В 2000-м году моя дочь заканчивала среднюю школу. И буквально на второй день после выпускного бала к нам на кафедру обратились за помощью работники учебного хозяйства. Заболел бык-производитель. Ну, а поскольку тема моей научной работы касалась именно этих животных, то естественно, на меня пал выбор животноводов.
Совместно с доцентом-хирургом поехали на ферму. Животное выглядело вялым, угнетённым, не принимало корм. Всё, что в этих случаях полагается, я сделал. В том числе взял пробы крови. Конечно руки соприкасались со слизистыми оболочками, кожей и кровью больного быка. Кто тогда мог подумать, что у него инфекционное заболевание. Да и кроме нас оказывается его исследовали несколько преподавателей-ветеринарных специалистов. Мы не нашли ничего угрожающего. Однако, животное продолжало терять в весе, ничего не ело. Когда мы приехали на ферму в очередной раз, то узнали, что бык был отправлен на вынужденный убой, а мясо от него отправлено на один из рынков Харькова. Пока что в холодильник. До выяснения. Женщина-ветеринарный врач учхоза, всё таки решила просить преподавателей кафедры патологической анатомии провести трепанацию бычьей головы. И, как оказалось, не напрасно. Патологоанатом обнаружил в головном мозге патологические изменения, характерные для заболевания бешенством. Для уточнения диагноза патматериал доставили в областную ветеринарную лабораторию.
Меня разбудил ранний телефонный звонок. Очень уж ранний. Говорил хирург. Я сразу почувствовал в его голосе что-то неладное. Так оно и случилось. Оказалось, что лаборатория подтвердила диагноз на бешенство. Однако еще нужны результаты биопробы на мышах. Они будут через несколько дней. Это был удар. Кто мог подумать? А, думать надо было раньше. Ведь больное животное обследовали все, кроме инфекциониста. Каждый, кто как-то соприкасался с этим быком считался условно зараженным. И каждый мог заболеть бешенством и умереть. Это уже не шутки. Забегая наперёд, скажу, что никто из нас в последствии не заболел и, слава Богу, не умер. А тогда началось медицинское и ветеринарное расследование. Обстановка напряженная.
В нашу поликлинику пригласили человек двадцать условно пострадавших. С каждым говорили очень внимательно эпидемиологи районной больницы. Выясняли степень контакта с больным животным. У меня получился самый тесный контакт. Вообще-то таких насчитали восемь человек. Работники учебного хозяйства побывали только один раз на подобных встречах с медиками и больше не приходили и по сей день. Меньше знаешь, крепче спишь. А мы, знатоки-ветеринары, очень тогда перенервничали и перепугались грядущих последствий. С момента инфицирования вирус бешенства медленно, но неуклонно движется по нервным стволам к головному мозгу человека. Это биологическая бомба замедленного действия.
Проходят томительные часы ожидания у двери местной поликлиники. Ждём вакцину. А её нет почему-то даже в Украине. Только через три дня её доставили из Австрии в Харьков и к нам. Начались прививки. Осторожничали медики, переживали мы. Потом всё вошло в определённый ритм. Прививки делали с частотой один раз в месяц, внутримышечно в руку. Это уже по новой тогда методике. Раньше вакцину вводили внутрибрюшинно, 36 раз. Очень болезненно и небезопасно. Часто наблюдались осложнения.
Наши мужчины, которым делали прививки считали самым тяжелопереносимым запретом медиков не употреблять целый год спиртные напитки. Это же форменное издевательство. По опросу я установил, что все пробовали хотя бы шампанское уже на празднование Нового года, а это через пять месяцев после начала прививки. А уж на Восьмое марта, как говорится, и Бог велел.
Говорят, что те белые мыши, на которых в лаборатории проводили биопробу на бешенство, съели весь запас кормов, привезенный на их кормление из нашего учхоза и еще жили долго и счастливо. Так, ошиблась ли лаборатория?