Стокгольмский Синдром

Гончар Виктор
 
Инсинуация (от лат. insinuatio — вкрадчивость, заискивание) — злостный вымысел, внушение известных мыслей, тайное подстрекательство, нашёптывание, преднамеренное сообщение ложных отрицательных сведений (или даже измышление, клевета), выставление мыслей и поступков своего противника в таком свете, который может ему повредить и имеющее целью опорочить кого-либо исподтишка, подаваемое намёком (т. е. не прямо, а косвенным указанием на факты и обстоятельства) или тайно…
В общем какая-то гадость.

каб № 657

«Уважаемый г-н(г-жа), — дальше следовал прочерк куда нужно от руки вписать фамилию — руководство института с глубоким прискорбием вынуждено сообщить Вам о предстоящих сокращениях.... Как Вам известно, в виду обстановки и мобилизации ресурсов мы вынуждены пойти на этот непопулярный шаг…»
бла-бла-бла...
«...принимая во внимание деликатность... руководство приложит усилия, чтобы сокращение было произведено максимально…»
бла-бла...
Ага, вот!
«...в связи с этим, Вам предлагается написать заявление по желанию... получить в кассе... сдать пропуск... рекомендательное письмо...
Мы благодарим Вас на благо нашего... надеемся на понимание. Администрация с уважением…»

«Фамилию, значит, вписать они не посчитали нужным, — ещё раз перечитывая письмо, с обидой подумал господин Влад, — в лаборатории РЭБ работает около ста пятидесяти человек каждому печатать индивидуальное извещение это уже слишком. Так, что с точки зрения логистики это абсолютно правильно. Посадили какую-то секретаршу, и та должна будет вписать фамилии. И ещё адреса. Потом заклеить конверт, поставить штамп и отдать курьеру. Как всегда, всё упёрлось в секретаршу. В сущности, она права — зачем стараться если каждый адресат и так понимает, что письмо доставлено именно ему и ошибки быть не может. Ну, даже если и ошибка, что с того, морально этический аспект кого он волнует?»
На всякий случай он ещё раз посмотрел адрес на конверте. Никакой ошибки. Адрес был его. Потом он перевернул сложенный листок с извещением и обнаружил там ещё один текст, но написанный уже от руки, торопливым почерком с острыми завитками.

«Есть возможность сохранить место на конкурсной основе. В случае если претендент выбывает, он автоматически лишается выходного пособия, но в случае победы — сохраняет за собой место. И ещё, — борьба будет вестись за место, которое, в данный момент, уже занято кем-то в другим. Условия конкурса лежат у менеджера по кадрам. Умоляю, не выдавайте. Ваш господин Т.»

«Что за чушь! — взбеленился господин Влад — Как это занято? Мы им что, гладиаторы или пауки в банке? Что он мне предлагает, этот «господин Т»?»
Все эти вопросы так и остались без ответа. Дело в том, что, кто этот самый «господин Т», господин Влад, не мог даже предположить.

Естественно, что на следующий день он пошёл в отдел кадров.

каб № 24

Менеджер по кадрам отсутствовал по причине хронического недомогания. Что-то типа гастрит. Как обычно бывает в таких случаях всем заправляла молодая девица с глазами, сонными от непрерывного бдения у компьютера.
- Если по сокращению, — не отрываясь от монитора проговорила девица, — то рекомендательные письма ещё не принесли, они на подписях в директорате. Пропуск можете сдать мне, а письма вам вышлют по почте, если вам не к спеху.
- Да, — подтвердил господин Влад, — я по сокращению и мне не к спеху.
Он не знал, как сказать дальше. Всё это казалось ему каким-то неприличным бредом сродни поступлению в балетное училище по протекции или попытке, прилюдно, дать взятку учителю географии.
- Мне тут сказали, — выдавил из себя господин Влад, — что я участвую в конкурсе. Вернее, что я мог бы, поучаствовать...
Девица оторвалась от монитора. Чуть нахмурилась.
- Сказали? А! Вы, наверное, вне игры? Как ваша фамилия? — и тут же, не дожидаясь ответа, заговорила голосом железнодорожного диктора, — Господин Скорцени, вы должны подписать согласие, получить индивидуальное задание и инструктаж у начальника по особому надзору.
- Вы что-то путаете я не… какого начальника? — Неуверенно переспросил господин Влад.
- Я ничего и никогда не путаю, — раздражённо перебила его девица уже своим голосом, — пройдёте инструктаж у начальника по особому надзору, господина Теодора. Это у нас новый начальник. Со вчерашнего дня он вместо инспектора по технике безопасности сидит на втором этаже в бывшем кабинете Преподобного капеллана.
- Спасибо. А где теперь сам Преподобный? — осторожно поинтересовался господин Влад, — его тоже... под сокращение?
- Зачем же, — бойко ответила девица, — он теперь в медицинском кабинете, рядом со столовой. Там развёрнут оперативный офис психологической помощи. Можете зайти к нему, поинструктироваться.
При этих словах девица почему-то хихикнула.
Господин Влад открыл было рот, хотел спросить что-то про психологический офис, но передумал. Он только смущённо пробормотал, — Спасибо, — и хотел было выйти в коридор, как его строго окликнули:
- Эй! Я не пОняла, а расписку писать будем?

каб № 112

Судя по шуму, в офисе у начальника по особому надзору, что-то происходило.
Господин Влад прислушался и неуверенно постучал, потом громче, а когда ему никто не ответил в третий раз — приоткрыл дверь.
Бригада маляров в заляпанных комбинезонах дружно красила стены кабинета в пастельный зелёный цвет. Откуда-то сверху звучал бравурный марш авиаторов.
Судя по хорошему костюму, сам начальник был тут-же: молодой, энергичный и почему-то в медной каске пожарного. Стоя посреди кабинета, он бодро раздавал указания:
- Ровней клади! Да не елозь ты, чума! Ровнее ложь!
Господин Влад кашлянул, пытаясь привлечь к себе внимание, — Простите, могу я к вам...
Маляры замерли.
Заметив господина Влада, начальник живо подскочил к нему и радушно улыбаясь затараторил:
- Наконец-то! Как вам цвет, дружище? Вселяет надежды и располагает к откровенности, неправда ли?
Господин Влад растерянно глянул на стены и подтвердил, что цвет действительно... удачный.
Начальник подмигнул и произнёс заговорщицки:
- Дружище, вы ещё не видели наши шторы! Это песня, доложу я вам, это не шторы, это болид формулы один в мире штор! Это Тирамису в конфетной лавке — шёлк и огонь. Вот зайдёте давеча на новоселье, тогда сами всё и увидите.
Тут он по-приятельски приобнял господина Влада, и жарко зашептал ему на ухо:
- Эх, да что там говорить — вы большой знаток, это же сразу видно! Вот зайдёте через недельку и, как есть, всё оцените.
Тут он так заразительно расхохотался, что не успел господин Влад опомниться, как опять очутился перед закрытой дверью с мутной табличкой «инструктор техникой безопасности», да ещё и с меловым следом от начальственной ладони на правом плече.
- Мне бы инструктаж..., — только и успел он произнести. В этот момент в офисе разом всё стихло.
Господин Влад прислушался и ещё раз произнёс:
- Я из отдела кадров. Направили к вам. Мне бы инструктаж и... ещё задание.
Под конец фразы он зачем-то понизил голос. Получилось заговорщицки. Кажется за дверью зашептались, но снова ничего не произошло.
Господин Влад аккуратно потянул дверную ручку вниз, но она не подалась. Господин Влад нажал на ручку более настойчиво. Она чуть подалась, но как-то упруго, норовя вернуться на место. Создалось впечатление, что её держат с той стороны и не пускают. Тут господин Влад по-настоящему возмутился:
- Да, что же это за детский сад такой, — пробормотал господин Влад и крикнул с обидой, — Почему вы меня не пускаете?
Он ещё сильнее нажал на ручку и одновременно потянул дверь на себя. За дверью явно застонали.
- Прекратите ребячиться, я же знаю, что вы там! — пыхтя от натуги, заскрипел господин Влад, — Вам должны были позвонить про меня из отдела кадров!
За дверью слышалось лишь тяжёлое сопение.
Тут господин Влад вдруг отчётливо понял: «Он, во что бы то ни стало, должен оказаться в офисе с зелёными стенами. Прямо сейчас. Немедленно. И ничто не сможет ему в этом помешать. Иначе…»
Что именно будет иначе, он додумать не сумел.
Господин Влад упёрся ногой во вторую створку и рванул ручку, что было мочи.
Какое-то мгновение равновесие сил ещё сохранялось. Потом раздался треск, Господин Влад отлетел и пребольно ударился головой о противоположную стену коридора.
В этот момент ему показалось, что он опять в гимназии. На переменке. Уж больно громко звенит звонок. И тут ещё кто-то сзади огрел его по голове портфелем типа «дипломат» полным учебников, спортивной обуви и солдатиков. Судя по весу, это сделал кляузник Ромул, догадался господин Влад и зажмурился от обиды.
Понятное дело, что его никто не бил.
«Провокатор Ромул уже год, как отбывал каторжный срок за какие-то финансовые прегрешения — вовремя вспомнилось господину Владу, — а если не он, так кто тогда?»
Перестав жмуриться, но ещё продолжая тереть затылок, господин Влад увидел перед собой толстого, потного мужчину в треуголке и с пистолетом.
«Наполеон, — обречённо подумал господин Влад, — этого ещё не хватало».
Только через секунду он сообразил, что это в дверном проёме, на полу, сидит толстый маляр в треугольной шапке, сложенной из старой газеты. При этом он сжимает в руке отломившуюся дверную ручку, которую выставил перед собой словно дуэльного Лепажа и растерянно моргает.
Слева у стены, плечом к плечу, в шеренгу, стояли ещё трое. С вёдрами и длинными кистями, взятыми как по команде «на караул». Без всякого выражения они смотрели на сидящего на полу коллегу.
Ещё он заметил, что в глубине кабинета, за столом, со скучающим видом восседал сам начальник по особому надзору, но уже без всякой пожарной каски. В руке он держал зеркальце на длинной пластмассовой ручке, в которое он смотрелся с чрезвычайным интересом.
- Дружище, не могли бы вы прикрыть дверь, а то дует, знаете ли, — проговорил начальник, не отрывая взгляда от отражения своего носа.
Сидящий на полу Толстяк неожиданно проворно для своей комплекции вскочил на ноги и схватился за торчащий из двери обломок намереваясь немедленно исполнить поручение. Господин Влад понял, что если не сейчас, то уже — никогда. Он рванулся и успел-таки просунуть ногу в неотвратимо уменьшающуюся щель между створками двери и даже попытался было втиснуть в неё всего себя, но застрял, проникнув в кабинет лишь наполовину.
Толстяк отчаянно зашипел прямо в ухо господину Владу:
- Помилосердствуйте барин, вы что ж вы… безобразите-то? У меня одних детишек трое, не считая...
- Да я, не понимаю я вас…, — застрявшим голосом, тоже шипел в ответ господин Влад, — Да причём же тут ваши детишки, уважаемый? Мне к начальнику. Назначено мне...
- Да как же-с, причём, ваше сиятельство? Как же-с без детишек-то? Кормилец я для них. Вы позже приходите, глядишь они подобреют, да и примут вас, а сейчас нельзя-с, —примирительно шипел Маляр, но при этом отчаянно цеплялся за край двери и тянул её на себя в случае успеха, рискуя прищемить себе пальцы, — Никак нельзя-с, барин. Сказано, в поне-деееее-льник…
- Да уйди ж ты, животное! — не выдержал, ущемлённый.
Тут маляры повернулись словно по команде, и уставились на господина Влада.
Да и то сказать, получилось это некрасиво. Громко, обидно как-то и... Некрасиво в общем.
Начальник отлип от зеркальца и тоже с интересом посмотрел на господина Влада.
Толстый Маляр растерянно заморгал и казалось, что он вот-вот заплачет.
- Как же вам... Совестно, барин, должно быть вам. Я ведь к вам от чистого сердца. Детишки-то мои...
От расстройства он даже отпустил дверь.
- Простите, дражайший, — виновато забормотал господин Влад, но при этом всё же проскальзывая в кабинет, — Это оно... само, это как-то… непроизвольно…
Господин Влад смотрел на троицу у стены в поисках поддержки.
Маляры скорбно поджали губы, но даже несмотря на это, выражения их лиц остались такими же сонными.
«Как им это удаётся?» — почему-то не к месту подумалось господину Владу.
Он растерянно перевёл взгляд на начальника по особому режиму и тут с удивлением обнаружил на его лице улыбку. Точно — улыбка. Да нет, не просто улыбку, а одобрительную такую улыбку. Прямо торжествующую, сверкающую такую, начальственную улыбку.
Господин Влад непонимающе посмотрел на маляров, на многодетного отца. Те, поощряемые начальником, тоже начали улыбаться, стеснительно отводя бесстыжие глаза свои и даже похохатывать.
- Ай, молодца! — громко воскликнул начальник по особому надзору, и даже вскочил со стула от радости, — А мы уж думали, — не сможет. Эти вот, говорят мне: «Нет, говорят, господин Теодор, чувствуем — кишка у него тонка.» А я им: «Посмотрим, — говорю. Я, — говорю, — верю в него! Это же господин Скорцени, — говорю, — это же наш человек!»
И точно — Вот, что значит вовремя проявленная твёрдость духа. Проверяли мы тебя, милый друг, уж прости, а без этого никак! Обстановка международная, сам понимаешь. Мало ли кого к нам направят, может мямлю, может тюрю или, не дай Бог — либертарианца!
При этих его словах маляры даже носы сморщили, так им неприятна показалась сама мысль о присутствии либертарианца в их обществе.
- Ан, нет! Вот теперь вижу — наш человек! — торжественно закончил господин Теодор.
Господин Влад почувствовал себя именинником. В этот момент у него возникла уверенность, что все неприятности уже позади, что всё налаживается. Он, смущённо стоял в кругу, очень даже симпатичных людей и уж кем-кем, а либертарианцем он себя, ни в коем случае, не ощущал. Хотя и, бывало, на кухне, поругивал он государственный порядок. Бывало. Да, кто ж не ругает-то, когда цены растут? Но, чтоб либертарианцем это — ни-ни!
Господин Теодор, опять же — симпатяга. Похлопывает его по плечу, добавляя следов от белых ладоней на пиджаке.
«Интересно, откуда у него столько мела на руках? Из-за ремонта наверное? Ну, да неважно. Мел не вино, отряхнул, да и всё», — думал господин Влад продолжая глупо улыбаться.
Замечательные маляры подхихикивали стеснительно, прикрывая белозубые рты ладонями.
«А Толстяк-то, какой весельчак оказался — кто бы подумал? Артист, да и только. Только почему они всё время меня называют Скорцени? Скорцени ведь это же фашист какой-то был. Или итальянец, кажется? Похоже, всё пошло от той девушки из отдела кадров. Она первая назвала эту фамилию»
Господин Влад расслабился и дабы разрядить обстановку начал рассказывать про письмо без имени и про странную приписку от руки, про поход в отдел кадров. Он даже смешно изобразил сонную девицу с этим её, — «Эй, я не пОняла!». Потом, хохотнув, он вспомнил про дурацкого Скорцени, прилипшего к нему. Да он не в обиде, пусть будет за ним такое прозвище. Смешно ведь, не правда ли?
В этот момент господин Влад заметил, что уже никто не смеётся над его историей. Больше того, лица у маляров стали, как будто бы, даже брезгливее, чем были при упоминании либертарианства. Словно они все разом укусили подгнивший лимон или вдруг встретились в бане сразу с двумя либертарианцами.
- Представляете, господа, казус какой? — всё ещё продолжая улыбаться, произнёс господин Влад
Маляры молчали. Глаза их опять сделались сонными. Показалось даже, что они чуть отодвинулись от него.
Господин Влад оглянулся в поисках поддержки. Лучше бы не оглядывался. Такого презрения по отношению к себе, которое он увидел на лице господина Теодора он не видел никогда в жизни, не считая того случая с однокурсницей. Господин Влад даже испугался.
- Да, что тут такого? — воскликнул господин Влад, чувствуя, что приближается нечто непоправимое.
На него никто не смотрел, и похоже его даже не слушали.
- Что случилось-то? — проговорил господин Влад, но уже каким-то севшим, разбойничьим шёпотом.
Милейший до этого господин Теодор, вдруг превратился в сурового начальника по особому надзору. Даже показалось, что на плечах у него возникли тени от эполет. В оловянных глазах не осталось и тени былого радушия. Появилось в них что-то неприступное словно бетонная стена карцера в каторжной тюрьме. Вот что значит — осанка и взгляд.
Казалось, что это длится уже целую вечность.
Наконец, господин Теодор отвернулся от господина Влада. Он уселся за свой стол, задумчиво посмотрел куда-то в потолок и наконец заговорил по-фельдфебельски, чётко чеканя слова:
- Господа, властью, данной мне, обязанностями, возложенными служебной инструкцией, я обязан задать вам следующие, неприятные вопросы:
- Как этот господин сумел завладеть именем честного человека господина Скорцени?
- Один ли он принимал в этом участие, и есть ли у него сообщники, например в отделе кадров?
- Злой ли это умысел или преступное легкомыслие? Если это умысел — кто подкинул ему эту мысль? Кто этот господин Скорцени, в конце концов! Отвечать! — Рявкнул господин Теодор и строго оглядел маляров. Да и маляров ли?
Те виновато молчали, построившись в шеренгу. Казалось, что даже кончики кистей выровнялись по ранжиру.
Испуганный господин Влад хотел было открыть рот и что-то произнести в своё оправдание, или хотя бы просто как-то разъяснить, но был остановлен недвусмысленным жестом господина Теодора обозначающим, — Захлопни пасть!
«Или это он так показал крякающую утку?» — с надеждой подумал господин Влад.
Выдержав паузу, и не сводя ледяного взгляда с подчинённых, Начальник по особому надзору продолжил, но уже сухим, деловым тоном:
- Соратники. В силу сложившихся обстоятельств я объявляю эту территорию закрытой вплоть до окончания следственных действий. Вся информация, добытая в стенах этого кабинета, объявляется секретной. Руководителем следственной бригады дознавателей я назначаю старшего маляра — Липке, с непосредственным подчинением мне лично и правом доклада, не снимая головного убора. Административно хозяйственной частью, довольствием, фуражом и амуницией будет заведовать младший дознаватель — Григ. Охрана территории возлагается на младших дознавателей — Динику и Брамса. Всем присутствующим запрещается покидать кабинет без особого на то, моего дозволения. Приступайте господин старший дознаватель.
Толстый маляр благодарно кивнул. Но господин Теодор кажется уже потерял всякий интерес к происходящему и углубился в чтение какой-то важной бумаги с золотым обрезом.
Маляры, а точнее теперь — господа дознаватели — медленно повернули головы в сторону господина Влада.
- Господа… Соратники? — дрожащим голосом начал было господин Влад, но запнулся о сочувственные взгляды дознавателей.
- МуэдзИн тебе господин, — ласково произнёс старший дознаватель Липке. Он бестактно хрустнул пальцами пудовых кулаков перед собой, и первым отлепился от стены.

Для справки:
Saudade. Когда кто-то или что-то (событие, место, обстоятельство, человек), важные для вас сейчас, или в прошлом, или значимые для вас в будущем, отсутствуют теперь, в эту минуту, и вы переживаете это отсутствие как пустоту утраты, но переживаете не болезненно, а горестно и сладко — с надеждой на то, что утрачены они не навсегда, а могут вернуться и повториться — это saudade.

Вот тут-то господин Влад и побежал.

Улицы нашего города с 7-й по 32-ю.

В дальнейшем, все последующие события воспринимались господином Владом урывками. Поэтому рассказывать о них, наверное, следует тоже, как-нибудь, тоже — дискретно. Плюс ко всему с этого момента возникло ещё одно немаловажное обстоятельство — господина Влада начал преследовать голос Господина Директора. Он, сразу и как-то вдруг, зазвучал буквально отовсюду.
Начал Господин Директор с заявления, что с наших улиц, наконец-то, целиком, но не полностью исчезло такое нетипичное явление, как несанкционированное несогласие (НН). Господин Директор лично это проверял, о чём он радостно сообщил господину Владу.
«Куда же это исчезло?» — загорячился было господин Влад, но тут же осёкся. Ему вдруг стало неловко. «Это наверное не совсем прилично, — подумалось господину Владу, — вот так, на бегу, запросто спорить с Господином Директором, да к тому же ещё и невидимым». В этот момент в самой глубине его сознания, в темноте, шевельнулось и откуда-то сбоку выглянуло нехорошее слово — безумие. Только вот чьё безумие имелось ввиду? Господин Влад на мгновение смутился, и тут же загнал эти мысли обратно в темноту.
Господин Директор, как всегда, был великодушен и на эту слабость господина Влада не отреагировал никак. Он бодро перешёл к проблеме отсутствия чистоты в наших дворах. Там он тоже пообещал навести порядок — где надо подчистить, где надо подкрасить.
Тут господин Влад некстати вспомнил о малярах господина Теодора и опять густо помрачнел: «Насколько же обманчивым бывает первое впечатление», — искренне расстроился он. От этих внезапно нахлынувших воспоминаний он почувствовал себя нехорошо. Он даже сбился с галопа на рысь.
В это время Господин Директор из дворницкой примирительно намекнул на резкое повышение уровня жизни в среднем по территориям. В его голосе послышалось плохо скрываемое удовлетворение.
Господин Влад тоже обрадовался вышесказанному, он выровнял дыхание и с облегчением подумал: «Всё-таки уровень жизни и благосостояние это… хорошо»
Внезапно он понял, что ему срочно нужно домой. Дома и стены не продадут, — лихорадочно забилось у него в голове.
«Вот доберусь до дома и станет хорошо, — на бегу подбадривал он себя словами только что сочинённой им спасительной мантры, — вот доберусь до дома… и всё встанет…»

Двор дома номер 37 по 32-й улице.

Возле дома его поджидали пожарные.
Во всяком случае эти двое были в медных касках и увидев господина Влада, не сговариваясь, медленно повернули брандспойты в его сторону. Плюс ко всему господин Влад пребольно споткнулся о разбросанные по двору пожарные рукава. «Нет, — прыгая на здоровой ноге и потирая ушибленные пальцы на другой, с тоскою думал господин Влад, — всё-таки долго ещё у нас не будет порядка!»
И он опять побежал.

Улицы с 32-й по 24-ю.

Ему в спину бил голос Господина Директора, который с укоризной отозвался о некоторых не совсем толерантных явлениях, типа неуважительное отношение к правилам обращения с огнём, которые встречаются у нас ещё кое-где-то.
Чувствовалось, это обстоятельство чрезвычайно расстраивало Господина Директора.
Под этот критический спич, господин Влад, прихрамывая, добежал до парикмахерской на работу к своей жене, женщине практической, и понимающей про эту жизнь всё.

Парикмахерский комбинат номер 4.

Его жена-педикюрша, не отрываясь от ноги клиентки и не говоря ни слова вместе с вымершим взглядом, предъявила ему выписку из домовой книги, где было сказано, что она уже лет десять, как замужем за каким-то господином Юрок, детским патологоанатомом надомником. В связи с этим она наотрез отказывалась признавать с господином Владом даже случайное знакомство.
- Господин Юрок? Это сосед? У тебя с ним... Было? — ошарашено лепетал господин Влад.
Бывшая жена презрительно фыркнула в его сторону и принялась сосредоточенно срезать пяточную мозоль. Её клиентка, блёклая моль из-под сушильного колпака, смотрела на господина Влада взглядом самки богомола.
В этот момент Господин Директор откашлялся и строго указал на недостаточно разветвлённую сеть внебрачных агентств и предсказал в стране скорую демографическую атаку (ДА). Последствия которой следует ожидать в самом ближайшем будущем.
- И не говорите, что вас не предупреждали! — игриво закончил Господин Директор.
Хотя термин — «Демографическая Атака» — господин Влад слышал впервые, но всё же отметил, что речь Господина Директора, как всегда, отличается образностью и мускулистостью.
Ошарашенный господин Влад ещё потоптался с ноги на ногу глядя в сгорбленную спину бывшей жены.
Наконец, несостоявшаяся госпожа Юрок не выдержала, оторвалась от сморщенной пятки и жалобно заявила, что если незнакомый ей господин Влад сейчас же не покинет помещение, то она позовёт полицейского, и убежала поправлять размазанную тушь.
Господин Влад вынужден был сдаться.
Понукаемый презрительными взглядами клиенток и подгоняемый размышлениями Господина Директора об укреплении семейных уз, раздавленный господин Влад вышел на улицу и побрёл прямо, куда глаза глядят. То есть в паб.

Паб номер 3 «У Институтки».

В институтском пабе, где господина Влада все знали как облупленного, с ним случилось и вовсе необычное. Бармен, весельчак кореец Ли, смущаясь, невыразимо страдая и старательно отводя раскосые глаза в стороны, попросил господина Влада предъявить кредитную карточку. И это ещё даже до оглашения заказа!
Такого, на памяти господина Влада не случалось ни с кем и никогда. Грустный кореец покосился на предъявленную господином Владом карточку, но промолчал.
Зато, какими-то двумя посетителями, подозрительно смахивающими на отставных пожарных, она тут же была признана неплатёжеспособной и это даже без формального прикладывания карточки к мобильному терминалу!
А затем произошло и вовсе неслыханное: вероломный кореец, невесть откуда взявшимися садовыми ножницами, разрезал его карточку напополам. Господин Влад даже не знал, что такое возможно; гос. карточки считались защищёнными тремя степенями гос. Защиты и могли перенести…
«И тут врёт реклама» — тоскливо подумал господин Влад.
Карточка издала жуткий, предсмертный хруст. От неожиданности господин Влад даже вскрикнул. Ему показалось, что с ним вместе вскрикнула и добрая половина посетителей бара, настолько это было дико.
Бывшие пожарные пристально оглядели зал, а затем внимательно посмотрели на господина Влада. Один из них потянулся к наплечному коммуникатору.
Лишение гос. карточки означало приговор индивидууму как гражданину, так и полноправному члену общества.

Изгой.

«Лишенец! — стучало в голове господина Влада — Вот как всё оказывается просто — ножницами чик и всё…»
Когда господин Влад выбегал из паба, вслед ему нёсся улюлюкающий гогот завсегдатаев. Со многими он буквально ещё вчера играл здесь в кости, домино и сику! Мимо уха, цветастой пулей просвистел дротик для игры в дартс и звонко вонзился в деревянную дверь буквально перед самым носом господина Влада.
- Бинго! — донеслось ему вслед.

Для справки:
Берсерк. Ряд исследователей сравнивали неистовое состояние берсерков с известным в старину у малайцев и индонезийцев амоком, который считался болезнью. Однако подобное возбуждённое состояние можно объяснить и боевым трансом, достигаемым без применения каких-либо наркотиков. Ближайший современный аналог — это «рам муай» тайских боксёров перед боем.

Всё дальнейшее было как в тумане.
За ним опять кто-то гнался, на сей раз, кажется, это были мальчишки. Вслед ему, словно по эстафете передавалось: «Лишенец! Лишенец!» 
Господин Влад, задыхаясь с непривычки, неуклюже уворачивался от летящих в него камешков, огрызков яблок, пробок и ещё какого-то мусора.
Пока Господин Директор размышлял о таком позорном рудименте, оскорбляющем человеческое достоинство, как пенсия — господин Влад, каким-то чудом, вновь оказался в родном институте. Кажется, по рассеянности, он даже сломал в проходной турникет.

«Весь мир сошёл с ума... К моему сожалению, все противоположные версии, высказаны людьми, которые уже неоднократно доказывали, что они являются лгунами. Мне грустно об этом говорить, но ни вашим обещаниям, ни даже вашим угрозам уже нет никакой веры. В связи с этим, я принял решение…»  — господин Влад мысленно писал предсмертную записку. Кажется, уже четвёртую её версию.

Институт.

В следующий раз он обнаружил себя с разорванной брючиной, бегущим мимо каких-то людей по бесконечному технологическому коридору. Господин Влад слышал, как эти люди что-то кричали ему вслед. Было ещё какое-то столкновение, кажется его опять хотели остановить пожарные; округлая медь мелькнула перед глазами.
Затем, господин Влад, с красным огнетушителем в руках, неожиданно для себя оказался в испытательном зале прямо напротив спасительной дыры технологического шлюза...

Как он заперся в космическом модуле, господин Влад не помнил.
Ему запомнились только выпученные как у мопса глаза Начальника института. И ещё, какие-то два толстяка рядом с ним. С ужасом глядя на огнетушитель в руках господина Влада, все трое, не смотря на полноту, один за другим, резво проскочили сквозь люк основного тамбура и захлопнули его за собой.
«Вот, что значит тренировка. Как говорится, — Пожарный не бывает бывшим»
Хотя возможно, что, оказавшись внутри жилого модуля, господин Влад сам в панике сорвал фиксаторы с тумблеров стал нажимать на кнопки и запустил программу предполётной подготовки. Как бы то ни было, автоматика с тихим шипением заблокировала все входные люки.
Стало так тихо, что даже голос Господина Директора исчез. «Зачем Господин Директор? Откуда? Что со мной происходит?» — тоскливо думал господин Влад.
Только тут, прислонившись лбом к стеклу иллюминатора он увидел огромный телеэкран, привинченный под потолком испытательного ангара. На экране был Господин Директор собственной персоной на фоне символов государственности.
Тут господин Влад вспомнил, что сегодня в прямом эфире традиционная, объяснительная пресс-конференция Господина Директора народу. Вот оно что! 
Конечно, вся страна прильнула к экранам телевизоров! То-то на улицах так мало людей.
Господин Влад с облегчением выдохнул. И только сейчас он заметил, что снаружи, в стекло его иллюминатора стучали какие-то незнакомые люди в одинаковых, чёрных, хорошо сидящих костюмах. Они беззвучно разевали рты на красных от натуги лицах.
«Кричат» — безучастно подумал господин Влад.
Видимо из-за искажения бронированными стёклами, но ему показалось даже, что это не люди вовсе, а какие-то глубоководные рыбы. Они плавают вокруг модуля в гигантском аквариуме и разевают свои чудовищные пасти, а над ними улыбающийся Господин Директор. «Интересно, о чём он сейчас говорит, о повышении надоев в нефтедобывающем секторе? — успел подумать господин Влад, — обычно у него такое удовлетворённое лицо, когда он говорит о надоях»
Вдруг один из тех, что в чёрном выхватил откуда-то из-под мышки огромный пистолет и направил его на стекло, прямо в лицо господина Влада. От испуга господин Влад зажмурился и стал лихорадочно нащупывать нужную клавишу. Тихо зажужжали сервоприводы. Сквозь плохо сжатые веки господин Влад успел заметить, что другой, такой же — в чёрном, ногой ударил снизу в руку с пистолетом. Из ствола вырвалось беззвучное пламя. Пуля ушла куда-то вверх. Иллюминаторы захлопнулись антивандальными ставнями.
Лица из аквариума исчезли и только теперь господину Владу стало по-настоящему плохо. Какое-то время он стоял, оцепенев от ужаса и только потом заметил, что всё ещё продолжает, что есть силы, жать на спасительную клавишу. Он с трудом оторвал побелевший палец. Господин Влад понял, что заслужил наконец-то право на хорошую, обстоятельную истерику. Ну, или на полноценный, увесистый обморок.

Для справки:
Saudade II. Если вы осознавали когда-нибудь, что-то сладкое и щемящее чувство, которая пришло сейчас в ваше сердце, не вечно, что, едва возникнув, оно может сгинуть, как мотылёк в пламени, что, едва заглянув к вам, любовь может ускользнуть и не вернуться... если этот клубок сплина, меланхолии и нежности накрывал вас тёплой волной, значит вы испытывали saudade. Это чувство подобно утрате настоящего, которое, возможно, ещё и не свершилось, но могло бы свершиться или ещё может...

- А что, мне здесь нравится, так это тихо у вас тут, — откуда-то сзади раздался громкий, до боли знакомый голос.
Всё ещё находясь на грани между бытием и небытием, господин Влад медленно обернулся.
Аккуратно подстриженная лысина, знакомый ироничный голос; сомнений быть не может.
Прямо в центре командного модуля, спиной к нему, стоял невысокий человек.
Среди пультов управления, в хорошо сшитом костюме, он тоже выглядел инородным телом, как те, что толпились снаружи за антивандальными ставнями, но в отличии от тех, этот находился здесь и был вполне себе осязаем — Господин Директор собственной персоной.
«Но ведь он сейчас в прямом эфире? — истерично билась мысль в попытках найти выход из черепной коробки, — Пресс-конференция. Общение с народом. Неужели и тут обман?»— разочарованно скривился господин Влад.

Словно в ускоренном кино перед ним пролетела вся его беспокойная жизнь:
Папин старый автомобиль. Студенческий кампус. Первый старый автомобиль. Свадьба в закусочной. Другой старый автомобиль. Закладные по дому. Последний старый автомобиль.
Но главное, что перед господином Владом встали картинки длинных вечеров в пабе. И разговоры с такими же как он, на тему: что бы ты сказал Господину Директору про справедливое мироустройство, будь у тебя такая возможность?
- Ё-моё...
Тем временем Господин Директор снял с головы огромные наушники с гарнитурой и, словно в замедленной съёмке, начал уже поворачивать голову на возглас, который непроизвольно издал господин Влад.

- Что касается твоего вопроса о финансировании. На это я тебе, академик, вот, что скажу...
Из-за выпуклой щеки уже показался кончик носа Господина Директора и длинные словно женские ресницы. Господин Влад понял, что сейчас случится непоправимое.
«Вий» — ещё почему-то прозвучало в его голове.
Вот в этот самый момент Господин Влад совершил поступок, адекватность которого до сих пор вызывает большие сомнения у всего цивилизованного человечества.
А именно: С криком, — Да ты никак не угомонишься! — господин Влад со всего маху треснул Господина Директора увесистым огнетушителем, прямо по аккуратно стриженной директорской лысине.
Баммммм… мммммм…

Совершенно секретно 1:

Тут следует сказать то, о чём говорить никто не имеет права по причине строгой секретности и данной по этой самой причине подписке о неразглашении.
Но мы попробуем обойти этот запрет. Дело в том, что все описываемые события происходят в жутко засекреченном, космическом институте, готовящим секретную марсианскую экспедицию, которую курирует лично Его Превосходительство, Сам, Господин Директор. Надо же так совпасть, что именно в этот день Господин Директор прибыл в Марсианский Институт и самолично пожелал посетить жилой модуль будущей марсианской станции. Не успел он войти в него, как со стороны технического шлюза, тем самым минуя охрану, в модуль ворвался господин Влад вместе с огнетушителем, разорванными брюками и суицидными мыслями. Там он заблокировал всех присутствующих, а именно: Господина Директора и себя.
 
Совершенно секретно 2:

Тут требуется ещё одно небольшое пояснение. Откуда у господина Влада такая осведомлённость в технических вопросах? Дело в том, что именно господин Влад и его лаборатория РЭБ (радио электронная борьба) до последнего времени, точнее вплоть до тотального сокращения — занимались системами безопасности для марсианского модуля. И подобные манипуляции господин Влад производил на работе по много раз на дню, проверяя системы и доводя прохождение команд до автоматизма.

Марсианский модуль.

«Имею честь рекомендовать себя… Нет, это не то. Глупость какая-то», — подумал господин Влад, — бесконечно болтать с друзьями о том, что скажешь Господину Президенту при встрече, а самому взять, да и треснуть его по голове огнетушителем. Хорошо ли это?
«Имею честь рекомендовать себя…»
Господин Влад знал, что долгие размышления не приведут ни к чему хорошему.
«Когда я стану Господином Директором, я законодательно запрещу думать! — бывало шутил он в компании коллег — Совсем запрещу. Думать бессмысленно, только чувствовать!»
Коллеги обычно одобрительно смеялись в ответ и предлагали тост, — За здоровье Господина Директора!
«Нет ничего точнее, чем встроенный в человеке барометр — «хорошо — плохо». Если он есть, конечно. У Екклесиаста кажется, — «Многие знания — многие печали»? Как это верно, — чувствовать. И тогда цель становится предельно чёткой. Нужна только поправка на ветер и точная дистанция, когда-то рассказывали ему в учебном фильме по снайперскому мастерству. Очень давно. Ещё в школе на уроках патриотизма»
Господина Влада не отпускало ощущение, что он совершает какую-то ошибку. Ну, не может этот тщедушный и в общем то невзрачный мужчина быть тем самым драконом, которому никто не осмелится отрубить голову.
«Но, вот подошёл же сейчас и…Тоже мне, Ланселот нашёлся, — усмехнулся господин Влад, — взял, да и треснул его по голове»
Господин Влад вдруг понял, что он даже в мыслях никак не хочет называть господина директора Господином Директором, а тем более по имени. Словно это может установить между ними ненужную близость.
«Кстати, а какое у Господина Директора имя? Как же давно у него тоже было имя…» — господин Влад осторожно посмотрел в угол.

Из угла на него остро глянули два круглых глаза и опять скрылись за тонкими веками. Господин Влад понял, что тот очень устал. Таким он не видел его по телевизору. Круглое лицо с мелкими чертами за последний час словно покрылось серым пергаментом.
А ведь первые полчаса он даже пытался гипнотизировать господина Влада. Ей Богу. Смотрел на него своим знаменитым, «непоколебимым», взглядом. Господин Влад отвернулся. «Они действительно верят в особенность своего взгляда. Харизматичные альфа-самцы, — думал господин Влад, — верят в непогрешимость, верят, что дано им право решать судьбы. Верят, что жизни людей это всего лишь статистика!»
Господину Владу показалось, что он достаточно себя накрутил, чтобы безбоязненно подойти к связанному, и он подошёл.

Тот тяжело сопел носом. Дышать ему мешал заклеенный скотчем рот. В этом, в общем то, не было необходимости, но иначе Господин Директор сразу же начинал говорить. Причём, он так натужно пытался казаться спокойным, что смотреть на это не было никакого желания. Всё-таки хорошо их там учат все эти имиджмейкеры и спичрайтеры. Или это ещё опыт из его предыдущей жизни, когда он был на оперативной работе в пожарном ведомстве? Плохо, что он сразу же начинал говорить про ответственность перед историей и пожарную безопасность.
Пытался бы торговаться, угрожать — это понятно. Потом опять про ответственность и поджигателей. Господину Владу это было совсем не нужно. Он вроде бы его и не слушал, но на ответственности перед поджигателями вдруг сломался и заклеил Господину Директору рот. Сразу стало как-то спокойнее.
Он отвернулся от мужчины и переключил интеллектуальную панель в режим внешних камер:

Cam 1
В испытательном зале толпились растерянные, хорошо одетые гражданские. У людей в форме пожарных выражения лиц были суровые. Ручные брандспойты были расчехлены. Они решительнее остальных выпячивали челюсти.

Cam 2
Во дворе института яблоку было негде упасть от спецмашин, понатыканных кое-как. Бронеавтомобилей, гражданских и военных. Между ними, словно боясь испачкаться о грубые борта армейских машин, протискивались порученцы и помощники всех мастей. Все они спешили куда-то успеть, при этом вид имели заговорщицкий, словно все они были сопричастны к какой-то очень важной и неприличной тайне. Мелькали в толпе и знакомые лица: Господин Теодор, почему-то в полосатой арестантской робе, раскатывал полицейскую ленту ограждения. Маляры-Дознаватели, в таких же полосатых робах, потея от натуги, подтаскивали к марсианскому модулю экраны тяжёлой защиты, которые используются при испытаниях пиротехнических зарядов.

Господину Владу стало их жаль. «Неужели это их из-за меня?», — подумал господин Влад и отвернулся от экранов.

Мужчина в углу опять смотрел на господина Влада, но сейчас в его взгляде читался какой-то посыл. Господин Влад взял со стола огромный маузер, которым по традиции комплектуется каждый аварийно-спасательный комплект космонавта и подошёл к сидящему. Господин Влад начал говорить спокойно, убедительно, но при этом старался не смотреть в глаза пленнику.
-Я сейчас уберу скотч, но вы будете сидеть тихо. Ваш голос меня раздражает. Кивните, если вы меня поняли. Если вам что-то понадобилось, говорите чётко не отвлекаясь. Называйте меня просто — господин Влад. Обращайтесь на Вы хотя бы для того, чтобы мы сохранили здесь спокойную, конструктивную атмосферу сотрудничества. Ну, или хотя бы видимость. Извините я не заметил, вы кивнули?
Мужчина молча кивнул. Господин Влад ещё немного подождал, потом сообразил, что ответа он не дождётся и осторожно покосился на сидящего. Тот смотрел на господина Влада своим самым лучезарным взглядом максимального радушия, какое только мог изобразить с заклеенным ртом и ещё раз кивнул.
Скотч противно хрустнул с липким звуком и отклеился. Мужчина смешно сморщил нос, покрутил губами.
- Господин Влад. Мне срочно нужно в туалет.

Для справки:
Стандартный «Waste and Hygiene Compartments» — Космический туалет (сокр.: АСУ, ассенизационно-санитарное устройство), оно же санитарно-гигиенический блок (санузел), подключённый к мощному воздушному насосу.

- Мужской комплект космического туалета разрабатывается с учётом анатомических особенностей будущего пользователя, — господин Влад, не глядя сунул пакет с АСУ в руки Господина Директора и продолжил, — то есть, конкретного космонавта. В данный момент, в марсианском модуле находятся действующие прототипы. Хорошо, что их несколько видов. Бывает, что анатомические особенности оказываются чуть более... отличными от условного размера, заложенного разработчиками. Выглядит это следующим образом. Для отправления малой нужды нужно... Представляете себе доильный аппарат?

- Что за чёрт! Эй, как вас там?! Господин Влад! Аааа... Чёрт. Да, сделайте что-нибудь! Помогите!!!

Для мужчин, в обычной, так сказать, мирной жизни, это обстоятельство безусловно является предметом их гордости. Господин Директор не был исключением. Он бывал мужчиной и тоже бывал собою горд. Но в условиях длительной космической экспедиции, даже небольшое несоответствие в столь деликатном вопросе, как размер пениса, может послужить причиной огромных проблем. Что и произошло.

Попытка силой сдёрнуть чёртов аппарат с детородного органа Господина Директора, ни к чему не привела, кроме усилившихся криков. Даже невооружённым взглядом было видно, как директорский орган катастрофически синел, во всяком случае та его часть, которая была видна. Господин Влад, с перепуганным лицом приседал вокруг пристёгнутого Господина Директора затем он бросился к экрану интеллектуальной панели и начал лихорадочно листать инструкции по эксплуатации.
- Сейчас-сейчас, Господин Директор, — господин Влад, с перепугу даже забыл, что собирался никак не называть своего невольного узника. Да и то, верно, не до глупых условностей сейчас.
Листая страницы инструкции, господин Влад с удивлением обнаружил, что в огромном файле есть всё что угодно, кроме того, что нужно. Всё как обычно. Даже способ борьбы с вторжением чужих на станцию и тот был подробно описан.
Про систему жизнеобеспечения, создатели служебной инструкции, почему-то ограничились лишь многообещающей сноской — «Категорически не рекомендуется отключать систему жизнеобеспечения без нужды. Находится в стадии разработки».
И всё. 
Тогда господин Влад попытался найти схему подключения насосов или хоть что-то, что могло облегчить страдания Господина Директора. Но впопыхах ничего полезного не обнаруживалось. Как мужчина мужчине, да и просто как человек совестливый, он ужасно сочувствовал несчастному. Господин Влад попытался представить себе, что может чувствовать мужчина, чей хоботок засосала трубка из металлопластика и пытается оторвать его с силой в пару атмосфер, и чуть не упал в обморок. Господин Влад был очень впечатлительный.
- Помогите!!!! Сделайте же что-нибудь...
- Да, что ж вы его так глубоко-то пихаете? — пытаясь отвлечь бедолагу от грустного, бормотал господин Влад, — тихонечко надо было, это же вам не...
Что именно это было за — «не», Господину Директору, господин Влад произнести постеснялся. Тем временем крики Господина Директора становились всё более жалобными.
- Я не пихал, — чуть не плача отвечал Господин Директор, — оно само налезло...о.

Ситуация становится критической, если его не освободить в ближайшие минуты, — думал господин Влад, листая медицинский справочник стандартных травм, — плохо будет.
А, вот оно! Ущемление жизненно важных органов...
«Если причину своевременно не устранить, то это может привести к травме несовместимой с жизнью».
И всё?!
Господин Влад понял, что счёт пошёл на минуты и принял единственное верное решение.

Глаза Господина Директора стали стремительно расширяться. Могло показаться, что сейчас они выскочат из орбит. И было от чего.
С искажённым от решимости лицом, к Господину Директору, приближался господин Влад. В руках у него грозно сверкала ручная циркулярная пила — типа «болгарка».
-Неееееееееет.
Крик Господина Директора был заглушён противным воем работающей пилы. Этот звук был последним, который слышал Господин Директор.

Для справки:
Амок. В качестве одной из причин амока называется непереносимый стыд, связанный с изменой партнёра. Человек ощущает свою половую несостоятельность, боится подвергнуться насмешкам со стороны окружающих. Это чувство сменяется ненавистью к окружающим, проявляется компенсаторный механизм агрессивного поведения. Накопление агрессии приводит к её взрывному проявлению, которое может быть связано с причинением вреда большому количеству людей.

Прошёл месяц.

По радио передавали ежевечернюю сводку о состоянии здоровья Господина Директора. В нём намечался явный прогресс и улучшение. Господин Директор хорошо кушали и уже узнавали знакомых и близких. Так, при приближении Господина Канцлера, с которым, как известно они были очень дружны, Господин Директор радостно засмеялись, показывали на него пальцем и даже бросили в Господина Канцлера ложку каши, которой они в это время завтракали.
Все органы Господина Директора функционируют нормально, о чём сегодня утром нашему корреспонденту сообщила Госпожа Первая Леди.

P.S.

Какая странная история, — думал осужденный по особой статье за Государственную Инсинуацию господин Влад, — похоже в этом мире людям вообще не свойственна благодарность.