1. История не о хорошем
(версия о детстве Ляпуса)
- Ну что, нагулялся, наигрался, внучек? - ласково спросила бабуля с порога. - Ступай, мой руки и ноги.
- Не хочу я мыть, отстань, - пробурчал внучек в ответ.
- С грязными руками за стол?! С грязными ногами в кровать?! Тебе не стыдно?
- Неа, не стыдно, - помотал головой мальчик. - И вообще, вода холодная, а полотенце жёсткое! - продолжал он капризничать и упрямиться. Тогда бабушка - а на самом деле прабабушка и вовсе даже ведьма - положила свои костлявые руки ему на плечи мягко усадила на старый диван рядом с собой.
- Присядь, мальчик мой, послушай... - в глазах её зажёгся таинственный огонёк - Помнишь ту тётю, которая к нам недавно приходила? Ну, такая, в очках, в красивой чёрной шали и с бородавкой на носу?
- Да, помню. А причём она тут?
- Ну так вот, эта тётя - моя давняя подруга, и она не простая ведьма, - начала объяснять бабуля. - У неё есть дар чувствовать глубинную сущность всех живых существ и видеть их будущее. Она немножко понаблюдала за тобой, пока ты играл во дворе. И сказала, что ты, - старая ведьма впилась в мальчика горящим взглядом и понизила голос, - не такой, как все. Ты лучше других! В тебе скрыто много талантов, и когда-нибудь тебя ждёт величие, могущество, слава и почёт!
- Ух ты! Правда?! - обрадовался правнук. - Она ведь не пошутила?
- Правда, правда... А это значит - ты должен уже сейчас показывать, что ты лучший. Не будь как эти дикари из деревни по ту сторону леса! Пускай они садятся с грязными руками за стол и чавкают за едой, пускай они ходят в обносках, облизывают грязные пальцы и вытирают их о штаны, пускай они не умываются, не расчёсываются и не стирают свою одежду годами! Но ты - ты будь не таким! По тебе должно быть видно, что ты не чета всем этим уродам! - бабушка совсем распалилась. - Поэтому давай-ка, вымой сейчас руки, ноги и шею. А завтра с утра ещё и причешись. А осенью я покажу тебе, как чистить обувку.
- Фу! Не хочу, не буду! - скривился мальчишка. - Вода мокрая, противная, расчёска колется, и вообще, это долго! А я есть уже хочу.
- Но ты же хочешь стать лучше всех и сделаться великим?
- А можно я стану великим и лучшим и так? Зачем для этого мыть руки и расчёсываться? Вот стану я самым-самым главным - и никто меня больше не заставит! И ты, бабуля, меня тоже не заставишь. Я не разрешу меня заставлять.
- Глупенький ты мой... - ведьма улыбнулась и потрепала правнучонка по нечёсаной голове. - Кто ж тебя признает великим, лучшим и главным, если ты по виду от других отличаться не будешь, а будешь таким же грязнулей? Никто ж так не поймёт, что ты особенный! А ведь скоро пойдёшь ты уже в школу, в первый класс... Представь только: все придут лохматые, немытые, в грязных вещах, босоногие, вонючие - а ты будешь такой красивый, нарядный, чистенький! И тогда все сразу поймут, что ты особенный! Тебя будут любить больше других, тебе учителя будут самые высокие оценки ставить, ты же ведь и писать будешь тоже аккуратнее всех! Тебя везде всем в пример ставить начнут! А потом и девчонки будут на тебя заглядываться больше, когда подрастёшь! Будут выполнять любые твои капризы, ты только подумай! А ещё... я отдам тебя в школу искусств! Там ты научишься музыке, танцам, рисованию, поэзии - чему только не научишься! А колдовству я тебя сама научу, про это никому ни слова, понял? Но ты станешь лучше всех, мой мальчик! Я тебе обещаю. Так что - давай, начни с малого - вымой руки и садись за стол, а за столом я покажу тебе, как правильно держать ложку, когда кушаешь ею вкусный-превкусный суп. Ничего-ничего, к школе уже всё делать приучишься!
Недовольно вздохнув, мальчишка поплёлся к рукомойнику. Мыть руки не хотелось. Мыть ноги и шею - не хотелось ещё больше. О завтрашнем утре он предпочитал не думать, втайне надеясь, что успеет выскочить из дома на улицу прежде, чем бабуля вспомнит, где его расчёска. Эти неприятные процедуры по уходу за собой никогда не доставляли удовольствия маленькому ведьминому правнуку. А вот идея стать лучше и выше других ему пришлась очень по душе. Но неужели для этого придётся... всё это делать? Должен же быть какой-то другой путь к величию, могуществу, славе, почёту и всему, что бабуля так красочно и вдохновенно описала ему!
Шли годы. Мальчик научился всё-таки кое-как умываться, причёсываться, чистить зубы и обувь, и даже красиво одеваться и правильно вести себя за столом. Ему по-прежнему было страшно неудобно и трудно всё это делать, поэтому частенько он позволял себе пренебречь этими неприятными обязанностями, когда никто за ним не следил. Но всякий раз, когда юному правнуку ведьмы удавалось привести себя в порядок, он ощущал своё превосходство над всеми остальными. А поскольку заботливая бабуля и добрая вахтёрша в школе всё-таки следили за ним как могли, не давая надолго забыть о гигиене и приличиях - чувство собственного превосходства возникало у мальчика достаточно часто, чтобы войти в привычку.
В школе искусств дела его шли не очень гладко. Стремление показать себя и похвастаться своими достижениями побыстрее зачастую противоречило требованиям дисциплины. Оттого учителя не очень-то любили хвастливого и заносчивого мальчика. Его исключили уже в третьем классе, выдав справку о том, что его учёба в школе искусств на этом закончена.
"Не больно-то и хотелось!" - подумал мальчишка и начал тратить освободившееся время на изучение чародейства и колдовства. Однако бабуля подошла к этому делу более чем серьёзно. Она успела многое передать своему подающему надежды правнуку, прежде чем ему всё это окончательно опостылело. Собственно говоря, опостылело пареньку вообще всё, что требовало много труда и усердия. Ему хотелось быстрее получить результат без особого напряжения, так, чтобы раз - и уже уметь всё, но ведь так не бывает ни в одном деле. Поэтому терпению подросший правнук ведьмы научился, как и многому другому, но вот удовольствия не получал ни от чего, только от сознания своего превосходства, которое давали ему все эти вымученные умения. Школу к тому моменту он уже закончил, с далеко не блестящими отметками за поведение и прилежание, и когда встал вопрос о трудоустройстве, паренька направили работать туда же, куда и всех его совершенно обыкновенных сверстников, дав ему отдельное жильё по месту работы. Друзей у него так и не появилось в силу характера, обществом своих "обычных" коллег он тяготился, особых хобби в свободное от работы время тоже не было - парня по-прежнему не вдохновляло то, чему надо было учиться и что не давало повода с первой же попытки почувствовать гордость за себя. А просто так, не для гордости делать что-то ему было давно уже непривычно и неинтересно, с того самого момента, как бабуля рассказала ему о возможности стать великим. Мысли же об этом так и не давали покоя, растравливая душу и отравляя и без того безрадостное существование.
2. Обмен опытом
(кроссовер с "Урфин Джюс и его деревянные солдаты")
В одном тихом местечке, где очень редко появлялись люди, в этот день, как ни странно, находились целых двое, и вели они меж собой разговор, который никто не должен был подслушать. Маленький человечек в сером стоял, внимательно слушая человечка повыше в зелёном и что-то записывая карандашом на изрядно пожёванном и запачканном тетрадном листке.
- Значит, обратить внимание на растения, говоришь? Нет уж, сам я сажать ничего не буду. Кто-нибудь другой посадит, а я найду. Так, а медведя в услужении иметь обязательно?
- С одним только медведем многого не добьёшься - нужна армия.
- Армия медведей?!
- Почему медведей? Дуболомов! Сильных, суровых, но послушных.
- А, ну таких-то найти нетрудно будет... Вопрос в том, как заставить их слушаться меня.
- Хочешь, чтобы слушались - делай их сам. Своими руками, как я. Топор, пила, молоток и другие инструменты тебе в помощь.
- Мои руки не для грубой работы! - невысокий продемонстрировал нежные, тонкие и ухоженные пальчики. - Я лучше наколдую.
- А что, хорошо колдовать умеешь? Или за волшебницей какой-нибудь подсматривал да заклинания запоминал?
- За бабулей - она кое-что в этом смыслила да меня учила помаленьку. Но у нас все с рождения магией наделены - кто-то больше, кто-то меньше.
- Тогда забудь лучше. Трудно тебе придётся, если только случайно не повезёт. Наверняка найдутся волшебники посильнее тебя. Или у вас тоже волшебницы?
- И волшебники, и чародеи, и феи. И всех заставлю на меня работать!
- Самых сильных - не заставишь. Я не смог, и у тебя тоже не получится. Легко подчинить себе слабый, доверчивый народ, но могущественных чародеев и фей... У нас им помогают пришельцы из далёких краёв. Вот кого опасаться надо! Маленьких девочек - в первую очередь. Я был на троне, а пришла одна такая - и всё испортила.
- Охотно верю. Я сам этих людей не люблю. Маленьких девочек, если вдруг объявятся, без внимания не оставлю!
- Запомни вот что: в таком непростом деле, как захват власти, в первую очередь нужны мозги. Умение продумывать на несколько шагов вперёд и производить нужное впечатление. Рассчитывать следует только на себя, от подчинённых слишком многого не ждать - они не идеальны, даже самые послушные, даже те, кого ты сделаешь своими руками. Но делай всё-таки своими руками. Совсем без этого едва ли обойдёшься. Без труда невозможно добиться успеха. Зато потом сам себе спасибо скажешь, что не пожалел рук для грубой работы!
- Понял, понял, - невысокий в очередной раз что-то нацарапал на клочке бумаги и посмотрел на небо. Солнце уже опускалось за кроны деревьев. По приблизительным подсчётам, волшебные духи, вызывающие доверие к опрыскавшему себя ими, вскоре должны были выветриться, и тогда у этого верзилы пропадёт желание дальше делиться опытом по захвату своей страны. Это были последние остатки, завалявшиеся у покойной бабули, и рецепт их приготовления она унесла с собой в могилу. А проход между двумя волшебными странами нельзя было использовать больше двух раз - туда и обратно - чтобы не закрепился. Если проход закрепится - то как знать, не захочет ли незадавшийся властитель попробовать успеха уже в новой стране? Нет уж, конкуренты невысокому человечку были никак не нужны! Только полезные сведения - и на этом разойтись. Дальше каждый сам за себя.
- Мне очень пригодится всё, что ты мне сейчас рассказал, - вкрадчиво начал маленький после долгого задумчивого молчания. - Или не всё, а только половина. А я тебе взамен дам только один совет: порой чтобы добиться своего от иных существ, нужно казаться добрее, чем ты есть. Пусть думают, что твоё стремление к власти основано на благородных мотивах - стать во главе, чтобы повести народ к лучшей жизни. Ты ведь всё ещё думаешь о том, чтобы завоевать все эти страны, не так ли?
- Откуда ты знаешь?! - высокий насторожился. Он ещё ни словом не обмолвился о своих потаённых желаниях - неужели пришелец прочитал его мысли?!
- Желание власти и величия - это навсегда, - со знанием дела ответил тот. - Оно не проходит после какой-то там неудавшейся попытки. Наоборот, чем больше ты терпишь неудач - тем сильнее твоё стремление однажды всё-таки добиться своего! Так что прощай, пока ты не представляешь опасности для меня, - невысокий человечек достал из кармана другой клочок бумаги и шёпотом прочитал с него несколько замысловатых слов, открывая сияющий проход в свою страну. - Однажды я завоюю свой мир целиком - руками или магией, с медведем или без!
- Дался тебе этот медведь... - пробормотал высокий, провожая взглядом исчезающего в проходе чужестранца - странного, непохожего на него самого, но с близкой и понятной, как ни у кого больше, целью.
3. Сказка о большой и грязной любви
(как бы пропущенная в каноне сцена)
Это была любовь с первого взгляда. И длилась эта любовь уже где-то с месяц, с момента случайной встречи на речке в выходной. Водяной Глупус просто плавал в тёплой и не по-домашнему чистой водичке, когда ему на глаза попался некий субъект на берегу, судя по росту - из местных домовых. Субъект был прекрасен, горд и неприступен. Он ходил себе взад-вперёд, не замечая никого вокруг, погрузившись в свои сердитые мысли и ломая тросточкой хрупкие стебли растущих на берегу цветов, а лёгкий ветерок трепал его спутанные кудряшки...
В первые несколько дней влюблённый водяной незаметно следил за этим домовым, не представляя, как себя вести - ведь объект его страсти был мужчиной, а в Фантазилье не было принято, чтобы мужчина ухаживал за мужчиной. А даже если бы и было принято - Глупус всё равно ни шиша не смыслил в этикете. Поэтому в следующие несколько дней он пытался привлечь внимание гордого домового так, как в голову придёт - например, подкарауливал его с утра, преграждал дорогу и, бесстыже пялясь в лицо, просто спрашивал: "Куда идёсь, класивый?", "Где сапоги такие взял?", "У тебя пожлать есть сьто-нибудь?" Увы, в ответ Глупус получал всегда лишь презрительный взгляд и иногда тихое: "Дай пройти". Домовой спешил на работу. Работал он, как выяснил Глупус, на разливке негрустина, а жил один, в сером домике с наполовину оторвавшимся ставнем. Звали этого домового Ляпус. В рабочем коллективе он слыл тихим недотрогой, друзей у него не было, жениться тоже вроде бы не собирался. Последнее обстоятельство радовало Глупуса.
Шло время, а Ляпус оставался глух к упорным попыткам водяного привлечь к себе внимание. Глупус начал сердиться на него и теперь всё чаще задирал домового по дороге на работу и обратно. Но Ляпус только старался осторожно обходить его стороной, даже не дрался в ответ. Казалось, он просто не хочет пачкать свои красивые руки об грязного и мокрого водяного.
- Систоплюй! Плинсесса на голосине! - кричал ему вслед Глупус. - Плекласная плинсесса на голосине! - то ли дразнил, то ли открыто восхищался он.
И вот в один прекрасный погожий день, наблюдая за работающими домовыми исподтишка, Глупус увидел, как Ляпус как-то по-особенному смотрит на фею Тилли, прибежавшую к домовым с гостинцами. Сперва водяной решил, что ему это показалось, но потом его подозрение подтвердилось - Ляпус украдкой сунул фее в карман какую-то записку, и вид у него при этом был довольно взволнованный. Должно быть, домовой хотел пригласить Тилли на свидание!
Глупус понял - настало время решительных действий! Не то, чего доброго, объект его воздыханий ещё женится на этой хохотушке, и ему, толстому, неуклюжему и невезучему водяному, не останется никакой надежды. Так не бывать этому! Нужно расстроить их свидание!
Глупус помчался к домику Тилли прежде, чем она вернётся, разбил окно и залез внутрь. Вот скоро она придёт, должно быть, начнёт прихорашиваться, подбирать себе нарядное платье... Чистоплюйка почище Ляпуса! А вот поделом этой чистоплюйке! Глупус схватил с подоконника горшок с цветком и со всей силы опрокинул его на пол. Растоптал цветок, раскидал землю по всей комнате и потопал на кухню. Понадкусывал там яблоки и груши, высморкался в занавеску, открыл кран, налил воды в чашку и, не закрывая кран, вернулся в гостиную. Смешав рассыпанную землю с водой, водяной принялся шарить в гардеробе феи, старательно измазывая этой грязью все её платья, юбки, кофточки и ленточки. Остатками грязной жижи Глупус забрызгал зеркало и грязным пальцем написал на нём: "дурёха". Чувство глубочайшего морального удовлетворения переполняло водяного. Теперь Тилли расстроится, разозлится и совсем забудет о встрече с Ляпусом. А если и не забудет, то всё равно не успеет прийти, потому что будет приводить дом в порядок и стирать свои вещи.
В двери послышался звук поворачивающегося ключа. Глупус поспешно выпрыгнул в окно. Что ж, теперь пора было навестить и Ляпуса. Он будет ждать свою фею, не дождётся - и Глупус скрасит его одиночество, составив компанию.
Уже смеркалось. Вдалеке виднелся невзрачный домик Ляпуса. Дверь была открыта, а в окнах горел свет...