Я очень хреновый художник, если
Понять не могу, какого
Цвета твои глаза. Это как песня,
Где не знаешь и слова,
Но мотив беспредельно, до боли знакомый.
И моряком я была бы хреновым
Будь этот цвет твоих глаз цветом шторма,
А я – на каком-то обломке.
Сигнал мой надрывный оборван.
Моряк я хреновый, но стойкий,
И потому я – держусь.
И утонуть бы – да в самую грусть
Этих глаз. Но и ундиной
Была бы я тоже не очень.
Пусть голос волшебен, венец позолочен,
Могла б заманить. Но – любимый!
Любимого не обрекают
На годы безволья и чар.
А если узор твоих глаз – это сине-зелёный пожар,
То я, стало быть, и пожарный
Хреновый. Стоило бы подойти,
Я б растворилась во пламени жадном,
Чтоб только прижаться к груди
Твоей, чтоб только ещё раз
Дымом – взлететь к облакам.
…Я могу описать твои жесты и голос.
До родинки, до позвонка.
Я знаю, когда ты дитя, а когда –
Воин, что мчится в Вальхаллу.
Ты можешь быть чище прозрачного льда,
Ты можешь быть бурей, порочной и алой.
Алхимик я твой, звездочёт.
Меня бы сожгли из-за сумрачных практик.
Они бы не поняли, что влечёт
В душе твоей ход самых древних галактик,
Что музыкой тысяч и тысяч планет
Сияют, искрятся по нотам.
Всё это – во взгляде. И цвет
Твоих глаз потому запредельное что-то,
Что упрямо мне не поддаётся
И снова, и снова, и снова…
Меня ослепило твоё златотканое солнце.
Я
Т в о й
Художник.
Пусть и хреновый.
(14.06.16.)