Все пройдет, как с белых яблонь дым...
С.А. Есенин
Я его помню, потому что это самый первый в моей жизни День рождения, отложившийся и постоянно оживающий в моей памяти. Он высветился маленьким ярким фонариком на определенном отрезке моей начавшейся жизни.
Вы думаете, я - маленькая, но - нет, мне исполнилось 5 лет. Конечно, я всё это пишу с долготы своего возраста, но тот реально-нереальный день я помню! Помню отчетливо и щемяще, что я чувствовала в те часы и минуты.
Мы к детям относимся, как к маленьким несмышленышам, или, как к зверюшкам, которых надо приучать к чему-то «умному»; взрослые называют это воспитанием. Но... Не забывайте, что дети всё видят и понимают и, даже, может быть, тоньше, чем взрослые. Всё, что они созерцают, откладывается в глубоком подсознании и, оседая, перерабатывается и смешивается с новой информацией. На определенном этапе времени все чувства и эмоции оживают и дают свои плоды - иногда сладкие, иногда с горчинкой, а иногда - непривычные и затейливые.
Мне сегодня утром исполнилось 5 лет, и я не знаю: много это или мало - я почему-то маленькая, а все остальные - высокие и крупные. Они ходят мимо меня, иногда гладят по голове и мимоходом бросают фразу:
- Вот, уже, какая большая выросла!
- А я разве была маленькая? Хочу спросить я, но не решаюсь или не успеваю.
Мысль о том, что через несколько лет я буду такая же большая и тяжелая, меня пугает. В доме была какая-то суета: что–то готовилось, где-то смеялись... Но от этого было грустно. Я вышла на улицу – это был мой любимый мир: здесь мне казалось, что вся природа охраняет меня, деревья были моими друзьями, ветерок всегда что-то напевал, а солнышко улыбалось и согревало. Меня окружал сверкающий май. Тогда я не нашла бы слово "сверкающий", но чувствовала нечто похожее, может быть, более ласковое...
Ощущение того дня всё время всплывает в моей памяти именно в мой День рождения!
Ослепительное солнце, высокая трава, много цветов, особенно - желтых одуванчиков!Деревья- великаны, кусты сирени, а за моим домом - ещё и благоухает яблоневый сад, зазывая меня в гости - почти, как живой.
Меня никогда не искали, я могла гулять, сколько и когда хочу. А, главное, весь этот цветущий мир был моим, и мне казалось, что, кроме меня, его никто не замечает, и он так никого не любит, как меня.
Я не помню, чтобы у меня были друзья. Да, конечно, были, но... В детский сад я не ходила, хотя он соседствовал с моим домом. Было большим счастьем, когда вечером сад пустовал, и я, зная секретный ход, пробиралась туда тайком и до темноты могла кататься на качелях и каруселях.
Именно в это время у меня возникла дружба с белой козочкой: она паслась на длинной верёвке, её периодически приходили доить - тогда она особенно грустно на меня смотрела, может быть, завидуя моей свободе. Когда я подходила к ней близко и гладила ее шёлковую шерсть, то чувствовала в ней столько благодарности и тепла, что дух перехватывало. Когда, однажды, я её не увидела на прежнем месте... трудно описать эти чувства... А глаза этой козочки, которые так много мне тогда рассказали, запомнились навсегда.
Меня не искали, может быть, ещё и потому, что я знала когда показаться дома, чтобы мама не беспокоилась. А иногда я слышала её голос, хотя была очень-очень далеко, и тогда, сразу же, мчалась восвояси.
Все это очень интересно: родственные связи, схожесть чувств и восприятий, традиции и привычки, наработанные годами, но, все-таки, любовь - это самая сильная, тонкая, болезненная, непостижимая и невидимая энергия, связывающая людей на годы и вопреки расстояниям. С глаз долой, а из сердца - вряд ли...
Эту сильную, мягкую, нежную любовь, которую излучала Мама, я чувствую до сих пор.
Её прикосновение было выше слов, в нём чувствовалась и любовь, и порицание и, даже, наказание, но всегда - прощение, вызывавшее во мне стыд, радость и слёзы.
Я вбежала в дом в том момент, когда вынесли платье, которое я должна надеть: оно было каким-то пушистым, цвета одуванчика; мне привязали большущий белый бант... И все повернулись ко мне с восхищением.
Я стояла растерянная , сломленная, опустошенная, как-будто из меня вытащили... меня.
Я почувствовала себя наряженной куклой и потеряла способность двигаться. Все гости и их дети весело и шумно отправились в сад: там был накрыт праздничный стол. Уже около стола меня поставили в центр хоровода и громко запели: «Каравай, каравай, кого хочешь выбирай…» Все смотрели на меня, приветливо улыбаясь, а мне тогда казалось, что эти люди собрались, чтобы украсть у меня мой праздник. Конечно же, меня попросили что-то спеть - ведь я знала много песен и в домашней, обычной обстановке пела со всеми, кто затягивал наши вечные и глубинные песни.
Но чтобы так: петь в смешном наряде, когда все внимание мне... Нет, не могу, боюсь, не хочу...
Во мне было море боли, я искала глаза мамы, чтобы она меня спасла.
И, вдруг, среди ясного неба грянул гром, полил дождь и я... зарыдала.
Мама взяла меня за руку. Ох, уже легче! Я не рыдаю, а просто плачу.
Я плакала ровно столько, сколько лил дождь.
Все куда-то разбежались; сад опустел, умылся, встрепенулся. Я услышала мамин голос:
- Вот, твой праздник и закончился... А ты повзрослела...
Я стояла в мокром платье и... оживала; потом взглянула на солнце, улыбнулась и серьёзно проговорила:
- Нет, мама, мой праздник только начинается…
Думаю, что фраза получилась умнее, глубже и дальновиднее, чем я сама была в тот навсегда исчезнувший майский денёк. Просто, как-то так вышло. А мама улыбнулась и... промолчала. Сколько же с тех пор расцвело и прошло вёсен? Сколько пролилось дождей и слёз? Сколько лиц растворило время, чтобы только иногда осветить их нежным теплом нашей памяти и любви - любви благодарной и, увы, теперь уже, безответной.
Мама, ты меня слышишь? Ма - ма...
Нет тебя, но ты всегда со мной,
В том краю, где бегала босою,
Где на лавочке сидели мы с тобою,
Где ранет благоухал весной...
***
Не могу писать я о тебе,
Чувства не рифмуются в стихе.
Лучше памяти нет ничего, нигде,
Плёнка прошлого в моей лишь голове...
КОНЕЦ
Май 2016г. Лари Лисил.
P.S. Полный текст стихотворения "Маме" - на стих.ру.