое? Уже все пусто…..  Вот такой коленкор, внучек!  Вера – это огромная сила, которая дана нам богом….  А ты как думаешь?
 Глеб глубоко вздохнул, посмотрел на деда и задумчиво сказал:
-  Я пока не знаю…. Для меня  многое, пока, непонятно почему и как. И я тоже задаю себе вопросы. Но ответов пока еще не получил. Знаешь, Глебушка, давай мы про это пока не будем говорить.
- Нет, нет, дедушка! Об этом надо говорить. Ведь это так интересно для меня. А особенно, с  тобой!  Ты же сам говоришь, что пожил, повидал, а, значит, много знаешь. И мне тоже хочется много знать. Ведь, когда человек познает новое, ему интересно жить. А если что-то еще и делает,  тогда интереснее вдвойне.
- Да-а! какой ты у меня смышленый! И где вас всему этому учат?  Небось, в школе? Да?
- Нет,  зачем в школе? В школе нас учат наукам. А здесь мы с тобой просто рассуждаем, как и что.
- Да-а…. Рассуждаем….  Какие-то слова у тебя интересные, заковыристые!  Вот, вот, вправду, получается, лесной я человек. Хотя, по своему, я тоже прав.
- Конечно, дедушка, ты тоже прав, только по своему..
В этот момент, смотря на деда, он увидел на его лице обиду. Ему так стало жалко его, что он, подошел к деду, взял его руки, смотря ему в глаза, тихо сказал:
-  Ты, пожалуйста, не обижайся на меня. Я не хотел тебя обидеть. Для меня ты самый хороший дедушка на свете!
Дед положил свою руку на плечо Глеба, затем погладив его по голове, сказал:
- Ладно! Хорош, извиняться. Мы, ведь, не ссорились!  Правда?!
- Конечно! – ответил Глеб. И после этих  слов деда, у него на душе  так стало легко и радостно, что он обнял его крепко, крепко и долго, долго не отпускал из своих маленьких объятий.
- Ты меня, чуть было, не удавил, - сказал дед, - как медведь, сильный! – В его словах  Глеб услышал совсем другой голос деда. Он понял, что дед перестал обижаться.  – Знаешь, пойдем, я тебе покажу улей, который мне «отремонтировал» Потап.
- Кто такой Потап?  - Спросил Глеб.
-  Потап - это самый настоящий «мастеровой», ломает ульи и ворует мед!
- Так это медведь? Да?
- Он самый! Самый настоящий лесной бандит! Вон, смотри! – и они подошли к забору. Глеб увидел разломанный улей. – Видишь, какой он мастеровой! Вот и оно! Вот почему я всегда беру с собой карабин. Без него никуда! Летом в любое время может появиться этот Потап. Он знает, когда пчелы натаскают мед. Тогда он тут, как тут! Правда, ему достается от них. Но вкус меда пересиливает боль укусов. Вот тебе еще один жизненный пример…. Так что, время покажет….  Ты потом сам будешь подводить результаты.
- Дедушка, а ты на медведя ходил? А?
- Много раз ходил. Правда, давно это было. Тогда я с братом ходил на него. Один побоялся. Да у нас тогда и оружие было другое. Сейчас с одного выстрела можно уложить медведя. А тогда – хрен знает, как могло быть. Так мы вдвоем с братом, с двумя ружьями ходили на Потапа. Медведь, он не дурак!  Уж больно хитрущий! С ним в оба глаза надо смотреть. А то в момент уложит! Сколько я знал охотников, да и хороших охотников, которых Потап на тот свет отправил, особенно, если его ранят. Тут, считай, дело – табак!  Еще он страшен, когда зимой его встретишь. Не дай бог! Тогда только  оружие – вся твоя надежда!
- А что? Тебе приходилось и зимой с ним встречаться?
- Было дело!  Мы как-то на зайца пошли с братухой. И смотрим следы Потапа на снегу! Так, значит, смотрим в оба!  Ружья на взводе, идем на лыжах потихоньку. Вдруг глянь, а он вон там, на пригорке чего-то лапами роет. Я, значит, брату говорю, видишь, Потап!  Он мне и говорит, что тоже видит его. Что будем делать?  Может, уйдем, не будем связываться, все-таки, шатун, да и видно, голодный. Не успели мы с ним обмозговать, как Потап нас почуял и с ревом к нам.  Оставалось только одно – бить!  Собаки в этот раз мои – к нему навстречу!  Спасло нас то, что снег был глубокий. Медведь проваливался в нем, и когда снова готовился прыгнуть, терял время. Да еще мои собаки его отвлекали. Подпустил я его поближе и выстрелил.
- И что дальше? – перебил его Глеб.
- Попал я, но только ранил. А братуха в лапу ему засадил. Потап заорал на всю тайгу и на меня!  Я в него второй раз выстрелил. Да и брат в шею ему попал. Тут он и лег!  Здоровый, оказался!  А больше зимой мне не приходилось с ним встречаться. Зимой они отдыхают. А вот весной и летом для них жизнь только начинается. Вот тут надо быть внимательным. Они, если их не отгонять от пасеки, то все кончают. Бывало, работаю с мухами, а собаки мои, смотрю,  носами повели.  Я, значит, за карабин. Пару выстрелов в кусты лупану, слышу только, как кусты захрустели от его бега. Видно, тоже жить хочет. Это – жизнь,  Глебушка....  Что у них, что у нас…   У них свой мир, у нас свой. Так господь распорядился.  И не нам его ломать! Вон, смотри, - сказал дед, и показал на муравьиную кучу, - они тоже живут своим миром. Все таскают и таскают свой мусор. Для них – это дом. А для нас что? Куча и все!  Одним словом, они так живут. Что ты думаешь, они глупые, что ль? Нет, они тоже кумекают. Вот в прошлом годе здесь ничего не было.  А вот сейчас, смотри, что сотворилось. Все что-то должны делать. Одним словом, работать!  Вот и мы тоже.
- А вот, дедушка, а есть, кто не работают, живут….
- Это ты про трутней говоришь? Так их потом кончают.
- Такие и среди нас есть, наверно, - сказал Глеб. Дед глубоко вздохнул, посмотрел на Глеба, сказал:
- Здесь я с тобой согласен. Понимаешь, этот уж больно сложный вопрос. Здесь нам, с тобой, как тебе сказать, - дед еще что-то хотел, было, сказать, но Глеб снова его перебил:
- Ты хочешь сказать, что не понять, что не понять нам….
- Ну, да, да! Вроде этого!
- Знаешь, лучше отпустим эту, как тебе сказать, мысль на свободу. Пусть она, с богом, уходит от нас. А мы про другое  будем говорить. А?
- Согласен! – сказал дед.
- Ладно. Хорошо, - ответил Глеб и, сорвав травинку, взял ее в рот.
- Вот и лады!   Облегченно сказал дед, и они молча зашагали к дому в сопровождении собак.
- Где это вы все шастаете? – сказал отец, увидев их, - небось, на пасеку ходили?
- Да! – утвердительно сказал Глеб.
- Ну, как? Понравилось?- спросил отец.
- Еще как!  - ответил он.
- Небось, и медом тебя дед угощал?
- Угощал, угощал! И показал, как пчелы живут!
- Ладно! Это хорошо. Давай, мой руки и за стол. Баба Настя обед приготовила.  Будем обедать!
 На столе, как обычно, стояла бутыль с самогоном, а рядом – банка с медовухой.
Дед предложил выпить, все отказались, даже Иван Николаевич. Он показал рукой, что все, хватит.
- Завтра ехать! – сказал он, - погостили, и баста!
Дед налил себе в стакан, на одном дыхании выпил, после чего, закусив, сказал:
- Эх, Митяй, Митяй!  Как жалко, что ты дома мало побывал! А то давай, еще пару деньков!
- Нет, тять! Прости, но не могу!  Дела есть!  Да и машину задерживать больше нельзя.
- Так, ты  машину отпустил  бы, и пожили.
- А как потом нам добираться? Ты подумал?
- А раньше как добирался? Небось, об этом не думал.
- Хватит! Вопрос закрыт! – твердо сказал отец. Глеб, все это слушая, конечно, был на стороне деда. Но возразить  отцу он не смел, потому что, хорошо знал, что это бесполезно.  А значит, лучше промолчать. Но, посмотрев на деда, он, все-таки решился в последний момент сказать:
- Папа, а, может, мы еще останемся на пару дней?
- Что? – спросил отец. Он отложил ложку в сторону, посмотрел на сына и грубо, словно отрезал, произнес, – я сказал, баста! Значит, баста!
После его слов стало тихо и надолго…. Слышно было, как деревянные ложки издавали звуки, говоря о вкусной еде. Когда процедура еды была закончена, отец подвел итог:
- Значит, так!  Сегодня после ужина пораньше ложимся отдыхать. А завтра рано выезжаем.
- Вот так всегда! – подумал Глеб и, подойдя к деду, тихо сказал, - дедушка, а давай мы с тобой сходим к реке. Здесь же недалеко.
Дед посмотрел на Глеба. И Глеб увидел в его глазах согласие и в то же время грусть, такую глубокую, что ему захотелось в этот момент его обнять и долго, долго не отпускать, тем самым, как бы, разделить его печаль, успокоить. Но все, что сейчас он смог сделать для деда, он сделал.
- Пойдем, - сказал дед, и они вышли во двор. К реке шли, не разговаривая. Наконец, Глеб проговорил:
- Дедушка, ты не обижайся на папу. Он такой всегда. Даже мама моя с ним не спорит. А уж бабушка, та, вообще….
- Что это, вообще? – перебил его дед.
- Ну, она теперь к нам не приезжает.
- А почему? – спросил дед.
- Она один раз к нам приехала и что-то за столом сказала. Я, правда, не расслышал. Только увидел, как папа возмутился, швырнул вилку, встал из-за стола и громко ей сказал: ты, Нина Антоновна, насколько я знаю, в гимназии училась. Вот там вам географию преподавали? Она ответила, что да. Тогда скажите мне,  пожалуйста, какая у вас по этому предмету была отметка? Хорошая, Митя. А что?  Тогда  скажите мне, где находится Аймяконский район?  Бабушка, помолчав, ответила ему, что не знает.  Вот и плохо, что вы не знаете. А еще говорите, что по географии у вас было хорошо. Так вот, чтобы у вас с географией  было, на самом деле, хорошо, я вас отправлю лет на десять исправлять этот пробел. Изучите все хорошо. А потом я вас встречу и проверю, как вы справились с поставленной перед вами задачей. Я вам понятно объяснил, или еще  что-нибудь добавить к сказанному?  Бабушка вся побледнела, взяла свою сумку и тут же уехала на автовокзал. И больше я ее не видел.  - Глеб замолчал.
- А что было потом? – спросил дед.
- А потом, ничего! – ответил он. – Просто бабушка больше к нам не приезжала. Я однажды спросил маму, почему к нам не приезжает бабушка. Мама ответила, что бабушке некогда.
- А, может, бабушка поехала изучать географию? – усмехнулся дед.
- Нет, нет! – сказал Глеб, - мы с мамой, когда папа был в санатории, ездили к ней. Просто она обиделась на папу и сказала, что больше к нам ни ногой!
- Понятно, - сказал дед. – Вот мы и пришли.
Они снова подошли к знакомому месту. Глеб подошел к берегу, опустил руки в воду, умылся и с глубочайшим чувством сказал:
- Какая чистая и теплая вода!  Прямо, хоть, сейчас купайся!
- А ты и искупайся! Давай! Давай! – сказал дед. – раздевайся и вперед!  Ты, Глебушка, плавать умеешь?
- Да! Я хорошо плаваю, - ответил он.
- Тогда вперед!
Глеб посмотрел на деда, как бы утвердившись в его словах, затем быстро разделся и вошел в воду. Погрузившись по плечи, он поплыл.
- Ты далеко не заплывай!  А то там течение тебя может понести.
- Хорошо! – ответил Глеб и. размахивая руками, поплыл. Проплыв метров десять, он развернулся, поплыл обратно к берегу. Выйдя из воды, сказал деду, - а вода просто, как парное молоко! Дедушка, ты бы тоже искупался!
- Нет!  Я сегодня купаться не буду. Вот мы сейчас пойдем домой. Я истоплю баню. Вот там и помоетесь перед дорогой. Как ты на это смотришь? А то быть у деда в гостях, и не побывать в бане!? Это не дело….  Хорошо?
- Я согласен.
- Тогда одевайся, и пойдем.
Подойдя к дому, дед на ухо сказал Глебу:
- Ты пока про баню ни гу-гу. А вот когда я ее истоплю, сам и позову всех. Баня у меня по белому, по заказу барина строили. Там места всем хватит!  Ты, давай иди в избу, а я делом займусь.
Зайдя в дом, Глеб увидел отца и Ивана Николаевича.
- Где вы были? – спросил отец.
- На реку ходили! – ответил он.
- Наверно, купались?
- Я немного поплавал, а дедушка нет.
- Ну, и как? Понравилась тебе река?
- Конечно! – ответил Глеб, садясь за стол.
– Так вот, по этой реке мы лес сплавляли. Ох, и трудная была эта работа! Я однажды, чуть было, под бревна не ушел.  Подскользнулся, ударился головой, потерял сознание. Спасибо брату, вытащил меня. Река, она слабых не любит.
- Да, - соглашаясь, сказал Николаич.
- Папа,  завтра когда поедем? – спросил Глеб.
- Я думаю, пораньше, чтобы приехать засветло.
- Ладно. Я пойду во двор к собакам, - сказал Глеб.
- Смотри, с ними поосторожней!
- Хорошо!
Во дворе он сел на скамейку и начал рассуждать:
- Вот и пролетели эти деньки…. Завтра опять в дорогу. А как бы хотелось мне побыть здесь побольше! Порыбачить, ходить с дедушкой за грибами, да и , просто, походить по тайге…. Теперь когда я еще сюда приеду?!  - Конечно же, Глеб даже и предположить не мог, что это будет его последняя встреча с дедом….   По своей простоте души, верил, что пройдет еще год, и он приедет еще сюда, и они снова б будут вместе.   Задумавшись, он даже не заметил, как одна из собак подошла к нему и лизнула его руку.  От неожиданности он оторопел, после чего, смотря на ее добрые глаза,  начал ласково гладить ее по голове. Собаке, видно, это понравилось, и она начала мордой ласкаться, прижимаясь к его коленям.  Он бы так еще долго продолжал бы гладить собаку, как услышал голос деда.
- Баня готова!  Милости просим!  Вот только сейчас я возьму белье и мы с тобой пойдем попаримся. Хорошо?
- Да! – улыбаясь, ответил Глеб.
Баня у деда была просторной. Стояли две большие скамейки, поодаль которых  виднелся полог.  А рядом со скамейками стояли две большие Кадушки, которые были наполнены холодной водой.  А колода с горячей водой стояла на печке.  За свою жизнь Глеб еще никогда не был в такой бане. Для него все это было в диковинку. Жаркий, сухой воздух сразу дал о себе знать. Глеб вначале вспотел, а затем с его тела  потекли маленькие ручейки.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил дед, - тебе не сильно жарко?
- Нет, нет! Хорошо!
- А коль, хорошо, тогда пойдем. Я тебя, малость, веничком обработаю, чтоб вся грязь из тебя вышла. - Глеб залез на полок,  сел. - Нет, Ты ложись, ложись! Не боись!  Так удобнее будет! – когда  Глеб улегся, дед достал из ведра березовый веник и начал слегка, а затем все сильнее и сильнее ударять веником по телу Глеба, при этом что-то приговаривать
- Дедушка, а ты что говоришь?
- Это я такой разговор веду, с банным человеком, который тут живет…. – Наконец, он  перестал хлестать веником, присев с рядом лежащим Глебом. – Как ты?
- Все хорошо, дедушка!
- Тогда ладно!  Может, еще!
- Да, нет! Хватит! – ответил Глеб.
- Правильно. С первого раза много не  надо. Я сам по себе знаю.
Помывшись, они еще немного посидели в предбаннике, после чего, одевшись, пошли домой, в избу.
- Как  мне хорошо! Легко!
Подойдя к дому, Глеб увидел отца и Николаича, которые сидели на скамейке.  Они, посмотрев на деда с Глебом, улыбнулись и спросили:
- Ну, как баня?
- Знаешь, папа! Как здорово было!  Дедушка меня попарил!!!
- Это он может!
- А вы бы тоже собирались в баню, пока там жарко! – сказал дед.
- Так что?  Пойдем? – спросил отец Николаича.
- Так это самое то перед отъездом  попариться!
- Ладно. Мы с Глебушком пойдем, отдохнем, а вы ступайте, парьтесь!
Зайдя в избу, Глеб разделся, лег и  тут же уснул.
  Проснулся он,  почувствовав, как кто-то взял его  за руку. Открыв глаза и приподняв голову, Глеб увидел сидящего около него деда.
- Доброе утро!  Как спалось? – спросил он.
- Очень хорошо!
- Это всегда так после бани. Я что тебе хотел сказать. Скоро вы поедете.  Там при людях как-то неловко говорить. А тут мы вдвоем, сам понимаешь.
- Я слушаю тебя, дедушка. Говори!
- Так вот, Глебушка!  Не  нами уж придумано, как больно короток век. Не успеешь и глазом моргнуть, и все!  Вот за это время ты постарайся  успеть пожить в радость тебе и людям, делай только хорошее, и при этом верь, во что ты веришь, и никогда не отступай от этого. Труда не бойся, старайся делать все с душой и терпением. Вот тогда у тебя все получится!  Ну, и наконец, тебе скажу, никогда не бойся врагов, бейся с ними до последнего.  Вот, вроде, и все!
- Дедушка, а что ты мне так говоришь, как будто, мы расстаемся навсегда?
Дед вздохнул, помолчал, после чего, погладив руку Глебу, сказал:
- У меня, сам понимаешь, года….  Время, как его не угощай,  оно бежит….  Как бы ты его ни держал, оно, все равно, уходит. Вот и я так кумекаю: увижу я тебя еще, или нет, один только господь знает. А мне что-то подсказывает: Артемий, всему свое время. Так что, вот такие дела! Ладно, пойду!  Наверно, все уже встали.  Да и ты вставай! - дед слегка  погладил  Глеба по голове, встал и, не спеша, вышел из комнаты. А Глеб  окунулся в слова, сказанные ему дедом…..  Обдумывая их, он где-то глубоко в душе понимал его.  Но и в то же время, он не хотел думать о плохом, отбрасывая нехорошие мысли, что они никогда больше не увидятся в жизни.
- Да, нет! Нет! – говорил он себе, - пройдет всего, лишь, год, и я опять приеду в гости к деду. И все хорошее снова повторится. Все будет хорошо!
Глеб встал с кровати, начал собираться.  Затем он пошел в столовую. За столом уже сидели дед, отец, Иван Николаевич. Баба  Настя накрывала на стол.
- Доброе утро! – сказал Глеб.
- Доброе! - ответили все.
- Как тебе спалось после бани?
- Очень хорошо!
- Вот, то-то и оно! После баньки, ой-ей-ей, как спится! Я смотрю, тебе понравилось здесь!  Но в дорогу надо собираться….
- Давайте, кушайте! А то все остыло - Глеб сел за стол рядом с дедом. На столе, как всегда, стоял большой самовар, а рядом большая тарелка с пирогами.- Давайте, давайте, ешьте! – снова повторила баба Настя. А то дорога длинная. Так, чтоб сытые были!
Позавтракав, все вышли во двор.  Николаич, подняв капот, провел осмотр машины, после чего опустил его, сел за руль, запустил двигатель.
- Ну, Что!? Пора! – сказал отец.
- Подожди! Не спеши! – ответил ему дед, и, почти бегом,  поднявшись по ступенькам крыльца, юркнул в двери дома. Все еще не успели опомниться, как он вновь появился, держа в руках две большие корзины.
- Это что? – спросил отец.
- Подарки вам!  Это для вас, - и он передал отцу в руку. Другая, которая была поменьше, он отдал Николаичу.
- Тять! Зачем? – сказал отец.
- Не спрашивай! И баста!  Сейчас ты на машине. А там на паровозе. Так и до дому довезете.
Глеб, увидев большую корзину, тоже удивился.
- Это как мы все это увезем? – подумал он, и, смотря на деда, сказал, - папа, я возьму корзину.
- А ты унесешь ее, - спросил отец.
- Унесу! – решительно ответил Глеб.
- Ну, смотри! Ты попробуй, какая она тяжелая!
- Я сказал, унесу! Значит, унесу!
-  Ну, и дела! – ответил отец. Конечно, корзина, явно была тяжела для Глеба. Но, видя такое дело,  он понимал, что обидеть деда сейчас, это будет такая обида! И он, во что бы то ни стало, решил эту задачу.
- Ладно, - соглашаясь, сказал отец. – Но учти! Проблема твоя.
- Хорошо, - ответил Глеб.
- Так что, будем прощаться? – сказал отец и, подойдя к деду, крепко обнял его и что-то тихо сказал ему на ухо. После чего он подошел к бабе Насте и также крепко обнял и тоже что-то сказал, затем взял корзину и пошел к машине. Николаич тоже попрощался. Теперь осталось самое тяжелое: это расставание деда с Глебом. Дед подошел к Глебу,  крепко обняв его, сказал:
- Приезжай! А самое главное, помнишь, что я тебе говорил, в чем сила человека! – он замолчал, и в этот момент Глеб ответил:
- Дедушка, в вере!
- Молодец! – сказал дед. Он еще раз крепко обнял его, после чего достал из кармана платок и смахнул слезу, которая покатилась по его щеке. – Я пойду! – сказал он. Тут к Глебу подошла баба Настя.  Она, обняв его, сказала:
- С богом!
- Хорошо! - Сказал Глеб и, повернувшись, пошел к машине.
- Поехали! - Сказал отец. Николаич запустил двигатель, и, машина, тронувшись с места, начала медленно набирать скорость. Почти целый час ехали молча. Никто не хотел говорить. По-видимому, все пребывали еще в состоянии эффекта расставания. Глеб все еще не мог себе представить, что так  быстро пролетели эти три дня, за которые он подружился с дедом. За эти три дня, где они всегда были вместе,  словно, они  никогда и не расставались.
- Нет, нет! Я обязательно должен сюда приехать, в эту прекрасную тайгу, где мы будем опять рассказывать друг другу много интересного. И я обязательно расскажу ему о новостях науки об учебе, а он мне будет рассказывать о своей  жизни, об его общении с тайгой.  Ведь она таит в себе столько интересного, порой, даже, необъяснимого, загадочного, и в то же время, близкого, родного, дающего жизнь всем, как человеку, так и зверю.
Все продолжали молчать. Лишь, только мотор машины, слегка завывая при переключении скоростей,  как бы, говорил, чего молчите, начинайте говорить. Неожиданно пошел дождь. Первые крупные капли ударили по лобовому стеклу, тем самым заставили нарушить молчание.  Первым сказал Николаич:
-  Вот, тебя-то нам и не хватало!  Смог бы и обождать!
- Да-а! Не ко времени, - произнес отец. – Хотя, он крупный, значит, быстро пройдет. К тому же сейчас лето. Высохнет быстро.
- Не знаю, не знаю…  - ответил Николаич, - в тайге кругом лес. Здесь влага дольше держится. – После этих слов снова воцарилась тишина, которая оставила всех при своем мнении. Дождь не переставал. Дорога на отдельных участках была очень плохая. Благо, хорошо, Николаич был водителем с большим опытом. Это всех успокаивало. Управляя машиной, он ловко обходил большие ямы, наполненные водой. Глеб смотрел в окно, просто, восхищался, как у Николаича все ловко получалось.  Пройдя тяжелый участок, дорога пошла лучше, и настроение, по всей видимости,  у всех пошло на поправку.   Первым сказал отец:
- Вроде, прошли это место, – сказал он.
- Дай-то бог! – ответил Николаич и добавил, - там впереди еще пару таких. Но, вроде, дождь стихает. Так что, думаю, все будет нормально.
- Да! – согласился отец, - Глеб, а ты что примолк?  - неожиданно для Глеба сказал отец. Глеб продолжал молчать. – Что-то, я смотрю, ты совсем заскучал. А?  Наверно, все не можешь  забыть проводы с дедом. Да? Так, ты не думай об этом.
Слушая отца, Глеб не переставал удивляться. Все-таки, как отец мог угадывать его мысли. Помолчав, отец сказал:
-  Да, хватит думать о прошлом. Это пройдет. Ты думай о будущем, как нас встретит мама, что ты расскажешь своим друзьям. Верником, у вас ведь к тому же будут разговоры. Так что, выше нос!
Глеб смотрел на отца и продолжал молчать. Он не понимал этого, как так можно спокойно говорить, словно, ничего и не было!  Не было этих трех дней, которые навсегда остались в его памяти, и теперь уже никогда, никогда  не будут забыты им. Разве вот так, быстро можно перестроить себя, в одно мгновение и думать о другом?
- Нет! – продолжал рассуждать он, -  я так не могу.
Отец видя, что Глеба никак не удается вытащить из состояния грусти и печали, повернулся к нему, положил свою руку на его плечо, сказал:
- Хватит хандрить!  Бери себя в руки! Ты же – мужчина, а не кисейная барышня!  Ты посмотри, как дед на тебя подействовал!  Просто агитпром!  Он такой!  Так что, давай, приводи свои нервы в порядок и возвращайся в настоящее время!
 Как только Глеб услышал про слово время, он вернулся, но только в то, именно, в то, доброе, прекрасное, чем-то напоминающее сказку. Отец понял, что все его разговоры бесполезны, он повернулся к Николаичу и спросил:
- Сколько проехали? – Николаич посмотрел на приборную доску, ответил:
-  Километров шестьдесят, семьдесят проскочили.
- Вот и хорошо! – он посмотрел на часы, - если так будем ехать, то  три, четыре часа уйдет.
- Да. Наверно так, - соглашаясь, ответил Николаич. После этих слов снова стало тихо. Глеб продолжал смотреть в окно, вспоминая прошедшее время.
- Может, на самом деле, надо подумать о будущем?  - промелькнула мысль в его голове.  Все, что было, это, конечно, здорово. А ведь будет и будущее. И об этом будущем надо подумать, надо соединить и то и другое вместе. Вот тогда появится надежда, которая даст построить планы на что-то новое. А. значит, пройдет какое-то время, и он снова вернется сюда и увидит своего деда, с которым так сблизился, что они стали навсегда друзьями.
- Папа! – на этот раз тишину прервал Глеб, - а когда мы еще приедем к дедушке?
Повернувшись к Глебу, отец посмотрел на него, покачал головой и, улыбаясь, сказал:
- Так мы еще, толком, не уехали! Вот, Николаич тебе подтвердит.
- Да, да! – ответил тот, как бы, поддерживая сказанное отцом.
- А ты мне такой вопрос задаешь. Что же мне на него ответить?  Я даже не знаю. Знаю, лишь, одно, как в народе говорят, будет день, будет пища!  Так что, сейчас об этом говорить рано.
- Нет. Но все-таки и помечтать нельзя?! – сказал Глеб и продолжил, - всегда каждый человек перед собой ставит какие-то планы, цели на будущее. Вот и я подумал и решил, что на следующий год снова поеду к дедушке! Разве  в этом есть что-то плохое? Как ты думаешь?
- Нет. Плохого я здесь ничего не вижу. Вот только я думаю, что еще рано перед собой ставит такую задачу. Хотя, мечтать можно.
- Вот, вот! И я так думаю, -  перебил отца Глеб.
- Хорошо, - ответил отец, - доживем – посмотрим! 
Напутствие отца очень не понравилось Глебу, и он еще раз подумал о сказанном им.
- Как это так? Доживем, посмотрим…. А что? Мы можем не дожить?  - продолжал рассуждать он, - нет. Про это я, точно, даже думать не хочу. Папа – снова обратился Глеб к отцу, - все-таки, на следующий год приедем сюда снова и надолго. Хотя бы на пару недель? А?  А еще давай, возьмем с собой маму. Я знаю, ей, точно, понравится!
Отец молчал.
- Папа, а что ты молчишь?
- Глеб, давай эту тему отложим пока. А сейчас поговорим, если ты хочешь, о другом.
Глеб хотел было возразить отцу, но, подумав и взвесив все, зная, что продолжать разговор с отцом бесполезно, так как его не переубедишь,  тихо сказал:
- Хорошо.
- Вот и правильно! – ответил отец, после чего снова стало тихо. И лишь только  шум двигателя успокаивал всех, словно, давая понять и урезонить все споры и рассуждения.
- Вот и проехали самый плохой участок!  – неожиданно сказал Николаич. Теперь дорога будет лучше. Да к тому же, кругом сухо.  Видно, здесь дождя и не было. Если так пойдет, то через пару часов будем дома.
- Это хорошо, - ответил отец, - только до нашего дома нам еще далеко.
Глеб, слушая их,  снова начал рассуждать.
- У каждого свой дом. А у меня после этих трех дней пребывания в тайге где дом?  Конечно, мой дом там, где я постоянно живу. - Вот только сейчас ему почему-то захотелось  не то, что поменять дом, а просто  как-то объединить эти дома и жить в них всегда вместе. - Нет. Это, конечно, неосуществимо!  О чем я думаю, это, просто, фантазия…. Хотя, если бы это произошло, как это было бы здорово!  Ладно. Давай подумаем о другом, - сказал он себе и, смотря в окно, начал внимательно изучать окружающую его тайгу, тайгу, которая скоро закончится со всей своей красотой и величием. После чего он вновь увидит хорошо забытое старое, в котором ему снова придется жить, мечтая о будущей встрече с дедом. Дорога, которая  проходила вдоль тайги, становилась шире. К тому же, как он заметил, тайга стала редеть. И вот уже появились первые поляны. А вскоре тайга закончилась.
- Скоро приедем! – сказал Николаич.
- Да! В этот раз без перекура, - ответил отец и посмотрел на часы. – Ничего. Нормально, хорошо, что удачно смогли проскочить тот тяжелый участок.
- Вот и все, - подумал Глеб, - скоро опять увижу этот незнакомый город, из которого он уезжал на встречу с дедом.
 Подъехав к дому, где жил друг отца, Николаич остановил машину.
- Вот и приехали! -  Радостно сказал Николаич. Отец, вылезая из машины,  спросил:
- Интересно, хозяева дома, или нет?
- Наверно, дома. Время-то уже нерабочее. Сейчас проверим, - сказал Николаич и нажал на клаксон. Раздался пронзительный звук. После чего Глеб увидел, как раскрылось одно окно, в котором появилась голова друга отца, а затем его голос.
- Сейчас! Иду! Иду!
Отец пошел навстречу к воротам.  В это время они открылись. И на пороге появился друг отца.
- Я приветствую вас! – сказал он и протянул руку.
- Я вас тоже!  - пожал его руку.
- Так, что, милости просим!
- Хорошо! Только вот, надо разгрузиться, да Николаича отпустить.
- Лады! – ответил хозяин дома и, подойдя к машине, спросил, - как дела, Иван Николаич?
- Хорошо! – ответил он. И Глеб впервые услышал, что друга отца зовут Николаем Григорьевичем.
Достав из машины вещи, отец подошел к Николаичу, крепко пожал ему руку, поблагодарил за поездку  и, на будущее, пригласил его в гости к себе.
- Спасибо!  - ответил он и, подойдя к Глебу, похлопал его по плечу, после чего по - мужски пожал ему руку, сказал, - Желаю тебе здоровья, учись хорошо и приезжай еще к нам в гости1
- Спасибо! – ответил Глеб, - я обязательно приеду.
- Так, идемте же! – сказал Николай Григорьевич, беря корзину в руки.  И они пошли в дом.
Дом был большой, новый. Длинный коридор, по которому шел Глеб, чем-то напоминал такой же, как у деда. Дальше была большая столовая, а там еще три комнаты.
- Хоромы у тебя, как я посмотрю! – сказал отец.
- Да, какие там хоромы! Вот только в прошлом году достроил. Старую часть снес и на этом месте выстроил все новое. Так вы садитесь, садитесь! Я сейчас, мигом, накрою стол.  У меня все уже готово!  Только, малость, надо разогреть. – Он зажег керогаз,  поставил кастрюлю  и тут же начал собирать на стол, продолжая разговор.
- А где хозяйка? – спросил отец.
- Хозяйка моя уехала к старикам, помочь по хозяйству. Вот я и сам уже второй день хозяйничаю.
- Понятно! – ответил отец.
Накрыв на стол, Николай Григорьевич достал из буфета бутылку и пару стаканчиков. Налив в них водку, он произнес:
- Очень рад, что сегодня вновь встречаюсь со своим старым боевым товарищем и другом!  За твое здоровье! За успехи везде и всюду! За нашу крепкую дружбу! А самое главное, за нашу коммунистическую партию! Партию Ленина, Сталина!
Глеб смотрел на него, и ему вдруг так захотелось продолжить сказанное  Николаем Григорьевичем: ура, товарищи!
Отец и Николай Григорьевич встали из-за стола, подняли стаканчики, чокнулись, после чего залпом выпили. Затем закусив, они начали разговор.
- Как съездили? – спросил Николай Григорьевич.
- Съездили нормально. Без приключений! Дорога, правда, никудышная. Хотя, и раньше она такая же была. Нового в тех краях я ничего не видел. Одним словом, там пока разруха. Народу осталось совсем ничего! А жизнь поднимать надо! Ведь, кругом столько богатств, живи и радуйся!  - Отец замолчал.
- Да, да! Это точно!  - соглашаясь, ответил Николай Григорьевич. У нас, ведь, тоже, особо, не разбежишься. Так, ни шатко, ни валко! Все сейчас брошено на восстановление промышленности. Война, будь она проклята, сколько  поразрушила, а сколько горя принесла?! Сам знаешь! А пока все это восстанавливать надо!  Да и людей надо вырастить. А для этого надо время! Вот, твой с какого года?
Отец, посмотрев на Глеба, тихо сказал:
- С сорок шестого.
- То-то, и оно!
- Да, - глубоко вздохнув, сказал отец. – Но ничего! Мы справимся! Партия не такие задачи решала!  Решим и эти!
- Согласен! – ответил Николай Григорьевич, взяв бутылку в руки. Разлив снова по стаканчикам, снова произнес, - теперь тебе слово, Дима!
Отец взял в руку стаканчик, посмотрел на Николая Григорьевича, затем перевел взгляд на Глеба, сказал:
- Мне тоже очень приятно встретить старого друга, друга юности, с которым мы вместе боролись за советскую власть против контрреволюции, за будущее нашей страны. И я уверен, как всегда, победа будет за нами! А тебе, Николай, и твоей семье  желаю здоровья и процветания! – отец выпил, Николай Григорьевич сказал:
- Спасибо, Дмитрий! – после чего тоже выпил. - Как ты меня просил, я на завтра вам взял билеты на автобус и дозвонился до областного. Так что, билеты на поезд вам забронированы.
- Отлично! – сказал отец. - А автобус во сколько?
- Утром, в девять часов, - ответил Николай Григорьевич. Отец посмотрел на Глеба.
- Ты как? Покушал? – спросил он.
- Да, - ответил Глеб.
- Тогда иди отдыхать. Дядя Коля тебе выделит место.
- Идем, идем, Глеб! Я тебе место приготовил.
Пройдя по коридору, Глеб и Николай Григорьевич вошли в небольшую комнату, в которой стояли кровать, шифоньер и два стула. Николай Григорьевич расправил постель и ласково сказал Глебу:
- Раздевайся, Глебушка, и отдыхай! А мы с твоим отцом еще поговорим. Ты, давай, отдыхай! – И Николай Григорьевич ушел, закрывая за собой дверь. Глеб внимательно осмотрел комнату, после чего разделся и лег. Закрыв глаза, он снова вернулся в тайгу, на поляну,  где стоял дом деда. И, спустя несколько минут,  крепко уснул. Спал он крепко, да и это было понятно, преодолев такое расстояние, к тому же, по такой тяжелой дороге.
 Утром он почувствовал, как кто-то взял его за руку. Открыв глаза, Глеб увидел отца.
- Доброе утро! Пора вставать и снова собираться в путь! Так что, давай, собирайся.
- Хорошо. Я сейчас! – ответил Глеб. Приведя себя в порядок, он вошел в гостиную.
- Ну, как спалось на новом месте? – спросил Николай Григорьевич.
- Спалось мне хорошо!
- Ну, и отлично! – ответил он, собирая на стол. Позавтракав, отец сказал:
- Пора, друзья! Время поджимает.
- Успеем, успеем! – ответил Николай Григорьевич. – Он посмотрел в окно, затем на часы, после чего сказал, - а вот и Николаич подъехал. Так что, все в порядке!
Выйдя на улицу, отец, увидев Николаича, поздоровался крепким рукопожатием.
- Так, что? В дорогу?  Тогда поехали!
Приехав на автовокзал, Глеб снова увидел тот самый автобус, на котором они несколько дней назад приехали сюда.
- Давайте прощаться! – сказал отец. Он по очереди обнялся со своими друзьями.
- Счастливо добраться вам! А как доедете, ты, Дмитрий, сообщи!
- Хорошо! Обязательно! – ответил отец, и они вошли в автобус, который через минуту  тронулся, громыхая по вымощенной дороге. Смотря в окно, Глеб подумал:
- Как, все-таки, бывает в жизни, что многое повторяется. Снова этот автобус, эта дорога, затем будет знакомый вокзал, потом поезд и, наконец, его дом. Интересно, почему так? – продолжал  рассуждать он.
- Ты о чем думаешь? – спросил отец, смотря на Глеба. – Наверно, все никак не можешь забыть  деда?  Да?
- И его тоже! – ответил Глеб.
- Давай, начинай думать о будущем.
- Не получается! – ответил Глеб.
- Да-а! Уж больно крепко подействовал на тебя дед! Он это умеет….  У него этого не занимать!  Любит он порассуждать, побеседовать,  особенно, среди своих селян. Он в авторитете был всегда, где словом, а где и  делом! А больше всего в нем все видели классного охотника. Насколько я знал, стрелком  он был всегда отменным. Сам представь, белку бил только в глаз, чтоб мех не попортить. Да и на медведя ходил, иногда, один. А на него мало кто отважится в наших местах. К тому же, скажу тебе, твоего деда, порой, вообще, было трудно понять.
- Как это так? – удивленно спросил Глеб.
- А вот так! Представь себе, что медведь пришел на пасеку. И дед решил приручить его. Так, знаешь, что он придумал?!
- Что? – спросил Глеб.
- А вот что! Собрал он мед и налил его в небольшие дубовые лоханки, а сам с карабином спрятался поодаль и решил наблюдать, как и что будет. Сидел долго, собак убрал. Чтоб не мешали и не пугали медведя. А потом смотрит, пришла медведица, походила, походила и к лоханкам. Она, конечно, с огромным удовольствием полакомилась и возвратилась в тайгу. На следующий день он опять эксперимент провел. А потом сам начал появляться на фоне ульев, ну, как бы дать понять, чтоб медведица его увидела. Другой мужик, не раздумывая, пристрелил бы ее. Самая, то, приманка, да и отвадил бы медведицу! А вот нет!  А дед все ближе и ближе, с каждым разом приближался к месту угощения медведице. – Отец замолчал.
- Что было потом? – спросил Глеб.
- А дальше произошло, вообще, из рук вон! Медведице понравилось угощение деда. К тому же, она видит, что ее никто не беспокоит, решила прийти на угощение не одна, а со своим выводком. Вот тут-то все и началось!  Дед, значит, приблизился довольно близко к ним, хотя, карабин держал наготове. Медведица, увидев деда, порычала, малость, и направилась за угощением. А один медвежонок побежал к деду, глупый еще! Дед, конечно, не из пугливых, не из трусливых, подошел к нему, и начал его гладить. Медведица, увидев это, подняла голову вверх, зарычала на всю тайгу, но на деда не бросилась. А у деда была заготовлена банка с медом. Вот он и дал медвежонку попробовать мед. Медвежонок начал, прямо, с рук деда угощаться. Так продолжалось до тех пор, пока банка не оказалась пустой. Дед отошел в сторону, а медвежонок продолжал вылизывать остатки меда из банки. – отец снова замолчал.
- Папа, ну, что дальше? Рассказывай!
- Дальше дед медленно удалился в сторону от хозяев тайги, держа в руках карабин.Так вот тогда медвежонок вылизал весь мед до конца, он посмотрел вначале на мать, а потом, не раздумывая побежал к деду, как бы, давая понять, что ему понравилось, и он хочет еще. Медведица, видя это, направилась в сторону деда. Вот тут то наш дед, наверно, понял, что он натворил, приручая зверя к себе. И что ты думаешь?  Другой бы карабин навскидку, и нет медведицы. А он этого делать не стал. Как только медведица добежала до медвежонка, она остановила его, встала на задние лапы, после чего, прорычав на медвежонка, увела его. Медвежонок посмотрел в сторону деда и нехотя отправился за мамой.
-Папа, а кто тебе это рассказал? – спросил Глеб.
- Ну, конечно, не дед, а твоя бабушка, которая всю эту картину наблюдала из сарая. Глеб, понимаешь, твой дед – необъяснимый человек. Он видит мир по своему. Им управляет тайга, как он сам говорит, бог. А мы, коммунисты, видим мир по другому.
- Как? – спросил Глеб.
- А вот так! Во-первых, мы считаем, что хозяева этого мира – люди!  Мы строим гидроэлектростанции, осваиваем новые земли, извлекаем полезные ископаемые и многое, многое другое….  А твой дед считает, что трогать ничего нельзя, что надо жить по богу. Все должно оставаться на месте. Вот и получается, что мы. Коммунисты, плохие, а они, боголюбы хорошие. Я, конечно, понимаю его, где-то, по-своему. Что хозяин тайги среди зверей медведь, но для меня он зверь! Многих он подрал, многих он погубил….  А вот дед не боялся, и, если шел на него, то всегда побеждал. Так что, твой дед всегда держал удар!
- Это как? – спросил Глеб. А это значит, что он всегда мог постоять за себя и других защитить. А самое главное, он всегда имел свое мнение. Он, как сказал, так все! Баста!  Ладно. Хватит об этом. Ты мне лучше скажи, чем будешь заниматься, когда приедешь?
- Пойду с ребятами на рыбалку. Думаю сходить на станцию юных техников.
- Это хорошо, - сказал отец.
- Папа, а я хотел тебя спросить. В чем сила человека?  - Отец, было видно, не ожидал такого вопроса. На какое-то мгновение он даже растерялся. И Глеб заметил,  как на лице отца слегка появилась краснота.
- Это откуда у тебя такие вопросы появились?  - глубоко вздохнув, спросил он.
-  Да, так просто, - ответил Глеб.
- Это не просто!  Я хорошо понимаю, откуда ноги растут….  А растут они от деда….  Я, верником, чувствую его философию! Так?
- Нет! Не так! – твердо ответил Глеб.
- Ну, ну!  Ты мне говорить еще будешь….  Рассуждает так только он! Я что, не знаю!?  - продолжал отец, - так вот. Теперь послушай меня, коль ты задал мне такой вопрос, что я тебе скажу.  Сила нашего советского человека заключается в высоком патриотизме, а это значит, любовь к родине, к своему народу, к ее славной партии! Так как партия – это и есть ум, честь, и совесть нашей эпохи!  Ват так! – утвердительно произнес отец на одном дыхании, и в конце добавил, - понял?!
Глеб  молча смотрел на отца, перемалывая все сказанное им у себя в голове.
- Так, ты меня понял? – снова повторил  отец.
- Конечно. - Проще всего  надо  было сказать отцу «да», и все бы стало на свое место. Но какая-то другая сила удерживала его с ответом, как бы говорила ему, что ты должен иметь свое «я» и поступить так, как велит тебе совесть. Глеб продолжал молчать.
- Ты что? Уснул? – спросил отец.
- Нет. Я не сплю. Я просто думаю.
- И что ты думаешь? – снова спросил его отец.
- Мне очень трудно тебе ответить. И я обязательно отвечу, только не сейчас. Хорошо? -  Отец долго смотрел на Глеба, наконец, сказал:
- Ладно. Хорошо. – Что думал в этот момент отец, Глеб, конечно, не знал. Но он знал одно,  что взгляды его и отца никак не сходятся. И он принял, наверно,  самое верное решение, отодвинуть этот вопрос на будущее. Так будет лучше и ему, и отцу.  Они снова замолчали. Глеб смотрел в окно, а отец, закрыв глаза, задремал.
Дальше события разворачивались точно  так же, как и в начале их поездки: ожидание на вокзалах, пересадка, дальнейшее движение домой…. Наконец, все это закончилось.  Мама радостно встретила их. Глеб, конечно, соскучился по ней. И это было заметно, когда они обнялись на вокзале. Вроде, всего-то, ничего, прошло немного времени, а любовь к маме брала верх.
- Как съездили? – спросила она.
- Очень хорошо! – ответил Глеб. – А самое главное, я подружился с дедушкой! Он такой хороший!  Знаешь, с ним так интересно, что я готов его слушать и слушать его. Он хороший охотник, рыбак!  У него есть пчелы. И вообще, он очень удивительный человек! 
- Вот и хорошо, что тебе понравилось! А как бабушка? – спросила мама.
- Она тоже хорошая!  Только я с ней мало общался.
- Понятно! – ответила мама.
- Знаешь, на следующий год, я думаю, так надо сделать. После моей учебы давайте все вместе съездим к дедушке в гости. – Отец, слушая все это, прервав Глеба, сказал:
- Будет день, будет пища!  Чего сейчас говорить заранее!  - После этих слов все замолчали.
  Прошел год. За это время Глеба постоянно не покидали мысли о будущей встречи с дедом. Но, наверно, не всегда бывает так, чтобы мечты сбывались.  Так и с мечтой Глеба произошло, что ее не пришлось осуществить. После окончания учебного года он несколько раз напоминал родителям о поездке к деду. Но они, находя разные предлоги,  постоянно отказывали Глебу, объясняя, что у них то работа, то путевки в санаторий. Вобщем, все было поставлено против его поездки к деду.  Однажды он даже подумал, может, ему самому поехать!  С этим предложением он  обратился к родителям. Выслушав его, они категорически отвергли его план. Прошел еще год. И Глеб по-прежнему был настроен на поездке к деду. Все опять было против него. В этом году ему предстояло поступать учиться дальше. Так что, с поездкой пришлось повременить.
-  Нет! Нет! Я все равно поеду! Вот пройдет еще год учебы. К тому же, мне будет шестнадцать лет. Я, вполне, взрослый человек. И я обязательно поеду! 
И снова все получилось наоборот! Пролетел еще один год. Пришло очередное лето. У Глеба началась производственная практика. И поездка опять была отменена. После практики началась учеба. И что самое главное,  что беспокоило Глеба, у него с дедом не было никакой связи. Он постоянно спрашивал отца, как узнать о дедушке. Отец, как обычно, отвечал:
- Не переживай! С дедом все нормально! Если бы что было, то мне давно  уже сообщили бы.
- Откуда ты знаешь, как живет дедушка.
- А вот это тебе не надо знать! – однажды при очередном разговоре сказал Глебу отец. После этого Глеб перестал спрашивать его.
Шло время. Глеб постоянно думал про деда. Однажды он спросил маму:
- Мама! А почему папа никогда не говорит про дедушку?  И почему он не узнает, как он живет?
- Почему, не знает. Он знает.
- Тогда почему он ничего не говорит?
- Знаешь, Глеб. Папа такой человек, который очень мало о чем-то говорит.
- Это я уже давно заметил, - сказал Глеб.
- Так вот. Он рассуждает так, - продолжила мама, - если все хорошо, тогда зачем поднимать этот вопрос.
- С вами все ясно! – обиженно ответил  Глеб, - какие вы черствые люди!  Видите ли, узнать, как живет дедушка, разве вам неинтересно?!  Хотя бы, потому, что ему уже столько лет.  Он старенький…. И ему, наверно, там трудно.
Мама, глубоко вздохнув, подошла к Глебу, обняла его и, помолчав, сказала:
- Знаешь, Глебушка! Не все в этой жизни бывает так, как мы хотим….  И с этим в будущем тебе придется смириться. С годами ты сам поймешь. А о дедушке ты не беспокойся. Он жив, здоров. И думаю, что вы еще встретитесь. – Последние слова, сказанные мамой, успокоили Глеба. И где-то далеко в душе у него появилась маленькая надежда о будущей встрече его с дедом.
И вот однажды утром, а это было, где-то, в сентябре, Глеб, как всегда собирался на занятия. Мама готовила ему завтрак. Отца  дома уже не было. В это время он, как обычно, находился на работе. Вдруг  зазвонил телефон. Мама подошла к телефону, взяла трубку.
- Я слушаю! – сказала она и замолчала. Держа трубку телефона, она постоянно   говорила, - да…. да…. понятно…. Хорошо….  –  После чего  положила трубку.
- Кто звонил? – спросил Глеб, садясь за стол.
- Это мне. С работы, - ответила она и, посмотрев на Глеба, тоже села за стол.
- Что-нибудь случилось? – спросил он.
- Нет. Нет. Просто позвонили и сказали с утра не выходить, а лучше, после обеда.
- Ясно! – ответил Глеб и, закончив кушать, поблагодарил маму за завтрак, начал собираться на занятия.
-  Ну, пока! – Сказал Глеб и, одевшись, ушел.
Вот только мама, оставшись одна дома, заплакала. Известие, которое она получила от мужа, было для нее, словно, гром среди ясного неба.
- Что теперь будет! Как мне сказать Глебу о кончине деда?  Что я ему скажу? А рассказать все равно придется. – Она даже представить себе не могла, что произойдет с сыном, когда он узнает. – Нет. Нет! Только не сейчас!
В это время снова раздался телефонный звонок. Она почти бегом подбежала к аппарату, схватила трубку и, как всегда, сказала с волнением:
- Я слушаю!  - Звонил муж.
- Значит, так! Я сейчас приеду. Ты собери мне чемодан и кое-что в дорогу поесть. Так как, я заеду минут на пять и уеду в аэропорт. Глебу ничего не говори. Скажешь, что уехал в командировку.  И к концу недели вернусь.
- Хорошо! – сказала она и, положив трубку,  начала спешно собирать чемодан. Не прошло и пяти минут, как на пороге появился муж.
- Все готово? – спросил он.
- Да! Вот все собрала наспех, - сказала она.
- Ладно! Я пошел!  - ответил он, взяв чемодан.
- А что произошло?
- Не знаю!  - ответил он и, попрощавшись, направился на выход.
Вечером, как обычно,  всегда ужинали вместе. Хотя, бывало, что отец задерживался. Вот и сегодня ужин был готов, а отца все еще не было.
- А что? Отец задержится? – спросил Глеб, выйдя из своей комнаты и держа в руках книгу.
- Да! -  ответила мама, - сегодня мы будем ужинать вдвоем. Папа уехал в командировку. Его не будет до конца недели.
- А куда? – спросил Глеб.
- Не знаю. По работе…. Ты же знаешь, что он у нас – человек государственный.
- Да…. – ответил Глеб – вот только о государстве я знаю намного больше….
- Не надо, Глебушка, о папе так….
- Ладно, ладно! Хорошо. Не буду.
- Ты лучше мне расскажи, как у тебя дела! Что у тебя нового?  - Глеб, пожав плечами и посмотрев на маму, ответил:
- Как обычно. Все идет своим чередом.
 Прошло несколько дней. Отца все еще не было. Мама и Глеб жили, как обычно.  Мама работала. Глеб ходил на занятия, а по вечерам два раза в неделю ходил в секцию бокса. Правда, мама была против бокса. А вот отец, наоборот, был сторонником.
- Пусть занимается!  Для жизни пригодится!  - И как-то раз он сказал, -  бокс  формирует из парня  в мужчину! Так что, пусть занимается.
Вот и сегодня, придя с тренировки, раздеваясь в коридоре, он увидел плащ отца.
- Отец приехал! – промелькнуло в голове.  Войдя в столовую, Глеб застал сидящими за  столом отца и маму.  На столе стояла бутылка водки и несколько тарелок с закусками. Не обратив внимания на Глеба, отец разговаривал с мамой.
- Здравствуй! – сказал Глеб. Отец повернулся, посмотрел на Глеба, затем налил в рюмку водки, ответил:
- Здравствуй!
- По какому поводу? Что-то невероятное произошло? – спросил Глеб.
- Да! – ответил отец, - нам надо тебе сказать нехорошую новость. Мы знаем, что она тебя сильно расстроит. Но мы обязаны тебе сообщить.
- Так говорите! Говорите же! Чего тянете?
Отец выпил рюмку, повернулся в сторону Глеба и, смотря на него, сказал:
- Твой дед умер.
Как? Почему?   Не может быть! – почти крича, произнес Глеб.
- Да, – опять повторил отец, - и запомни, такими вещами не шутят!
- Но как? Как это произошло? – снова  спросил Глеб.
- Подробности потом! – ответил отец, - а вот сейчас присаживайся за стол. Поужинаем. Сегодня, ко к раз, девять дней прошло со дня его смерти.
Глеб сел за стол, но желания кушать у него не было.  Он все еще никак не мог отойти от сказанного ему отцом.
- Я не могу! – сказал он, резко вставая из-за стола, - я пойду к себе, - и быстро ушел к себе в комнату.  Войдя в комнату, Глеб закрыл за собой дверь и, подойдя к кровати, упал на нее, уткнувшись в подушку лицом, заплакал. В его сознании, словно в кино,  пронеслось все то время, которое он запомнил на всю жизнь о его поездке, о  первой встрече с дедом, о рыбалке, как собирали грибы, о рассказах деда об охоте, о пасеке. Как они с дедом мылись в бане. И о многом другом, что осталось в его памяти. И как он мечтал, что пройдет какое-то время. И они снова встретятся и опять поплывут по реке ловить рыбу. И вот теперь все рухнуло!  И нет ничего! Кругом одна пустота!  Почему так происходит?  В одно мгновение рушится все?  Нет, нет! Так не должно быть!  И в то же время оно произошло!  Как, все-таки, несправедливо устроен мир, что вот так, в одно мгновение, остановить жизнь человека!  А самое страшное, что ты уже ничего не сможешь сделать!  - Он еще долго рассуждал о случившемся, наконец, закрыв глаза, уснул.
 Утром гимн Советского Союза разбудил его. Это мама, как обычно, в это время включила радиоприемник. Он встал. Войдя в столовую, увидел маму.
- Доброе утро! – сказала она. Глеб не хотел говорить, но, посмотрев на нее, из себя еле выдавил:
- Доброе….  – Бросив взгляд на стол, он увидел на нем кружку горячего чая и тарелку с блинами.  Присев за стол, принялся за еду. Мама, подойдя к нему, слегка погладив его по голове, сказала:
- Когда придешь с занятий, я тебе оставлю деньги. Ты купи продукты. Список будет вместе с деньгами лежать на столе. Так как я сегодня задержусь на работе.
- Хорошо, - ответил Глеб. Он хотел спросить маму о дедушке, но, подумав, решил перенести этот разговор на вечер.
- Ты что-то хотел спросить? – Сказала она.
- Нет. Нет. Потом…. – ответил он.
- Ну, ладно. Хорошо. Я пойду. Время поджимает.
Когда мама ушла, Глеб еще с полчаса был дома, после чего ушел на занятия.  По дороге он встретил ребят, с которыми учился.
- Привет!  - улыбаясь, сказали они ему.
- Привет! – ответил им Глеб.
- Ты что такой смурной? – спросил один из его друзей.
- Да, так. Просто плохо спал сегодня.
- Это бывает!
- Да, - соглашаясь, ответил Глеб, замедляя шаг, давая ребятам идти впереди. Разве он мог сейчас рассказать о случившемся?  Глеб и  сам еще не верил в то, что произошло.
 После занятий он сделал все, о чем просила его мама. И, придя домой, решил посмотреть семейный фотоальбом. Найдя его, он торопливо переворачивал страницы с фотографиями, желая, как можно, быстрее найти фотографию деда. Перелистав все страницы,  он не нашел того, что так искал. Посидев с минуту, он снова начал внимательно просматривать, в надежде, все-таки, увидеть фотографии деда. Но, увы!  И в очередной раз он ничего не нашел.
- Как так? –  задал он себе вопрос, - есть все, а фотографии деда нет ни одной! Есть, даже, совсем незнакомые ему люди!  А деда нет!  Почему? Почему так?
   Убрав  альбом с фотографиями на место, он громко сказал:
- Вот так, товарищ Глеб! Как бывает в жизни! А ты говоришь, все хорошо…..  А, оказывается, все отвратительно!  Нет, нет! Я обязательно спрошу сегодня отца. Пусть он мне расскажет обо всем!
 Вечером, когда отец приехал после работы, мама уже приготовила ужин. Это было у нее в правилах, потому что, она всегда знала, когда приедет отец. За столом Глеб спросил отца:
- Отчего умер дедушка?  Он, ведь, не болел?
- Нет. Не болел. И умер он не своей смертью.
- Как это, не своей смертью, - перебил его Глеб.
- Не перебивай старших! – грубо сказал отец, - ты хорошо знаешь, что даже я никогда нее перебивал своего отца! – Все замолчали. После минуты молчания отец продолжил,  - Дед, конечно, был в возрасте, но здоровья было у него – не занимать!  И вот, как всегда, перед зимой он решил поехать, заготовить дрова. Погрузив их на телегу, он возвращался домой. По дороге сломалось колесо. Телегу опрокинуло, и его придавило бревнами. Очнувшись, он добрался до дома. Баба Настя, увидев его в таком состоянии, начала оказывать ему первую помощь. Но дед строго приказал ей истопить баню и сбегать в соседнюю деревню за двумя селянами и срочно их пригласить, так как, к обедне он умрет. Баба Настя сделала все, как он просил. Через силу он помылся в бане, переоделся и лег на печь, превозмогая боль. Сколько он там пролежал, никто не знает. Только когда баба  Настя вернулась с двумя мужиками, дед уже умер. А умер он, скорее всего, что бревна сломали ему ребра, и они воткнулись в легкие. – Отец замолчал.
- А что было потом? – спросил Глеб.
- Когда я приехал, его уже похоронили. Мои братья и сестра справили поминки. Так что, вот такие дела….  Теперь давай по порядку. Мы решили, зачем тебе  было ехать со мной, если его уже похоронили. Второе, ты хорошо знаешь, как трудно туда добираться. И последнее, я хорошо знаю, что ты мне сейчас хочешь сказать. Отвечаю: похоронили его на его же семейном кладбище. Ты, наверно, на нем был. Дед никак не мог пропустить этот момент, чтобы сводить тебя туда. Я знаю его характер. Еще какие вопросы ко мне есть?
Глеб молчал. В его голове все перемешалось, будто он не спал несколько дней. И теперь ему очень захотелось спать.
- Я пойду спать! – сказал он.
- а ужинать? – спросила мама.
- Пусть идет отдыхать! – перебил ее отец. – Ему сейчас, фактически, надо отдохнуть.
Несколько дней Глеб ходил, как чужой. Он постоянно молчал. На вопросы друзей отвечал задумчиво, словно, в начале обдумывая что сказать. Да и вообще старался, как можно больше оставаться одному в своей комнате. Читая книги. Перечитывал несколько раз своего любимого Джека Лондона. Но время делало свое дело, медленно и уверенно выравнивало его жизнь. И Глеб это хорошо понимал, но только его никак не покидало его прошлое. Это у каждого человека так бывает, что прошлое всегда остается с нами. Какое бы оно не было: хорошим, или плохим, но оно его…. 
Прошло много лет, и фортуна, довольно, здорово поиграла с ним.  Глеб увидел и познал многое. И самое главное, он всегда помнил слова, сказанные ему в то, теперь уже далекое, но счастливое для него время, когда он спрашивал у деда, в чем сила человека. И Глеб хорошо запомнил, раз и навсегда, сказанное ему дедом: Вся сила человека в вере! Без веры человек не может жить!  Он обязательно должен во что-то верить, к тому же, сознательно! Только тогда есть смысл жизни!  Другого не дано – так говорил ему дед!