Глава 13
Океан продолжал безумствовать, как будто пытаясь доконать подраненное, сдавшееся на волю его ветров судно. После обеда, свободные от вахты офицеры, собравшиеся в ходящей ходуном кают-компании, чтобы скоротать время, травили друг другу весёлые байки. Был среди них и Тим. Он даже смеялся вместе со всеми, хотя на душе его было совсем не весело. Было досадно, грустно, тревожно. Затянувшаяся буря, известие о гибели троих матросов, потеря одной из мачт, почти неуправляемый дрейф по взбесившемуся морю, пронизывающий холод и ледяной дождь наверху, неизвестность того, когда и чем всё это закончится не располагало к веселью. Но офицеры смеялись и шутили, в том числе и над своим положением. Тим понимал, что, наверное, это самое правильное, что, наверное, так и должны вести себя опытные и мужественные моряки в сложившейся непростой ситуации. И он изо всех пытался сделать вид, что он разделяет всеобщее веселье, хотя оно ему казалось пиром во время чумы.
Внезапно всё стихло. Разом. Мгновенно. Оборвался вой ветра, скрежет и стон судна, удары волн о борта. Пол обрёл горизонтальное положение. Стены стали неподвижны. Тиму показалось, что он оглох, так непривычна была внезапно наступившая тишина.
Тим заметил, что на лицах офицеров мелькнуло удивление. Все бросились на верхнюю палубу. То, что они увидели там потрясло всех. Море, ещё несколько секунд назад, представлявшее собой мутно-жёлтое месиво громадных пенящихся валов было совершенно спокойным. Нет, спокойным – это не то слово. Оно стало неподвижным, мёртвым. На поверхности не было даже малейшей ряби. Неподвижная, стоячая, как в луже, вода. Только что вой урагана рвал барабанные перепонки и грозил смести за борт, теперь же – абсолютное безмолвие, ни ветерка! Дождь прекратился, резко потеплело. Небо было очень странным. Солнца не было, но не было и облаков. Всё оно, до самого горизонта было затянуто какой-то однородной серо-синей туманной хмарью. Но ещё более странным было море. Оно стало фиолетовым, застывшим, и как будто бы светилось мертвенно бледным светом.
Тим осознал, что изумлён не только он, изумлена вся, высыпавшая на верхнюю палубу команда. Он услышал, как стоящий в паре метров от него капитан Гюйс проговорил, обращаясь, по видимому, к самому себе: «Так не бывает». Пораженные виденным матросы, осеняли себя крестными знамениями. Было тихо. Было неестественно тихо.
И вдруг, в этой гробовой тишине, с правого борта, из пустоты, возник корабль. Абсолютно чёрный. Чёрным был его корпус, мачты, рангоут, такелаж. Чёрными были паруса. Казалось, что до него не больше лины. Понятно, что когда встречается в море корабль, он сначала виден точкой на горизонте. Она постепенно приближается, увеличиваясь в размерах, затем становятся видны его очертания, мачты, паруса… Этот же возник внезапно, словно призрак, вынырнув из пустоты.
«А может, это и есть призрак?» – мелькнуло в голове Тима.
«Нет! Нет, призраков не существует! Это мираж! Конечно же – это мираж, – попытался успокоить себя Тим, – но почему он весь ЧЁРНЫЙ?»
Тем временем чёрный пришелец приближался к «Инделису», он шёл прямо на него. На всех парусах. И тут до Тима дошло, что, наверняка, сразу поразило ошеломлённую команду. Как он мог двигаться, если на море полнейший штиль? Что раздувает его паруса, когда кругом ни ветерка? Тиму стало жутко.
Чёрный корабль приближался в гробовом безмолвии. Как тень, не оставляя за собой следа, он бесшумно скользил, по светящемуся фиолетовым, мёртвому морю. Это был трёхмачтовый фрегат со странными широкими парусами, по пять на каждой из мачт. Когда он подошёл ближе, стало видно, что он имел исполинские размеры и превосходил «Инделис» по высоте и длине, по меньшей мере, раз в пять. Поражённая команда, по-прежнему, пребывала в полной неподвижности. Все замерли и молчали. Лишь только капитан, глядя, как заворожённый на надвигающегося исполина, снова выдохнул: «Таких не бывает».
Когда до чёрного гиганта оставалось меньше полулины, произошло такое, чему уже совершенно невозможно было дать хоть какое-то объяснение. Корабль начал таять, терять свои очертания, превращаясь в огромное облако густого чёрного тумана. Эта туча, эта гора продолжала надвигаться на «Инделис». Команда оставалась словно загипнотизированной. Приблизившись к барку, на расстояние меньше трети лины, черная гора-облако внезапно остановилась. И тут же из неё потянулись щупальца, мириады щупальцев. Она стала похожей на гигантского спрута, осьминога. Все щупальца, с огромной скоростью, устремились к «Инделису», стремясь обхватить его со всех сторон. Наверное, тоже самое делает кальмар, охотясь за мелкой рыбёшкой…
«Матерь божья…» – прошептал, стоящий рядом с Тимом старина Бом, и перекрестился. В тот же миг сверху, с фор-марса (смотровой площадки, установленной на фок-мачте) раздался душераздирающий писклявый вопль: «Сап! Сап! Чёрный Сап!» Тут же, кричащий матрос бросился с её высоты вниз, и разбился о палубу. Щупальца ещё не успели достигнуть бортов «Инделиса», а человек, сражённый ужасом перед легендарным мистическим чудовищем, уже убил себя. Но несчастный, за мгновение перед гибелью, первым сумел озвучить объяснение происходящему. Это Чёрный Сап!
Тут же, всё на палубе пришло в хаотичное движение. Началась паника. Люди заметались в разных направлениях, сбивая друг друга с ног. Кто-то начал прыгать за борт. Кто-то упал на колени и стал молиться. Палуба огласилась криками ужаса, мольбами и проклятьями. Эти люди, способные мужественно противостоять грозной морской стихии, храбро принять бой, если того потребуют обстоятельства, оказались совершенно бессильными перед лицом того, что считали сверхъестественным. Суеверный страх, лишал их разума и убивал раньше, чем щупальца. Стоявший у фальшборта матрос, с остекленевшими от ужаса глазами и лопоча: «Не надо… Я сам… сам» – вонзил нож себе в грудь и опрокинулся за борт. Тим вспомнил о том, как Чипси рассказывал ему, что моряки верят в то, что человека попавшего в лапы Чёрному Сапу, ожидают такие страдания, что муки ада, по сравнению с ними – ничто. Поэтому самоубийство при встрече с чудовищем считается неплохим выходом.
Между тем, сотни щупальцев, состоящих из густого чёрного тумана, добрались до «Инделиса», и, переползая через его борта, заструились по палубе иссиня-чёрными змеями. Щупальца настигали, мечущихся по палубе людей, проникали им под одежду, и люди, их тела… исчезали. Они просто растворялись. Только одежда оставалась лежать на палубе. Некоторые из матросов, в надежде спастись поднимались по вантам наверх. Щупальца настигали их и там, ныряли им под одежду, в мгновение ока высасывали тела, а куртки, штаны, ботинки летели вниз, на палубу. Кто-то бросился в люки, вниз, пытаясь найти спасение в утробе судна. Но щупальца не давали им уйти, они проникали внутрь судна через смотровые решётки, через любое отверстие, ведь то, из чего они состояли, было газом, струями концентрированного чёрного тумана. Эти щупальца уже метались по кубрику, пробирались в другие внутренние помещения корабля, отыскивая там людей и нанося им смертоносный удар.
Капитан Гюйс выхватил пистолет и выстрелил в устремившуюся к нему чёрную анаконду. Пуля прошла сквозь туманную струю, не причинив ей ни малейшего вреда. Конец щупальца приподнялся до уровня роста капитана, и на секунду остановился. Он будто бы вглядывался в его лицо. Гюйс крикнул: «Ну, что ты медлишь, дьявольское отродье? Бей же. Бей!», и сделал шаг навстречу чудовищу. В тот же миг щупальце со скоростью молнии ударило ему в голову. На палубе остались лежать только синий капитанский камзол да треугольная шляпа.
Штурман Робэн, стоя на корме, пытался отбиться саблей от нескольких змей, подступающих к нему с разных сторон. Но пытаться разрубить щупальце саблей, было тем же самым, что пытаться разрубить ею струю дыма. Через несколько мгновений Робэна постигла участь капитана.
Бромвель, схватив пробковый матрас, прыгнул за борт. Одно из щупалец настигло его ещё в полёте. На фиолетовую водную гладь упала лишь его одежда.
Тим в оцепенении стоял посреди происходящего ужаса. Он был неподвижен. Он не был напуган, но это лишь потому, что был не в состоянии осознать, что же такое сейчас происходит. Он не верил во все эти сказки про Чёрного Сапа. Тем более не верил, что Чёрный Сап, есть порождение подчинённых дьяволу сверхъестественных сил. Он вообще не верил в существование сверхъестественного. Дьявола понимал лишь как некую моральную силу, противоположную Богу, и, возможно, Им же и созданную, для того, чтобы люди, наделённые свободной волей, могли делать выбор в пользу добра или зла. Представление о дьяволе, как о некоем существе, живущем в мифической преисподней, и могущем посылать оттуда на землю своих тварей, дабы те чинили людям козни и напасти, Тим считал лишь фантазией тёмных и необразованных людей. И потому, у него не было суеверного трепета перед чудовищем из ада, который присутствовал у большей части команды «Инделиса».
С другой стороны, разворачивающиеся вокруг Тима, было настолько ужасным, непонятным и необъяснимым, что он потерял ощущение реальности. Такого просто не может быть! Тим смотрел на всё происходящее безучастно, как бы со стороны. «Да это же сон! Я просто вижу сон, навеянный рассказами Чипси и спровоцированный этой чёртовой качкой, длящейся уже несколько суток и способной расстроить любую психику. Вот и мерещится мне, то этот сумасшедший доктор из сумасшедшего мира, а теперь вот эта чертовщина о Чёрном Сапе. Скоро всё это закончится, и я снова проснусь в своей каюте, привязанным, к своей, дабы не вылететь из неё, койке» – так думал Тим, и почти верил в это. Он продолжал стоять в неподвижности, как сторонний наблюдатель, взирая на разыгрывающиеся вкруг него события.
Тут, по-видимому, сверху, что-то упало на него, оглушило. Тим потерял сознание. Когда он пришёл в себя, обнаружил себя лежащим на палубе. Рядом лежал обломок рея. Очевидно, он и упал на Тима. «Как такое могло произойти? Как и почему от рея мог отвалиться этот кусок?» – подумал Тим. И сам же себе ответил: «Ну да, я ведь вижу сон, а во снах, как известно, сплошь и рядом происходят, весьма, чудные вещи, которые в реальности никак не возможны. Но полно, пора просыпаться». Подумав так, Тим потряс головой.
Обычно, осознав, что спит, Тим всегда легко мог заставить себя проснуться, если желал прервать сновидение. Но на этот раз – не получилось. Струящееся поблизости от него туманное щупальце остановилось, повернуло к нему свой конец, как змея поворачивает голову в сторону своей жертвы. Тим инстинктивно замер. «Голова» щупальца ещё несколько секунд, как бы смотрела в его сторону, затем отвернулась, и щупальце поползло дальше. Лежащий на палубе Тим, снова потряс головой, предпринимая вторую попытку проснуться. Щупальце опять остановилось, обернуло «голову» назад. Тим замер. Щупальце, как и в первый раз, отвернулось и продолжило движение, удаляясь.
Рядом с Тимом лежал матрос. Ему, судя по всему, тоже досталось обломком того же самого рея. Матрос начал приходить в себя, зашевелился. Щупальце прервало движение, развернуло свою «голову» и потянулось обратно, в сторону матроса. Увидев это, матрос, в ужасе стал отползать подальше от тела щупальца. «Голова» щупальца моментально метнулась к нему и стремглав вонзилась своим острым кончиком в его штанину. В считанные мгновения тело матроса превратилось в такой же чёрный туман, и его пустая одежда распласталась по палубе. Лежащий подле Тим, сохранял полную неподвижность. «Голова», сделав своё дело, удалилась восвояси.
Тим, стараясь не делать никаких видимых движений, ущипнул себя за ногу. Ущипнул ещё, ущипнул очень больно. Пробуждения не наступало. Ужасная правда стала постепенно входить в сознание Тима: «Похоже, это не сон!»
И вот теперь ему стало страшно. Кровь стала леденеть в его жилах. Но разум естествоиспытателя, привыкший искать разумные объяснения для всего, и сейчас заговорил в его голове.
«Так, – думал он, – спокойно, попробуем разобраться. Что за тварь напала на нас? Скорее всего, это какое-то неизвестное науке морское животное, а не зараза, как предполагал Чипси. Вопрос второй, более важный сейчас: почему я ещё жив? Видимо потому, что эта тварь реагирует на движение. Вероятно, она, как змея, видит только то, что движется. Матросы в панике носились по судну, офицеры пытались активно обороняться, я же стоял неподвижно. Когда я тряс головой, тварь начинала подбираться ко мне, когда же замирал, она удалялась прочь. Она бросилась на отползающего матроса, меня же, лежащего в трёх шагах от него не тронула. Так, похоже, вывод ясен: чтобы выжить мне не следует двигаться. Хорошо было бы проверить сей вывод экспериментально, только, как это сделать безопасно? Пока же я имею неплохое предположение о том, как можно защититься от монстра. А это уже кое-что».
А дальше Тиму подумалось о том, что ещё никогда в своей жизни он не находился так близко от смерти: «Хорошо, что я осознал свою близость к погибели только сейчас, когда, похоже, я знаю, как противостоять чудовищу, а не несколькими минутами ранее. Осознай я это раньше, я бы поддался панике, и, как и все, бросился бы бежать, и тогда моя пустая одежда, тоже бы лежала сейчас на палубе».
Тим, насколько это было возможно сделать, не поднимая головы, одними глазами, огляделся. Людей он не увидел, лишь, разбросанные повсюду куртки, штаны, шапки, по которым, то там, то тут, струились толстые чёрные змеи. «Буду пока так и лежать, – решил Тим, – тварь, рано или поздно поймёт, что всех уже сожрала, и уберётся отсюда. Должна убраться».
Так прошёл час, два, пять. Змей на палубе, вокруг Тима, вроде бы, немного поубавилось. Стало смеркаться. Тим продолжал лежать неподвижно. Стояла нереальная тишина, ни единого звука, ни ветерка, ни плеска волны, как будто, всё вокруг Тима стало мёртвым. Единственными звуками в этой глухой тиши были стук его сердца, и его дыхания. «А ведь и взаправду, – подумал Тим, – похоже, что на этом корабле не осталось больше ничего живого, только я, пока ещё... Интересно, догадался ли кто-нибудь, кроме меня, что нужно замереть? О, как бы мне хотелось на это надеяться!»
Тим не мог больше сдерживать малую нужду, и потому лежал мокрым, в луже. Кожу начало пощипывать. Это было мерзко и, до крайности, унизительно. С другой стороны, его начала мучить жажда. Все члены затекли, позвоночник ломило от многочасового неподвижного лежания. Из-за всего этого Тим уже испытывал к чудовищу не страх, а самую настоящую ярость. Временами он начинал рыдать в бессильной злобе, перемешанной с жалостью к себе: «За что, за что мне всё это?!» В эти минуты слабости он едва сдерживался оттого, чтобы не вскочить и не броситься прямо в «пасть» чудовищу, и, тем самым, враз прекратить свои мучения. Но всякий раз брал себя в руки – его сдерживали мысли о Пенни: «Не раскисай, будь мужчиной! – говорил он себе, – тебя ждёт Пенни. Она любит тебя, она верит в тебя, а ты собрался так глупо подохнуть? Подохнуть из-за своей позорной истерики? Сдаться без боя этой тупой твари? Это предательство. Это предательство Пенни, самого себя, нашей мечты. Да не бывать этому! Не дождёшься, проклятая тварь! Я сделаю тебя, чего бы мне это не стоило!» Эти мысли возвращали Тиму силы, и он продолжал терпеть и бороться.
Совсем стемнело. Тиму смертельно хотелось спать, веки сами собой смыкались. Но Тим понимал, что во сне человек не контролирует своих движений, вздрагивает, ворочается, а потому спать нельзя. Тим ногтями рвал в кровь кожу на бедре, причиняя себе боль, чтобы не заснуть, зло приговаривая: «Не спи, Монро! Не смей спать! Слабак, предатель, не смей!..»
Уже под утро он всё же забылся. Когда проснулся, было совсем светло. Не поднимая головы, он посмотрел по сторонам. Щупалец не было. Очень медленно и осторожно он приподнялся, облокотившись на локоть. Щупалец не было. Тим сел и увидел, что гора чёрного тумана всё ещё возвышается над «Инделисом», а море всё такое же фиолетовое и застывшее. Но щупалец, тянущихся от горы к кораблю, почти не осталось. Если раньше их было сотни, то теперь Тим насчитал лишь пять или шесть. Не было видно их и на палубе. «Ну что, нажралась, проклятая тварь?» – спросил он у горы.
В нескольких метрах от Тима находился люк – вход в матросский кубрик. Там бочка с водой. Кроме того, Чёрный Сап обрушился на судно, когда матросы ещё обедали, значит, на столах в кубрике должны остаться остатки обеда. Также, из кубрика можно легко проникнуть на камбуз, там есть продукты. Тим решил рискнуть. Очень медленно, крадучись, не отрывая тела от палубы, он пополз к люку. Добравшись до него, на животе, вниз головой сполз по лестнице. И, о радость! Среди разбросанных по кубрику матросских платьев, он увидел тело лежащего человека в офицерском камзоле. Это Лунц!
Тим подобрался к нему. Голова старпома была в запёкшейся крови, но старик дышал! Тим, забыв об осторожности начал бить его по щекам. Лунц открыл глаза и несколько секунд пытался осмыслить происходящее.
– Господин Лунц, вы живы!
– А… Граф, это Вы, – проскрипел старпом, – Где мы? Что с командой?
– Мы в кубрике. Команду пожрала эта тварь. Похоже, остались только Вы да я.
– А где сейчас эти дьяволы?
– Щупальца? Их я не увидел на палубе, но гора ещё здесь, в сотни метрах от «Инделиса», поэтому, думаю, что несколько штук, покамест, бродят где-то по судну. А что произошло с Вами? У Вас голова разбита.
– Милко, юнга Милко, паршивец. Парень очень ко мне привязался, да и я полюбил мальчишку, как родного. Они ведь верят, что лучше смерть, чем в лапы Сапу. Самоубийство – дело не богоугодное. Вот он и решил меня спасти, то есть укокошить, и, видать, огрел чем-то по голове.
– Господин Лунц! Но ведь он, действительно Вас спас! Мне известно только одно средство спастись от Сапа. Это – полная...
Тим не успел договорить. В проёме люка показалось щупальце, и стало вертеть «головою» по сторонам, высматривая свою жертву. Лунц вскочил с пола и выдернул саблю из ножен.
– Лунц, замрите! Не двигайтесь!!! – заорал Тим. Но старпом двинулся навстречу чудовищу, не обращая внимания, на крик Тима. Щупальце моментом рванулось вперёд и молнией ударило Лунца в лицо. Начиная с головы, тело старпома растворилось, превращаясь в чёрный туман.
Тим снова замер в полной неподвижности. Щупальце, сделав своё дело, снова медленно покрутило «головой», словно осматриваясь, выглядывая: не осталось ли здесь ещё добычи? Ничего не обнаружив, оно убралось, скрывшись в люке.
Тима душили рыдания, которые ему тоже было необходимо сдерживать. Он плакал от боли утраты старика, весельчака Лунца, которого он успел полюбить, которого он мог сейчас спасти, но не спас; от боли утраты других своих товарищей, Робэна, Бромвеля, капитана. Он плакал от того, что судьба сыграла с ним злую шутку: только, что дала ему надежду – он нашёл в этом аду живого человека, друга, и тут же забрала её – друг погиб на его глазах, и Тим снова один на один с этим кошмарным чёрным монстром. Он плакал от чувства вины: все его товарищи погибли лютой смертью, а он, отчего-то всё ещё жив. Он плакал от отчаянья, от ощущения безысходности своего положения, а значит, от жалости к себе. Но как только он осознал, что вновь жалеет себя, встрепенулся: «Ты снова жалеешь себя? Слабак, слюнтяй, предатель! Ты задаёшь себе неправильный вопрос, Монро. Ты спрашиваешь, отчего ты ещё жив, а надо спрашивать «для чего?». Да, чёрт возьми, для чего ты ещё жив, Монро? Для того, чтобы вернуться к Пенни, которая ждёт тебя, считая дни. Для того, чтобы построить школы и нести людям просвещение. Ты же воочию убедился… Ты же только что был свидетелем того, как невежество убивает. Если бы все эти люди, матросы, были образованы, не верили бы в эту мистическую чушь о дьяволе, то, возможно, многие из них были бы сейчас живы. Большинство из них убил не Сап, а страх, порождённый суеверием непросвещённого разума. А погибшие друзья? Если они сейчас на небесах, то хотят ли они того, чтобы ты поскорее присоединился к ним? Едва ли. Уверен, они хотят, чтобы ты задал трёпку этому чёртовому Сапу, Монро! Чтобы ты не позволил ему одурачить себя. Чтобы ты перехитрил эту мерзкую тварь. Поэтому, ты должен жить, Монро. Должен жить ради Пенни, Анрэ, Лунца, Бромвеля, капитана. Должен! Поэтому, утри сопли, Монро. Борись. Соберись и борись!»
Тим пролежал на месте неподвижно ещё около двух часов. Щупальца в кубрик больше не заглядывали, и Тим медленно, насколько это только было возможно медленно, на животе, двигаясь, словно ленивец, переползающий по земле, начал перемещаться по направлению к бочке с водой. Добравшись до неё, взяв в руки, привязанную к ней цепью кружку, он начал тянуться наверх, чтобы зачерпнуть воды. Тим двигался настолько медленно и осторожно, что действие это заняло у него около четверти часа. Очень медленно зачерпнул воды. Медленно поднёс кружку ко рту и начал жадно пить. Обратное действие – опуститься вниз, заняло столько же времени. Затем Тим подобрался к столу, очень медленно приподнялся, нащупал чашку с бобами, медленно опустил её вниз, поднёс ко рту, и стараясь не делать лишних движений, съел её содержимое. Еда и питьё придали Тиму сил, и физических, и душевных, что позволило собраться с мыслями и продумать план дальнейших действий.
«Нужно двигаться вниз, в трюмы, – решил Тим, – чем дальше и глубже, тем лучше. Похоже, оставшиеся щупальца орудуют большей частью наверху. Значит, дожидаться того, пока они полностью уберутся отсюда, в трюме будет гораздо безопаснее. К тому же, не исключено, что в трюмах есть выжившие. Чудовище могло до них не добраться. Человек, очутившийся в трюме, мог забиться в какой-нибудь укромный уголок, затаиться в нём, а значит, сохранять неподвижность. Решено – перебираюсь в трюм, но сначала нужно добраться до камбуза, запастись провизией и водой, ведь неизвестно, сколько придётся сидеть в нём».
Тим, ленивцем, начал продвигаться на камбуз. Оказавшись там, он раздобыл мешок, наполнил его солониной и сухарями. Положил в него и большую бутыль с водой. На всё эти простые действия у Тима ушло больше двух часов. Далее, также, по-пластунски он начал пересекать кубрик, в направлении люка, ведущего вниз, в трюмы. По пути он захватил с собой матросские штаны, одни из тех, что в изобилии были разбросанные на полах кубрика. «Ползать по полу в мокрых, источающих зловоние бриджах, унизительно для человека, даже оказавшегося в такой ситуации, Монро!»
Добравшись до люка, Тим начал спуск по лестнице. Ползти по ней вниз на брюхе, да ещё и с полным мешком в руках, было крайне тяжело и неудобно. И тут Тим понял, какую глупость он совершает: «Господи! Какой же я дурак! Зачем я ползу, как червяк? Ведь тварь реагирует на движение. И чем это движение более быстрое или резкое, тем заметнее для твари его жертва. Но ведь двигаться медленно и осторожно можно не только ползком! Ведь для твари неважно ползёшь ты или идёшь, главное лишь то, насколько быстро или медленно ты это делаешь! Значит, можно встать и продвигаться стоя, пешком. Так гораздо легче и удобнее».
Оказавшись на полу трюма, Тим, медленно-медленно поднялся на ноги, и двинулся, со скоростью улитки, в самый дальний отсек, туда, где находился пороховой склад. Уже стемнело, и свет, и днём-то едва проникающий в трюм через световые решётки сверху, совсем перестал проходить. Светильники, естественно, не горели, и Тим заканчивал путь до конечной точки своего назначения в почти полной темноте. Хорошо, что он, в своё время облазил все трюмы и мог теперь уверенно продвигаться на ощупь. Тим хотел добраться до крайней перегородки и укрыться за последним рядом бочек с порохом. Там будет очень тесно, а он до одури не выносил тесноты… Когда Тим достиг крайнего ряда и начал нащупывать проход между бочками, вдруг раздался истошный вопль: «Изыди! Изыди, дьявол!!! Непорочная дева, все святые, защитите!»
Тим узнал этот голос.
– Рырку! Рырку Юм! Не бойся. Это я, Монро.
– Ваше Сиятельство! Это Вы? Это правда Вы?
– Да, Рырку, это я. Не бойся. Где ты?
– Здесь, у крайней перегородки, за бочками. Идите сюда!
Через четверть часа Тим был рядом с матросом, чьей радости не было предела:
– Ваше Сиятельство, Вы живы! Какое счастье! Я думал, что один остался, и так и сдохну здесь в одиночестве. Я знаю, знаю, отчего Вы живы. Чёрная гадина не смеет трогать людей благородных кровей.
– Рырку, дружище, пожалуйста, не двигайся, совсем не двигайся. Говорить говори, но не двигайся, заклинаю тебя! Моё происхождение здесь ни причём. Твари совершенно без разницы кто ты: граф, король или простолюдин. Твари важно только то двигаешься ты или нет. И если ты двигаешься, особенно быстро или резко, она тебя сожрёт, а если нет, то она тебя не увидит. Я просто понял это, и потому жив. Вот как ты оказался здесь?
– Я сразу побежал в трюм, забился сюда, и…
– И ты затаился, не двигался, верно?
– Да, Ваше Сиятельство.
– И вот поэтому ты и остался жив. Теперь, Рырку, слушай меня внимательно. Я не знаю, способна ли тварь видеть в темноте. Я не знаю, способна ли тварь видеть через стены и перегородки. Очень может быть, что да. И поэтому, Рырку, если мы с тобой хотим выжить, нам нужно очень мало двигаться. А если мы всё же двигаемся, то делать это нужно очень, очень медленно. Ты понял меня?
– Да. Да, Ваше Сиятельство! Вы же спасёте меня? Вы же не дадите мне умереть?
– Да, Рырку, если ты во всём будешь меня слушать.
– Я буду, буду, Ваше Сиятельство. Клянусь Вам!
– Хорошо, Рырку. Прошло почти полторы суток с тех пор, как тварь напала на нас. Уже сегодня утром щупалец стало гораздо меньше, я сам видел, но они ещё остались. Поэтому мы должны сидеть здесь неподвижно, чем дольше, тем лучше. Тварь решит, что уже всех нас пожрала, и уберётся с корабля. Это рано или поздно обязательно произойдёт. Нам с тобой надо только дождаться, выдержать. Тогда мы перехитрим тварь и спасёмся.
– Ваше Сиятельство, я молил Господа, всех Святых, Непорочную деву о спасении. И вот они услышали меня, и послали мне Вас! Слава! Слава Господу!
– Рырку, ты, наверное, очень хочешь пить и голоден?
– Я просто умираю, Ваше Сиятельство.
– Вот здесь вода, попей. А здесь сухари, солонина, поешь.
Рырку судорожно схватил бутыль с водой.
– Рырку! Замри! Что же ты делаешь? Ты нас погубишь! Заклинаю тебя, делай всё очень, очень медленно, – взмолился Тим.
– Простите, простите глупца, Ваше Сиятельство. Я буду делать всё, как Вы сказали, медленно-медленно. Клянусь.
Матрос начал пить воду очень медленно и осторожно, хотя делать это человеку, измученному жаждой было очень непросто. Напившись, Рырку спросил:
– А ведь этот Чёрный Сап, это же дьявол во плоти, правда?
– Нет, Рырку, никакой это ни дьявол.
– А кто же тогда?
– Это такое морское животное. Просто страшное морское животное, зверь.
– Простите меня, Ваше Сиятельство, но всё-таки я посмею утверждать, что это – дьявол. Ну если не сам дьявол, то существо из преисподней. Все об этом знают.
– Ладно, Рырку, мы после об этом поговорим. А сейчас я смертельно хочу спать. А ты следи. Если я буду во сне вздрагивать или ворочаться – буди меня. Только делай это медленно.
– Да, Ваше Сиятельство. Я всё сделаю, что Вы скажете, спаситель Вы мой! Спите спокойно, отдыхайте.
Тим, соблюдая все меры предосторожности, улёгся на пол трюма, и тут же провалился в глубокий сон.
Полный текст книги по ссылке http://www.litres.ru/aleks-bessmertnyy/