КНИГА ПЕРВАЯ
Часть первая
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
На Ладожской пристани
В то время, когда на просторах великого озера Нево ветры раска¬чивали серые массы волн, венчая их крутые гребни серебряными коронами, а небо затягивалось обложными облаками, над Ладогой- городом эти же ветры расчистили небо для открытых и ласковых лучей. Здесь прошёл короткий летний дождь, и над городом засияло солнце, и радуга семью цветами склонилась над Волховом, опираясь на далёкие хлебные поля и зубчатые синие леса.
Ратибор, приближаясь к Ладоге, дивился здешней спокой¬ной погоде. Он часто посматривал назад, где густели тучи и с удовлетворением отмечал про себя, что разгулявшаяся над Нево не-погода может воспрепятствовать продвижению варяжских кораблей внутрь Словенской земли. Он с тревогой вспоминал Юрыша. Горя¬чий княжий муж наверняка уже успел столкнуться с варягами. Но чем всё закончилось: пленом или гибелью всего Юрышева отряда? Ратибор старательно отгонял от себя сам собой напрашивающийся назойливый ответ — Юрыш и его отроки погибли! Но почему погиб¬ли? Может, плен? Нет, Юрыш плена не примет. А может, он отбился от варягов и ушёл на ладье в Нево? Или с чудинами и лес? Нет, не в характере Юрыша избегать опасностей. Ратибор жалел, что позво¬лил себя уговорить там, в устье, и не находится возле Юрыша. Он пытался себе внушить, что Юрыш, храбрый и умелый воин, даром не отдаст свою жизнь, а сейчас главное — поскорее попасть к князю и вернуться в Нево с ратной помощью.
Ратибор проплыл мимо дружинного городка на мысу реки Люб- ши, заметил, что с невысокого вала, укреплённого двумя рядами валунов, за ним наблюдает стражник в блестящей кольчуге. И вот впереди — Ладога. Ратибор завернул в речку Ладожку и стал дви¬гаться мимо городских построек вдоль берега, отыскивая место, где можно было бы на время остановиться. У пристани стояло несколь¬ко ладей, а на некотором расстоянии от них он увидел незнакомые суда, прибывшие откуда-то издалека. Ратибор не сдержал любопыт¬ства и остановился возле одного из чужеземных кораблей. Это была небольшая посудина с вытянутым носом и обрубленной кормой. Две мачты возвышались над бортами, выкрашенными в непривычный розоватый цвет. На реях болтались полуспущенные треугольные паруса. Два чужеземца с раскосыми глазами и загорелыми лицами, облаченные в распахнутые на груди рубахи, заправленные в широ¬кие порты, в зеленых кушаках и чалмах, переговаривались на незна-комом наречии и убирали паруса. Кривые мечи висели у чужезем¬цев на боку. Незнакомцы заметили Ратибора и что-то сказали ему на своём языке. Он не понял ни слова и направился к пристани.
На пристани, как всегда, оживление: купцы бранились с княже¬скими тиунами и мужами; ломовики сновали по берегу, перетаскивая тюки с товарами с ладей по стременчатым сходнями; резко покрики¬вали купеческие подрядчики, следившие за разгрузкой; княжеские воины в сверкающих шлемах и кольчугах сновали там и тут, наблюдая за порядком; грозный княжий муж в кумачовом полукафтане и с мечом у пояса, окружённый стражниками, «выбивал» с прибывших на пристань купцов таможенный сбор. Шуму возле судов много.
Ратибор подогнал лодку к дощатому причалу, у которого стояло множество других лодок. Какой-то прокопчённый усатый ладожец, крепко обругав невца, посоветовал убираться со своей лодкой к ле-шему и не попадаться на глаза. Ратибор оторопел. Живя на озере среди добродушных рыбаков, он не знал буйной городской жизни и брань показалась ему более грязной и незаслуженной, чем любому горожанину. Он с удивлением уставился на ладожца.
— Что? Не признал? Иди, пока цел! — усатый нагло засмеялся. Ратибор почувствовал, как раздражение овладевает им. Чтобы
скрыть это, он стал молча привязывать лодку к крепёжному брусу, а когда прыгнул на доски причала, усатый оказался рядом.
Ты что, дурень, оглох? Вот вложу раз-другой в ухо, чтобы
впредь слушал, что говорят, — и усатый потряс волосатым кулаком перед носом Ратибора. По-видимому, шутить он не собирался. То¬гда враз все услышишь!
— Отстань подобру, — еле сдерживаясь, предупредил Ратибор, злость охватила его. — Я тебе так вложу, что более не встанешь!
Ты вложишь?! — не поверил усач. — Да достанет ли сил?
— Достанет! — заверил Ратибор.
Их окружила толпа, продолжали сбегаться со всех сторон любопытные. Два купца в кафтанах из заморской ткани, работая локтями, пытались пробиться поближе к причалу. Кое-кто уже стал науськивать Ратибора на усача, советуя, как лучше ободрать усы «супротивнику». У прокопчённого ладожца тоже нашлись сторон¬ники, которые предлагали оттаскать «юнца» за^космы, чтоб не зади¬рался на старших. Ратибор казался диковинкой ладожским людям в своей рыбацкой одежде и высоких моржовых сапогах. А меч на поя¬се Ратибора смутил многие взгляды, так как простолюдины в Ладоге
не носили оружия.
А каков богатырь! — воскликнул кто-то не без восхищения.
Да и ручищи-то у него, как мельничьи жернова! Пожалуй, усатому
Боруле крепко достанется.
|] верно, достанется! — подливал масла в огонь конопатый
мужичишка, хитр9_ дцуря недобрые глаза.
Ну-ну! — возразил купец. — У усатого тоже кулаки не менее,
чем у твоего молодца, тронет — не устоишь...
— Устоит! — упирался конопатый.
А ну, как меч из ножон вынет — да по голове усатого?
— Что ты байки сказываешь! Да усатый с него шкуру сдерёт!
Всё кончилось гораздо быстрей, чем ожидали жадные до
происшествий ладожане. Ратибор перехватил взметнувшуюся руку усатого возле своего лица. Тот яростно взревел, страшно топорща взъерошенные усы, поднял вторую руку, но и та оказалась в же¬лезных тисках невца.
— Что?! — вырвалось у ладожца, по-видимому, подобного исхо¬да он не ожидал. Рванулся из цепких рук Ратибора, но тщетно.
— Ну? — в свою очередь спросил невец.— Как видишь, сил управиться с тобой хватит. Но не ради сего я торопился сюда, сам понимай! Ко князю мне надо.
— Ко князю? — растерялся усатый. — Что ж ранее не сказал?
— Хмм, не сказал, — ответил не без улыбки Ратибор, злость как рукой сняло, и он выпустил усача из своих объятий. — Ты пытал?
— Пытал не пытал, всё же надо упреждать, — пробурчал усатый и тут же добавил. — Разумею теперь, почто меч нацепил... Всё же лодку тут не оставляй. Тут промысловые стоят, твою могут угнать, и останешься ни с чем. Ставь под стражу, где все пришлые ставят, целее будет. Вон там! — он показал пальцем в сторону скопления множества лодок и людей. — Мзду малую за простой уплатишь и иди куда хошь.
Ратибор смотрел на скопления судов, на тамошнюю суету. Над пристанью берег поднимался горой, на которой стоял сияющий жёлтыми дубовыми стенами Детинец — княжеский замок. Невец залюбовался им. Особенно долго смотрел он на каменную башню1, сложенную из плитняка. Она громадой высилась над всеми осталь¬ными строениями. У распахнутых, покрытых листовым железом ворот стояла группа воинов, сияющих начищенными доспехами. Ра¬тибор, видно, смотрел долго, потому что когда обернулся к усатому, парод, толпившийся вокруг, уже почти разошёлся, лишь несколько любопытных стояли, раскрыв рты, и чего-то ждали, потом и они, переглянувшись между собой, пожали плечами и ушли.
— А мне нечем мзду платить, — тихо сказал Ратибор.
— Ко князю, а мошна пуста? — удивился ладожец. — Чудной ты, сй-богу. В городе куны, ногаты, гривны в мошне надобны. А то как же без денег?
Почто нам, рыбарям, мошна? — удивился Ратибор.— Нам в посёлке и покупать нечего. Ежели что надо — вымениваем у княж-мужа или проезжих купцов.., — он замолчал, сообразив, что горожанину подробности сельской жизни ни к чему, и пояснил. Я в город ненадолго, мне слово князю сказать, да и назад в Нево.
— Невский? — заинтересовался ладожеи, по-видимому, он нис¬колько не обижался на Ратибора за то, что тот дал ему отпор.
— Да, невский. Прозванье Ратибор мне от роду, да люди прокли¬нали сыном Нево.
— Сыном Нево? — снова переспросил усач. — Доброе имя, ей- богу. А меня от рожденья Брониславом нарекли, да кличут все Бо- рулёй Усатым за то, что всех на пристани переборол, и бороду стри¬гу, а усы оставляю длинные. Может, ещё где с тобой встретимся, так не пройдём мимо. Тебя я упомню: запоминающееся имя у тебя — сын Нево, море Нево, село Нево. До сих пор имя Нево за человеком не встречал. Да и силён ты. Со мной на пристани никто сладить не мог... Что же князю молвить хочешь? Тебя к нему не пустят, ей-богу!
— Что ты всё время какого-то бога поминаешь, Боруля? не удержался, полюбопытствовал Ратибор. Бурность и суета городской жизни мешала ему, привыкшему к сельской тишине и спокойствию, упорядочить свои мысли.
— У меня свой бог, христианский. Да не бери в голову, Нево. Про бога у меня к слову, само собой. Ей-богу! — ладожец засмеялся.
«А он, хоть и задирист, но добр», — невольно отметил про себя Ратибор. Ладожец тут же подавил в себе весёлость, напомнил серьёз¬но:
— Не пустят тебя ко князю.
—- Пустят. Я ныне гонцом от невского княж-мужа. Тороплюсь. Ты не серчай, Боруля. На промысел-то не борзо пойдёте? Пусть лодка постоит.
— Ладно уж, оставь, — согласился усач. — Всё равно тут присмат¬риваю. Ну, а, может, поведаешь весточку?
— Сам узнаешь, — пообещал Ратибор. — Лишний пересказ времени стоит. А время ныне дорого. Тяжела моя весть.
Ратибор заторопился к Детинцу. Боруля, глядя ему вослед, вздох- нул:
— Что за человек? Спешит, дурень, как на брань великую, ей-бо¬гу. Всё на свете готов в чужих руках оставить. Но будь покоен, Нево. Цела останется твоя лодка.
Не думал Боруля, что не потребуется Ратибору эта лодка. Другим путём будет возвращаться певец в родное село. И про лодку забудет, и про Борулю Усатого. А встретиться снова придётся.