Глава 4. Исчезновения
В тот вечер, проводив подругу до ворот, Надя вернулась в парк. Сергей в последнее время допоздна задерживался на работе, словно Надя его не ждала, словно – никто не ждал… Надя его не осуждала, но сидеть весь вечер одной было тягостно, и поразмыслив, она решила остаться в парке. И теперь с удовольствием наблюдала, как опускаются на землю синие сумерки, как укладываются спать птицы, сонно шебурша и попискивая в густой листве.
Заходящее солнце освещало аллею странным, словно сгустившимся светом. Отложив принесенную с собой книжку, Надя любовалась золотисто-розовым сиянием. Скоро вспыхнут разноцветные фонарики, в аллеях станет тихо… и пусто, - думала Надя. Она уже заметила, что парк, днём многолюдный и шумный, по вечерам становился безлюдным. Это было странно. Парковые фонари зажигали, когда ещё не начинало темнеть, но народ ручейками стекался по освещённым аллеям к выходу. С наступлением сумерек в парке не оставалось никого.
Наде не хотелось уходить, но и оставаться в безлюдном парке одной было страшновато. И она шла вслед за людьми, нехотя покинув любимую скамейку под кустом боярышника.
- Почему все уходят, как только зажигаются фонари? – размышляла Надя, сидя на скамейке с книжкой в руках. – Словно убегают от чего. От чего? От привидений? От придуманных Надей инопланетян? Но чужих здесь не бывает – парк примыкал к жилому массиву научного городка, и публика здесь собиралась вполне респектабельная. Надя ни разу не видела, чтобы в парке выпивали или хулиганили. Не мусорили даже! Так почему же вечерами здесь так пусто?
Этот мучивший её вопрос Надя задала пожилой супружеской паре, которая, старомодно испросив «позволения», присела рядом с ней на лавочку. Старики степенно представились Наде, назвав её барышней, и оказались приятными собеседниками. Иван Трофимович с Верой Семеновной жили здесь уже двадцать лет. На месте парка в те времена был лес, а там, где сейчас находились игровые площадки, простиралось непроходимое болото. Десять лет назад, когда построили научный городок, решено было разбить на этом месте парк. Болото осушили, проложили аллеи, разбили газоны и клумбы, оборудовали теннисные площадки.
- Раньше-то здесь места глухие были, гиблые, за грибами ходили да по краям болота клюкву собирали, а теперь – дорожки, скамейки, фонари… - рассказывали супруги Наде. Как и Надя, они любили прогуливаться по тенистым аллеям и слушать соловьёв. А вечера проводили у телевизора.
- Вечером здесь делать нечего, - сказано было Наде.
- Но почему? Лето ведь, в десять вечера ещё светло, да и фонари горят, - возразила Надя. – Днем здесь жарко, а вечерами хорошо, прохладно… И луна такая красивая!
- Вы, значит, ничего не знаете? Три года живёте – и не знаете?..
- Да что не знаю-то? Что здесь такое происходит, что по вечерам никого? Светло ведь, фонари всю ночь горят, я как-то ночью глянула в окно – а они горят! Для кого тогда эта иллюминация?- недоумевала Надя.
- Да всякое говорят… Сколько живём здесь, столько и слышим… и двадцать лет назад говорили, и по сей день… Неладно здесь. А может, зря люди болтают? Попугать хотят, страху нагнать, вот и сочиняют небылицы…
- Да что ты заладит – сочиняют, болтают! – перебила старика жена. – Иди тогда, как стемнеет, прогуляйся. А после расскажешь, сочиняют или нет.
У Нади иссякло терпение.
- Да что? Что сочиняют-то?! Что вы всё вокруг да около, что за тайны такие? Я здесь каждый день гуляю, и вечером допоздна сижу. И ничего со мной не случилось!
Посовещавшись, супруги рассказали Наде страшное. Двадцать лет тому назад, когда никакого парка здесь не было, а на месте многоэтажек стояли двухэтажные деревянные домики, в этом лесу пропадали люди. Впрочем, это случалось нечасто, и никто не удивлялся: места здесь грибные, заманчивые, а лес большой, немудрено и заблудиться. За грибами приезжали отовсюду, - рассказывал Иван Трофимович притихшей Наде. – и из Можайска, и из Москвы приезжали. Места здесь на грибы – богатимые были: белые росли, подосиновики да поддубовики, и ягод полно. Так что заблудиться можно было запросто.
- Однажды и я заблудился, - признался Наде Иван Трофимович. – В лес-то с утра идти положено, а я с обеда пошёл… Пока собирал, припозднился. И вроде места здешние знал, а заплутал. Как стемнело-то совсем, испугался – ну, как волки? Или ещё кто… На дерево влез и всю ночь просидел. Утром-то вышел, конечно… Вроде, домой шел, и тропинка знакомая, и места знакомые, а вышел в Шевлягино. От него до нас километров десять с гаком. Это если лесом. А по шоссейке все пятнадцать! Так не поверишь, до того мне жутко стало, что топал всю дорогу по шоссе, в лес свернуть боялся. А я лес этот как никто знаю, родился я здесь, и каждую тропиночку – глаза закрою и вижу, - с обидой признался Иван Трофимович. – А вот поди ж ты, полдня плутал-куролесил, домой-то без сил пришёл. С того дня по грибы с утра хожу, а в полдень домой вертаюсь, сколько бы ни собрал. После полудня лес гостей не любит, неласково с ними обходится.
- Так я о чём толкую? – перебил сам себя дед. – Грибники-то пропадали, да никто их не считал, к нам тогда многонько народу наезжало. А как парк-то разбили, лес-то повырубили, болото осушили да засыпали, да от леса решеткой железной огородили. Чего теперь бояться? Ну и гуляли дотемна, а то и за полночь. Фонари-то горят, светло, вот и гуляли, - повторил Иван Трофимович. И возвысив голос, сказал наставительно:
- А теперь не гуляют. И тебе здесь делать нечего, дня тебе не хватает, что ли? – напустился на опешившую Надю старик. – И как тебя мать одну отпускает?
- Я с мужем живу, - улыбнулась Надя. – Он в научном городке работает, приходит поздно, а я не люблю одна дома… А здесь так тихо, спокойно… - Надя вдруг осеклась, увидев в глазах старика и его жены настоящий, неподдельный страх. Страх за неё, Надю.
- Ох, не ходила бы ты сюда, девка! Ох, сидела бы дома да мужа ждала, али в окошко глядела бы, - по-бабьи распевно проговорила Вера Семеновна.
Наде стало страшно. В тихом, по-домашнему уютном парке до сих пор исчезали люди. Исчезали совсем не так, как пишут в газетах и сообщают в вечерних новостях: «Пропал человек… искали… обнаружили: а) в соседней деревне у родственницы, к которой он отправился никого не предупредив; б) в больнице, куда его отвезли после ДТП; в) на квартире у приятеля(варианты: у собутыльника, у любовницы).
В парке исчезали бесследно. Нескольких случаев за последние два года оказалось достаточно: с наступлением сумерек желающих оставаться в парке не находилось. Четверо пропавших были самыми разными людьми, и не было ничего, что связывало бы их и могло дать в руки следствия хоть какую-нибудь ниточку, потянув за которую… Но тянуть было не за что.
За два года в парке исчезли четверо: тридцатилетняя велосипедистка (прислоненный к дереву велосипед обнаружили на следующий день на центральной аллее. Женщину не нашли до сих пор…); двое пожилых шахматистов-любителей, засидевшихся в парке до темноты за интересной партией (шахматы остались на скамейке, белому королю был объявлен шах, фигур на доске почти не осталось – силы игроков были равны, и партия затянулась…).
Последним исчез семнадцатилетний юноша, бродивший в темноте по парку вместе со своей девушкой. По вполне понятным причинам влюбленные выбрали самую отдаленную аллею. Дождавшись темноты, парочка с упоением целовалась на скамейке. О том, что с ними случилось той ночью и куда подевался её незадачливый кавалер, от девчонки не добились ни её мать, ни родители пропавшего парня, ни сотрудники милиции. Она говорила всем одно и то же: Павел увидел что-то в дальнем конце аллеи – какой-то свет или ещё что-то, она не видела. Сорвавшись с места, он побежал по аллее, крикнув ей «Подожди, я сейчас!» - и исчез в темноте, словно растворился. Девушка удивилась: парк был освещен фонарями, над их аллеей тоже горела гирлянда. А он исчез. Свернул, наверное…
Она подождала. Потом позвала: «Паша, ты где? Ты идёшь?». Но Павел не отозвался. И тогда она решила, что он её разыграл: спрятался и теперь сидит в кустах и ждёт, когда она пойдёт его искать. А он тогда выскочит и её напугает. «Долго ждать придётся, устанешь» - хихикнула девушка и осталась сидеть на скамейке. Наконец её терпение иссякло, и она пошла по аллее в ту сторону, куда убежал Павел. И через несколько минут вышла… к той же скамейке, с другой стороны. Аллея оказалась замкнутой – и , сделав петлю, возвращалась. Но куда же тогда подевался Павел?
Она долго его звала, говорила, что она обиделась и сейчас уйдёт, но Павел так и не появился. Наконец до неё дошло, что Пашка просто сбежал от неё, оставил одну в тёмном парке. Домой она пришла в слезах…
- Паша не позвонил даже, ну и я не стала ему звонить. Он виноват, вот пусть и звонит, - рассказывала девушка следователю. Павел ей так и не позвонил. Зато позвонили его родители. В тот вечер Павел не вернулся домой. Не появлялся он и в колледже. И никто его больше не видел…
Следователь долго и подробно расспрашивал Ксению о том вечере в парке. Его интересовало, что же такое увидел Павел и зачем побежал по аллее. Что он хотел там найти? О чём они перед этим говорили? Но Ксения твердила одно: она думала, что Пашка прикалывается и хочет её напугать. Она обиделась и осталась сидеть на скамейке. А потом испугалась и убежала домой.
- Испугалась чего? – допытывался следователь. – Ты кого-нибудь видела или слышала?
- Да ничего я не видела, мы одни были. Тихо было всё… Только вдруг – страшно стало, будто кто-то стоит за спиной. Или – будто ветер налетел внезапно. Только никакого ветра не было, а мне казалось, что есть…
- Так я не понял, был там ветер или нет? – вконец запутался в её «показаниях» следователь. (Он так и не узнал о том, как всё происходило на самом деле. Они оба вдруг испугались чего-то необъяснимого. Что-то было не так. Павел стал уговаривать Ксению вернуться домой. Но Ксения, которой вовсе не хотелось домой, а хотелось остаться с Павлом, стала его поддразнивать и смеяться: «Эх ты, заяц! Не знала, что ты темноты боишься, как маленький. Это же просто ветер шумит! Спорим, что я пройду пятьдесят шагов по аллее и обратно? А потом ты» – загорелась Ксения. Павел, оскорбленный и униженный её словами, вызвался идти первым – и пропал. Ксения решила, что он её разыгрывает, и долго сидела на скамейке…)
- Я что-то почувствовала такое, ну, что Паша… Что с Пашей…
- Что ты почувствовала? Что?! – потерял терпение следователь. – Что с ним случилось?
- Да ничего не случилось! Просто я все время знала, что Пашка где-то здесь, рядом. Я думала, он в кустах прячется, напугать меня хочет. А потом поняла, что его нет. Просто нет и всё. И я одна… Я испугалась и ушла, - в десятый раз рассказывала Ксения следователю.
Он попросил девушку показать ему аллею и скамейку, где они сидели.
- Сможете показать? Найдёте?
- Да чего её искать, найду, конечно! Там берёза такая, красивая. Плакучая. – объяснила Ксения, польщенная вниманием симпатичного следователя и тем, что он перешел с ней на вы. Все девчонки иззавидуются. А Павел объявится, куда он денется. Только она уже будет с другим. А Пашке так и надо!
Она привела следователя на их с Павлом место, показала скамью под берёзой.
- Давайте-ка мы с вами пройдём по аллее до конца, - предложил следователь. К удивлению Ксении, аллея вывела их на волейбольную площадку, не делая никакой петли. Дальше идти было некуда – путь преграждала ограда.
Девушка ясно помнила, что никакой площадки здесь не было, аллея изгибалась влево и, сделав поворот, возвращалась к скамье под берёзой.
- Может, это не та аллея? – усомнился следователь. – Вы же говорили, что тогда было темно, вы могли перепутать…
- Да нет же! Та самая аллея, и скамейка та, - упорствовала Ксения. – Здесь сердечко вырезано и инициалы – «К» и «П», Пашка вырезал и число нацарапал, - зардевшись, призналась Ксения. И по-детски добавила: «Мы больше не будем…»
Осмотрев скамью и убедившись, что девушка говорит правду (дата под сердечком была того дня, когда пропал Павел), следователь подумал: «Дети! Просто дети! Не будут они больше… Похоже, и вправду – не будут. Парень-то исчез…»
Собака взяла след и резво понеслась по аллее, но вдруг остановилась, задрала морду вверх и заскулила жалобно, растерянно озираясь. Никакими уговорами нельзя было заставить её идти дальше. Павла так и не нашли…
Надя не верила россказням стариков, но уступила их настойчивым уговорам покинуть парк и, дойдя до ворот, тепло попрощалась с новыми знакомыми. Чудные они все-таки. Им явно не хотелось, чтобы Надя задерживалась в парке дотемна, вот и напридумывали всякого…
ОКОНЧАНИЕ http://www.proza.ru/2016/06/11/1352