Одиннадцатая глава
41.
Все бросились к открывшимся в стене проходам напротив надписи, что так странна.
Пути в горе, темнеющие своды, зовя, пугали древним колдовством. Но принцы были
так уверены в желании своём достичь иного измеренья, что торопили колдуна
волшбой проверить все туннели. И взмахивал старик ножом у входа в каждый и
застывал, закрыв глаза. Из четырёх два правых коридора ядовито зеленели, а в левом -
трепетало небо светлым миражом, ещё в одном пространство хода наполняла мгла.
- Итак, вот этот тёмный – мы из него пришли сюда, - сказал старик-колдун, - стена
доверила свои мне тайны: в один из тех, что светится зелёным, попали ваши братья.
Смотрите, остаётся тот, где в отдаленье будто брезжит небо - не чувствую в нём зла.
- Ловушки нет? Так поспешу я первым! - и Сафуан, стремясь туда, подобно ветру,
мгновением спустя, как будто растворился, а девы вскрикнули в испуге: заметно
сузился туннель; за принцем бросились вослед - за самым крайним ход закрылся.
Перед глазами - мир невиданной красы: над ними в небе беркут золотой кружится,
как будто те же горы сзади, стелется долина, дорога вдоль подножья скал змеится.
Царевны дивный облик дев не потеряли. И рядом с ними ростом много выше стояло
трое старших принцев, но лишь колдун как будто бы пропал...
На сером камне у дороги огромный серебристый ворон восседал.
42.
- Там беркут золотой,....похоже, братец Сафуан теперь крылат и грозен,- Навид
на небо указал, - и нас лишь трое осталось в облике привычном. Колдун?...
А тот сидит на камне в перьях, без речи человечьей бесполезный,... и приглядись – он спит!
- Смотри, Навид, мы выросли как будто – царевны до плеча, как в нашем мире девы,
- Ареф довольно руки в стороны развёл и приобнял царевен двух, - ах,
милые сестрицы, теперь, врага изгнав, мы трон вам возвратим. Так пусть же древо
фамильное цветёт и крепнет, как того хотел отец! А наш слуга-колдун своё обличие вернёт,
как день уйдёт, и звёздный пух на чёрном небе заискрится. Тогда и Сафуан слетит с небес,
чтобы сказать, куда нам следует идти. Но прежде нужен чёткий план...
- И раз ты план решил составить – оглянись: на тех уступах кто-то, видимо, сидит,
а нам оружие сейчас не помешало бы… по росту, - своим мечом, тяжёлым, острым
как прежде Джахангир взмахнул, но запустил его, как нож, - куда-то ввысь он улетел.
И заметался эхом дальним предсмертный крик средь складок горных стен и плит.
А беркут бросился туда, как вихрь золотой, и лапами смахнул на землю пару тел,
нанизанных на меч один. Вдруг ворон вздрогнул и, глаза открыв, заговорил:
- А это просто: за ними я следил, пока вы рассуждали. Они разведчики, враги,
успели весть ли донести – не знаю, но в той дали, невидимой отсюда, армия стоит,
и Сафуан мне сверху передал, как велика она – шатрам не видно края.
- Ты говоришь, а брат наш может в обличье птицы говорить? – скрыв дрожь испуга,
Навид приблизился к огромному созданью, рукой крыло погладил невзначай.
- Нет, он не обладает способностью такой, как вороны седые, - казалось,
птица усмехнулась и клювом руку принца отвела. - Но так высоко мне не взвиться,
я стар и в этом теле, как в своём. Нам надо где-то схорониться, до ночи спрятаться...
- Ох, братья! С вами мы идём сражаться, хоть девы от рожденья! Возьмитесь обучать
нас драться, пусть не мечом, но острыми камнями! – так старшая царевна попросила,
и вслед ей сёстры закивали головами. – Нам в будущем уменье может пригодиться…
- Что ж, - вымолвил Ареф, - пожалуй, надо камни заострить и биться научиться…
Двенадцатая глава.
43.
Кабир и Сейд, ведя в покои малыша, ни слова не промолвили, пока не заперли его надёжно,
приставили умелых воинов к дверям, распорядившись принести и завтрак и обед
одновременно, чтоб не беспокоил. Позвали музыкантов - тех, что развлекали
сводных братьев-малышей, и пару нянек допустили к Хамайюну, чтобы внимание
царевича увлечь волшебной сказкой про чудовищ. И удалились, тихо обсуждая
меж собою речь для дня грядущего печальных похорон.
Тревожились за старших братьев, но отца завет - не утонуть в опасных мыслях
понапрасну, царевичи усвоили с пелёнок. Дел много набралось: Кабир и Сейд
как будто позабыли брата, затворённого на ключ, лишь затемно решили пленника
проведать и сонных слуг сменить. У двери видят спящих воинов так крепко,
что их ни растолкать, ни разбудить. Оружие валялось рядом, как попало.
- Хоть двери заперты,- толстяк Кабир вздохнул спокойно. Только Сейд
не доверял блаженству тишины и тихо отворил лишь створку, дав знак быть
осторожным. Он лёгкой тенью проскользнул в покои и видит то же:
и няньки спят и музыканты, еда отведана до крошки, а Хамайюна нет нигде.
- Кабир, иди сюда, - позвал тревожно средний брат, - наш новый принц опять
стал непослушным, где нам его теперь искать?
- А я не доверял ему ни прежде, ни сейчас! Эх, нам бы запереть его в тюрьму!
- Зачем меня в тюрьму? – обиженно с вопросом из-под кровати вылез Хамайюн, -
я просто пошутил,… они хотели спать, а я хотел все сказки за день переслушать,
чтобы понять, что думает о счастье ваш народ. Но так устали няни, что заснули.
У музыкантов, что всё яства съели, отяжелел рассудок и вниманье, они устроились
вон там, глядите, и спят на каменном полу. Я ж не хочу среди таких остаться,
хочу я к вам, ведь вы же мои братья, мне с вами рядом легче и светлее, чем
рядом с глупыми и жадными людьми, - малыш вздохнул и подошёл к Кабиру, - кровь
общая течёт в тебе, во мне и в Сейде, и только вы сейчас - моя родня надолго.
Я много не прошу - лишь быть поближе к вам...
Кабир, ворча себе под нос, обнял неловко малыша,
а Сейд присел на корточки пред ним:
- Скажи, «надолго» - это как? Ты чувствуешь, что наши братья в беду попали, или
сёстры-девы благополучно в птичье царство возвратились?
Ты «знаешь» или «видишь» сквозь большие расстоянья?
- Я знаю лишь, что путь открылся им, и все прошли через портал, но далее я их
не вижу. Я видел смерть моих других двух братьев, о них скорбели сёстры,
до того колдун сумел на время краткое извлечь сознание из одного.
О чём поведал призрак остальным, я не услышал. Лишь понял пару слов,
что это не простое «зло».
- Так что же там случилось? - задумчиво вздохнул Кабир. – Но хорошо, что наши
братья живы, как и твои сёстры. Надежда есть...- он отошёл от малыша, продолжив:
- Скорее бы вернулись принцы к нам!
- Я знаю, что вы речь серьёзную на завтра готовили для всех, а мне прочтёте? –
простодушно спросил обоих братьев Хамайюн.
- Тебе зачем сейчас? – Сейд улыбнулся, - но так и быть, стой рядом, когда с балкона речь произнесу…
- Прости, мой брат, не обижайся, но лучше правду всем сказать. Сейчас у трона
двое вас – и заволнуется народ, не видя остальных. Пусть здешний облик матери моей
останется навеки тайной, но надо объявить, что у покойного любимого отца была
в другой стране жена-царица. И я, как принц по крови, с вами здесь. Сейчас границы
обоих царств в одно спешат переписать три старших принца. И пусть неполной
будет правда обо всём, но лжи не будет, и тогда народ поверит.
- Смотри, как быстро ты готов освоиться средь нас, как истинный царевич, - не смог
Кабир сдержать упрёка, - Арефу обещал я быть тебе заботливым и верным, но…
ты рядом с нами встанешь, а другие малыши канючить будут. И матери, хоть строги,
но правы будут, если заворчат. Об этом не подумал ты?
- Кабир, есть доля здравая в неполной правде, - начал Сейд, - тогда и возвращенье
наших братьев спокойнее уляжется в молве народа. Речь поминальная должна
пройти спокойно, пусть люди будут знать, что выбор шаха будет позже,
когда во славе принцы возвратятся. Я скажу об этом, затем опустим все тела родных в пещеру,
и этим, как положено, обычай подтвердим.
Теперь пойдёшь ли спать, царевич Хамайюн? –
с усмешкой, принц чуть подтолкнул его к кровати.
- Да, спать хочу, но рядом с вами, - просительно взглянул малыш.
- Вот привязался! Что ж, пойдём в мои покои, тебе кровать туда поставят, -
Кабир взял за руку мальца, и вместе с ним за двери вышел.
Сейд подошёл светильнику поближе, и свиток с речью развернул.
44.
Спешила тень на солнечных часах себя увидеть чёткой полосой. За слоем слой
протаяли в ладонях утра облака. Природы серые тона под золотым лучом-иглой
преобразились, заиграли красками живыми и лёгким запахом воды… Стекались
люди ко дворцу в молчании и в скорби. Лишь ухнул гулко гонг - обратно скалы
эхо отослали двугорбым звуком с высоты. И принцы вышли на балкон перед толпой.
Как тихая волна, катился удивлённый шёпот по рядам, но Сейд не дал ему расти:
- Мы опускаем тело шаха по обычаю веков в пещеру царских предков к Духу рода.
Для нас великий шах любимым был отцом, для остальных – властителем могучим.
Мы чтить и помнить будем в сердце его образ, сколько проживём. Но знайте:
там, за горизонтом он царство наше расширял без войн кровопролитных.
Он сеял всюду семена любви, - умолк на краткое мгновенье Сейд. На лике проявился
глубокий и властный ум при столь нескладном угловатом теле:
- Смотрите: кровный брат из царства за пределами освоенных земель. И мать его,
царица, прислала малыша для обученья. А принцы, братья старшие, сейчас спешат
от новых подданных принять поклон, печатями указ скрепить и царства единить
в одно. Наш брат, принц Хамайюн, дивиться всех заставил уменьем делать чудеса.
Мы здесь берёмся обучать его всему, что получили даром от отца. И памятью о нём
клянёмся меж собой не враждовать за трон – так нас учил отец. И свят его завет!
Ещё скорбим о двух погибших старших принцах, что были верными руками и глазами шаха.
Их подвиг будет вписан в историю всего народа. Прощай отец! Прощайте братья!
Дух, принимай безвременно ушедших, что так недолго были с нами! –
горящую стрелу с последним словом в небо он пустил. И каждый средь толпы
себя ударил в грудь. Затем три принца опустились на колено, лицо в ладони уронив.
Звук гонга снова оглушил пространство, и долго с эхом умирал. Легла печальным
саваном на площадь тишина. Никто не смел её ничем нарушить, пока не прозвучал
далёкий рога звук: опущены в пещеру предков царские тела, и это означает,
что шаха нового придётся выбирать. И тихая волна шептаний накатывать опять
на принцев стала. Неясность будущего всех пугала. Принц Хамайюн
вскочил тут первым и братьев тронул за плечо:
- Я чувствую, как горячо спешат к нам Джахангир и Сафуан. И гонится за ними
птица золотая, но не могу понять, где братья остальные – сердцем их не ощущаю …
- А птица - вновь тебя родня? – Кабир угрюмо поднялся с колена.
- Нет-нет, она другая! Она летит с трудом, как будто трудно ей дышать. Ещё они
в полдня дороги, но надо братьям помощь оказать! Пошлите воинов навстречу…
- А то мы без тебя не разумеем, - ворчливо Сейд прервал его. – Молчи и не перечь!
Закончим церемонию сначала. Обычай лучше почитать, чтоб панику не сеять
средь людей и упреждать их настроенья наперёд.
Кабир и Сейд подняли руки к небу. За ними вслед подняли руки все,
и это было окончанием обряда похорон. С балкона принцы вышли, но
перед дворцом пустела площадь постепенно. Никто не смел спросить,
когда начнётся среди братьев для царства судьбоносный выбор.
Лишь поняли, что старших принцев надо ждать.
/продолжение следует/