Глава третья
7.
…После бурно проведенной ночи трудовая жизнь Глеба изменилась к лучшему. Он почувствовал себя героем из сказки: «Про курочку Рябу». Оксана Гольдштейн стала приносить парню «золотые яички». Разумеется, не в прямом смысле этого слова. Просто, как студкор, она развила широкую деятельность в пользу молодого журналиста. На каждом факультете подобрала по два – три инициативных студента и в редакцию бурным потоком повалили информаторы. По вечерам Глеб задерживался на работе и взыскательно отбирал новости для еженедельных обзоров. Стали поступать и проблемные статьи, освещающие учебный процесс, бытовые условия и досуг студентов. Авторами, к удивлению даже редактора, наряду со студентами стали и именитые преподаватели... Если раньше портфель редакции к очередному выходу номера газеты практически истощался, то сейчас у Глеба имелась возможность выбора. У него появился добрый запас проблемных материалов, а так же зарисовок и очерков. И редакция с утра до вечера гудела, как растревоженный улей…
Однажды шеф не выдержал такого напора и приказал упорядочить часы приема посетителей. Теперь Глеб два раза в неделю во внерабочее время проводил встречи со своими студкорами. С легкой руки литсотрудника они назывались «редакционными часами». Если раньше молодой журналист просиживал на работе, как правило, до восьми вечера, то с легкой руки Оксаны Глеб стал уходить из редакции в половине шестого вечера. По понедельникам и пятницам он немного задерживался в связи с «редакционным часом».
Но в личной жизни Глеба царила неопределенность… После возвращения из колхоза он недели две не показывался на глаза Алле. Затем совесть все-таки взяла свое, и молодой человек с тревогой набрал номер телефона девушки. Алла разговаривала с ним довольно холодно. Глеб назначил девушке свидание. Но, когда после долгой разлуки Глеб протянул девушке букет белых махровых гвоздик и упакованную в целлофан коробочку французского парфюма, — ее настроение к лучшему, увы, не изменилось.
В родной семье Алла воспитывалась по старорежимным дворянским правилам. Ее дедушка, будучи при последнем государе – батюшке имперским чиновником, прожил долгую жизнь и умер не так давно. Родители девушки — питерские интеллигенты — преподавали в Академии художеств. Отец Аллы защитил докторскую диссертацию и заведовал кафедрой. Девочка с ранних лет привыкла к устою семьи, и ее распорядок дня был строго регламентирован. Алла училась на третьем курсе экономического факультета большого Политеха, и ее день был загружен до предела. Помимо занятий в институте девушка исправно посещала государственные курсы иностранных языков и уже довольно сносно изъяснялась на английском и немецком языках. Мечтой студентки была научная карьера в Институте мировой экономики и международных отношений РАН. Алла выписывала большое количество тематической литературы, на ознакомление с которой уходили все ее вечера. Единственными свободными днями у нее были суббота и воскресение. Только эти дни она могла посвятить походу в театр или прогулкам по городу. Но два месяца, предшествующие летним каникулам, Глеб как в воду канул, он лишь изредка звонил девушке по телефону. А вот в старые добрые времена Глеб уделял подруге гораздо больше внимания… Алла была знакома с молодым человеком около пяти лет, тогда он оканчивал школу и поступал в вуз. Но с первого раза поступление оказалось неудачным: Глеб не прошел по конкурсу, и Алла по этому поводу тогда очень переживала.
А познакомились молодые люди на катке… Алла еще совсем неуверенно стояла на коньках, — она только осваивала их, — как Глеб предложил юной школьнице покататься вместе. Мальчик был внимательным и предупредительным, а главное — очень интеллигентным. Когда Алла познакомила своего нового приятеля с родителями, те были от него в полном восторге. Глеб покорил их сердца своим безупречным поведением, а также, не смотря на юный возраст, своей взрослой рассудительностью. Впоследствии молодой человек стал своим человеком в доме Аллы. Но почти три года назад Глеб уехал в Сибирь за романтикой, поступил заочно в университет и стал журналистом. За все это время Алла получила от него десятка два писем, а это не очень то и много. Глеб не любил писать письма… Зато он часто звонил девушке по телефону, восторженно рассказывал ей как он живет, как работает и как любит ее, Аллу... А вот как только он вернулся в Ленинград, словно подменили парня. Сколько раз молодые люди ни договаривались о встрече, Глеб постоянно подводил девушку: он или намного опаздывал, или же не приходил вовсе. О том, сколько слез пролила Алла украдкой, Глеб и не догадывался. Все свои каникулы девушка провела с родителями на даче в пригороде Ленинграда и даже не знала, что ее парень уехал на заработки со студотрядом. Однажды Глеб позвонил Алле домой с деревенской почты, но девушки в это время не было дома. Парень поговорил с ее отцом, от него-то Алла и узнала о делах Глеба…
В этот вечер молодые люди долго ходили по осеннему слякотному Ленинграду и Глеб, как и прежде, читал Алле стихи Константина Симонова. Он знал наизусть многое из произведений любимого автора. Сердце Аллы наконец-то оттаяло и она, разулыбавшись, нежно взяла парня под руку…
8.
…Оксана Гольдштейн приехала в город на Неве из белорусской провинции, но она мечтала и видела во сне себя ленинградкой. Вначале она окончила техникум связи и несколько лет проработала на производстве. Непреодолимая тяга продолжить обучение и получить диплом инженера привела уже далеко не юную абитуриентку сюда — в альма-матер на Мойке. Оксана жила в общежитии; девушка была добродушной и контактной, но она никогда не заигрывала с молодыми девчонками, была с ними подчеркнуто вежливой, незримо соблюдая дистанцию. С парнями, проживающими в общаге, девушка вела себя непринужденно, но все же давала понять, что она не является провинциальной дурочкой – простушкой. Жизнь у Оксаны была скромной; кроме стипендии в сорок рублей девушка получала еще рублей пятьдесят почтовым переводом от своих родителей. Деньги она тратила экономно, однако одевалась всегда модно и элегантно, не жалея средств на косметику. У этой студентки всегда можно было перехватить червонец до очередной стипендии…
…Оксана серьезно увлеклась Глебом, — девушка заходила в редакцию почти ежедневно. Из родни в городе у нее была только пожилая тетка, живущая в маленькой однокомнатной квартире. Раньше тетка работала паспортисткой и жила на служебной площади, а как вышла на пенсию, квартиру по выслуге лет за ней сохранили. Оксанина тетка частенько уезжала к своим родственникам в Белоруссию, и племянница всегда имела свои персональные ключи, — так — на всякий случай, чтобы посмотреть почту или полить комнатные цветы…
Глеб же к Оксане относился довольно прохладно. Душой и сердцем он оставался с любимой Аллочкой. Внутренне переживая, что подает Оксане надежду, он однажды честно рассказал ей о своих чувствах. Девушка внимательно выслушала его.
— Молчи, дурачок, — нежно прикрыв пальчиком губы Глеба, тихо сказала она. — Сегодня мне очень хорошо с тобой, и я счастлива. А что будет завтра, меня уже не волнует. Я обещала тебе, что не буду связывать тебя по рукам и ногам? Обещала! Вот, давай, тогда и договоримся, — пока я не встречу своего принца, ты останешься моим любовником. Пусть будни будут моими, а выходные дни — твоими. Хотя бы пока, временно… — Оксана так разволновалась, что на ее глазах навернулись слезы, и с накрашенных ресниц потекла тушь.
Два, а то и три раза в неделю Оксана и Глеб предавались любовным утехам то на квартире тетки, то у приятелей Глеба. К себе молодой человек Оксану пригласить не мог. Он жил в небольшой комнате коммунальной квартиры со своим пожилым отцом – пенсионером. В их коммунальной квартире жили склочные соседи, которые могли настучать Алле, а Глебу не хотелось терять свою девушку…
…Однажды, накануне октябрьских праздников, Глеб был приглашен на день рождения своим двоюродным братом Романом. Его брат был довольно статного роста, слегка полноват, с округлым лицом и аккуратной короткой стрижкой «под ершик». Работал Роман начальником отдела снабжения в одном из строительных трестов города. Он был человеком мягкого характера, а любимой его поговоркой было выражение: «Хорошего человека должно быть много». И все-таки у Романа был маленький недостаток: он немного тушевался при знакомстве с невысокими девушками, стесняясь своего роста и полной комплекции. Двоюродный брат Глеба жил один в прекрасной двухкомнатной, хорошо обставленной квартире. Родителей у него не было, они погибли в автокатастрофе, когда парню не исполнилось еще и тридцати лет. Родственник Глеба уже успел побывать «под венцом», но его семейная жизнь продолжалась недолго. Его молоденькая и смазливая жена была ветреного характера: не прошло и года после свадьбы, как она в одночасье влюбилась в смуглого кубинца – дипломата и укатила с ним на далекий остров Свободы. С тех пор никаких вестей от своей бывшей благоверной Роман не получал, но он все же не очень сильно переживал по этому поводу; в свои тридцать восемь лет мужчина был хорошо обеспечен: от родителей в наследство ему достались автомашина ГАЗ-21 и дача в Белоострове…
…На торжество к двоюродному брату Глеб пришел вместе с Оксаной. И хотя все его мысли были с Аллой, — он бы успел сообщить ей об этом приглашении, — в самый последний момент Глеб почему-то передумал. Ему было весело и уютно в компании гостей, а рядом с ним сидела нарядная и эффектная Оксана. Звучали красивые речи, играла приятная музыка, но у Глеба на душе скребли кошки — он думал об Аллочке.
Весь вечер именинник был в прекрасном настроении: Роман шутил, рассказывал анекдоты и веселил всю компанию. Объявили дамское танго, на танец Глеба пригласила юная белокурая бестия, очевидно, пришедшая с кем-то из гостей. Оставшись в одиночестве, Оксана оглядела разношерстную мужскую компанию. Она посмотрела в сторону Романа, и их взгляды встретились…
…Уже поздно ночью еле живой пьяненький Глеб, едва не потеряв шапку, плелся, пошатываясь и обнимая Оксану, в сторону стоянки такси…
9.
— Глебася, отрок, где твой порох? — редактор легкой походкой вошел в полуоткрытую дверь кабинета и направился прямо к столу литсотрудника.
Глеб поднял глаза — настроение у шефа было доброе.
— Порох держу сухим и готовлюсь к подвигам, — бойко ответствовал Глеб.
— Между прочим, Глеб, вчера о тебе спрашивали в секторе печати. Хотели переманить в одну известную многотиражку. Предлагали аж сто двадцать рэ в месяц…
Шеф выдержал секундную паузу и продолжил:
— А я сказал, что плачу тебе на двадцать рублей больше! Ха-ха… Тому редактору и возразить было нечем!
Глебу показалось, что эту байку шеф выдумал на ходу, чтобы привлечь внимание к себе: «Вот он — я, твой начальник, забочусь о тебе. И ты служи мне верой и правдой. А вместе мы — надежный и устойчивый творческий тандем».
Так это или нет, — Глебу размышлять было некогда. Однако слишком часто в монологах редактора молодой человек замечал эти барственные, чуть улавливаемые слухом нотки. Сегодня был последний день перед сдачей номера в печать. Первая полоса газеты была отдана под очередную годовщину Конституции; все материалы номера уже лежали в подборке вместе с макетом и клише на столе редактора. Шеф нацепил на нос роговые очки и, пользуясь тем, что машинистка в этот день на работу не вышла по причине болезни, раскурил трубку, принявшись за вычитку материалов. Он дымил и дымил… В редакторской комнате можно было уже «топор вешать», когда Глеб не вытерпел и распахнул настежь форточку. С улицы в комнату ворвались потоки морозного декабрьского воздуха. Прошло часа два, когда редактор, подняв глаза, изобразил на лице кислую мину…
— Глебася, опять в номере — полная синагога, только на развороте я насчитал двенадцать еврейских фамилий. Что, у нас в институте русских авторов нет?
— Марк Натанович, я авторов по национальностям не отличаю, — Глеб неохотно взглянул на шефа, отбивая удар. — Для меня существует один критерий — хороший материал или же плохой! И вы лучше меня знаете, что вуз наш — еврейский, в нем и профессоров – евреев работает больше чем русских. Да и мы с вами, уважаемый шеф, тоже евреи! И если вас, как редактора, мой ответ не удовлетворяет, то ищите себе русского литсотрудника! — Глеб в гневной запальчивости выпалил эту тираду слов и нахмурился. Еще несколько минут назад у него было хорошее настроение и, на тебе, он снова сорвался…
Редактор, не ожидая подобной реакции от младшего коллеги, весь как бы подтянулся, его напряженный лоб покрылся испариной, а в глазах мелькнул холодок недовольства.
— Ну, будя, Глебася, поговорили и будя! Чего нервничать понапрасну…
Литсотрудник исподлобья мельком взглянул на редактора. Лицо того помрачнело. Какой-то молодой хлюст повысил на него, старого газетного волка, голос. Редактор сидел несколько минут в растерянности, ведь он не привык, чтобы ему возражали. Но продолжать и разжигать страсти ему, видимо, не хотелось. По крайней мере, именно сейчас он больше всего хотел загасить еще не разгоревшийся пожар.
— Глебася, — пробурчал он, — я все понимаю, но, к сожалению, такая в стране идеология! И все же я попрошу тебя проследить, чтобы следующие номера не походили на синагогу. Договорились? — редактор подошел к столу литературного сотрудника и первым протянул ему руку…
….Оксана и Роман тайком обменялись телефонами. Девушка продолжала еще какое-то время встречаться с Глебом; их интимные встречи продолжались и далее, но носили уже далеко не систематический характер. Если раньше Оксана караулила Глеба чуть ли не в конце каждого рабочего дня, то теперь она появлялась на его горизонте все реже и реже. В последнее время общение молодых любовников ограничивалось одним свиданием в неделю…
Наконец-то вечно слякотный ленинградский асфальт покрыл толстый слой утоптанного снега. Отзвенели бокалы с шампанским, отыгрались представления у новогодних елок для ребятишек. В город должны были придти крещенские морозы…. А перед самым Новым годом к Глебу в редакцию заглянула Оксана и положила на его стол подарок — коленкоровую черную коробочку с электробритвой «Агидель».
— Спасибо, — растрогался Глеб. — У меня тоже есть для тебя подарок.
Девушка была приятно удивлена, когда парень вальяжно подошел к шкафу и вынул с полки большую коробку с импортным набором косметики. Оксана нежно одарила Глеба признательным взглядом и со всей страстью поцеловала его в губы. На вопрос Глеба, где она будет отмечать Новый год, девушка ответила, что она договорилась отпраздновать это событие с девочками в общежитии. Глеба такой ответ вполне устраивал. Оксана знала, что молодой журналист будет встречать Новый год в семье Аллы — вместе с ее родителями. Ведь это был очень хороший повод для Глеба, ему необходимо было укрепить свой пошатнувшийся имидж.
…Но, если честно, парню было не совсем с руки праздновать новогоднюю ночь в одной компании с родителями Аллы. Он испытывал комплекс вины и чувствовал себя напряженно. Для девушки Глеб купил достойный подарок. Это была золотая цепочка со знаком зодиака — «Тельцом». Сам Глеб по гороскопу был «Девой». Он уже знал, что эти два знака хорошо сочетались, об этом молодой журналист прочитал в одном из гороскопов...
Родители Аллы тепло встретили Глеба, и девушка старалась делать все для того, чтобы он чувствовал себя как дома. Молодые люди поднимали бокалы с шампанским за любовь и за счастье, танцевали, веселились у наряженной елки, а под утро вышли во двор и стали, как в детстве, играть в снежки. Было морозно: под ногами скрипел искрящийся снег, а в небе таинственно мерцали яркие звездочки. Стоя в обнимку, Алла и Глеб не могли оторваться друг на друга. Они и не заметили, как их губы слились в едином поцелуе…
Окончание следует.