Учительство. Татарстанец
Всё бы замечательно, но в местной редакции места счастливому супругу не нашлось. Что ж, пришлось вновь запрягаться в школьную лямку.
Наступило такое время, что в классах большинство учеников состояли в ОПГ. В некоторых классах на уроки не обращали внимания, разговаривали, решали свои проблемы. В других же старались вывести учителей из равновесия. У каждого класса был свой стиль.
Через пятнадцать лет один из учеников, Фидаиль, попался навстречу Прохору, когда он проходил по территории бывшей районной «Сельхозтехники». Была это когда-то богатая организация, от которой после различных реорганизаций и катастройки сохранились отдельные здания, которые занимали частные, по выражению тёщи нашего героя, «предприниматеры» (занятие их, соответственно – «предприниматерное»). Бывший ученик работал в пункте приёма металлолома. Он обрадовался, завёл разговор. Стал хвалить своего бывшего наставника:
- Прохор Иванович! Я бы Вам заслуженного учителя дал, если бы это в моей власти было.
После того случая он стал регулярно попадаться на улице. Всегда радушно беседовал. И приводил различные случаи из школьной жизни. И обязательно вспоминал о том, как однажды Прохор развеселил весь класс.
В тот раз шёл урок русского языка в 7 классе. Чернявый мальчишка Самат на протяжении урока всё порывался рассказать соседу фильм, в котором Брюс Ли виртуозно сокрушал всех своих противников. К нему прислушивались и другие ученики. Замечания учителя на время прерывали его попытки, но спустя некоторое время они вновь возобновлялись. Лидер класса Аркадий, хотя и группировщик (а группировщиками называли в те времена членов молодёжных банд), но учился с интересом, поэтому нередко помогал учителю в наведении порядка. Однако на этот раз нарушитель сидел далеко от него.
Прохор объяснял, как выполнить очередное упражнение, и вертлявый Самат вновь стал с восторгом рассказывать:
- А он ему как даст! Тот как полетит!
- Сейчас ты полетишь! – взорвался потерявший терпение педагог, подскочил к восторженному рассказчику, схватил его за шиворот и выкинул из класса. Раздался грохот.
Нет, то был не звук падения, а хохот учеников. Кто лёг при этом на столы, кто в изнеможении сполз под них, как будто подтверждая фразу: «Рождённый ползать – летать не может».
На «полёт» Самат не обиделся, сам потом вспоминал его с улыбкой. А когда Прохор организовал при школе кружок «Юные корреспонденты», он одним из первых записался туда. Кроме заметок и интервью, он ещё стал писать сказки в школьную стенгазету и в районную газету «Зарю».
Тогда наступил парад суверенитетов. В Татарстане активизировались националисты. Правда, действовали они, в основном, в столице республики и в Набережных Челнах. Прохор в Казани редко бывал, и это явление его почти не коснулось. Хотя помнит, как одна из учительниц-татарок с пристрастием спросила его как-то:
- Прохор Иванович, Син татарча сойлэшэсенмэ? (Ты говоришь по-татарски?)
И, видя его недоумение, переспросила:
- Вы татарский язык начали изучать?
- Нет, - ответил тот.
- Надо начинать! У нас живёте!
- Я живу не у Вас, а в своём доме! - отрезал представитель нетитульной в республике нации.
Однажды в славном городе на Волге-Каме он видел какой-то митинг, где «националы» стояли со своими флагами и плакатами с требованиями независимости. «Куда они отделяться захотели – на небо, что ли взлететь?! В середине России находимся, а они хотят отделяться!» - возмущался в беседе с Прохором сосед-ветеран.
Сенников читал обо всём, что происходило в республике, видел по местному телевидению кое-что, писал о своих впечатлениях и размышлениях и отправлял тексты в газеты на родину. Когда приезжал в родной край, навещал редакцию, где работал Николай. Вспоминали с ним время курсов. Соратник постоянно просил ещё присылать материалы о жизни в Татарстане. Однако с годами там становилось всё спокойнее. Шаймиев, в народе его звали «Бабай» - пользовался всё большим уважением населения республики. Националистические же организации: ТОЦ и прочие потеряли популярность. Чего-то «остренького» новоиспечённый татарстанец предложить не мог, да и не хотел. Жизнь налаживалась.
Ностальгия
Отец звал Прохора переезжать на родину. И крепко надеялся на это. Прохора тянуло на родину, особенно в конце весны – наступлении лета. Когда приезжал, радость была беспредельная – и у него, и у родственников. С отцом он любил беседовать во время косьбы. На покосе после ударного труда с утра до обеда они отдыхали, обедали, не спеша беседовали. Отец очень внимательно слушал сына, был самым чутким собеседником. Прохор с рождения походил на мать: светло-русый, голубоглазый, слегка курносый. Брат, как и отец, кареглазый, с волнистыми волосами. Отец зачёсывал их назад. Когда-то пышная чёрная шапка волос с годами всё больше серебрилась, редела.
Как-то после хорошей работы косари сели отдохнуть, перекусить. Прохор вспомнил, что Илья как-то привёл слова Порфирия Иванова о том, что человеку обязательно требуется хотя бы один раз в неделю попасть на природу, лечь на траву и любоваться небом. Отец, услышав это, засмеялся: здесь в селе они всегда наедине с природой.
Сын откинулся на скошенную траву. Тут же на грудь к нему запрыгнул зелёный кузнечик, который уставился на него глазками-бусинками, пошевеливая усиками-антеннами. Наверное, удивлялся словам человека. Над головой Прохора склонилась травинка, по которой упорно взбиралась божья коровка, одолев подъём, она расправила жёсткие надкрылья, выпустила нежные крылышки и отправилась в полёт. Проша следил за её полётом, пока она не исчезла из виду, будто и вправду, как в той детской присказке, улетела в небо. А в небесах парило пышное облако, похожее на белого медведя. Направлялось оно на запад, туда, где ждёт мужа Таня…
Они косили в ближнем от села лесу ещё на дедушкином покосе. Под взмахами острых кос покорно ложились поникший метёлкой костёр, тимофеевка, овсюг. Мягко охватывал лезвие сочный вязиль – Прохор знал только местное название этого кудрявенького растения. Радовали глаз красные цветочные шарики клевера. Ветерком доносило медовый запах донника. Аромат скошенных лесных трав завораживал, заставлял проснуться какое-то удивительно-счастливое состояние, идущее из детства-отрочества-юности.
Старший брат Прохора говорил, что тоже любил когда-то косить вручную –«литовкой» - так называли косу в их краю, но сейчас тяжеловато стало, да и долго это. Когда он купил трактор с косилкой, дело пошло намного быстрее. А Прохор с отцом посеяли за селом в дальнем огороде суданку – суданскую траву. Вымахала она выше человеческого роста. Вот её они одолевали вручную. После приезда с работы ждало блаженство купания в речке, которая протекала за огородом.
С годами нашёлся один из приятелей бурной студенческой молодости - Андрон Верников. Вернее это он отыскал Прохора по его публикациям в журналах. Отправил ему письмо, завязалась переписка. Затем они обычную почту поменяли на электронную. И вот Прохор посетил приятеля. Верников работал также в школе, вся его семья была филологической: супруга училась с ним на одном курсе. Дочери их тоже поступили на филфак.
Друзья часто вспоминали юные годы.
Однажды Прохор напомнил Андрону момент, когда тот читал любимого Астафьева, а он задал риторический вопрос: куда-то их закинет судьба после окончания вуза? Тогда они выразили уверенность, что вся компания будет собираться регулярно.
Однако всё пошло не так. Разбросала их жизнь по разным краям необъятной Родины. А кого-то она, жизнь то есть, совсем оставила. Как Рамазана. Скончался дамский угодник в сорок лет, сердце остановилось. Андрон общался однажды на курсах лишь с Серёгой. У того борода выросла ещё больше, он выглядел солидно, приобрёл дорогой автомобиль-иномарку. Прохор спросил:
- Помнишь, в повести Астафьева «Далёкая и близкая сказка» эпизод, когда Вася-поляк играет на скрипке Полонез Огинского?
- Ещё бы! Как эта музыка подействовала на юного героя, на самого автора, в сущности.
- Вот теперь я о-очень хорошо понимаю Васю-поляка! Ностальгия, Андрюха, мучает…
Они задумались. В голове Прохора зазвучала щемяще-очаровательная пронзительно-печальная мелодия.
- А знаешь, Андрон, - наконец, прервал он молчание, - меня на сайте Одноклассники Азалия нашла.
Приятель выразил изумление.
- Да, начали переписываться. Нынче в областном центре назначили встречу. По пути к тебе вчера. А она опять не приехала. Позвонил ей, она говорит, что у матери в деревне гостит, а там накануне ливень прошёл, дорогу развезло, не выедешь.
- Да, помню я, как ты со мной насчёт женитьбы советовался. Видать, не судьба! И через тридцать лет встретиться тоже не судьба, - со смешком высказался приятель.
На другой день Прохор попрощался с гостеприимной семьёй друга и сел в проходящий автобус. Глядя на пролетающие мимо поля и рощицы, он задумался. Вдруг зазвонил сотовый. Пришла СМС-ка: «Звонил редактор. Хочет попросить тебя прервать отпуск на 3 дня. Перезвони». Незнакомый номер. Прохор меланхолично подумал: «Кто-то ошибся». И вновь погрузился в раздумья.