Carmina Burana (Кармина Бурана), он же Codex Buranus (Кодекс Буранус), это иллюминированный (раскрашенный) поэтический манускрипт на латинском языке, впервые опубликованный в 1847 году И. А. Шмеллером, который и дал сборнику такое название. В настоящее время он хранится в Мюнхене. А название его в переводе с латыни означает «Песни Бойерна» (Beuern) –средневекового бенедиктинского монастыря, ныне расположенного в Бенедиктбойерне, в Баварии, где рукопись была найдена в 1803 году.Тексты еще одной части (Carmina ecclesiastica, церковные песни) не сохранились.
Кармина Бурана это крупнейший из сохранившихся до наших дней сборников поэзии вагантов, или голиардов, - средневековых странствующих поэтов. Составлен был он в Южной Германии в XIII веке. В нем 315 текстов различного объёма. Около 40 стихотворений сборника сопровождаются так называемыми адиастематическими невмами - формами музыкальной нотации, которые использовались в Европе, начиная с 8 в. н.э. На сегодня они почти неподдаются расшифровке. Но это очаровательные, мелодические открытки-памятники Средневековья.
Большинство стихотворений сборника были написаны на латинском языке, некоторые на диалекте средненемецкого, со вставками из старофранцузского. В то время латинский был языком межнационального общения для путешествующих школяров, университетов и теологов во всей Западной Европе. Однако распространение успели получить уже и аналогичные стихи на национальных языках, а также, так называемая,макароническая поэзия, где чередовались латинские и немецкие (старофранцузские) строчки.
В сборник входят песни назидательные и сатирические, любовные, застольные, «Богослужение игроков», театрализованные паралитургические представления (Ludi, буквально «игры»), дополнения, песни на немецком языке, литургические драмы и др. В нем мы находим сочинения таких поэтов, как Петер из Блуа, Вальтер Шатильонский, Филипп Канцлер, а также анонимного поэта, вошедшего в историю как Архипиит Кёльнский. Одно из его стихотворений повествует об азартной карточной игре, которая в 13 веке, судя по всему, бурно процветала в Европе.
Вот фрагмент из его знаменитой «Исповеди», написанной между1150 и 1160 годами:
За картежною игрой
провожу я ночки
и встаю из-за стола,
скажем, без сорочки.
Все продуто до гроша!
Пусто в кошелечке.
Но в душе моей звенят
золотые строчки.
Собственно эта строфа и подводит нас к главной теме данного небольшого исследования – теме гадательных карт и карт Таро. Хотя в «Исповеди» речь идет об игре в карты. Но игра и гадание издавна идут бок о бок, взявшись за руки, как две заклятые подружки, распевая свои макаронические песни, скромно-назидательные и одновременно азартно-разгульные. К тому же, Tarocchi вовсю использовались для игры, и множество колод для гадания называются Малыми и Большими играми. Но тема гадания не является в данном случае главной. Хотя для любого настоящего картежника, что тема игры, что тема гадания, всегда остается одной из самых важных.
Однако, речь пойдет скорее о древней иконографии Аркана "Колесо Фортуны" в колоде Таро Висконти-Сфорца и, одновременно, «Фортуны» из Carmina Burana, которые необычайно похоже изображают вознесение и низвержение, бросание то взад, то вперед и из стороны в сторону всевозможных странствующих клириков, эпикурейцев и голиардов или бродяг-жонглеров. Эти изображения не идентичны. Но выполнены в похожем стиле, изображают примерно одних и тех же персонажей, что наталкивает на мысль о родстве сюжетов этих миниатюр/ К тому же подобные образы Колеса Фортуны были вообще чрезвычайно популярны в Европе 11-15 в.в.
Колесо Фортуны в Таро Висконти-Сфорца представляет собой изображение очень близкое по форме к символам-филактериям или религиозным оберегам с титульного листа «Кармина-Бурана». Девиз, написанный на изображении звучал по-провански и на вульгарной латыни так – «Regno, je r;gne Regnavi, j’air;gn; Regnabo, je r;gnerai Sum sine regno: je suis sans royaume».- «Я царствую, я царствовал, и я буду царствовать: я был бы царем всегда, даже без царства».
Герои нашего небольшого повествования, трубадуры-голиарды-ваганты, в основном оказались в опале и даже вне закона. В 12-15 веках существовало много ересей, религиозных и философских концепций, претендовавших на ведущую идеологию. Однако популярное в то время учение античного философа Эпикура, построенное на идее наслаждения жизнью, как высшим благом, было быстро осуждено Римско-католической церковью. Многие Окситанские трубадуры сосланы были в Италию, в Феррару, после Крестового похода против альбигойцев (катаров из Альбижуа) в первой половине 13 века, как последователи этого мощного еретического движения. Их подозревали в связях с Орденом Бегинок, возникшим в 12 веке в Нидерландах, как мирской женский союз для благочестивых целей, в связях с Францисканскими спиритуалистами, исповедующими нищенство и воздержание, которые примкнули к Бегинкам, а также с братьями и сестрами свободного духа, - писал Гийом Арно (де Барбазан, 1431г., истинный рыцарь и полководец Столетней Войны, советник и камергер дофина, будущего Короля Франции Карла 7). То есть трубадуры, ваганты и голиарды прямо не преследовались церковью, но их творчество и они сами не одобрялись.
По словам Мишеля Ивон, директора научно-исследовательского центра средневековой музыки Франции "эти великие культурные контрабандисты 13 века, поскольку частично находились вне закона, часто добровольно или по принуждению хозяев сопровождали своих рыцарей-защитников и сеньоров-покровителей в походах к Триполи, Иерусалиму. Таким образом, они были в контакте с музыкантами из стран Ближнего Востока или Северной Африки. Находясь в передвижениях, приключениях и в путешествиях, они бывали вдохновлены другими, новыми для европейцев формами искусства, живописи, архитектуры». Это позволяло им сочинять очень интересные стихи и музыкальные произведения для развлечения высшей знати, служа при дворе герцогов и князей.
В культуре трубадуров (trobar) важнейшую роль играло распространение межтекстовой информации, поэтических и музыкальных миниатюр, возраст которых составлял не менее 200 лет до момента их «отредактированного» исполнения и фиксации в письменных источниках. От слова trobar происходит слова «трубадур» и «трувер» - “troubadour”,“trouver”(от вульгарной латыни “tropare” , “trobar” на Арагонском наречии «найти», от окситанского или старо-прованского слова “trobar” – искать, сочинять). Голиард (от фр. Goliard) это в средневековой Франции бродячий актер из недоучившихся студентов и беглых монахов, участник сатирических представлений и исполнитель песен. Происхождение названия имеет две версии. По одной оно происходит от романского gula (глотка), от которого могло быть образовано слово «guliart» («обжора»). По другой — восходит к имени библейского Голиафа—великана, убитого Давидом. «Бой Давида с Голиафом аллегорически толковался как противоборство Христа с сатаною; поэтому выражение «голиафовы дети», «голиафова свита» и прочее, обычные в рукописях XIII века, означают попросту «чертовы слуги»... Таким образом, это был ругательный синоним слова «вагант» — не более того». Положительный оттенок понятие голиард приобрело в том же 13 веке в Англии, где не было бродячих актеров-студентов и где создался миф о стихотворце Голиафе, покровителе вагантов.
Гираут Рикье (Guiraut Riquer), трубадур, 1254-1293 г.г., из Нарбонна, Юг Франции, творил в конце 13 века. Называл себя последним трубадуром. Его 37 песня «Пора мне с песнями кончать…», 1292 г., считается последним произведением трубадуров. Сочинял куртуазные произведения и песни религиозного содержания. От Гираута сохранилось наибольшее количество нотированных произведений. Из его сочинений можно понять, что он обладал знаниями, которые всячески фигурировали в его лирике и мелодиях, накопленными за 200 лет сочинениями, и изобретениями творчества trobar. Гираут Рикье провел 25 лет на службе короля Кастилии Альфонсо Эль Сабио (Мудрого), который сам сочинял стихи и музыку, наряду с музыкантами, певшими на испанском, португальском, арабском языках. В Кастильском манускрипте "Cantigas de Santa Maria", 1284 г., есть много упоминаний о трубадурах, оставивших след своего существования и присутствия в Средиземноморских землях за 150 лет до создания этого манускрипта.Тот же феномен музыкального противоречия можно найти и в "Кармина Бурана" или песнях голиардов.
Еще один момент, который интересно было бы рассмотреть: информация распространялась в специфической форме. Трубадуры пели, конечно, но, как уже было сказано выше, они были "отредактированы". В том смысле, что жонглеры "покупали" их песни, а затем воспроизводили в других источниках в различных версиях скопированные рукописи в Лангедоке, Италии, Испании, северной Франции, и т.д. Феррара была одним из тех итальянских составителей собственной антологии трубадуров, которая содержала много песен окситанских трубадуров, из тех, которые были туда сосланы после Крестового похода против альбигойцев.
Чтобы дополнить образ бродячих певцов, полуеретиков и очень образованных людей, наделенных множеством достоинств и пороков, следует коснуться еще одной, несколько специфичной для трубадуров-голиардов-вагантов темы – христианства.
Христианское духовенство занимало в Средневековой Европе важнейшее место и делилось на белое и черное. К белому относились дьяконы, священники, епископы, архиепископы и патриархи, которые должны были нести службу в миру, среди людей. Дьяконы помогали священникам в церковной службе. Священники обязаны заботиться о душах людей, входящих в их приход, выполнять церковные обряды, исповедовать прихожан и т.д. Также в основные обязанности священников входило вынесение наказания прихожанам за совершенные ими грехи. Основной функцией духовенства было богослужение. Церковь должна была быть постоянно открытой, огонь в светильниках постоянно поддерживаться. Важнейшим элементом любого, обычного или более торжественного, богослужения являлась месса, в ходе которой магически осуществлялось превращение хлеба и вина в тело и кровь Христовы — пресуществление. После этого верующие причащались хлебом, а клирики хлебом и вином, подчеркивая тем самым свое особое положение. В обязанности священника входило крестить детей, причащать умирающих, благословлять странников, принимать исповедь кающихся и хранить ее тайну, раздавать святую воду.
По природе своей духовенство было открытым сословием. Особенно это стало необходимо с XI в., когда был введен целибат, т. е. запрет вступления в брак для священнослужителей (хотя он соблюдался далеко не везде, а до XVI в. его нарушение с помощью гражданского брака практически не преследовалось). С этих пор клир мог пополняться в основном за счет выходцев из других сословий: сюда мог прийти любой — от сына сеньора до сына зависимого крестьянина. Пополнялся он в 12-14 веках и за счет трубадуров, голиардов и вагантов – бродячих поэтов-певцов и школяров, выпускников или недоучек средневековых университетов, за счет тех из них, кто не попал в число сосланных в Феррару после Крестового похода против катаров-альбигойцев.
Эти вечные путешественники и авантюристы часто исполняли обязанности полковых капелланов. К подобным обязанностям относились так называемые малые заказы, которые позволительно было исполнять самой низкой степени духовенства. К нему чаще всего и относились наши герои. Им позволялось причащать, принимать исповедь у солдат перед боем и после, и отпевать погибших. Они колесили с войском своих сеньоров, были свидетелями всех тягот крестовых походов и всех превратностей судьбы и простых солдат, и полководцев. Их жизнь изобиловала приключениями и неожиданностями. Иногда подкидывала на вершину господской милости, а порою давила безжалостным гневом и расправой, как со стороны воинов противника, так и со стороны гневливого хозяина. Поэтому изображение Колеса Фортуны, популярнейшее в 12-15 веках стало украшением поэтического сборника Carmina Burana. И можно с большой вероятностью склоняться к тому, что иконография Колеса Фортуны в колоде Таро Висконти-Сфорца увязана с жизнью бродячих поэтов и клириков 12-13 веков. То есть иконография карты старше самой колоды Таро, известной как первая в истории Таро и Европе, на 2, а то и 3 века.
Колесо Фортуны. Архипиит Кельнский.
Слезы катятся из глаз,
арфы плачут струны.
Посвящаю сей рассказ
колесу Фортуны.
Испытал я на себе
суть его вращенья,
преисполнившись к судьбе
чувством отвращенья.
Мнил я: вверх меня несет!
Ах, как я ошибся,
ибо, сверзшися с высот,
вдребезги расшибся
и, взлетев под небеса,
до вершин почета,
с поворотом колеса
плюхнулся в болото.
Вот уже другого ввысь
колесо возносит...
Эй, приятель! Берегись!
Не спасешься! Сбросит!
С нами жизнь - увы и ах! -
поступает грубо.
И повержена во прах
гордая Гекуба.