Начало врачебной карьеры. Навластвовалась всласть

Анна Дмитриевна Степанова
       Так как по проекту строительства был отдельный корпус инфекционного  отделения, больных, кто пожелтел, направляли к нам со всего района. Там, мол, врачи -разберутся. Хотя в штатном расписании даже полставки инфекциониста не было выделено. Нет, чтобы поставить ультиматум перед начальством и потребовать оплату за труд. Нам, молодым врачам, по морали того времени говорить о деньгах было неприлично. И мы с Женей безропотно тянули эту лямку бесплатно. Кто везёт, того и погоняют. А кто знает себе цену, того не очень-то захомутаешь.
       Нам прислали врача-лаборанта Марию Ивановну. К своим обязанностям она относилась ответственно. Но больше ни во что не вмешивалась. Благодаря ей мы имели для диагностики хотя бы показатели крови. Ведь наряду с Боткина попадались и больные с механической желтухой, и даже была больная с опухолью печени.
       Однажды поступила больная жёлтенькая от сепсиса после криминального аборта. Понятное дело, что она сразу не признавалась. Мы ей системы и всё, что только возможно, а улучшения нет. Показатели крови - высокое СОЭ и лейкоцитоз - не вписывались в типичную картину Боткина.
- Завтра я Вас отвезу в районную больницу.
И только тут она мне призналась.
 - Только не вините Тоню, она не виновата. Я её упросила сделать мне аборт.
Тоня - акушерка фельдшерско-акушерского пункта совхоза им.К.Маркса, а пациентка работала там санитаркой. Вот и сообразили вдвоём. В районе её не спасли, через неделю умерла. Был по этому поводу длительный судебный процесс.
       Меня часто вызывали в Затоболовку на разные конференции. Однажды зимой  меня вызвали на конференцию по переливанию крови. Я с вечера предупредила Гришу, чтобы в 6 утра он был возле моего подъезда. Гриша - парень, только отслуживший армию, воинскую дисциплину соблюдал чётко. Я спросонья села в кабину машины с большой будкой. Незаметно мной овладела дрёма. Выехали в степь. Гриша остановил машину и вылез из кабины. Буран был такой силы, что трудно описать или представить. Ни зги не видно, порывы ветра не на шутку старались перевернуть нашу будку. Машина буквально раскачивалась из сторону в сторону. Гриша решил продолжать путь по проверенной им дороге. Пройдёт - проедет и т.д. А дорога была не на ровной поверхности, а с двух сторон насыпь метра полтора – два. Чуть мимо, и мы бы перевернулись в кювет. Только выдержка, смекалка и госпожа удача спасли нас от явной катастрофы. Добрались мы до Затоболовки часам к трём. Никакой конференции не было. Мне сказали задержаться до завтра для решения каких-то хозяйственных вопросов. Гриша меня отвёз к моим знакомым в Кустанай. Я его просто умоляла остаться, но метель утихла, и он решил возвращаться в Московский зерносовхоз.
 - Как только приедешь, позвони!
С какой тревогой я ждала звонка, можно себе представить. Позвонил он в 10 вечера. Слава Богу, добрался! Кто в нём орла признает? Невысокого роста, щупленький. На самом деле настоящий орёл, герой! С ним не страшно хоть куда - хоть в шторм, хоть в разведку, никогда не подведёт.
       А вот его напарник Владимир внешне - сказочный богатырь. Прилетел орлом, улетел воробьём. Он продолжал захаживать ко мне вечерами. Мы свиданичали на кухне. Он искусно притворялся страстным влюблённым и как куклу целовал, обнимал меня. Правда, запретную грань не нарушал. В марте месяце я подарила Лиде на день рождения очень красивый немецкий фарфоровый кофейный сервиз (надо сказать, по тем временам в Кустанае было отличное снабжение). И тут она мне со слезами, став на колени, выплеснула неожиданное признание.
 - Простите меня, пожалуйста, мы с Володей любим друг друга, и у нас будет ребёнок.
Я просто онемела и окаменела. Непреодолимая тоска и бессмысленность жизни овладели мной.
       Как вам всё это?! Её возлюбленный свиданичал со мной на кухне часами, а она в это время была с Женей в другой комнате! Она всё знала и терпела. А я тем только и дышала, что знать не знала, ведать не ведала. Но многие, очевидно, знали. Женя, моя подружка, уж точно. А остальные вскоре узнают. В каком же жалком виде я предстану. Это не город, а совхоз, и все на виду, тем более главврач больницы. Я влюблённых не осуждала, внешне они действительно подходили друг другу. А мне-то что делать?! Мне не очень понятен мотив поступка Анны Карениной. Но для себя я решила: в данной ситуации другого выхода нет, как спокойно оставить этот мир, эту больницу с её непомерными хлопотами и счастливую влюблённую пару. Принять фатальное решение ничего не стоило. План созрел. Вдруг стук в дверь. Стояла взволнованная женщина.
- Быстро врача, ребёнку очень плохо.
Я подошла к машине. Годовалый ребёночек, сморщенный как старичёк - явное обезвоживание от диспепсии.
 - Едем в областную больницу! Заедем к нам в больницу, я возьму на всякий случай противосудорожное, раствор Рингера и поедем в Кустанай.
       Ребёнок был в крайне тяжёлом состоянии. Уже в областной больнице начались судороги. Но мы успели вовремя. Там сразу же поставили капельницу со всем необходимым набором препаратов. Ребёнка спасли. Вдруг меня осенила мысль: умереть – легко, жить – трудно.
       И чем дальше, тем труднее. Холода пережили. В некоторые палаты и родовую купили обогреватели. Пришла весна, и весенние воды переполнили септик. Уже никто туалетами не пользовался, санитарки приспособили ведра для больных, а с унитазов на первом этаже фекалии так и пёрли через край. Бедные мои санитарки не успевали выносить вёдрами это дерьмо. Вонь стояла невообразимая. Я и к директору совхоза по несколько раз за помощью, и начальника строительства Китаева буквально затянула в поликлинику и пригрозила закрыть в одном из кабинетов, если не поможет остановить это безобразие.
       И в этот момент под горячую руку подходит завхоз Женя и требует у меня выделить санитарок перебирать картофель и капусту в овощехранилище. Тут уж я не выдержала. Всякому терпению приходит конец. Я не смогла подобрать цензурные  слова. Но завхоз не унималась. Она мне подала бумажку – заявление.
- Подпишите, что Вы отказываетесь выделить персонал для переборки овощей в овощехранилище.
Я подписала, не глядя.
- Сама ты что безрукая?! Не видишь, что творится?!
       Несколько дней мы мучились с наплывом талых вод. И откачивающая машина не помогала. Снега было очень много, сугробы выше метра. Одолели и эту напасть. Санитаркам ещё долго пришлось наводить порядок, мыть всё с хлоркой. Надо отдать справедливость, они всегда без всяких пререканий выполняли любую работу, что бы я ни попросила, всегда делали старательно и относились ко мне с уважением. Чего не скажешь о моём заместителе по хозяйственной части. Она как бы возглавила  организацию недоброжелателей по отношению ко мне. На её сторону стали две акушерки и самое обидное, что в конце концов и Евгения Ивановна, моя однокурсница.
       А жизнь преподносила всё новые и новые сюрпризы. То на прикреплённых к нашей больнице участках обнаружили чесотку. И зачастила санэпидстанция с подворными обходами. То в прилежащем совхозе К.Маркса вспышка дифтерии. По вечерам приезжали районные специалисты, санэпидстанция, и меня прихватывали для  подворных обходов.
       Выполнение плана  по донорству было ответственным заданием для каждого руководителя больницы. Об этом нам все уши прожужжали. Я отнеслась к этому мероприятию как хозяйка, принимающая гостей. Попросила завхоза Женю закупить определённые продукты и взять 2 бутылки кагора. После взятия крови по медицинским правилам это показано.  Она отказалась. Я взяла накладную и поехала сама за продуктами. Попросила повара приготовить вкусный обед. И у нас получился донорский день настоящий праздник. План по донорству был перевыполнен в полтора раза. Кагора всем подавалось не больше 20-25 г. Но это создало прекрасное настроение. Однако мой помощник по хозяйственной части  в этом увидела нарушение и сообщила в район. Я получила одновременно выговор и благодарность, и сюрприз – квитанцию, по которой с меня высчитывали сумму, примерно равную моему месячному окладу, за испорченную картошку и капусту. Неприятно было быть в центре внимания, когда  этот вердикт зачитывала главный бухгалтер перед главврачами участковых больниц района. Я встала и спокойно с улыбочкой спросила:
- Может быть и ещё за что-то нужно заплатить! Не стесняйтесь, только отпустите меня пожалуйста. Главврач нашего Московского тубдиспансера, грузин, не понял в чём дело и после заседания подошёл ко мне, пожал руку.
- Поздравляю! Вы - молодец!
- Спасибо, но я Вам не желаю таких успехов!
       Весна входила в свои права, и нужно было думать о следующей зиме. Я забила тревогу. Нам необходимо было проинспектировать теплотрассу. Мои похождения – это отдельная песня. Главное - я добилась, чтобы всю теплотрассу откопали. Оказывается, трубы не были утеплены абсолютно и располагались на недостаточной глубине. Нагрянуло начальство строителей из области. Посмотрели, головами помотали и обратились ко мне.
- Теперь контролируйте, как будут утеплять и на какой глубине укладывать трубы.
- Благодарю за доверие. У меня есть друзья в Одесском строительном институте. Но я не предполагала, что мне и за это придётся отвечать. В этом вопросе я некомпетентна. Вы уж лучше спрашивайте с Михаил Фёдоровича Китаева, он здесь начальник. А мне по своему профилю есть кого контролировать.
       Нам не только всё разрыли, но и на всё лето отключили воду. А закрывать больницу никто приказа не давал. Нужно было подумать, каким образом обеспечить больницу водой. Гриша мне подсказал.
- На другом конце посёлка видел кузов от бортовушки. Если эту будку снять и установить кузов на нашу машину, можно бидонами возить воду.
       Хозяин на удивление отнёсся с пониманием и безо всякого отдал нам кузов во временное пользование. Собрали все бидоны, которые у нас были в больнице. Я обратилась к сотрудникам принести у кого есть в запасе бидоны, и санитарочки изъявили желание помочь. А Гриша всё лето возил воду. И только один раз спросил:
- Я же к Вам водовозом не нанимался!?
- Прости меня, пожалуйста! Я тоже тут за многое отвечаю, за что денег не получаю. Потерпи немножко, к сентябрю воду дадут.
       Несмотря на аварийную ситуацию с водой, все потребности обеспечивали полностью, и чистота везде соответствовала уровню лечебного учреждения. В середине лета в нашей больнице проводили семинар для главврачей участковых больниц  района. Все были удивлены порядку при отсутствии водоснабжения..
Вскоре прислали молодого хирурга. Я сразу же обратилась к Четыркину подыскать мне новое место, на что он мне ответил:
 - Дайте доктору присмотреться, Вашу просьбу выполню.
       Дальше мне находиться в высокой должности главврача было морально невыносимо. Не знаю, когда, за что между мной и моей коллегой однокурсницей кошка пробежала. Мы не ругались, не выясняли отношения. Возможно, всем казалось, легка ноша на чужом плече? Не знаю. Как гинеколог она близко сошлась с двумя акушерками. От них летели острые стрелы в мой адрес с самого начала, когда их подружка бухгалтер Валентина Петровна не вернулась в Московский. Но чтобы к ним примкнула Женя, мне и не снилось. Представьте себе, два врача - сокурсницы и такое непонятно за что отчуждение. Молчание и выразительные взгляды - это очень тяжёлые взаимоотношения. Я отпустила Евгению Ивановну в отпуск. А сама осталась с новым врачом.
       Первое испытание запомнилось на всю жизнь. Дарья, акушерка, заявила мне, что не выйдет на работу, у неё дерматит. А вторая акушерка в отпуске.
- Ну что ж, будем надеяться, что роженицы не поступят. Как будто бы на нашем участке претенденток нет.
Но больница-то наша большая, и слава у неё неплохая. Вот и привезли роженицу из Качар, там рудник и вообще посёлок городского типа. Роженица двое суток в родах.
       Скажу по секрету, весь этот процесс появления ребёнка на свет в институте мы проходили на муляжах. Как появляется на свет живой человек я не видела. Идём вместе с новым доктором. Слава Богу, у меня большая книга по акушерству, которую я время от времени подчитывала на всякий случай. Уложили роженицу на стол. Вижу, дело худо. На животе явно выражено контракционное кольцо - симптом угрозы разрыва матки. Мой прыткий хирург предлагает провести срочно стимуляцию.
- Упаси Вас Господи, мы ускорим разрыв матки!
Я беру на себя смелость и делаю платифилин – расслабляющее - и тихонько, осторожно массирую живот и выход влагалища. У роженицы лобное прилежание - трудно родоразрешимая позиция. Это были очень страшные минуты в моей жизни. К счастью, ребёнок родился естественным путём с несколько вытянутым лбом, и всё обошлось благополучно. Я ликовала. Тут и Дарья подошла, закончила весь процесс с обработкой пупка. Я, счастливая, пошла домой. И в моё оконце засветило солнце.
       Ко мне приехала мама. Вернулась с отпуска Женя, демонстративно забрала вещи и перебралась к Дарье. Мне было ужасно неприятно, как будто я - такой изверг, всех разогнала и сама вольготно завладела квартирой, которая выделялась на двоих.
       Шофёра Володю я как бы не замечала. Как там у них дела, кто родился, не интересовалась, и мне никто не докладывал. Машина вечно была на ремонте. Я всё-таки заглянула в гараж, мне нужно было в Затоболовку. У него все запчасти раскиданы.
- Когда машина будет на ходу? Мне в район надо.
- Да тут какой-то детали не хватает.
- Ты скажи, где ещё такой бардак как у тебя, и я тебе все детали натаскаю.
Через пару дней машина была на ходу. Мы поехали в Затоболовку. Наряду с делами я ещё раз подошла к Четыркину и попросила ускорить перевод в другую больницу. Он пообещал, что уже нашёл хорошее место рядом с городом. На обратном пути Владимир остановил машину возле озерца заправить радиатор. Там были тополя и молодая поросль.
- Давай возьмём лопаты в больнице, приедем, выкопаем эти деревца и посадим возле больницы!
       Я с таким азартом копала ямы под деревья! Лопата – вот это мой любимый инструмент. Выросло пять могучих тополей. Об этом мне спустя 20 лет сообщил Иван Иванович Мухин. Он приезжал в Алма-Ату и отыскал меня на новой квартире. Действительно удачный случай подвернулся оставить о себе добрую память .   
       На тот момент я думала об одном - как поскорей сбросить эту шапку Мономаха и вырваться из клещей недоброжелателей. Что и говорить, навластвовалась всласть.
       Я уехала, даже не попрощавшись с Женей. Это было в конце 1966 года. А в 1983 году мы встретились. Я жила в Алма-Ате по улице Жарокова197. Звонок, открываю дверь - Женя! Я чуть не упала от удивления. Обнялись, поплакали, повспоминали пережитое.
- Аннушка, ты уехала, я тысячу раз тебя вспоминала, и не только я, все тебя вспоминали. Однажды зимой меня вызвали к больному ночью, а назад, как всегда, не провели. Была метель, я заблудилась. Зашла в какой-то подъезд, просидела там до утра и всё время думала о тебе.
 - Знаешь, Женечка, опыт - великий учитель, ничто так не научит. А мы после института были как неоперившиеся цыплята, и сразу такой участок работы. Я, руководило неотёсанный, готова была всё на себя взвалить, и тебя туда впрягла. Когда я работала в Красном Партизане, там главврач вёл себя неприступно, к нему просто так не подойдёшь, а чтобы больной побеспокоил ночью?! Да не в жизнь! Пусть он лучше помрёт. А я, простофиля, ввела порядки: обслуживаем вызова только мы. Такая доброта не всегда благо. Люди привыкают и не ценят. Со мной не раз так случалось.
- Недавно Владимир с Лидой и сыном приезжали в Затоболовку ко мне на медкомиссию. Вот уже сколько лет они мучаются с сыном. У него врождённый  детский церебральный паралич: не ходит, и даже с ложечки кормят. Какой несчастный  у него вид! А какое это страшное и безысходное горе для родителей.
 -Я ничего этого не знала и худа им не желала. Если бы смогла чем-то помочь, то всё бы сделала, что в моих силах. К сожалению, мы здесь бессильны. Я часто вспоминала своё руководство как страшный сон. Помнишь наш годовой отчёт? Как мы ночами не спали, обложившись карточками. Без тебя я бы не одолела.
- А я, Аннушка, вспоминаю, как ты утром, спозаранку бегала в кочегарку. Новый главврач вообще не считал нужным заходить в кочегарку. Через год у нас трубы всё же  разморозило, потолки потекли, и даже штукатурка отпала. Тогда все тебя вспомнили.
- Я помню, как добивалась, чтобы откопали и утеплили трубы. Едем в район с Китаевым, начальником строительства, я его ругаю перед начальством на чём свет. А он - как с гуся вода, улыбается. Вечером к нам с Марией Ивановной на телевизор приходит, задобрить старается. «Не кипятись, Анна Дмитриевна. Всё сделаем путём».
Но по привычке опять не дотянул до необходимого стандарта. А сам укатил в Талды-Курган. Недавно навещал меня и здесь с Марией Ивановной.
       Пришла Иришенька из школы. Женя рада была познакомиться, но заметив гиперкинез в ручках и некоторую вычурность движений, спросила:
- В чём причина, и как я могу помочь?
- В прошлом году удалили миндалины, они были заполнены гноем. Это дало осложнение на сосуды головного мозга.
- Если вам нужны какие-нибудь дефицитные лекарства, я помогу. Я работаю главным терапевтом района, и у меня есть возможность достать всё необходимое для лечения. Для вас я сделаю всё возможное.
- Невропатолог советовал церебролизин. Я достать не могу.
- Хорошо, я попытаюсь. Я помню, ты страдала головными болями после травмы. Может, тебе поможет рассасывающая терапия - лидаза? Я смогу достать.
- Это было бы вообще здорово! Я много раз пыталась достать лидазу. Всё безрезультатно. А головные боли меня просто замучили.
 - Я помню, как ты мучилась, и постараюсь помочь.
       Женя регулярно присылала нам и церебролизин, и лидазу. До тех пор, пока они не появились свободно в аптеках и у нас. Ещё несколько раз Женя приезжала погостить, всегда с подарками, особенно для Ирины. Все мои старания, все мои страдания первый год работы в Московском зерносовхозе были ненапрасны. По прошествии времени многие поняли, оценили. Ко мне дважды приезжал  И.И.Мухин уже в 1993 году и говорил много добрых слов. А восстановление дружбы с Женей – это для меня было неописуемым счастьем. Я хочу привести слова Фаины Раневской: «Похоже, что Бог любит страдальцев. Вы когда-нибудь видели счастливого гения? Нет, каждого трепала жизнь, как травинку на ветру». Я, конечно, не причисляю себя к гениям, скорее к безумцам, часто это одна из граней гениальности. И уж точно, Господь, испытав меня на многих поприщах, вознаградил на старости лет своей великой любовью через любовь и заботу доченьки, Иришеньки.