Я – стройная белая берёза – Берегиня русского леса. Расту возле дороги, где когда-то был дом, в котором жил ты с матерью и отцом. Ты и посадил меня здесь, выкопав в лесу. Я помню этот день весны, когда ты с лопатой пришёл в лес и долго-долго выбирал дерево, чтобы посадить его возле дома. Я тогда тебе понравилась, тонкая, гибкая, с кудрявыми, повисающими ветвями. Ты бережно выкопал меня из земли, аккуратно завернул корни в мешковину и нёс меня на своём плече. А я, обнимая тебя своими тоненькими пальчиками-ветвями, слушала стук твоего любящего юного сердца.
Потом ты посадил меня в землю здесь, возле своего дома, под окном.
А я росла вместе с тобой, тянулась к солнцу ветвями, шелестела листвой. Твои родители любили вечерами сидеть возле меня, разговаривали, мечтали, обсуждали, что ты вырастешь, выучишься, кем станешь, ведь ты любил природу – лес, травы, птиц, небо, музыку, песни, восходы и закаты солнца, звёзды.
В тот военный год, я была особенно красивой, появились мои первые цветы-серёжки. Их было немного, но свисая вниз, они так украшали мою крону, что каждый раз ты любовался ими.
Ты превратился в красивого видного парня.
Но война оборвала юность, отец твой уходил на фронт. В тот летний вечер вы всей семьёй сидели под моими ветвями, которыми мне хотелось вас всех обнять, укрыть от невзгод. А через месяц твоя мать, получив похоронку на отца, обнимала меня за ствол и горько и безутешно плакала.
Потом на фронт уходил ты, а перед уходом, долго сидел возле меня. Я чувствовала нежность к родному краю, твоё стремление защитить Родину, сберечь всё живое на земле от погибели.
Твоя мать, оставшись одна, часто сидела или просто стояла возле меня, иногда гладила мой ствол или ветки, грустно вздыхала, глядя на дорогу. Ждала почтальона, что он принесёт от тебя весточку. Утирая глаза платком, иногда плакала, тихо, беззвучно, слёзы просто катились по щекам. Она ждала тебя, твои письма, а их не было.
Война докатилась и до этих мест. Однажды бомба попала в твой дом, мать в это время была в доме… На месте дома осталась большая воронка. Горе моё было так сильно, что ствол покрылся чёрными отметинами, война и мне опалила ветки. Я раньше времени скинула листву. По весне я плакала светлыми слезами и ждала твоё возвращение, ведь должен же кто-то ждать тебя на этой земле. Ну, хотя бы я, как мать, как сестра, как подруга – твоя Берегиня, белая берёзка, посаженная тобою.
Отгремели бои. Кончилась война.
Я расправила свои ветки, оделась в ажурный зелёный сарафан и раскинула много-много серёжек – моих нежных цветов для тебя. Я ждала тебя.
Но наступила осень. Ты не возвращался. Я сменила платье на золотой наряд и была в нём ещё прекрасней. Мне было грустно терять листья, ведь так хотелось, чтобы ты увидел меня нарядной. Но, увы, ты не возвращался.
Листья, медленно осыпаясь, укрывали травы, семена, почву от холодов.
Заплакали осенние мелкие дожди-мороси, и капли слёз висели на моих ветвях. Слёзы дождя были и моими слезами, мы вместе оплакивали тех, кто не вернулся в родные края с войны.
Наступила зима. Но зима – это не сон и не смерть, а время свадеб. Я иногда одевала белое подвенечное платье, которые мне одевали мороз и иней, и была так великолепна, и очаровательна, блистая, переливающимися серебряными снежинками, как парчой. Ведь я жду тебя!
Это ожидание сложилось в годы. Сколько чёрных чёрточек-отметин на моей бересте, столько одиноких, прожитых дней без тебя – моего храброго русского солдата… Тебя всё нет. Я жду. Где же ты? В каком краю сложил свою голову или мыкаешься на чужбине? А я всё жду, жду тебя. И не я одна жду.
Сколько таких белых берёз-невест, берёз-вдов стоит вдоль российских дорог?
Не сосчитать…