Первое дело "Бича Божьего".
Пообедав, Костя уединился в своей комнате и прилег на кровать. Всегда, когда ему хотелось думать о важном, он любил лежать. Он стал думать, как помочь Николаю Ивановичу, который томился в доме престарелых. «Ну почему до сих пор он находится там, почему Бог до сих пор не помог ему? — думал он. - Видно, у Бога много дел, и он не успевает сразу помочь всем нуждающимся. А если мне самому попробовать, ведь Бог на меня не обидится, думаю. Это будет Ему от меня помощь. Ведь если я помогу бабушке почистить картошку, она только «спасибо» говорит, и это не беда, что я срезаю кожуру толще, чем она.
Надо помочь Николаю Ивановичу, только как? Может, взять в помощники Пашку? Одна голова — хорошо, а две – лучше, говорят! Нет, пока не стоит. Надо самому продумать план действия, как помочь ему вернуться домой. Только надо так это делать, чтобы никто не узнал, а то ничего не получится, только опозорюсь, если узнают».
«Что же придумать? – напрягся он, и вдруг вспомнил, что недавно смотрел фильм про Фантомаса, и его осенило: - надо этому Роману послать устрашительное письмо, да такое, чтобы у него поджилки затряслись. И подписаться «Бич Божий» - Хм, вот будет здорово! - Мальчику понравилась такая идея.
Он размыслил, что писать такое письмо обычным для него способом не годится: почерк слишком детский. Надо писать печатными буквами и левой рукой – так никто не догадаются, что писал простой мальчик, и на него никто не подумает. На следующий день он стал продумывать текст послания. Сначала он сочинил: «Немедленно возвращайте Николая Ивановича обратно, иначе будет худо!» и подписал: БИЧ БОЖИЙ.
- Нет, так не пойдет! Надо еще больше устрашить и обязательно указать сроки исполнения - как правило, три дня.
Изрядно помучившись, он написал другой текст. Новый вариант мальчику понравился, и он взялся за дело. Готовое письмо Костя запечатал в конверт и после школы опустил в почтовый ящик квартиры Николая Ивановича.
На второй день Костя на всякий случай написал мелом на дверях Ромкиной квартиры: «Осталось два дня!» Долго ждать не пришлось. На третий день, идя из школы домой, Костя увидел знакомого старика, сидящего на лавочке, и не верившего до конца в то, что с ним произошло. К Николаю Ивановичу постепенно стали подходить соседи и удивлялись, и радовались его возвращению.
Вот что произошло накануне. Когда Ромка обнаружил в почтовом ящике письмо, он вытащил его вместе с газетами и стал подниматься в квартиру. Повертев в руках странный конверт, он вскрыл его и вытащил лист с текстом, который гласил: «Если через три дня твой дед не вернется домой, то твой труп будет найден в реке. Бич Божий!»
- О, черт! – Ромка не на шутку струхнул. Содержание письма было грозным, и сроки указывались сжатые. Кто автор письма, разве узнаешь? Форма написания слов его не насторожила. Для него неважна была форма, а важно было содержание. Затем на дверях прочитал слова, которые являлись предупреждением, связанные с этим письмом от неизвестного карателя. Что делать? В милицию стыдно обратиться за помощью, ведь они поступили нехорошо с дедом. А все она, Верка, настояла! Так как Ромка не был отъявленным негодяем и из храброго десятка, он серьезно отнесся к посланию. В возбужденном состоянии Ромка кинулся к жене, спокойно лежащей на диване и смотревшей телевизор, грызя яблоко.
- На, читай и думай, что мы наделали! - еле сдерживаясь от крика, он потряс перед ее носом письмом.
- Что это? — недовольным тоном проговорила Верка, беря у него лист.
- Фу, ерунда какая! - фыркнула она, прочитав. — И ты этому веришь?
- А тебе хотелось бы не верить? — с сарказмом проговорил он.
- Только дурак может поверить этой дурацкой записке! Бич Божий! Ха-ха-ха! – рассмеялась она. — Ты разве не знаешь, кого называют бичами? Ой, дурак!!
- Значит, я дурак, а ты умная? — в нем начал закипать гнев. — Конечно, не твоего деда определили в дом престарелых.
- Мой дед догадался вовремя умереть. Теперь в его квартире живет моя сестра с семьей. Живут да радуются! - цинично проговорила Верка, вгрызаясь крупными зубами в яблоко.
- Так, ты и от меня легко избавишься, если захочешь, да?
В ответ она только хмыкнула, но отвечать не стала, пережевывая яблоко. Проглотив, сменила тон.
- Ромочка, да Бог с ней, с этой запиской! Ну, не верю я, что это серьезно! Какой-то недоумок решил приколоться над тобой. Кому какое дело до твоего деда, если разобраться? У людей своих проблем хватает. Не на улицу ведь мы его выгнали? Ну сам подумай, разве деду с нами хорошо было? Сидел в своей комнатушке один, как сыч, только место занимал. Зато как нам сейчас привольно без него! И ему тоже хорошо в пансионате. Там много таких как он – ему там не скучно.
- Да, ему не хотелось лишний раз тебе на глаза показываться. Он ведь знает твое отношение к нему.
- И я о том же! Слушай, а может, он сам это письмо, а?
- Ты – что?! - он чуть не захлебнулся от негодования. – Думаешь, что говоришь?!
- Да, думаю! - закричала она. - Не он сам, так, с его подачи!
- Замолкни, дура! С тех пор как мы деда сдали в пансионат, совесть мне житья не дает. А эта записка... Может, это даже к лучшему. Завтра же еду забирать деда домой. Я так решил!
- Ты рехнулся! — сердито воскликнула она, вскакивая с дивана. — Он так решил! Как будто ты – это все! А я – против! Выбирай: или я, или он! Только представлю его здесь, сразу мне плохо становится.
Она замахала письмом, как веером, и скосила взгляд на мужа.
- Ой, принеси мне воды – мне дурно!.. - она повалилась на диван, изображая обморочное состояние.
Роман принес стакан воды из кухни и сунул ей в руки.
- На, пей, а я поехал за дедом. И если не переносишь его, можешь уезжать отсюда. Удерживать не стану, а я еще жить хочу. - С этими словами он взял, не спрашивая ее, из шкафа деньги на дорогу, и, хлопнув дверью, поспешил в гараж за машиной.
Это случилось так быстро и на него не похоже, что Верка оторопела. Она пришла в себя, когда захлопнулась за ним дверь.
- Болван! Дурак! Осел! – сыпала она вслед ему ругательства. — Ну погоди! Езжай, а я тоже поеду! Сам приедешь за мной, как миленький, вот тогда и поговорим!
Она торопливо собрала необходимые вещи на первое время, выгребла из шкафа все деньги, написала прощальную записку, что уехала навсегда, затем закрыла дверь и уехала к матери, куда часто грозилась уехать, когда хотела добиться своего. А теща была для Ромки хуже Бабы-Яги: сварлива, агрессивна и всегда защищала свою дочь, поэтому он не хотел ее ни видеть, ни слышать, не то, что ехать к ней.
Пока Верка шла на автобусную остановку, Рома тем временем ехал в пансионат на стареньком «Жигулёнке». Ехать надо было около часа. Он ехал и старался не думать о жене, зная ее притворную натуру.
Приехав в пансионат, он нашел Николая Ивановича, одиноко сидящим на диване в вестибюле.
- Здравствуй, дедуля! И чего ты здесь сидишь в одиночестве? – проговорил Роман с теплотой в голосе?
- Да, захотелось побыть одному. А ты отчего так приехал, в неурочное время, - случилось что? — удивился Николай Иванович.
- Случилось, дед: я приехал за тобой. Будем теперь все вместе жить. Сейчас я предупрежу начальство ваше.
- Я-то рад вернуться, а как же Вера, она не против будет? Она – то женщина с норовом. Боюсь я таких. Если она против, то я лучше здесь останусь.
- А что Вера? Или я ей не муж? Она, как я, - пришлось солгать Роме, чтобы дед не стал отказываться, а дома, думал он, прижмет ей хвост, чтобы не слишком его поднимала.
На обратном пути Рома ехал в приподнятом настроении. Он всю дорогу говорил деду, как они славно заживут вместе; теперь все у них будет по-другому. Дед, улыбаясь вставными зубами, поддакивал ему.
Приехав домой, на звонок никто им не ответил. Немного смутившись перед дедом, Роман открыл дверь своим ключом. Зайдя в дом, вместо жены обнаружил от нее записку на столе и усмехнулся.
- А Вера где? — спросил Николай Иванович. — Случилось что-то?
- Ничего страшного. Написала, что уехала проведать мать. Она у нее приболела, так что будем жить пока без нее.
- Ну, что же: мать — дело святое! Пусть погостит у матери, пока она не поправится.
- Давай, дедуля, сообразим ужин! Вроде бы уже пора.
- Сообразим, внучек. Я и вправду проголодался, уже время ужинать, - согласился дед. – В пансионате режим строгий был...
Вот так вернулся домой Николай Иванович, и об этом узнали все соседи. Вскоре к Татьяне Ивановне наведалась Нина Дмитриевна и на кухне в течение часа они обсуждали эту новость за чаем.
- Чудо – то какое! Просто не верится, что наш бедолага Николай Иваныч вернулся из пансионата. Внук, говорят, сам его перевез обратно. А Ромкиной жены нет: уехала, говорят, к матери. Видать, разлад у них произошел.
- Бог им судья! А за Иваныча я рада, – проговорила Татьяна Ивановна.
- А Ромка молодец оказался - одумался-таки!
Костя, находясь в своей комнате, подслушал их разговор и порадовался, что это дело кончилось успешно. «Ну и ладно, пусть думают, что Роман сам решил вернуть деда, - подумал он.
- Да, слава Богу, что для Николая Ивановича все так счастливо обернулось! – продолжала Нина Дмитриевна. – А вот ты слышала про Анну Петровну из соседнего дома? Ту, что по молодости работала в цветочном магазине? Бедная женщина: не повезло с сыном. Не работает, пьет, да еще ее обижает. Ей даже приходится просить милостыню у церкви. Ох, не приведи Господь! – перекрестилась рассказчица. – Так обходиться с родной матерью! Вот увидишь, Бог его накажет. Нельзя родителей своих обижать, какие бы они не были, а тем более такую кроткую мать, как она.
Услышав про женщину, которую обижает пьяница сын, Костя подумал, как бы узнать про неё подробнее. Одно он только узнал: её имя и дом. Значит, надо караулить ее у дома и все исподволь узнать у соседей.
продолжение http://proza.ru/2016/06/13/1272