Июнь пылает вразнобой, и кружит
тополиный волос – не
удержать его
рукой,
не вставить в пересохший голос. И
жажда вытравлена ржой
на кирпичах,
на
ветках пиний, и облака, как мякоть
дыни – плывут, в закате,
над рекой.
Гладь
холодеет, но вода – от полномочий
постоянства – течёт
неведомо
куда, и делит надвое пространство:
ладоней, взглядов,
тишины
до
обозримых очертаний – и день – из
тела вычитая – спешит в
разбавленные
---
сны.