Глава V
« …— А ты кто такой?
— А я с того берега моря, на хромой блохе прилетел…»
Из м/ф. «Добрый Ээх»
Августовское солнышко пригревало так ласково, что голова сама собой повернулась к нему лицом, глаза блаженно, помимо воли своего хозяина, зажмурились, и он поехал так, совершенно отрешившись от реальности. День перевалил давно уже за половину, ощутимо хотелось есть, но становиться на обеденный привал в сырой заболоченной низине, по которой петляла дорога, не было совершенно никакого желания.
Виктор вздохнул, нехотя отвернулся от солнца, открыл глаза и легонько пришпорил свою серую в яблоках кобылу, которую он за хитрый норов прозвал Плутовкой, а лошадь стала охотно отзываться на свое новое имя, будто бы подтверждая согласие с ним. Кобыла нехотя, словно бы через силу, слегка прибавила шагу, но на иноходь, присущую ей, так и не перешла, ограничившись быстрым тёльтом. Впрочем, её наездник вполне довольствовался и этим, потому что две сопровождавших его всадницы отстали довольно далеко и, чтобы совсем не потерять их из вида, он решил не ехать слишком быстро.
Они путешествовали трельдийским трактом уже третий день. Остались позади долгие переправы через Плию и Клию, тесные комнаты в друпольском трактире и хмурая пограничная стража Северного Королевства, взявшая с подозрительных странников без объяснения причин двойную пошлину за проезд. Теперь, когда путники миновали Трельд и тракт, начал все отчетливее клониться к юго-западу, места вокруг становились все менее обжитыми, все чаще по сторонам дороги расстилались дикие луга и перелески, совершенно нетронутые человеком, и все реже встречались на пути кметские поселения, а уж о городах и говорить не приходилось.
Дорога наконец-то стала постепенно забирать немного вверх и появилась надежда сделать долгожданный привал на сухом месте и пообедать. Виктор проехал еще немного, и такое место обнаружилось под одиноким раскидистым дубом, у обочины дороги на краю очередного луга поросшего пожухлой нетронутой кметскими серпами травой. Путник остановился, с удовольствием покинул опостылевшее за столько времени седло и, спрыгнув на землю, некоторое время энергично разминал затекшее от долгой верховой езды тело.
Не успел Виктор закончить с зарядкой, как подъехали его компаньонки.
- Ну, наконец-то, привал! – радостно воскликнула Бетти, первой спрыгивая со своей гнедой кобылы Ленточки, которую она прозвала так за белую полосу на морде от носа до темени. – Теперь можно и поесть!
- Ага, у меня уже все кишки с голодухи слиплись, - сообщила Энджи, тоже спешиваясь. Она немного помедлила, выбирая себе местечко и найдя таковое, плюхнулась на траву, сладко растянувшись и закрыв глаза.
- Эй, подруга! – окликнула блондинку Бетти. - А кто на стол накрывать будет?
- Твоя очередь, - лениво отмахнулась та, продолжая истово потягиваться. – Да тут и стола-то никакого нет.
- Ну, тогда…- вступил в разговор Виктор, походя к своей Плутовке и отстегивая большую седельную сумку. – Кто не работает, тот не употребляет…
Он покопался в недрах своего необъятного кожаного тюка и выудил оттуда приличных размеров бурдюк, крепко вздувшийся от содержимого.
- А то мы все тут алкаши… - проворчала Энджи, тем не менее, поднимаясь с травы и помогая своей подруге готовить к употреблению нехитрую походную снедь. Сообща дела у девушек пошли быстрее, и через несколько минут все было готово.
Виктор достал складной ножик, который неизменно сопровождал его в походах с того самого момента, как был найден в приснопамятной Башне Смерти в день их второго пришествия в этот мир, и, взяв каравай, отрезал по большому хлебному пласту своим спутницам и себе. После этого он аккуратно развязал горловину бурдюка и, с хитрым прищуром вопросительно посмотрев на блондинку, спросил:
- Ну, так что там, на счет алкашей? Наливать?
- Видала? – не задумываясь, парировала Энджи, обратившись к полулежавшей напротив импровизированной скатерти брюнетке. - Не дал бедной уставшей девчонке на травку прилечь, а теперь еще глумиться вздумал!
Больше ничего не говоря, Виктор покачал головой, налил до краев вина в небольшую манерку, сделанную специально для него на заказ прибыградским кузнецом, и протянул её блондинке. Она сделала несколько глотков, передала посуду Бетти, а та, в свою очередь, отпив немного, вернула емкость Виктору. Он осушил содержимое манерки до дна, и они втроем принялись за еду.
На некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая лишь звуками пережевываемой пищи. Когда же чувство голода было несколько укрощено, а движения участников трапезы стали заметно ленивее и медлительнее, Виктор предложил, снова взявшись за бюрдюк:
- Ну что, может, повторим?
- Конечно, давай! – согласилась Бетти, а Энджи кивнула, согласно махнула рукой и что-то невнятно промычала с набитым ртом.
Виктор опять налил вина в манерку, ритуал употребления ароматного напитка повторился, а когда до него дошла очередь выпить свою порцию, он осушил посудину, закусил вяленой бараниной, хлебом и пером зеленого лука, после чего откинулся на локтях и стал, жуя, оглядывать окрестности.
Погода стояла великолепная, нежаркое августовское солнце продолжало баловать путников своим мягким приятным теплом. Вокруг раскинулись дикие луга, громко стрекотали в высокой траве кузнечики, весело щебетали укрывшиеся от глаз птички, словом, окрест царила такая благодать, что даже сердце умилялось, при виде сей безмятежной картины.
От созерцания этой картины Виктора отвлекла Энджи, которая, как это частенько случалось на привалах, умостилась рядом, тесно прижавшись боком к своему компаньону. Он окинул блондинку взглядом, в миллионный, наверное, раз мысленно восхищаясь ею, а девушка одарила его в ответ своей неповторимой белоснежной улыбкой и блаженно прикрыла глаза.
- Мир вам, добрые люди, - неожиданно донесся со стороны дороги чей-то усталый и хриплый голос.
Виктор резко обернулся на голос и увидел маленького сгорбленного низушка, стоящего у обочины и глядевшего не мигая во все глаза совсем даже не на возлежащих под деревом путников, а на скатерку с разложенными на ней нехитрыми походными съестными припасами. Низушек был чрезвычайно старый на вид, какой-то весь жалкий, худой и облезлый, со свалявшимися редкими седыми волосами на большой круглой голове с крупными чертами лица и огромными выразительно-влажными карими глазами. Одет он был в совершенно неподдающуюся идентификации на предмет покроя нищенскую хламиду с грубыми прорезями для головы и рук, а рваные портки, едва доходившие до узловатых колен его костлявых старческих ног, оканчивались неровной рваной бахромой, возникшей не по воле закройщика, а исключительно по причине крайней изношенности и ветхости этого предмета гардероба. Непропорционально огромные босые покрытые густой сизой то ли от пыли, то ли от седины шерстью ступни ног низушка смотрелись совсем уж комично, словно ботинки у циркового клоуна, забавно не соответствуя своими размерами росту их обладателя. Несмешными были только жуткие звериные когти, которыми оканчивались длинные и кривые пальцы на этих ногах.
- И вам мир, уважаемый, - первым придя в себя, заговорил Виктор, обращаясь к гостю. – Не желаете ли присоединиться к нашей скромной трапезе?
- Весьма вами благодарен, - без предисловий согласился замшелый от древности карлик и прежде, чем кто-либо из присутствующих успел что-то сообразить, неожиданно проворно пристроившись к скатерке на то место, где до этого сидела Энджи, принялся с невероятной для пожилого человека скоростью уничтожать разложенные к обеду припасы.
Некоторое время ошарашенные путники наблюдали, как маленький сухонький старичок, заметно шевеля своими большими волосатыми ушами, жадно поглощает пищу, а потом, немного отойдя от изумления, стали недоуменно переглядываться между собой. Наконец, прерывая затянувшееся молчание, Бетти решилась задать гостю еще один вопрос:
- Может быть, вы вина желаете?
- М-м! Угу, угу! – энергично закивал старичок головой, даже не глядя на вопрошавшую его девушку, а только с готовностью подтолкнув к брюнетке тыльной стороной руки пустую манерку.
Будто находясь под гипнозом, Бетти машинально наполнила посуду до краев. Низушек тут же, не переставая жевать, осушил её до дна, крякнул довольно и снова подсунул манерку девушке, явно требуя налить еще. Она повиновалась, и бродяга снова залпом опустошил емкость. Когда старичок, переведя дух, в третий раз стал подносить манерку к бурдюку с вином, Виктор рывком приподнялся, мягко перехватил его руку и, проникновенно глядя во влажные выцветшие карие очи гостя, решительно заявил:
- Думаю, вина будет достаточно.
Выражение лица у дедули на секунду приняло скорбное выражение, но потом он пожал плечами и, как ни в чем не бывало, опять энергично принялся за еду. Когда низушек, наконец-то, справился уже абсолютно со всеми продуктами, каковые находились на скатерке и в сладкой и сытой истоме небрежно прилег на бочок у стола, удовлетворенно цыкая зубом, Виктор решил, что теперь настало время подробно расспросить странного гостя.
- Как вас зовут, и куда путь держите, уважаемый? – поинтересовался он для начала.
- Зовут меня Ааронгерн Голлондуэй, - со вздохом, будто произношение собственного имени дается ему нелегко, ответил старик, сгреб со скатерти какие-то оставшиеся крошки и сосредоточенно отправил их в рот, после чего опять забавно пошевелил своими развесистыми мохнатыми ушами. Память Виктора при виде этой сцены немедленно выискала в недрах подсознания полузабытый образ Чебурашки и представила его хозяину. – Странствую я из самой земли нашей родимой, Дринсдней Глэндом зовущейся, прямиком в славный город Прибыград.
- Ого! – удивленно вскинув красивые брови, воскликнула Энджи, - путь-то неблизкий! Это ж, за какой такой нуждой вас понесло в такую даль?
- То-то и оно, что за нуждой, - лицо низушка приняло тоскливое, слегка озабоченное выражение, он даже еще разок вздохнул для убедительности и шумно скрежеща, почесал свою правую огромную и волосатую лодыжку с длинными и жуткими когтистыми пальцами. – Как это, значить, жрать дома нечего стало, так и два пути, у меня несчастного, определилось: либо наниматься к эльфам в подмастерья, к этим… чертям…э-э эльфьим скоя’таэлям, в дышло б их туды и сюды, либо, значить, на заработки в Прибыград подаваться, благородным господам в услуженье.
- Так ведь к эльфам-то ближе, кажется, будет, - предположила Бетти.
- Хех, - иронично усмехнулся бродяга и исподлобья зыркнул на девушку своими похожими на блюдца огромными круглыми глазами. – Ближе-то, оно ближе, конечно, да, но токмо, однако, не лучше них*ра!
Прямота и неожиданный колорит оборотов в речи дедули обескуражили его собеседников.
- Почему же это, позвольте спросить?- с трудом сдерживая улыбку, осведомился Виктор, продолжая в упор наблюдать за интересным гостем.
- Дак ить что ж тут думать-то, мил человек? – удивился низушек. – У этих скоя”таэлей та же нищета, что и у нас, ну может, токмо, пожрать найдется поболе, дык и то жратва-то с г***ом пополам перемешана, потому как никакого изобилия у их нету. Так исчо за жратву эту ж**у надыть под болты да под стрелы подставлять! Они ж не зря, скоя’таэли эти так зовутся, да по лесам прячутся, партызани сра*ые, в дышло их туды и сюды… ага! Они ж всё за свободу радеют, сынки, ну… эта… и грабежом промышлять не гнушаются, а как же? Много ли на свободе, да на справедливости заработаешь? Токмо грыжу али исчо этот э-э… гимнарой, что ли? Да... Дык ить того и гляди – прибьют еще. Не те, так эти, ведь сами-то они дикие, некультурные, а норов у их – врагу не пожелаешь! Нах*ра оно мне сдалось, спрашивается? Ишь, щастие, бл*ха муха! Я уж лучше в услужение к каким-нито господам, да чтоб пощедрее, поблагороднее.
«Ушлый старичок-то», - подумал про себя Виктор, а вслух спросил:
- А чего это в вашей земле вдруг еды не стало, голод, что ли приключился?
- Ага, он самый! – подтвердил низушек и опять пошевелил ушами. – Согнали нас краснолюды с эльфами со своих земель, как раньше, до того, люди. Пришлось переселяться нам дальше в степи. Земля там худая, бульбу не родит вовсе, огороды раздувает нах*р ветрами песчаными, вот и голодаем.
- Чего же это вы с эльфами и краснолюдами не поделили? – поинтересовалась Энджи.
- А кто его знает? Я что - Брумбигль Бингельсон что ли, чтоб все знать? – возмутился старичок, но потом успокоился, и уныло опустив уши, печально, со вздохом, проворчал. – Про*рали Скрижаль, сукины дети, а теперь, что жа? Кто сильнее, тот и прав.
Упоминание о Скрижали заставило остальных присутствующих в очередной раз с интересом посмотреть на собеседника. Слова, сказанные о предмете, за которым они отправились в столь дальнее и непростое путешествие вот так, запросто, в обычном разговоре, казались чем-то совершенно немыслимым.
- А что, вам что-то известно о Скрижали? – вкрадчиво уточнил Виктор, едва сдержавшись, чтобы не перейти на шепот от волнения.
- А как же? – удивился низушек. – Я же все-таки глава рода, а не го*но на сапоге! Конечно, известно. Это ма*дюк, Каллодрин Сторптратерн, такую ценную вещь, доставшуюся его роду в наследство лет двести назад, выменял на десяток золотых эльфийских чаш и столовое серебро на двадцать четыре персоны. А что с него взять, коли он идиот? Потом хвастался нам, какая у него, понимаешь, посуда дорогая, видите ли. Пока не сперли у него все это барахло, в дышло его туды и сюды. Сначала ложки с вилками прос*ал, дурак старый. Первую-то вилку у него Бильбо Булгингтон стырил, эт’ я точно знаю, он мне еще хвастался: «смотри, говорит, каку я у этого придурка вилку спер! Тонкая, однако, работа!» Мы её на грузила для удочек потом переплавили…да. Ну вот. Стало быть, скрижаль-то уплыла в неизвестном направлении, стали мы все между собой враждовать, потом уж и соседи подтянулись, а как же? А воевать-то к той поре мы уж вовсе разучились… Вобчем-то мы и раньше воевали, как тараканы на кухне с хозяевами, а уж нынче и говорить не о чем. Так что теперь у нас единства нет, и все нас пинают, как засохший кусок навоза, а мы знай, бегаем от них по степи, ну и попутно соседу в карман на*рать, пока он не видит, у нас тоже ни разу не заржавеет… уже нищие все стали, безрадостные – спасу нет. А все бегаем, да друг дружке по возможности подси*аем…
- Что же это вы не вернете себе Скрижаль, - недоуменно воскликнула Бетти. – Раз без неё вам всем такая погибель выходит, что хоть прямо сейчас в гроб ложись?
- А на кой ляд мне за других жо*у рвать, мне что – больше всех надо? – простодушно, без обиняков, осведомился Ааронгерн Голлондуэй. – Вот кто про*рал, тот пусть и корячится, вызволяет. Тем паче, что скрижаль эта, в дышло ей туды и сюды, уже уплыла в неизвестном направлении. Где теперь её искать неведомо даже самому преподобному Брумбиглю Бингельсону.
- А что из себя представляет эта скрижаль? – поинтересовалась Энджи.
- Скрижаль, как скрижаль, ничего особенного, - пожал плечами старичок и опять шумно почесался, при этом даже зажмурившись от удовольствия. Похоже было, что его одолевали вши или блохи, а может и те и другие. – Тяжелая только она, страсть! А так – камень камнем и все.
- Как же в таком случае её ваш земляк умудрился незаметно для всех выменять, если она такая неподъемная? – не понял Виктор. Чем больше он узнавал о предмете своих изысканий, тем больше его одолевало любопытство и желание поскорее увидеть этот удивительный объект.
- Тут, само собой, без магии не обошлось, конечно, а как же?! – сбивчиво объяснил низушек. - Иначе бы ему ни в жисть эту х*рню каменную не стырить. Всяко разно колдунство помогло, в дышло ему туды и сюды. Там еще, помню, крутился у нас в деревне какой-то подозрительный прохиндей. Все себя за мудреца выдавал. Серого мага, ага. Весь, значить, в серых одеждах, навроде как моя хламида, тока поприличнее. Шляпу высокую таскал, травы неведомые воскуривал, дым коромыслом, попердывал себе, да беседы заумные вел про всякие там пространные вещи. Великая мудрость, всеобщая справедливость, еще какая-то х*рня, всего я уж и не упомню. В общем, бредил тот прохиндей по всем статьям, в дышло его туды и сюды. Видать крепко маразм его, болезного, прихватил, ну или травы такой ифехт дали, тут уж я и не знаю. Ну, он у нас погостил с неделю, покрутился там и сям, а когда уж на него совсем косо смотреть стали, так он, значить, оглобли-то и повертал с деревни.
- Куда? – не удержалась Бетти, прыснув смехом.
- Куда, куда…кут куда! – немедленно огрызнулся Ааронгерн Голлондуэй. – Я что его – выслеживал что ли? Умотал восвояси, только его и видели! А потом оказалось, что скрижаль исчезла. Ну, вот там уж вонь до самой горы ;;;; поднялась. Тут, значит, все переругались, на чем свет стоит, передрались в кровь, а потом – опа! – старый Каллодрин со своим вилкоблюдием всплыл. Ну, мы ему тогда всей деревней бока намяли, ага. Ногами. Еле он ноги унес в свою конуру, хиромант старый, чтоб его пранцы ели, падлу в дышло ему туды и сюды. Вот с тех самых пор и настало у нас беспросветное горе-беда и полная потеря всякого правового и гражданского консенсуса, отсутствие внутренней и внешней экономической и политической стабильности, а также критическое падение уровня благосостояния в обчестве до кризисного уровня. Ну, или полная жо*а, проще говоря.
- Понятно, - кивнул Виктор, отчаянно сдерживая смешок.
Старик-низушек был совершенно ошеломительной личностью. Обладая, по всей видимости, недюжинными знаниями он сочетал их при этом с невероятной, граничащей с невежеством простотой и эта гремучая смесь одновременно отвращала и восхищала, не говоря уже о том, что неожиданные обороты речи странного гостя вызывали, как минимум, улыбку. Главное, что Виктор вынес из произошедшей крайне интересной беседы со стариком, так это то, что судьба в очередной раз, видимо, сжалилась над неприкаянными персонами скитальцев и ниспослала в руки концессионеров цепочку, способную, словно нить Ариадны привести всю троицу к намеченной цели путешествия, возможно даже, по кратчайшему пути.
По крайней мере, теперь Виктор не без оснований рассчитывал, что колоритный низушек может очень даже пригодиться в предстоящих нелегких поисках. Тем паче, что был сей старик существом местным, похоже, неплохо ориентировался в окружающей местности и населяющих её народах, а главное разбирался в непростых взаимоотношениях между ними. Путник решил, что такой шанс заполучить в свое распоряжение столь осведомленного проводника упускать не стоит и старика нужно постараться уговорить присоединиться к их компании. Конечно, судя по всему услышанному и увиденному, Ааронгерн Голлондуэй имел весьма непростой характер, а также был на редкость прожорлив для своей комплекции, но зато он много чего знал о Скрижали и о таинственном госте их деревни в серой шляпе, после визита коего, собственно, обнаружилась пропажа злосчастного артефакта.
«А, между прочим, - вдруг осенило Виктора, - фамилия у этого чебурашки какая-то до боли знакомая. Где я её мог раньше слышать, интересно? А! Вспомнил! – Виктора даже в пот бросило от собственной догадки. – Это же один из тех самых древних четырех родов, о которых мне рассказывала Катрина, комментируя надпись из Борлеанской тюрьмы по воспоминаниям незадачливого Санчо! Выходит, что встреченный нами низушек не кто иной, как потомок одного из ТЕХ САМЫХ! И второй, упомянутый им, некий Колло… как его там? Тоже ведь выходец из тех четырех родов! А из этого, между прочим, вытекает одна очень даже важная вещь: получается, что все, о чем рассказывал нам старикан про Скрижаль, скорее всего правда и это тот самый артефакт, за которым мы и отправились!»
- Скажите, любезный… э-э…- Виктор намеревался обратиться к низушку по имени, но его мозг отказался вот так сразу запомнить такое длинное и непростое имя.
- Ааронгерн! – сварливо подсказал гость, понаблюдав за мучительными потугами собеседника.
- Да, - кивнул тот, всем своим видом изображая смущение, - возможно, вам и не стоит так далеко скитаться, в надежде выгодно наняться в услужение? Я, сэр Виктор из Креана, а так же, думаю, что и мои компаньонки, готовы нанять вас к себе. Пропитание и, по возможности, ночлег с крышей над головой я вам обеспечу, а так же умеренное жалованье, в разумных, конечно, пределах. Кроме того, хорошее обращение я и мои компаньонки, также гарантируем.
- Хех… заманчиво, - задумчиво пробормотал низушек. - И что я должен буду делать?
- Быть моим оруженосцем, - объяснил Виктор. – Делать все, что я прикажу и ни в коем случае ничего не предпринимать без моего согласия. Кроме самых уж простых и очевидных естественных потребностей.
- Стало быть, вы, сэр рыцарь, дворянского достоинства? – подозрительно осведомился нежданный гость, недоверчиво оглядывая сидящего напротив прямо на траве запыленного нечёсаного субъекта. – И сколько же это будет ваше умеренное жалование?
- А сколько вы хотите?
- Трельдийский шиллинг в месяц! – решительно заявил старик.
- Хм…- Виктор помолчал некоторое время, пытаясь сопоставить курсы валют, так как у него имелись в основном только прибыградские деньги. Так ничего и не вычислив, он осмелился озвучить встречное предложение. – Предлагаю прибыградский гроут в месяц. То есть полфартинга в день.
- А сколько этот ваш прибыградский гроут стоит в Трельде? – все с той же подозрительностью, поинтересовался Ааронгерн Голлондуэй.
- Хм, думаю, выйдет не менее полутора шиллингов, - придя в себя от удивления, вступила в разговор Энджи. Все время с момента, когда их с Бетти компаньон предложил этому подозрительному нищему бродяге наняться на службу, обе девушки только и делали, что с молчаливым изумлением наблюдали за переговорами рыцаря со стариком, не в силах понять смысла происходящего в их присутствии торга. Теперь же, по крайней мере, к блондинке, вернулся дар речи. Она бросила еще один укоризненный взгляд в сторону своего спутника и добавила. – Во всяком случае, если судить по ценам на городском рынке.
- Хех! Ну, тогда по рукам! – оживившись, наконец-то сдался низушек, осклабляясь и обнажая острую нехватку зубов в обеих своих челюстях.
- Тогда, любезный, вот тебе первое задание: собери-ка наш походный стол, - тут же изменившимся голосом скомандовал Виктор, поднимаясь на ноги. – Во-он в ту седельную сумку. Скоро мы отправляемся дальше. Вас же, сударыни, я прошу проследовать за мной.
Давно заметив на себе ошеломленные взгляды компаньонок, он решил все им объяснить после того, как, не теряя времени, уговорит старика. Теперь же ему предстояло истолковать своим подругами, причем, по возможности, кратко и в то же время доходчиво все, что он успел обдумать в продолжение разговора с колоритным старичком.
Дождавшись, когда девушки, следуя за ним, отойдут от принявшегося за уборку новоявленного оруженосца на расстояние, исключающее возможность Ааронгерну слышать их разговор, Виктор обратился к своим компаньонкам, с ходу предваряя их возможные вопросы:
- Я решил старика захватить с собой, потому что он не просто ценный свидетель и проводник, но еще и потомок одного из четырех Старших Кланов о которых упоминалось в надписи со стены. Той самой, что прочитал и запомнил Санчо в борлеанской тюрьме!
- Мог бы, между прочим, хотя бы намекнуть для приличия, - насупившись, буркнула Бетти.
- Прости, Бет, я боялся упустить шанс, - стал оправдываться её собеседник, для убедительности приложив правую руку к груди. – Так разговор повернулся, что я не утерпел и стал ковать .железо, пока горячо.
- Ладно, - примирительно махнула рукой брюнетка, - будь, по-твоему, только сдается мне, нахлебаемся мы с этим твоим оруженосцем…
- Да, между прочим, - заметила Энджи, кивая в сторону лениво складывавшего походную скатерть Ааронгерна Голлондуэя, - нам бы пополнить запасы провизии, а то этот лупоглазый хоббит жрет не меньше голодной болотной кикиморы. Он нас по миру пустит с таким аппетитом.
Виктор, проследив за взглядом белокурой компаньонки, понаблюдал с минуту за тем, как старик, сосредоточенно шевеля своими большими, как лопухи, ушами неряшливо сворачивает кусок материи неровными, торчащими один из-под другого слоями. Новоявленный оруженосец опять что-то жевал, видимо, отправив в рот найденные при сборе походного стола объедки.
- Посмотрим, - задумчиво предположил он, - может и не так страшен черт, в конце концов, мы всегда можем отказаться от его услуг, если что-то пойдет не так. А вот насчет запасов это ты верно заметила. Надеюсь, что где-нибудь недалеко нам удастся закупить провизию. Да к тому же не помешает моему оруженосцу приобрести самостоятельное транспортное средство. Никакого рыцаря не красит подручный, который скитается со своим господином на одном коне. Даже в здешней глуши такой факт может быть весьма дурно истолкован.
Сказав это, Виктор снова подошел к низушку и поинтересовался у того наигранно бодрым тоном:
- А что, любезный Ааронгерн, - ему наконец-то удалось запомнить фамилию своего подручного, - нет ли поблизости какого-нибудь крупного селения или города? Нам не помешало бы пополнить припасы, да и тебе следовало бы приобрести транспорт.
Старик помедлил с ответом, бесцеремонно запихивая скомканную кое-как скатерть в седельную сумку.
- Вообче-то есть тут одна деревенька, - сообщил старик и, взвалив на плечо тяжелую поклажу, всем своим видом показал наблюдавшему за ним новому господину, что если ему немедленно не помогут, то под её тяжестью старый слуга прямо тот час же испустит дух. Причем сделал это низушек так правдоподобно, что на помощь ему подхватился не только Виктор, но и стоявшие поодаль девушки. Когда сума была утверждена на положенном ей месте, оруженосец продолжил. – Если прямо сейчас тронемся в путь, то, думаю, к вечеру будем в гостях у тамошнего солтыса брагу пить, в дышло ему туды и сюды. Деревня та зажиточная, там, пожалуй, что харчами разжиться можно.
- Пока ты у меня на службе, - потребовал Виктор, - при обращении ко мне изволь добавлять «господин». Не то, чтобы я был таким уж поклонником чинопочитания, мне, в принципе, без разницы, но так уж принято и я не хотел бы произвести на окружающих неверного впечатления. Мы договорились?
- Не извольте сомневаться, господин, - с готовностью отозвался старик.
- Вот и славно, - удовлетворенно улыбаясь, подытожил рыцарь. Он вскочил в седло своей Плутовки и, заметив, что его компаньонки последовали примеру своего спутника, скомандовал своему оруженосцу:
- Ну что же, любезный, полезай ко мне на заднюю луку седла, поедем вместе!
Лицо Ааронгерна Голлондуэя приняло плаксивое выражение. Он поглядел своими огромными, влажными, как у собаки глазами на указанное Виктором место и брюзгливо попросил:
- Господин, может быть, я поеду в седле с одной из ваших э-э…
Старик затруднялся определить статус девушек, сопровождавших его нанимателя. Не дав ему продолжить, рыцарь, решительно сверкнув глазами, ледяным тоном предъявил ультиматум:
- Или поедешь со мной, или наш договор я расторгаю!
- Хорошо, хорошо, - тут же залебезил низушек, вскарабкался в седло позади своего господина, и уже усевшись, тихонько проворчал. – Подумаешь, жалко что ли? Я ж просто спросил…
Делая вид, что не слышит этого бормотания у себя за спиной, Виктор пришпорил коня, и путешественники выехали на пыльный и ухабистый трельдийский тракт, продолжая свое путешествие и все далее углубляясь в дикие пограничные края.