Если говорить о Боге, то она в него больше не верила. Он умирал где-то в районе подмышек - прямо под рёбрами - и не хотел принимать лекарств. А ей, уставшей от его извечных капризов и "велений судьбы", приходилось просто с лёгкой тоской ощущать исчезновение "чего-то" из когда-то яркой жизни...
Все чаще недели сливались в одну: По утрам она приносила кофе незадачливому шефу, вечно пытающемуся подарить ей вальяжный влажный поцелуй; днём перепечатывала кипу документов; а вечером, снимая туфли прямо в подъезде, хотелось лишь вина. Кажется, из еды в ее холодильнике были только разные сорта сыра, да лёд на дне бокала. Поэтому она наливала себе до краев белого, удобно устраивалась среди десятка мягких подушек и пыталась смеяться над тупостью очередного сериала. Смех выходил не натуральным, каким-то безжизненным, да и цвет лица все больше становился серым (словно дождь за окном, который лил уже третий день). Иногда она даже пыталась изобразить улыбку перед зеркалом, но пугалась самой себя и залпом выпивала остатки вина...
... Однажды, когда где-то там - подмышками, между рёбер - станет пусто, она поддастся поцелуям шефа и займётся с ним бессмысленным сексом прямо на рабочем столе (без эмоций и мечты о романе), а после - ступая босиком по ступенькам подъезда, прижмётся лбом к холодной стене и поймёт, что вместе с Богом умерла и она...