28
Глава XIII
Путешествие третье, короткое
Я и мой лежак.
Кажется, я задремал. Я провёл рукой вдоль туловища и пощупал лежак, он был на месте, подо мной, а передо мной было море. Оно играло и переливалось голубыми красками. По его синей поверхности ползли белые облака. Солнце пряталось в них, а когда выглядывало, подмигивало мне. Волны мерно накатывали на песчаный берег и останавливались у моих ног. Их монотонный шум убаюкивал. Я переменил позу, устраиваясь поудобнее, и попробовал снова уснуть. Не получилось. Что-то мешало моему безмятежному покою. Я обернулся и посмотрел в сторону леса.
Саблезубый тигр, принюхиваясь и выгнув холку, осторожно вышел из чащи на песчаную косу. Я слегка приподнялся с лежака, лихорадочно соображая, что делать.
Когда-то, в иных жизнях, отдыхая в Турции… или Таиланде, я представлял себе аналогичную картину. Тишина, покой, чистое море, я один, никого нет, позади лес и какая-нибудь зверушка выходит из него и нюхает воздух. Дальше этих представлений дело не шло. Крики детей, разговоры взрослых, женский визг мешали моему спокойствию. Они заглушали и море, и ветер, и мои плавные мысли. Сейчас разговоров не было, поэтому я не мог понять, всё происходит на самом деле, или, может, я сплю. Я посмотрел на зверя.
Тигр медленно поднял голову и повёл ею из стороны в сторону. Ноздри его при этом расширились, вдыхая влажный воздух. Он потянул ими несколько раз и остановил свой взор на моём лежаке. Два огромных клыка отливали на солнце ослепительно белым. Что-то странное и пугающее показалось бесстрашному зверю в этом пейзаже. Ещё никогда за всю свою жизнь он не видел ничего подобного. И ещё этот запах: терпкий, сладковатый, чуть сдобренный солёным морским бризом, долетавший до его ноздрей, волновал его. Хотя он казался ему приятным. Зверь ещё не знал и не ведал, что так пахнет человеческая плоть. Мне тоже знаком этот запах, я только не пойму откуда. Во мне он смешан с запахом рельс и пропитанных шпал.
Саблезубый всмотрелся внимательнее и понял, в чём дело. Привычный пейзаж был нарушен инородным телом не из его мира. Белый пластиковый лежак с находившимся в нём необычным существом стоял у самой кромки воды. Необычным существом был я, вот уже третий день, как я путешествую по острову Си Чанг и, наконец, остановился на отдых в его самой красивой бухте. Надо сказать, что происходит всё за миллион лет до нашей эры. Лежак мой повёрнут под углом к кромке воды, и я лежу лицом к солнцу. Я люблю тепло, люблю солнце и не люблю людей.
Вот уже пять лет, как я научился путешествовать во времени. Когда-то, когда у меня это получилось впервые, и я возвратился из путешествия целым и невредимым, полным эйфории, мне страстно захотелось поделиться с кем-нибудь этими моими новыми впечатлениями. Я хотел это сделать немедленно, прямо сейчас, и безразлично с кем. Но хорошо, что не сделал этого. Потом, через год, когда путешествия стали обычными, я решил подготовить себе ученика и передать ему мои знания. Но потом я раздумал делать и это.
Сейчас я путешествую один, и не жалею об этом. В своих первых прилётах, особенно в прошлое, я пробовал жить среди людей. В древней Спарте я был патрицием и ходил в длинной тоге. Потом жил в Шотландии в средневековом замке. Жил и в барской усадьбе девятнадцатого века в России, как когда-то мечтал. Выпивал за обедом рюмку листовки и закусывал солёным рыжиком. По субботам в бане меня парили молодые дворовые девки. Этот образ жизни мне надоел очень быстро, ещё быстрее, чем общение с Эпикуром и Пифагором. Бывал я и в будущем. Там людей стало слишком много, больше десяти миллиардов. Я старался попадать туда в минуты их наименьшей агрессии, что, кстати, было достаточно редким, но и тогда радости мне это не прибавляло. Люди будущего совсем разучились мечтать. По их меркам, у них всё есть. Механические удовольствия заменили им настоящую жизнь. Я уже видел это где-то на одной из других планет.
Они больше не умеют выуживать свои мысли у Вселенной. Для этого им необходимо прилагать усилия, а это считается зазорным. За них думают суррогаты, суррогаты всё и решают. Хотя, борьба с курением и алкоголизмом прошла на планете успешно, я видел молодых людей, занимающихся спортом. И даже многие старики бегали по утрам в скверах и парках. Они были в ярких спортивных костюмах и выглядели очень бодро, но почти никто из них не улыбался.
Вместо курения и выпивки люди будущего подсели на компьютерную иглу. Свято место пусто не бывает. Интернотовские кружки по страстям оказались хуже наркотиков. Навязанные удовольствия, всё более изощрённые и притягательные, лишили людей последних собственных мыслей. Зайдя один раз в виртуальный мир, из него уже было невозможно выбраться…
Поэтому я частенько коротаю летние дни на полуострове Таймыр. Светло круглые сутки, белые медведи бродят по берегам озёр, росомахи охотятся на отмелях, грациозные таймени выпрыгивают из воды и, резвясь, хватают на лету сонных оводов. Правда, много комаров, но они не мешают, комары не люди.
Я и мой лежак, мы путешествуем вдвоём…
Я посмотрел прямо в глаза саблезубому. Он зарычал и начал пятиться назад, пригибаясь и царапая мощными лапами песок. Он меня боялся. От меня пахло неизвестностью. Неизвестность всегда плохо пахнет.
Но вот он остановился и притих. Из леса навстречу ему вышла тигрица с двумя тигрятами. У них не было длинных клыков и их невозможно было отличить от современных тигрят. Они выгибали холки и гонялись за бабочками, которые были величиной с мою ладонь. Тигрята фыркали и мурлыкали, как котята, а тигрица смотрела на них и улыбалась. У неё были симпатичные клыки.
Я отвернулся и решил не мешать им. Я снова стал смотреть на волны и слушать ветер в верхушках деревьев. Дремотное состояние снова накатило на меня, и я уснул…
Глава XIV Заключительная
В прошлом у нас было большое будущее
Проснулся оттого, что болела голова, и внутри меня поташнивало. Чувство тревоги мешало сосредоточиться. Когда я осмотрелся и понял, где нахожусь, стало ещё тревожнее. И ещё, захотелось холодного пива. Нестерпимо. Я вылез из смятой постели и направился на кухню. Меня слегка пошатывало, приходилось держаться за стену. Телескоп на площадке был зачехлён, я тоскливо взглянул на него и прошёл мимо. В кухне на столе лежала записка, на ней крупными буквами по-русски было выведено: «Пиво в холодильнике». Я взял листок посмотрел на него и машинально опустился в кресло. В голове кружилось, мысли путались и не могли собраться в нужные формы. Хотя я уже понимал, что никакого пива пить не буду, я побегу к океану, как есть, в одних трусах. Мне не привыкать, однажды ночью я уже проделывал это.
Через полчаса внизу, после короткой разбежки, я нырнул в прохладные струи океана и понял, что снова живу.
На дне я зацепился за знакомый коралл и стал ждать: на сколько времени мне хватит воздуха, и сколько я смогу продержаться в таком положении. Мелкие рыбёшки окружили меня и с любопытством разглядывали, плавая у самого моего носа. Чтобы отвлечься, я начал их считать. Сначала насчитал десять, потом – двадцать, потом дошёл до пятидесяти, но потом мне вдруг стало плохо, и я, стремглав, устремился вверх. У самой поверхности я потерял сознание, но всё же почувствовал, как кто-то снизу вытолкнул меня на воздух.
Глава XV
Путешествие четвёртое
Далёкое будущее. Последняя битва. Свершилось…
Я вынырнул и открыл глаза. Океана не было, вернее он был, но другой – без воды. Это был космический океан, и я летел к его Центру. Летел так, без корабля и скафандра, в одних трусах, и, хотя воздуха вокруг не было, я этого не замечал. Мне было легко и свободно.
Не знаю как, но моё Я переместилось в искусственное тело. Тело – это, конечно, сильно сказано, это на человеческом языке оно так звучит. На самом деле тела у меня никакого нет. Я – душа, бесплотная сущность. Такой вот парадокс. В предыдущих жизнях я отвергал душу, эфемерные сущности казались мне выдумками. А теперь я сам – одна из них. Я, конечно, могу вселяться в материальное, соединяться с вещественным, но не хочу. Материальный мир, структурируясь, дошёл до крайности, до последней черты. Красота и гармония воцарились везде: во всех галактиках и на всех планетах. Но это мёртвая красота и бесплодная гармония. Уже давно во Вселенной ничего не происходит. Да, смерти нет, свершилось то, о чём так мечтало всё живое. И что же?
Кроме однообразного круговорота прикреплённых к телам сознаний, ничего не происходит. Мир стал совершен, но его развитие прекратилось. В своём совершенстве он стал мёртв. Мир скучен, неинтересен и беспомощен. Что же предпринять для его возрождения? Смерть возвращать нельзя, нельзя снова применять её, как единственный стимул для развития. Жругры и уицраоры только этого и ждут… если всё повторится, тогда ныне живущие позавидуют мёртвым…
Когда-то, на заре возникновения вечности, появился первый атом. Он вынырнул ниоткуда, и ему здесь понравилось. Наш Мир приглянулся ему. Он сразу забыл о своей предыдущей жизни и начал здесь новую. Но другие атомы прознали про это и позавидовали ему. Они ринулись к нам в узкий проход между мирами, и в мгновение ока произошёл взрыв, Большой Взрыв, как мы его теперь называем. Из ниоткуда к нам выплеснулось целое море вещества. Так зародилась наша Вселенная.
Но с самого начала что-то пошло не так. В центре Мира должен был появиться Бог, Совершенная Душа. Но вместо неё из небытия вынырнул главный Жругр и всё испортил.
Нет, Вселенная всё равно стала развиваться, но по жестоким, несправедливым законам. Он сделал так, что всегда выживает сильнейший, лучше него – хитрейший, а лучше всех – подлейший. Сверхэгоизм верховного Жругра распространился на всю Вселенную и отравил её. Только убивая, только поедая друг друга, мы достигаем совершенства. Но в Мире не должно быть так. Когда-то, мой предок, родившийся на Земле, усомнился в этом. Люди ему поверили, и произошёл первый толчок к созиданию Бога, к рождению Доброй Души.
Теперь я лечу к Центру Мира сразиться с Вселенским Злом. Мне неведом страх. Мне нельзя проиграть. Я меняю свойства пространства, а потому несусь с несусветной скоростью.
Предыдущий Я передал мне, что теперь Я – ключевое звено в созидании Бога. Мне выпала честь сразиться за правое дело. Это должно произойти сегодня, или это не произойдёт никогда. Я уверен в себе, всё моё естество пропитано навыками предыдущих жизней. Я тоже хитёр и коварен, а если нужно, буду и подл. За мной моя Вселенная, за мной жизнь тех, кому я обязан.
Осталось несколько световых лет. Они пролетят в мгновение ока. Тот, кто ждёт меня, знает свою судьбу. И я знаю, что просто так он не сдастся.
Первый выстрел не заставил себя ждать. Жругр не промахнулся. На дуэли первым всегда стреляет тот, кто виноват, и честный жребий ему не помеха. Почему так? Почему даже когда мы вызываем кого-то на бой, всё равно не бьём первыми? Наверное, потому, что когда одержим победу, не будем испытывать угрызений совести…
Когда я приближался сюда, к Центру Мира, когда уже оставалось совсем немного, я ещё готов был на всё, лишь бы победить. Но одно дело думать о коварстве, и совсем другое – его совершать.
Я принял удар ледяного страха, пущенного Жругром. Он пронзил насквозь моё естество, но я был готов к такому повороту событий. Жругр этого не знал. Его подручные ещё в далёком прошлом привили моим предкам иммунитет к любым страхам, даже самым непреоборимым.
Я пропустил его через себя, ведь я бесплотен. Душу нельзя напугать, ничем и никогда. Её нельзя испортить, она всегда чиста и невинна. Она даётся нам навеки…
Я усмехнулся и в ответ послал в него заряд… Доброты.
Я, как и он, не промахнулся. Жругр завизжал, как от укуса змеи, и выскочил из своего логова. Теперь мы были с ним на равных, в открытом космосе лицом к лицу. Но я чувствовал, у меня преимущество. Жругр знает свою судьбу, она для него, как рок – неотвратима. А я свою судьбу созидаю сам, отныне, и вовеки.
Сегодня я тоже предвижу результат, и это делает меня неустрашимым.
Он снова выстрелил. На этот раз, собрав всю ненависть за все прошедшие века. Он вытолкнул её в меня всю без остатка. Но ничего не отразилось на моём лице, и ненависть растаяла.
Я опять усмехнулся и, глядя на него в упор, ударил, наотмашь… Нежностью.
Он закричал ошеломлённый, не понимая, почему я сильней.
Потом он рванул от меня по всей Вселенной. Я гонялся за ним везде. Мы влетали с ним в звёзды, в квазары, он прятался там, а потом внезапно взрывал их, думая, что этим совершает непоправимое. Но в вечернем небе Земли влюблённые смотрели на эти вспышки и загадывали желания. Им было невдомёк, что где-то там, в вышине гибнут миры, они целовались всласть и полагали, что этот ночной фейерверк – всего лишь исполненное их желание…
Жругр захрипел, захлёбываясь криком. Впервые холодок отчаяния проник в его падшую душу, но он был славный боец и решил стоять до конца. Он собрал всю злобу, которой пропитан наш Мир, и сделал последний выпад. Вся злоба Мира проскользнула мимо меня и скрылась за горизонтом.
И вот, наконец, я нагнал его уже за гранью Вселенной. В ответ на злобу я пронзил его своей… Любовью, как пронзает луч Солнца завесу утреннего тумана на берегу тихой реки. Он зашептал, умирая:
— Есть ещё и иные миры, где я нужен…
Завеса упала, туман рассеялся, и Жругр исчез…
Я победил!!!
Первый атом снова вынырнул в самом Центре Вселенной: новорожденный, розовощекий, радостный. Мне показалось, он совсем беззащитный. Я хотел пожалеть его, приласкать. Ведь это был первенец Нового Мира. Я наклонился к нему и вдруг почувствовал мощь, исходившую от Него. Его безбрежная Аура окутала меня, Его появившаяся Добрая Душа сама меня приласкала.
— Я Есьм, – сказал Он, – лети и объяви об этом всем. Я пришёл в этот Мир и принёс в него Радость. Я знаю, что делать. Я всё исправлю…
И Он объял меня и пожелал мне доброго пути.
… Улетая, я услышал мелодию Аве Мария. Я не сразу понял, что это пела моя душа…
http://www.proza.ru/2016/06/08/1284