Дети загранработников страдают больше всего. Ещё ничего, если они учатся в младших классах – почти во всех посольствах есть начальные школы. В некоторых, где персонал побольше, есть и средние. Но заканчивать школу лучше на родине – ведь надо поступать в институт.
Бывают и другие проблемы… После очередного экзамена в дипакадемии мы решили отметить это событие в ресторане на Новом Арбате. В вестибюле ресторана был телефон-автомат и я намеревался позвонить супруге. Но по телефону разговаривала юная симпатичная особа, и я услышал, что она общается с бабушкой, предупреждая её что задерживается в библиотеке. После разговора я спросил, почему она звонит бабушке, а не родителям. Девушка весело ответила, что родители за границей.
Дома я рассказал эту историю супруге, и она заявила – никуда за границу она со мной не поедет, а будет воспитывать ребёнка. Дочка Лена училась в старших классах Московской средней художественной школы и собиралась поступать в Суриковский институт.
В конце концов мы договорились, что оставим Лену с бабушкой и дедушкой - моими родителями, которые всё-таки воспитали четверых детей. А на каникулы Лена приедет к нам в Нигерию.
Через год Лена прилетела в Лагос и гордая тем, что получила первый в своей жизни паспорт, и не простой, а дипломатический, заявила, что намерена создать цикл картин об Африке. После экскурсии по Лагосу она решила написать картину, на которой были бы изображены целеустремлённые люди в национальных одеждах на фоне строящихся небоскрёбов и путепроводов, т.е. то, что она увидела во время экскурсии.
Следующим её пожеланием было нарисовать вождя африканского племени. Задача была потрудней.
Не надеясь на встречу с вождём, в ближайший выходной я взял Лену и супругу в машину и уехал в сторону джунглей. Проехав километров 50 по трассе, я свернул на грунтовую дорогу, ведущую вглубь леса. Проехав ещё с полчаса, мы выехали к мутной быстрой реке, на берегу которой была пирамидка мокрого песка и копошились люди.
Я приостановился. Не выходя из машины, мы обратили внимание на то, что посреди реки полуобнажённые люди с плетёными корзинами ныряют на дно и выныривают с корзиной заполненной песком, затем высыпают песок в стоящую на якоре лодку и опять ныряют. Под навесом сидел молодой человек в костюме и делал какие-то пометки в тетрадке. Я понял, что он здесь за начальника и подошёл к нему. Он прекрасно говорил по-английски и рассказал, что сейчас идёт заготовка речного песка, который для строительства подходит намного лучше, чем солёный морской.
К этому времени осмелевшие Лена с матерью под пристальными взглядами нигерийцев на берегу тоже подошли к менеджеру. Лена спросила: кто эти люди и как они здесь оказались. Парень в костюме сказал, что они с местного племени, которое живёт здесь недалеко. «А у них вождь есть?» - спросила Лена. «Конечно есть,- ответил молодой человек.- Только он в деревне».Лена обрадовалась: «А вы можете нас с ним познакомить?». «Могу, только надо дождаться обеденного перерыва».
Ожидая перерыва, мы наблюдали за тяжёлым трудом африканцев. Пользуясь возможностью, я рассказал дочке, что только в забавных историях и дилетантских книгах об Африке рассказывается, как ленивый африканец сидит на солнышке под пальмой и ждёт, пока с неё свалится кокос или банан. В сотрудничестве с нашей страной нигерийцы строят нефтепроводы и новые предприятия, добывают нефть.
Тем временем молодой человек сообщил, что он уже может подъехать с нами в деревню. Лена предвкушала встречу с вождём и представляла, как она будет рисовать человека в ярких африканских одеждах. Я подрулил к небольшому дощатому домику. Мы вышли. Ждать пришлось недолго. К нам подошёл человек в рабочей одежде, с молотком в руке, а за ухом у него торчал простой карандаш, как это бывает у плотников, которые работают с досками.
Сопровождающий нас молодой человек сказал: знакомьтесь – это вождь местного племени, и назвал его имя. Вождь приветливо улыбнулся и вежливо пригласил нас войти. Поскольку он говорил только на местном наречии, сопровождающий согласился быть переводчиком. Лена, волнуясь, сказала, что хотела бы его нарисовать, только в парадной одежде. Чувствовалось, что она уже засомневалась в вожде. Вождь, как бы почувствовав это, пригласил нас в другую комнату и показал фотографии на стене, где он, в самом деле, в нарядных африканских одеждах.
Если хотите меня нарисовать, то приезжайте в следующий выходной, и я вам попозирую. Мы согласились.
Но нашим намерениям не суждено было сбыться. Посольский офицер по безопасности, обнаружив, что я с семьёй, никого не предупредив, исчез на целый день, забил тревогу и доложил послу. Владимир Всеволодович спросил, где я был. А я и сам не знал, потому что ехал наобум. Но самым строгим «офицером» оказалась супруга Неля Николаевна, которая выслушав замечания настоящего офицера, заявила, что только теперь осознала всю опасность нашей поездки в джунгли, где мы могли засесть в грязи, или сломалась машина, или ребёнок подвернул ногу…
Портрет вождя не состоялся. Зато Лена осознала, что африканцы очень трудолюбивый народ, начиная от вождя, и заканчивая ныряльщиком за песком на дно мутной реки.