Мистер Казимир

Пётр Полынин
                Никто не возвращается из путешествий 
                таким, каким он был раньше.
 
                Китайская мудрость

       Редкий человек не мечтал побывать в удивительном и необыкновенном городе Лондоне. Признаюсь - мечтал и я. И верил, что, приложив конкретные усилия, свершится чудо и сбудется мечта моя прекрасная. А поскольку с теми, кто умеет мечтать и добиваться цели - чудеса случаются, то волею судеб и подоспел тот светлый день, когда мечта моя осуществилась. И наяву!
      
       А было это так. Мой давний знакомый, Казимир Александр Юрьевич, Президент футбольного клуба, как-то однажды попросил меня помочь ему с организацией рабочего визита в Великобританию. Цель: переговоры с Футбольной Ассоциацией о проведении совместных мероприятий по программе «Спорт без границ» Я активно включился в работу. А когда всё удалось, он и меня с собой пригласил.
       К счастью у меня было свободное время. И вот визы получены, вещи собраны, автобус тронулся от вокзала, и мы - едем. С нами ещё в нашей команде в качестве переводчика - Ира, молоденькая чернявая, смуглая девушка с мерцающими звёздами вместо глаз. И Виктория - спокойная, пригожая, величавая молодая женщина. Она уже неоднократно бывала в Соединённом Королевстве по служебным делам, имела там много надёжных друзей, и обладала прекрасными способностями налаживать деловые связи для поиска новых возможностей.
      
       Наш путь проходил по многим державам Европы: Польше, Германии, Голландии, Франции, паромом через Ла-Манш, и по самой Великобритании. А по пути были границы, таможни, остановки для отдыха, перекуса, придорожные кафе, достопримечательности, неожиданные встречи. И общение, общение, общение... Всю дорогу я, пытаясь набраться как можно больше новых впечатлений, находился весь во внимании и с упоением любовался открывавшимися глазу невиданными ранее краями, что радением человека становились чем дальше к западу, тем пышнее, невероятнее, и притягательнее.
       Одним словом, эмоции бьют через край. Но об этом отдельная песня. А в этот раз хочется мне предложить вашему вниманию всего лишь один забавный и довольно захватывающий курьёз, который произошёл у нас во второй день нашего пребывания в Лондоне. А предшествовали ему вот такие события.
      
       Тот день оказался особо удачным. Своею солнечной, тёплою погодой он предвещал что-то по-настоящему хорошее. Так всё и случилось.
       С утра у нас состоялся в Отеле плотный английский завтрак, позволивший сохранить бодрость на протяжении всего дня. Помещение ресторана располагалось непосредственно на первом этаже, и занимало южное крыло. Мы вошли и огляделись, а посмотреть там есть на что. Это был большой зал, оформленный со вкусом в старинном стиле. По правой стене высели дорогие домотканые ковры, а на них размещались кинжалы и сабли ручной работы известных мастеров древности. По левой стене тянулись полки с книгами, и всюду лежали книги в добротном переплёте. На противоположных стенах, оббитых голландской шпалерной тканью висели картины в больших золочёных рамках. Я узнал среди них несколько полотен видных итальянских и фламандских художников. По углам стояли древние мраморные статуи и расписные кувшины. Рядом с ними - старо греческие вазы с зеленью и цветами. Старинные дубовые столы и стулья в обеденном зале за долгие годы вытерлись и стали точно специально отполированные. Под стать им был и рояль, который находился здесь же. Да и, к слову сказать, весь Отель был очень красив и уютен, а его двухэтажное деревянное здание, очевидно, являлось памятником архитектуры. С противоположной стороны от входа в ресторан находилась большая светлая кухня. Поблизости от входа, ведущего на кухню, имелась дверь на летнюю террасу. Она была распахнута настежь.
      
       - Посмотрите туда! - восхищённо воскликнула Ира, - указывая взглядом на террасу.
       Сквозь дверной проём виден был аккуратно подстриженный прекрасный газон. А по нему по-хозяйски разгуливали грачи. Загляденье: зелень, гармония и тишина… Вот это да!
       - Удивительно! - очаровательно улыбаясь, произнесла Виктория весьма приятным слуху голосом. - Когда мы выезжали из дому, то у нас стояли морозы до 20-ти градусов, снег доходил чуть ли не до колен, а здесь - тепло, птицы поют и цветут нарциссы. И это - девятого февраля!
      
       Я взглянул на Викторию. Солнышком и добротой лучилось лицо её в тот миг. И доброту источало. Доброту ко всему и ко всем. Доброту в голосе. Доброту во взгляде. В любом движении. Во вздохе, в слове, в молчании. А уголки губ были приподняты. Они никогда не опускались вниз. Даже в сложных ситуациях. Вот и тогда они приятно улыбались очаровательными ямочками на розовых щеках. Удивительными были и её руки. Несмотря на возраст, они оставались гладкими и мягкими, как в юности. Всё потому что к ним не прикасались SPA процедуры.
       Виктория с первого раза покоряла умом своим, обходительностью, обаянием и любезностью. Это была статная, стройная, что берёзка в весенних серёжках, женщина с мудрым взором вдумчивых очей. Прельстительные очи её в щедром обрамлении шёлковых ресниц, пушистых, почти невообразимых, словно в сказке, всегда смотрели прямо в душу. И от того взгляда становилось тепло и хорошо. У неё всегда находились нужные слова, которые она умела сказать в нужную минуту каждому в отдельности человеку. Замечательная женщина!
      
       Мы не успели как следует оглядеться, а завтрак уже готов. Очень аппетитным был тот английский обильный завтрак: яичница с беконом, гренки из свежеиспёченного хлеба, кофе с молоком в больших, удобных чашках, теплые булочки, сэндвичи, фантастические фрукты, и ещё много-много всевозможных чисто английских вкусностей.
      
       После завтрака, довольные собой, отправились мы на переговоры по футбольным вопросам. Время мероприятия неумолимо подходило к его началу, а мы немного замешкались в поисках нужного адреса. Но вот невдалеке от нас рядом с мотоциклами стоят двое полицейских. При полной амуниции они, в застёгнутых шлемах, а рост их был так точно за шесть футов. Мы слышали из радиопереговоров, что им вызов поступил, и они вот-вот готовы были завести моторы и сорваться на задание. Но не сорвались. Так как к ним скорым шагом подоспела Ира. Подошла и задорно сверкнула перламутровыми зубами, тряхнула рассыпавшимися волосами, а потом, откинув голову, так глянула глазками-звёздами в самую душу ближайшего к ней полицейского, что тот, вроде бы с виду не робкого десятка, а терпеливо выслушал её и сразу дружелюбно согласился показать дорогу. Следом подарил подробную карту города и по ходу рассказал о местных правилах и законах . А после, кроме прочего всего, сам вежливо предложил нам сфотографироваться на крутом полицейском мотоцикле. Вроде как и мелочи, да? А приятно.
      
       На переговоры мы пришли в точно назначенное время и в хорошем расположении духа. Следует отметить, что принимали нас с английской вежливой гостеприимностью, согласно букве Протокола и относились к нам, как высокопоставленным титулованным лицам. Да и сами переговоры прошли на достойном уровне и с обоюдоважными итогами. А этому в немалой степени способствовало умение и опыт Александра Юрьевича.
      
       Бог не обидел этого авторитетного в футболе человека ни умом, ни талантом. И он в жизни своей безоглядно отдавал всё тепло своё людям. Моложавый. Статный. Волевой. Целеустремленный. Лёгкий и быстрый на подъём. Как юноша проворный. Остроумный и мудрый организатор. Хороший и беззлобный, наделённый чувством справедливости, джентльмен.
       К слову сказать, владеть искусством ведения переговоров научился он давно. И с каждым годом делал это лучше и лучше. А вот внести порядок в свою жизнь для него оказалось сложнее. Видимо от того, что было время, когда довелось отведать горя сполна. Он выдержал. Но после стал строг к себе и обществу. Мало улыбчив. И не больно склонен к шуткам. Жил экономно. Позволял только самые необходимые расходы.
       И хотя он не любил долго слушать говорившего, но при этом всё же умел услыхать от него истинно важное, самое главное. Так, к примеру, когда кто-то предлагал свои идеи, он почти всегда вначале во всём сомневался, как истинный англичанин. Готов был поспорить. Но потом. Потом, спокойно обмозговав услышанное и отделив рациональное зерно от малозначимого, его глаза загорались деятельным огнём. И тогда он смело брался за новые начинания, разрабатывал планы грандиозных проектов, и возлагал на себя всевозможные обязательства, которые на удивление оказывались ему под силу.
       Кроме того, поскольку я уже стал говорить об этом, то замечу, что случалось и так, когда он, окончательно запутавшись в ворохе житейских проблем, впадал в унынье, и у него наступали особенно трудные дни, я терпеливо выслушивал его жалобы. А после старался внушить ему, что стоит только взглянуть на ситуацию с улыбкой и более спокойно, тогда появится возможность увидать за «дымовой завесою проблем» ясное небо над головой. В ответ он отшучивался. И пока он был способен шутить, я был уверен, что всё с ним в порядке.   
       И успех сопутствовал ему во многом. Разве что кроме личной жизни. Видно, высокие у него были требования на этот счёт. Или не сумел отказаться от своих честолюбивых планов, принести их в жертву тихим семейным радостям. И так он сформировал в себе умение не ссориться с женщинами и не жениться на них. Да и в сущности, он больше думал о своей любимом занятии, чем о женитьбе. Но ему трудно приходилось существовать в том благородном одиночестве за панцирем работы, который создал себе сам для защиты от внешнего мира.

      
       После удачных переговоров в возвышенном настроении мы вышли на улицу и направились в Sosho парк, он находился недалеко от Штаб-квартиры ассоциации. Там удобно расположились на травке в окружении красавицы природы. И, наслаждаясь чудесной погодой, чистотой и тишиной, принялись рассматривать подаренные нам памятные футбольные сувениры. И по ходу дела перекусывать орешками, заранее припасёнными предусмотрительной Викторией.
       Я обратил внимание, что невдалеке от нас, развалившись свободно и комфортно на симпатичной и удобной для передышки скамейке, одиноко сидел мужчина лет сорока пяти, видимо принимал солнечные ванны. Одет он был, как показалось мне, почти что бомж: на голове какой-то непонятный шлём, похожий на тот, что когда-то носили танкисты, куртка стёганная, типа нашей фронтовой фуфайки, потёртые джинсы, и кроссовки тёмного цвета. Рядом с ним спокойно расхаживали голуби. Они были крупные, красивые, с шелковистыми пёрышками и с прелестным лиловым опереньем на гибкой шейке.
      
       - Ира, - предложил я, - пойдём угостим орешками того вот доброго человека.
       Мы подошли, я протянул ему пакетик, а Ира на английском языке пригласила его покушать.
      
       - Спасибо! - ответил этот любопытный малый с чувством собственного достоинства. И, добродушно улыбаясь, добавил: «Спешу вас заверить, что я не голоден. - Вот если сигареткой угостите - не откажусь»
       Такого не было у нас. А Ира в свою  очередь с живыми глазами и озорным любопытством поинтересовалась, кто он.
      
      - Я итальянец, и обеспеченный вполне, - последовал весёлый ответ, - работаю в Милане ведущим инженером, у меня отпуск и вот приехал в Лондон, столицу преуспевающего государства со всеми вытекающими  из этого плюсами и возможностями. Так что выбор мой прост и очевиден. Здесь хочу отдохнуть в удовольствие, восстановить гармонию между работой и личной жизнью.
      И в свою очередь посоветовал:
      - Если вы голодны и денег у вас кот наплакал, то вон там, через дорогу можно задаром и хорошо поесть, и даже налить себе чего-то вкусного в бокал. Если вам негде переночевать, то чуть дальше находится бесплатный социальный Хостел, там же и доктор есть. Если вам понадобится во что переодеться, то в Хостеле по средам раздают вполне приличную одежду, обувь... Такому мы немало приятно удивились.
      
      После этого познавательного общения мы в ещё более возвышенном расположении духа направились на встречу с подругой Виктории - лондонской банкиршей по имени Кэйт. С ней мы аппетитно пообедали в мило обустроенном кафе для творческих людей. Кстати, здесь не менее приятным сюрпризом явилось то обстоятельство, что обслуживающий персонал в большинстве своём был русскоязычным, а потому выбор блюд разнообразных кухонь многих народов мира для нас не составил особого труда, наоборот - всё на высоком уровне и в приятном общении, как с дорогой роднёй. У нас осталось впечатление, словно побывали мы в закрытом клубе для избранных гостей. Потому как в том кафе почти все друг друга знали ранее. Там обсуждали новости последние. Распевали песенки весёлые. Пили отличный - без преувеличения - свежезаваренный кофе с вишнёвым ликёром, а потом, спросив разрешения, подходили к тебе - и через несколько минут вы уже - друзья. Это реально захватывает и сближает.
       Пообедав в позитивной компании, банкирша покатала по городу нас на настоящем лондонском кебе, а по ходу любезно провела обзорную экскурсию. Меня, кроме всего прочего, удивило терпение и учтивость законопослушных водителей столицы Великобритании. При обилии транспорта на улицах, они Правил не нарушают, вежливо пропускают друг друга, предотвращая тем самым бесконечные пробки.
      
      Распрощавшись вежливо с Миссис Кэйт, мы отправились своим ходом к Букингемскому дворцу. Идя по прекрасно оборудованным пешеходным дорожкам, мы с огоньком в глазах разглядывали «хенд-мейд», и с интересом наблюдали за работой уличных музыкантов. У каждого из них - свой репертуар, своя «фишка» в позиционировании, одежде, музыкальном инструменте. К чести уличных артистов отмечу, что, несмотря на разные стили, у всех исполнение на довольно приличном уровне. При этом играют они так, чтоб не мешать друг другу. И буквально за 400-500 метров можно потешить уши свои широчайшим ассортиментом разнообразной музыки со всего света.
      Вот близ станции метро на флейте играла девушка-подросток. Внешне не приметною она была, но музыка её - прекрасна! Мелодия, казалось, плыла, плыла, рекою разливалась, души пространство счастьем заполняла. Причудливая вязь звуков уводила за собою, пробуждала невероятное количество ассоциаций. И заставляла человека то смеяться, то грустить, то радоваться жизни и летать на крыльях. Очарованные, мы невольно начинали замедлять шаги, и слушать, слушать, слушать, наслаждаться. Вдохновляться, сопереживать. Так не хотелось это место покидать. Да время поджимало...
      
       По дороге наше внимание привлекла индийская лавка, где продавали мудрёные Восточные поделки, и мы зашли в неё. Все товары в этой лавке, как: обувь, сукна, шапки и шелка, серёжки золотые, книги и лекарства, посуда расписная, всё сверкало там, переливалось всеми цветами сего и того света, и нельзя было отвести свой взор. И все эти дива посетитель пожирал глазами,  хотелось их пощупать, примерить, скупить весь магазин.
      
       Меня соблазнили симпатичные золочёные часики филигранной работы, изготовленные в виде кулона на ажурной цепочке. Уже с первого взгляда они заворожили внимание, манили к себе уравновешенной красотой и гармоничностью древних времён. Очень хотелось приобрести их в качестве подарка жене моего сына, и я охотно выложил бы за них пригоршню золотых. Но не водилось монеты звонкой у меня. Но я всё стоял, стоял, храня молчание, и заворожено глазея, любовался красотой. Как вдруг ко мне подходит хозяин лавки. Мы встретились взглядами. Очи у него на его восточном улыбчивом лице были поставлены на диво широко, смотрели чуть розно, и были так велики, что у вола. Они были до того хороши, что становилось не по себе. Цвет их был неуловим, изменчив, ежеминутно другой - видимо зависим от настроя души этого человека: то серый, то зелёный, то синий, то даже карий. То были очи, в глубину коих, случаем встретив такого человека на узенькой дорожке, как в таинственный колодец заглядывают юные женщины. Немного оправившись от тех очей, решил я для себя, что уж если купить часы не суждено, то хотя б поторгуюсь. Просто так, по обычаю - для приличия. Тогда я перевёл свой взор сначала на часы, затем посмотрел на хозяина, но теперь уже взглядом уверенного в себе человека, который знает чего хочет от жизни, и, растопырив в стороны пальцы левой руки, с интонацией, не допускающей возражений, произнёс:
      
       - Даю пять фунтов.
       И что вы думаете, какой я услыхал ответ?
       Поклонившись учтиво, он на неплохом русском языке ответил мне согласно:
       - По рукам! - Одобряю Ваш выбор - это будет идеальный подарок.
       Моему удивлению не было предела. Повисла пауза. А после я вопросительно воскликнул:
       - Откуда такой русский!?
       - Несколько лет тому назад учился в Минске, - вежливо ответил он.
       Купив часы, долго ещё общался я с добродушным хозяином лавки, точно как со старым другом. Элегантно примерял товары с его щедрых, нежно-заботливих рук, фотографировался с ним, наслаждался радушным приёмом... Думаете, всё это мелочи?
      
      В весьма весёлом настроении и при шикарных покупках все мы вышли на улицу и возбуждённо принялись делиться впечатлениями. Но в тот момент, когда мы уже намеревались идти дальше, откуда ни возьмись, подходит к нам мужчина средних лет и обращается по-русски:
      
       - Я вижу, вы приезжие... - А хотите я покажу вам город? - Согласны? - смеясь, прибавил он.
       От удивления все мы в тот миг утихли словно мыши. По одежде нас вряд ли чем можно было отличить от местных, и как он вычислил кто мы? И кто такой он сам? Взор его карих, слегка на выкате, глаз был горяч и весел. Подбородок чисто выбрит. А коротко подстриженные тёмные усы подчёркивали рот добродушного человека. Медного цвета лицо и характерный выговор выдавали в нём уроженца Юга.
      
      - Офигеть! – опомнившись первой от нежданного сюрприза, воскликнула Ира. Она глядела широко раскрытыми глазами и спрашивала - Вы добрый волшебник? Интересно! А где тогда Ваш голубой вертолёт? Где наше эскимо?
      - Меня зовут Джохар. Я из Турции, работаю там директором туристической фирмы. Сейчас у нас межсезонье, и потому у меня отпуск. Я часто провожу его здесь, в этом замечательном городе и знаю в нём почти что каждый уголок.
      
      Удача в этот день явно сопутствовала нам. А тут ещё и как нельзя кстати вспомнился «Юлий Цезарь» всемирно известного британца Уильяма Шекспира:


                В делах людей бывает миг прилива;
                Он мчит их к счастью, если не упущен,
                А иначе всё плаванье их жизни
                Проходит среди мелей и невзгод.
                Так мы теперь - на гребне у волны,
                И плыть должны с услужливым потоком
                Иль счастье упустить.

              - Нельзя нам упустить услужливый поток прилива, помчимся ж к счастью на гребне у волны, - решили мы. Тем более спешить некуда, и предложение Джохара было принято.
      
      И всё было как нельзя хорошо. А после познавательного путешествия к Букингемскому дворцу - главной лондонской резиденции британских монархов, и интересного общения, и, конечно же, вкусного эскимо с молочной карамелью, тепло и сердечно распрощавшись с достопочтенным молодым и романтичным Джохаром, уже под вечер, мы, сев на метро, отправились в исторический центр Лондона - Вестминстер, обозреть знаменитую Пикадилли.
      
       В вагоне было тепло, уютно и спокойно. Мы расселись на свободные места. Только Александр Юрьевич остался стоять у противоположной двери, как прирождённый интеллигент. Я в хорошем настроении и с приятным интересом принялся наблюдать за пассажирами. А это занятие было весьма полезным и познавательным.
       Вот прямо против меня сидит европеизированная милая молодая девушка - мулатка. У неё чудесные шелковистые тёмные волосы. Чудесные широко распахнутые глаза, украшающие безупречный овал лица. Ярко-красные губы. Изящная шея. Смуглая кожа. Высокая узкая талия, плавно перетекающая в длинные стройные ноги. По выражению её лица не трудно понять, что она счастлива жизнью. И полные губы её были счастливы. Но счастливее всего смотрелись её по-детски чистые глаза.
       По левую руку от Александра Юрьевича восседал рослый, с прямой спиной, старик-афроамериканец в чёрном пиджаке из Альпака и в отутюженных брюках. Его открытое выразительное лицо было спокойно и величаво. От него веяло энергией и собранностью. Похоже,  он был сыт, здоров, и вполне доволен своей жизнью.
       Справа от Александра Юрьевича стояла симпатичная пара. Высокий худощавый мужчина одет был в белую футболку, лёгкое, поверх неё, пальто, чёрные брюки, чёрные носки, начищенные до блеска коричневые английские ботинки. Лицо у него приятное. Волосы белёсые. И рядом с белокурым мужчиной стояла его, видимо, жена, тоже беляночка. Невысока, слаженна, с изящными руками и стройными ногами в добротных мягоньких сапожках. С пышными волосами и хороша, что огонёк. А ещё она была вся величава и сильна какой-то внутреннею силой света...
      
       Я продолжал свои наблюдения. И любо-дорого было созерцать счастливых, хорошо воспитанных, приличных, улыбчивых людей. При этом  мощная позитивная энергетика, исходившая от них, передавалась мне, укрепляла веру в свои собственные силы. От этого у меня создавалось такое ощущение, будто лечу я и лечу свободно куда-то вверх, и только вверх, взмывая на сильных, лёгких крыльях, которые росли и росли за моей спиной. Какая жажда жизни! Поразительно!
      
       Но вот мой взгляд пал на Александра Юрьевича. Уголки губ у него были опущены. Какой-то неопределённый взор очей его как бы говорил о том, что в это самое время он весь поглощён решением насущных, доселе никем ещё не разрешённых, проблем всемирного футбола. И, видимо, всё то прекрасное, что происходит сейчас и здесь вокруг, его нисколько не касается. Своим отсутствием в настоящей реальности он, сам того не замечая, явно выделялся на фоне всех остальных людей, таких улыбчивых и жизнелюбивых пассажиров лондонского андеграунда.
         
       Я же - наоборот. Я ощущал себя в числе всех тех жизнеобильных милых пассажиров. Причём всё это на самом деле было так, без розовых очков. И мне хотелось в этот миг общаться, делиться своей энергией неимоверного накала позитивных эмоций, которая с самого утра в меня вселилась и к окончанию дня всё возрастала, возрастала…
       Тогда я быстро перевёл свой взгляд снова на девушку - мулатку. И надо же - мы встретились взглядами!.. И мир внезапно стал иным. Она вся вспыхнула, зарделась, и чистая улыбка изнутри осветила её румяное лицо, тронула её счастливые губы. И вся она вдруг засветилась, аж сердце ёкнуло моё. И так ёкнуло, что это послужило тому, что далее я отважился - совсем непроизвольно! - на выходку, которая (внимание!) содеяла весьма невероятное. Повлекла за собой забавный тот курьёз, о котором, собственно, мне и хотелось здесь рассказать.
      
       А далее произошло вот что. Я, учтиво глядя розовощёкой девушке прямо в глаза, протянул руку в сторону Александра Юрьевича и серьёзно произнёс:
      
       -  Тhis is Mister Kazimir!.. (Это Мистер Казимир!)
       Сказал и замер на этом слове. Потому как дальше из-за моей невинной шалости, должен вам признаться, закрутился такой сюжет, что мама не горюй!.. Я никогда не видел, чтоб у человека так быстро кровь отливала от лица. Девушка мгновенно побледнела, съёжилась от неловкости. Затем вскочила со своего места. И, глядя на Мистера Казимира широко раскрытыми невинными глазами, видимо желая выразить ему особое уважение, почтительно, но упавшим голосом произнесла:
       - Oh, Mister Kazimir, I'm sorry, please sit down! (О, Мистер Казимир, прошу прощения, садитесь, пожалуйста!)
      
       И в ту ж секунду молнией блеснула мысль моя:
       - Что я натворил!
       Разумеется, чувствовал не очень-то ловко себя я. Но шалость моя была извинительна.  И Виктория доброжелательно взглянула на меня. Спокойно положила руку мне на колено и молвила тихонько: «Молодец! Забавно получилось». И Ира улыбнулась в мою поддержку весёлыми до чёртиков глазами, готова прыснуть смехом в любой момент.
       А вот Мистер Казимир, как он стоял с видом христианского мученика, так и продолжал стоять. Его глаза, лицо, строгая фигура, и всё в нём не выказывало никаких эмоций. Лишь упрямая складка залегла под тонкою губой.
       Но тот напуганный возглас девушки услышали находившиеся поблизости пассажиры. Они устремили пытливые взгляды свои на Мистера Казимира и принялись разглядывать его, как какую-то вселенскую звезду.
       Он же так и продолжал стоять под пристальным вниманием: сдержанно, с холодной профессиональной скромностью. Как на рекламном постере какой-то английской фирмы, где человека в неглиже выставили на всеобщее обозрение. Вот только наш Мистер Казимир был одет. И одет прилично. Из-под его расстёгнутого плаща светло-серого цвета был виден тёмно-коричневый костюм, рубашка с голубым оттенком, и яркий красный галстук. На левом лацкане пиджака красовался большой нагрудный знак: «Заслуженный мастер спорта», и этот знак скорей всего-то взгляды так и притягивал магнитом. Да с силою такою, как словно рыцарский орден Британской империи, полученный из рук Её Величества самой английской Королевы. Иной бы Лорд голубых кровей такому позавидовал!
       Образовалась неловкая пауза. Но вскоре её прервал уже известный вам старик-афроамериканец. Он, не мешкая, со своего места молодцевато подхватился и, чуть наклонившись, спокойно и неторопливо произнёс:
      
       - Mister Kazimir, I ask you: sit at my place! (Мистер Казимир, прошу Вас: сядьте на моё место!)
      А от Александра Юрьевича и на этот раз ну никакой реакции. Мне неловко становилось, и уже не за себя - вместо него! Казалось бы, логично было бы, если б он взял и присел на свободное место. И на этом всё. Так нет же. И теперь критичность текущего момента заключалась в том, что тонкая верхняя губа Александра Юрьевича немного побледнела, чуть приподнялись скулы, лицо заострилось, стало жёстче. Посторонним это мало что говорило, а я, зная его характер, чуял, что вот-вот его глаза вспыхнут тем огнём, когда... Недаром же многие побаивались того огня ... Уж очень не хотелось этого дождаться.
      
       А тем временем воронка молчания затягивала в бездну всё стремительнее. Но что же дальше делать, как выходить из затруднения? - право, сложный то был вопрос... Да раз уж так случилось, мне ничего не оставалось, кроме как самому справиться с возникшим затруднением. Тем более, что я по жизни оптимист и предпочитаю всегда находить выход и двигаться дальше...
      И вот - решение принято. И я почувствовал мгновенно, как внутри меня начали ослабевать пружины, которые напрягались до крайнего предела. Я встал с сидения, и уже было намерился... Как в этот самый момент поезд, плавно тормозя, остановился. Нам на этой станции необходимо было выходить. Мы, воспользовавшись благоприятным случаем, так и сделали. Что ж, опасный момент остался позади и ситуация разрешилась сама собой.
       Уже выходя из вагона, взглянул я на девушку. А она в этот миг - на меня.
       - Извините! - промолвил я ей. В ответ её восхитительные губы обнажали сверкающие зубы. Глаза полыхали горящими углями. Она улыбалась мне, немного кокетливо и с женским вызовом. И так, словно мы хорошими были друзьями...

      Поднявшись на поверхность и оказавшись вне опасности, некоторое время мы шли и молчали. Вновь испечённый Мистер Казимир - в спокойствии чинном шагал впереди. В расстегнутом плаще со Знаком на груди, важный такой. А мы втроём шагали следом, его сопровождали. Шли, переглядывались, потом шептались потихоньку меж собой и прятали улыбки в рукава. Попутно разглядывали всё, что замечали вокруг себя на знаменитой Пикадилли.
       Наблюдали, как сумерки сгущаются. И гаснут краски яркие роскошных аристократических фасадов, сменяясь не менее приятными цветами и оттенками. Как независимо идут по тротуару приветливые Лондонские жители и туристы с различных стран в разнообразных колоритных одеяниях. Порой чудаковатые, синеволосые, говорящие на непонятных языках, но счастливые, толерантные и свободные. Как запросто на улице у пабов за столиками встречаются люди, простые и из богемной образованной прослойки общества. Сидят, тепло общаются между собой и угощают друг друга ароматным кофе или пивом... И мне вдруг захотелось усесться рядом с ними, искренне всех угостить коктейлем. Перезнакомиться. И, чёрт возьми, быть может, даже и сдружиться навсегда для близкого общения. Чтоб эти девочки и мальчики, и дяди с тётями, чтоб все мы были однодумами. И понимали - все люди на земле, плечо к плечу живут в одном совместном доме, и вместе все должны заботиться об общем благе...
      Так размышляя, мы дальше шли по Пикадилли. Наблюдали, как маленькая, почти что детская машинка водою тёплой с шампунем, пахнущим цветущим летом, моет тротуары. Как плавно переменяется мягкая цветовая гамма вечернего освещения, и зажигаются весёлые рекламные, манящие в мир сказок, огоньки.
      И чувствовалось везде во всём буквально, что в этом удивительном, чужом и таком родном, пропитанном радостным настроем, городе, где говорят на 300 языках,  где можно встретить людей всех уровней общества из стран, расположенных по всей Земле, в этом поликультурном городе царствует логика, порядок и гармония. А ещё есть в нём какая-то удивительная томность, уничтожающая всякое желание спешить. Возможно, поэтому у людей преобладает созерцательное отношение к жизни. И они, сдавалось мне, никогда не унывают и не спешат. Чувствовалось, что здесь всё давным-давно определено и расписано на многие годы вперёд. Ощущалось, что доминирует тут стремление наслаждаться каждым явленьем бытия прямо сегодня, здесь и сейчас. И через примирение противоположностей, и баланс находить сакральный смысл вещей в каждом мгновении жизни. Создавалось впечатление, что этот мудрый город, соединяющий миры, эпохи, культуры, мировоззрения и цивилизации, словно впитывает всё самое интересное и важное и учит человека как надобно бы жить. Жить, не прилагая каких-то неестественных усилий. Жить не торопясь уверенность, спокойствие ценить. А также ценить опыт других народов, который делает их счастливыми и даёт понимание того, как ты это можешь применить у себя дома, и чему ты можешь научиться сам. Причём воспринимается такое состояние как истинно природное явление.
       Навсегда впечаталось мне в память то ощущение гармонии с окружающим миром, которое я там испытал. А также люди и события, которые мне это ощущение дарили.
       Я и сейчас неугасимую энергию того впечатляющего потока оптимизма чувствую в себе и вижу очень зримо, она мне жить достойно помогает...
      
       Стемнело, подул прохладный лёгкий ветерок. Слева по ходу нашего движения играл и переливался призрачным сиянием, слепил глаза, привлекал прохожего многоликою игрой кристальных цветов и форм различных магазин "Swarovski". У нас не было сил удержаться от соблазна, чтоб не зайти взглянуть на всё то сверкавшее великолепие.
       Но вот-де незадача. Как только мы вошли, пред нами явилась девушка продавец-консультант и, извинившись, объявила, что время работы магазина вышло. А уходить нам не хотелось. Мы наткнулись на этот магазин случайно, рассчитывали отдохнуть там и согреться и не ожидали, что в нём будет что-то настолько удивительное и крутое. Захотелось там задержаться. И поверьте, оно стоило того. Когда оказываешься перед такой изумительной красотой, понимаешь, почему за неё платят невероятные деньги.
       Что делать? Тогда я применил небольшой лайфхак: я сделал шаг навстречу девушке продавцу и, указывая рукой в сторону Александра Юрьевича, с неподдельным удивлением и слегка возмущённо произнёс:
      
       -  Тhis is Mister Kazimir!
       И в то же мгновение девушка быстро поднесла свою руку к губам, и следом молвила дрогнувшим голосом:
       - Excuse me, one minute! (Прошу прощения, одну минуточку!) И быстрым шагом уплыла в другое помещение. А через несколько секунд она вышла и за нею следовала импозантная женщина средних лет с тёмными волосами и с живым лицом. Эта женщина подошла к Мистеру Казимиру, отрекомендовалась директором магазина, и любезно спросила у него, что Мистера интересует. Александр Юрьевич английского языка конечно же не понимал, но, следует отдать ему должное, не стушевался. Он повернулся в сторону витрины с украшениями и устремил свои ясные очи на фигурку Аполлона. Тогда директор, озадаченно сглотнув застрявший в горле ком нежданный, принялась усердно и основательно рассказывать ему об этом мистическом изделии, которое поражало глаз насыщенностью красок, точностью линий, остротой выдумки. А когда рассказ окончила, но со стороны Мистера Казимира никакой реакции не последовало, разве что кивок головой, она продолжила удивительную экскурсию сквозь кристальные миры Swarovski. Мы же в это время присели за столик, который стоял чуть в стороне. Ира и Виктория угощались конфетками, посматривали на стоявшую у витрины пару и радовались за Александра Юрьевича, удостоившегося такой высокой чести. А мне в это время (о искушение) почему-то вспомнилась хорошенькая та девушка-мулатка, что встретилась в метро.
       Подумалось, что скверная сторона путешествия бродячего туриста состоит в том, что он видит только внешность мимолётом повстречавшегося ему человека, притягательные огоньки в красивых глазах или сияющую улыбку. Но ведь для того, чтобы узнать, не прячется ли за прелестными глазами с восхитительной улыбкой полная душевная пустота или абсолютно чужой тебе человек в большинстве случаев требуется всё таки ой как побольше времени…
       Так, в размышлениях, прошло не менее получаса. Мы согрелись, отдохнули, и усладили свои самые искушенные фантазии. Но надо знать и честь, пора было уходить. Тогда Ира, горя желанием скорей добраться до нашего уютного Отеля, подошла к ним и, извинившись, объявила директору, что нас дожидаются на ужин. И мы, поблагодарив за любезный приём, раскланявшись, ушли, - как говорится: по-английски.
      
       Выйдя на улицу Александр Юрьевич не проронил ни слова. Я взглянул в его суровое лицо, и чтоб как-то разрядить напряжённость момента, полушутя полусерьёзно, но вполне спокойно и доброжелательно сказал на английский манер:
      
      - Дорогой наш сэр! Простите великодушно за беспокойство, но не пристало такому любезному рыцарю, как Вы быть постоянно хмурым в Туманном Альбионе. - Лучше будет, если конечно не сочтёте для себя за труд, то извольте поведать обществу: как ощущаете себя Вы, обладая титулом «Мистер Казимир»? - Довольны ли своим Вы положением? - Или волнует, быть может, что-то Вашу милость? - А то и радует что Вас?
       Вначале он, видимо неохотно опускаясь с высот своего грандиозного положения, какое-то время молчал. Затем вдруг приосанился, взглянул вокруг себя орлом небесным, и следом улыбнувшись краем губ, промолвил наконец:
       - Я и не знал, как замечательно быть Мистером. Здесь, в Лондоне, и место тебе с улыбкою все уступают, и угождают терпеливо, и уделяют сердечное внимание, как важному джентльмену. - Интересная страна!
       Сказал, и не было в словах его упрёка в наш адрес за ту проделку в метро, и после. Сказал, и взгляд такой приятный стал у него. Пожалуй, осмыслил тонкий он намёк, пусть и по-своему. И нам понятно было - он не обиделся, он поднялся, похоже, вверх.
      
       - Похвально, сэр Казимир! - отметил твёрдо я. - Умеете Вы говорить приятное. - Вот это нам в Вас нравится. - Стремитесь же и впредь регулярно употреблять в общении - как с господами, так и с домохозяйками -  душевные слова.
       И мы улыбками с ним обменялись.
       А следом я, полный жизни и с лёгким сердцем, задорно объявил: «Так что ж, друзья, тогда - вперёд. И не стесняйтесь быть благородными с людьми во всём!»
       И мы в добром расположении духа, дружно смеясь, продолжили экскурсию по Пикадилли...
      
      Вот у входа в великолепный магазин, торгующий чаем, стоит маленькая росточком, кругленькая, что помидор, молоденькая китаяночка. И всё у неё на месте: и спереди, и сзади. И на каблуках ей очень даже ничего. И вот она, улыбаясь обольстительной улыбкой во всё лицо, зовёт войти нас в чайный рай. И мы не отказались. В помещении с потрясающей обстановкой было тепло, светло и вкусно. Наша зазывала сразу подвела нас к пирамидам с разнообразными красивыми коробочками и принялась рассказывать о чае всё, что знала, и попутно предлагала купить в готовых банках разного размера, на развес, пакетированный и упакованный в красивых «наборных» коробках. Мы догадались, что это будет продолжаться очень долго. Такое в наши планы не входило. И тогда, сделав многозначительный вид, я произнёс протяжно:
      
       - Excuse me, тhis is Mister Kazimir!
       Наша сопровождающая умолкла и тут же низко поклонилась Мистеру Казимиру, и пригласила присесть за столик, а сама за ширмой растворилась. Мы не успели поудобней расположиться и оглядеться, как к нам подошли три совершенно прелестные молодые китаянки. Они до того были хороши, просто выдержать невозможно, а та, что стояла посредине, держала в руках круглый разнос. На нём располагались малюсенькие разноцветные деликатные тонкие чашечки четырёх видов с аппетитным горячим чаем разнообразных сортов, мы насчитали двадцать чашечек. И вот наши Феи по очереди предлагали нам испробовать чай и при этом забавно рассказывали об особенностях сорта, советовали, как лучше всего его употреблять. Надо отметить, очень необычный вкус и цвет был у чая, который нам принесли. А ещё особый плюс - к чаю было угощенье с джемами, вареньями, бисквитами, конфетами! Всё так красиво, так нереально вкусно, так интересно и по-особому оформлено, что сложно отказаться от всего и не захотеть.
       И вся та церемония прошла в лучших чайных традициях. Кстати, полагаю, что вы уже догадались и сами, что основное внимание уделялось, конечно же, Мистеру Казимиру. Девушки так и сверлили горячим взглядом насквозь его, ловили движение каждое, стараясь ему угодить...

       Вот таким урожайным на неожиданные, но очень приятные сюрпризы выдался у нас тот памятный день. Трудно передать все те эмоции, которые мы испытали тогда. Едва ли во всей Англии можно было найти более счастливых людей.
      
      - Ах, как хочется петь и танцевать мне от радости! - От осознания, что живу на свете я! - широко раскинув руки, смеялась и кружилась Ира, и ничего вокруг не замечала...

      И у меня легко и славно было на душе. В благостном настроении придя в Отель, уединился я в своих апартаментах. Пошире распахнул окно. Одежды сбросил. Принял оздоравливающий душ. Затем устроился в большую деревянную кровать с высоким изголовьем, чтоб в сладкой тишине понежиться под мягким пуховым одеялом. Возможно королевским. А окно оставил отворённым. К этому времени ночь уже вступила в свои права. И были мне видны на небе звёзды - большие, яркие, такие близкие, рукой достать. Они мне улыбались. Они вещали мне о том, что всё, что раньше было и прошло - оно ведь не напрасно было. Они вещали мне о том, что самое хорошее и важное лишь только начинается. Они вещали мне о том, что все мои последующие дни будут ещё светлее, лучше, и прекрасней - в любой стране, в любое время, и при любых условиях и обстоятельствах!
      
       Часы на башне пробили за полночь.
       - Боже, храни Королеву! - как-то само собой я прошептал. И в тот же миг, согрет уютом и теплом, уснул, как малое дитя.
       И сон мой был великолепен. Ощущение счастья, благополучия и радости переполняло меня той звёздной английскою ночью.
       И, видит Бог, прекрасное то ощущение звучало музыкой во мне и переполняло меня весьма долго...

       Прошло месяца два после того, как возвратились домой мы из Англии. За суетой повседневной мне как-то всё недосуг было пообщаться с Александром Юрьевичем. А тут вдруг случайно на улице встретились.
      
       - Привет! Как дела? - вежливо улыбаясь, я ему задал классический вопрос.
       - А, хорошего мало, - он ответил с досадой.
       - Ничего не понимаю???
       - А как они могут быть, - с лёгкою ухмылкой вымолвил он, и, помолчав, начал мне жаловаться: - Как могут быть мои дела, если никто здесь меня Мистером не величает?! Никто для меня ничего делать не хочет. Не помогает. И главное, никакого просвета, никакой надежды. Видимо в Лондон за счастьем ушедшим ехать придётся.
      
       Выслушав Александра Юрьевича очень внимательно, я взглянул на тонкие губы его, глаза со взором усталым и в этот момент мне сделалось искренне жаль его. И хотя страшно хотелось бросить ему в лицо: «Э, а с тобой всё в порядке?!» но хватило, спасибо, рассудка поступить иначе. Да и поскольку он к числу «хейтеров» не принадлежал, то я постарался принять за неумелую шутку его пессимизм. И благосклонно ему улыбнулся. А после вдруг мыслями в Англию перенёсся. Грустно и сладко сжалось сердце моё от светлых воспоминаний. И следом подумалось, что всё б ничего, да вот только трагикомедия в том, что там, вдалеке от родной стороны, никому за красивые глазки не раздают на халяву лакомые куски пирога, мёдом намазанные. Везде надо усердно работать, чтоб достойно прожить. И за всё, как известно, нужно платить. Ведь говорится же: «Кто девушку обедает, тот её и танцует». И ещё должно быть понятно. Кроме собственных мозгов и трудолюбия никакой добрый волшебник просто так не поможет. То есть, никто больше того не поможет, чем мы себе сами.
      И собирался выложить Мистеру свой позитив, моё ДАО успеха, надеясь, что ещё не всё так запущено у него. Но  в последний момент Омар Хайям не позволил мне так поступить, сказавши когда-то:

                «Хоть и не ново, я напомню снова:
                Перед лицом и друга и врага,
                Ты - господин несказанного слова,
                А сказанного слова - ты слуга»
      
       Да и здравый смысл подсказал, что в данном случае говорить с человеком лучше о том, что приносит отраду ему. И - воздержался. Опустил на секундочку веки свои, дух перевёл, успокоился.
       А слова, просившиеся на язык, прозвучали в тот миг лишь в мыслях моих: «На кой ляд чужою пленяться нам далью и свет за очи драпать. Пусть и в трижды самые-пресамые распрекрасные страны. Из дома не сложно сбежать, но вот от себя - никак. Ведь, по сути-то, всё самое главное, в том числе и счастливое будущее можно обрести там, где на свет появился ты, там, где живёшь, во Вселенной души своей, Богом данной нам от рождения. Важно не предаваться отчаянию. Не сидеть сложа руки на берегу реки и просто ждать. А снять с себя белые одежды. Перестать жить обидой. И в меру сил и возможностей топать вперёд с широко открытыми глазами к цели своей. Заниматься делом любимым. Делиться накопленным опытом. Приносить пользу другим. И уж тем более не изменять себе!
       И, конечно же, перевести жизненный фокус свой на отношения с близким тебе человеком - это не менее, а гораздо ценнее всего.
       Если сказать коротко, то весь прикол заключается в том, что для того, чтобы стать настоящим, истинным Мистером нужна самая малость.  А именно: таковым можно стать только за счёт внутренних достоинств своих! Иначе говоря: «Кто в делах благороден, тот и высокороден». Всё прочее - оно от лукавого»

       Так думал я. И, было, чуть-чуть загрустил. Но оптимизм взял своё, заставив меня тепло улыбнуться. И тогда я собрал у себя в глотке самые ласковые, самые музыкальные и задушевные ноты голоса и сказал Мистеру вслух:
       - Да. Боюсь, я понял тебя. И вот что на это скажу: Не стоит обольщаться чужим. Поверь мне - нет места лучше дома родного. Всё просто - люби свой небосклон. И станешь ты счастливее всех вместе взятых Британских монарших персон.
       Он опустил голову и задумался на минуту. После совершенно преобразился: его лицо сначала просветлело, и вот уже сияло подлинной беспримесной радостью. Он весело повернулся ко мне и с глубокой дружбой сказал:
       - Понимаю. Ты хочешь спасти меня...
      
       Вот такую крайне увлекательную историю я рассказал со всем моим смирением. Дорогой мой читатель, надеюсь, что и у тебя хоть раз в жизни возникало незабвенное ощущение гармонии и воодушевления. Ощущение, когда сам процесс жизни приносит ни с чем несравнимое удовольствие и успокоение. В таком случае с достаточной уверенностью можно надеяться, что этот мой рассказ достоин внимания и в состоянии вселить в ищущего человека ощущение сопричастности всеобщему и вечному, милосердное желание глядеть не назад, а вперёд.
       Впрочем, вероятно, того Лондона, который мы увидели, уж давно нет и в помине, и нечего жалеть, что кто-то туда не попадёт.