Подруга

Подруга.

— Классное у тебя платье, подруга,  — проговорила Марьяна, в голосе которой слышалась зависть.
— Ещё бы,  — тут же отозвалась Ольга. — Знаешь сколько бабок оно стоит?
На губах девушки появилась лёгкая высокомерная улыбка.
— Сколько?
— Тебе за всю жизнь не заработать.
Ольга громко хмыкнула, будто ставя этим звуком точку.
— Откуда ты знаешь, что мне не заработать?
В голосе Марьяны слышалась неприкрытая обида.
— Ну, твои же предки нищеброды. Они максимум зарабатывают в месяц по восемь тысяч. Да вам жрать нечего, а о платье и говорить не приходится.
— Зачем ты так.
Брови Марьяны сошлись на переносице, а кулаки крепко сжались. Она почувствовала, как ногти пронзают кожу на ладонях, но не обратила на это внимание.
— Как так?
— О моих родителях. Они же не виноваты…
— Дуракам, дурацкая жизнь в нищете.
— Мои родители не дураки!
— Да? А почему же тогда они нищие?
В голосе Ольги слышалось ехидство.
— Они не нищие!
— Глядя на твой прикид, так не скажешь. Эта кофта, наверное, досталась тебе ещё от бабушки? А туфли. Их носили ещё в прошлом веке. Так ведь? А почему ты не используешь косметику?
— Мама говорит, что мне ещё рано ей пользоваться.
— Нет, не рано,  — рубанула Ольга. — Просто твой отец не потянет вас, стольких ублюдков... Если ещё для тебя нужно будет покупать косметику, то вы просто по миру пойдёте.
— Это совсем не так!
— Слушай!
Ольга на мгновение задумалась. Её пухлые губы сжались, а глаза заблестели.
— А может вам выйти на рынок?
— Это ещё зачем? — не поняла Марьяна.
— Ну, протяните руку, и станете просить милостыню. Сразу все втроём. Думаю, что за день хорошо можно заработать.
— А ты, наверное, уже пробовала, раз знаешь?
— Ха-ха! Да мне это зачем? У нас в семье с деньгами нормуль. Я могу позволить себе всё, в отличие от некоторых особ.
Ольга выразительно поглядела на свою собеседницу.
— Зачем ты так?
Марьяна попыталась успокоиться. Но, несмотря на все усилия, в её голосе продолжалась слышаться обида, и лёгкая дрожь.
— Мы же подруги. Мы же дружим.
— Ха! Подруги!
Девушка широко ухмыльнулась, показывая белые зубы.
— Ну да, подруги. Я с тобой дружу…
— Ты со мной дружишь?
На лице Ольги появилось преувеличенное удивление.
— Дорогуша. Скажу тебе по секрету, если до тебя ещё не дошло. Это не ты со мной дружишь, а я позволяю тебе со мной дружить. Иначе, где бы ты была? Да-да, конечно же, среди таких оборванцев и неудачников.
Ольга мгновение помедлила, а потом добавила:
— Возможно, даже ты бы торговала собой за деньги.
— Что?
От этих слов Марьяна отшатнулась, как будто получила пощёчину.
— А ты… Ты… Ты торгуешь собой бесплатно!
— Какая же ты ещё девочка.
В голосе Ольги слышалось нисхождение.
— Это как с нашей дружбой. Я лишь позволяю себя любить.
— Какой ещё, чёрт возьми, дружбой? После всего того, что ты мне тут наговорила, я тебя и знать не хочу!
— Ну и катись к чёрту.
По внешнему виду Ольги было трудно сказать, что она расстроена потерей подруги.
— Возвращайся в свою нищету. Правда, теперь не знаю, кто тебе будет давать шмотки. Да и Пашка вряд ли станет с тобой общаться.
— А причем тут он? — не поняла Марьяна.
— А притом. Именно я попросила его гулять с тобой. Ну, неужели ты думаешь, что он поглядел бы в твою сторону, если бы не я? Да ты ещё больше глупышка, чем я думала раньше. А теперь…
— Ты всё врёшь! — взвизгнула девушка.
— Зачем мне это?
— Просто ты мне завидуешь!
— Ха! Ты на себя в зеркало давно смотрелась? Чему тут завидовать? Этому пузу, которое висит над ремешком джинсов. Или угрям с жировиками, которые покрывают твоё лицо? Ты хоть знаешь, что на свете существует косметолог? Ах да, у тебя же нет денег. Так может тебе их одолжить?
Ольга полезла в свою сумочку, и через пару секунд вытащила из неё сто рублей.
— На, держи. Можешь не возвращать.
— Засунь свои деньги к себе в жопу!
— Ой, как грубо.
Марьяна кипела от злости, а сама же Ольга наслаждалась тем, как уничтожает это существо.
«И правда,  — подумала она. — Надо бы уже поменять подругу, так как эта слишком уж надоела. Не солидно как-то с этой чмошницей».
— Если стольника тебе мало, то возьми ещё полтинник.
Девушка вытащила из сумочки очередную мятую банкноту.
Марьяна с трудом удерживала слёзы. Нет, она не могла позволить того, чтобы Ольга увидела, как она плачет.
— А чего мы так покраснели? А почему губки задрожали у нас?
Бывшую подругу трудно было обмануть.
— Не твоё собачье дело!
— Грубишь, это первый признак слабости.
Подержав ещё с секунду измятые банкноты, Ольга, шагнув вперёд, сунула деньги в вырез кофточки Марьяны, после чего с брезгливостью отерла пальцы об одежду.
— Держи, они тебе понадобятся.
— Я же сказала!
— Держи-держи. Отнеси родителям, пускай купят тогда вам пожрать, а то, вас ублюдков, они наплодили целую кучу, как сука щенят. Я вообще удивляюсь. Зачем нищеброды плодят таких выродков, как ты? По пять, или десять штук. Да, я не ошиблась. Именно штук. Самим жрать нечего, а они плодят и плодят.
Не выдержав, Марьяна, размахнувшись, ударила Ольгу по щеке, оставляя на коже красное пятно, которое быстро темнело и в будущем грозило превратиться в синяк.
— Ах ты вонючая дрянь!
Глаза Ольги засверкали от ярости. Она была просто в бешенстве. Никто за семнадцать лет никогда не бил её, включая родителей, а эта нищебродка…
Ольга ударила в ответ, но не ладонью, а кулаком. С удовлетворением увидела, как из носа Марьяны брызнула кровь.
Голова девушки откинулась назад, а тело слегка занесло. Марьяна замахала руками, чтобы удержать равновесие. Ей, впрочем, это удалось, но вот следующий удар в челюсть отправил её на землю.
Она почувствовала, что падает, а уже через секунду ощутила боль в виске, а следом наступила полнейшая тьма.
— Чего разлеглась, жирная корова?
Ольга пнула носком туфли бездыханное тело Марьяны в живот, но не получила никакого эффекта.
— Вставай! Я сказала, встать!
Обойдя бывшую подругу, Ольга увидела неподвижный взгляд, который застыл в удивлении. Веки не моргали, а из носа продолжала капать на мелкие камни кровь.
Девушка отшатнулась, с испугом оглядевшись по сторонам. К её счастью, на берегу лимана никого не было.
— Эй! Ты, вставай.
Ольга понимала, что произошло с Марьяной, но всё же сделала очередную попытку, надеясь на чудо. Но его не произошло. Бывшая подруга продолжала лежать на камнях, быстро остывая.
— И надо же было тебе откинуть копыта?
Первой мыслью Ольги, которая пришла в голову, это было позвонить отцу. Но нет. Конечно же, могущественный папаша мог решить и эту проблему, но что тогда станет с самой Ольгой? Ещё была свежа в памяти стройка, и голый парень, Андрей, кажется, которого они с компанией притащили туда, решив приколоться. Стянув с парня одежду, его приковали к одной из стен, оставив на пару часов. Потом стоя снаружи, их компания слушала вопли парня, который умолял их отпустить. А ближе к утру, когда весёлые друзья поднялись на нужный этаж, где содержался пленник, то увидели почерневшие руки и ноги. Стояла зима, а на дворе было около пятнадцати мороза. Парень остался на всю жизнь инвалидом, а саму Ольгу смог отмазать отец, который как-то сумел договориться. Правда, дочка не знала, с кем именно. С полицией, или же родителями пострадавшего. Собственно, её такие мелкие подробности не интересовали.
И теперь, спустя всего несколько месяцев после тех событий, произошло и это. Возле её ног лежала мёртвая Марьяна.
Ещё раз осмотревшись на наличие людей, Ольга остановила свой взгляд на тёмной трубе в человеческий рост, что уходила в землю, к очистным.
Вздохнув, она с брезгливостью ухватила Марьяну за лодыжки, а потом потянула к тёмному зеву, в котором намеревалась спрятать тело.
Ей понадобилось минут пятнадцать, чтобы дотащить труп, а после ещё и отволочь его вглубь трубы. Под ногами чавкала вонючая жижа, а где-то во мраке пищали крысы. Девушка с отвращением отпустила тело, решив, что здесь его никогда не найдут. Вряд ли кто полезет в это место, где было полным-полно грязи.
* * *
Вечером, находясь в своей комнате, Ольга думала о том, что произошло сегодня днём. Она пыталась гнать от себя эти мрачные мысли, но они всё возвращались и возвращались к тем событиям.
— Я не виновата,  — повторяла она себе под нос, как будто произносила молитву. — Это случайность. Лишь случайность.
От ужина Ольга отказалась, абсолютно не удивив этим родителей, так как их дочь в последнее время слишком уж занялась своей фигурой, сидя на разных диетах.
Ближе к девяти вечера, девушка, переодевшись, улеглась на своё, как она называла, ложе любви, решив, что за сегодня слишком устала. События, которые произошли ранее, полностью вымотали, оставив совершенно без сил.
Ольга долго ворочалась, пытаясь уснуть. В конце концов, не выдержав, она включила телевизор. Шёл какой-то мексиканский сериал.
* * *

— Хосе Игнасио, я беременна.
— Правда? Ты беременна? О! Как это замечательно!
* * *
— Мария, я хочу поделиться с тобой новостью. Я беременна.
— Это просто чудо!
— Да, я так рада!
* * *
— Диего, у меня будет ребёнок!
— О! Это просто великолепно!
— Я тоже так думаю.
* * *
— Виктор, у меня будет ребёнок.
— Правда? А от кого?
— От тебя, Виктор.
— Какое счастье, Виктория!
— Да, я тоже счастлива!
— Я тоже. Пойду, поделюсь новостью с Диего.
— Он уже знает, Виктор.
— Хм… Тогда с Хосе Игнасио.
— Виктор, и он уже знает.
— А Мария?
— И она, Виктор, также знает.
— Как жаль, Виктория.
— Но ещё ничего не знает дон Педро.
— Действительно?
— А да, Виктор.
— Тогда я пойду, поделюсь с ним этой прекрасной новостью!
— Иди, Виктор, а я зайду и расскажу о нашей радости Карлосу и донне Розе.
* * *
Взяв со столика пульт, Ольга выключила эту дурацкую мыльную оперу, оставив экран тёмным. Она какое-то время размышляла, не наследила ли там, но кроме крови на камнях больше ничего не было. Да и её натекло не слишком много. Вряд ли кто заметит.
Лёжа на своём ложе, девушка слышала, как зазвонил телефон. К трубке подошла мать, которая стала о чём-то разговаривать. А через несколько минут заглянула в комнату к дочери.
— Ты спишь?
— Сплю,  — пробормотала Ольга.
— Звонит мама Марьяны. Она интересуется, не видела ли ты сегодня её дочь?
— Нет, не видела,  — отозвалась та.
Ольга отвернулась, накрывшись с головой одеялом.
* * *
Она проснулась от того, что ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. Он, как поняла девушка, исходил из дальней части комнаты, которая скрывалась во мраке. Туда не доходил свет от луны, который проникал через окно.
Напрягая зрение, Ольга вдруг увидела неясный силуэт. Некто стоял возле комода, положив ладонь на гладкую поверхность. Взгляд буквально сверлил, заставляя ёжиться и покрываться мурашками.
Девушка потянулась к ночнику, чувствуя, как к горлу подкатил ком. Знакомая, слегка полноватая фигура. Она не могла поверить в то, что сейчас находилось перед ней. Этого не могло быть на самом деле. Просто не могло, так как этого человека не было в живых.
«Может я сплю?»
Загорелся свет, отбрасывая по сторонам тени, которые трусливо растворились. Моргнув несколько раз, Ольга увидела лишь пустое место, и больше ничего. Она с облегчением выдохнула, радуясь, что это была лишь галлюцинация, но тут же замерла в ужасе.
Одеяло отлетело в сторону, а сама девушка, вскочив, а точнее, скатившись со своего ложе, подлетела к комоду. На гладкой поверхности виднелся отпечаток руки. Кровь и грязь. Также на светлом ковре отчётливо выделялись две ступни. Всего пару мгновений назад здесь кто-то стоял.
— Этого не может быть.
«Она мертва! — попыталась убедить саму себя девушка. — Она лежит дохлой в той самой трубе, уткнувшись лицом в дерьмо».
* * *
Ей понадобилось всего минут тридцать, чтобы достигнуть берега, где сегодня произошла эта нелепость. Понятное дело, что в такое время суток здесь никого не было. Часы показывали начало первого ночи. Ольга, решив всё проверить, выбралась из дома, благо, что родители к этому времени уже давно спали. Она быстро оделась, решив отдать предпочтение тёмным вещам, чтобы не слишком вырисовываться. А потом просто покинула дом, держась пустых кварталов, пока не достигла конечного пункта.
Теперь же находясь на лимане, девушка медлила. Ей было страшно. Нет, не так. Ей было чертовски страшно. Ноги казались ватными, а ладони постоянно потели, и это несмотря на ночную прохладу. Но раз она сюда пришла, то значит нужно идти до конца. Ей обязательно следует убедиться в том, что Марьяна всё ещё там.
Включив подсветку на телефоне, Ольга шагнула во мрак трубы, вдыхая вонючие пары дерьма. Она старалась не обращать внимания на чавканье под ногами, и на зловоние, которое окутывало её. Девушка решила, что после возвращения, она обязательно выкинет шмотки, а сама просидит в ванной не меньше пары часов, лишь бы избавиться от этого запаха.
Она прошла шагов десять, внимательно вглядываясь себе под ноги. Сердце билось сильно, учащённо. Внутри рос страх того, что не найдёт тело, так как прошла довольно далеко, но нет. Вот оно. Марьяна показалась из мрака, всё также уткнувшись лицом в мерзкую жижу. Ноги слегка расставлены, а юбка задрана. Половина правой ляжки отсутствовало. Ольга не сразу поняла, что здесь поработали крысы. И лишь через секунду она увидела этих мерзких грызунов с лысыми хвостами. Они находились возле тела, как дети рядом с мамкой. Одна из крыс успела пролезть под кофту, и теперь копошилась внутри, пожирая плоть на спине. Тело Марьяны то и дело дёргалось, как будто по ней проходили судороги. Но нет, всему виной снова были грызуны. Они даже не испугались человека, когда тот приблизился к их пищи.
Ольгу вывернуло прямо на труп. Она, развернувшись, бросилась прочь, не обращая внимания на зловонную жижу, что разлеталась во все стороны от быстрых шагов. Перед глазами продолжала стоять картина поедания грызунами человечины. Мокрые от крови шёрстки, маленькие глаза, которые внимательно наблюдают за пришельцем, а на усиках висят остатки плоти.
* * *
Ольга хотела бежать отсюда, но что-то её остановило. Некая мысль, которая не давала покоя.
«Нельзя её здесь оставлять. Нужно сделать что-то с телом».
Ольга вернулась обратно, опять чапая по грязи.
Ей подумалось о лимане, где можно утопить труп. Но скорее всего, его там найдут, когда тело всплывёт. До камышей было далеко, так что ей просто не дотащить. Оставалось лишь одно, оставить Марьяну на прежнем месте. Крысы поработают над ней, что останутся только кости.
На губах Ольги появилась облегчённая улыбка. Она уже собралась развернуться и покинуть зловонную трубу, как вдруг заметила шевеление. Нет, на этот раз это были не крысы, а дёрнулось само тело.
— Этого… — начала она, но запнулась, глядя во все глаза на бывшую подругу.
Голова Марьяны приподнялась из грязи, и два мёртвых глаза уставились на убийцу. Щёки, лоб, подбородок, всё было испачкано в жижи, которая стекала вниз.
— Ш-ш-ш-ш,  — послышался шипящий звук из горла трупа.
Ольга замерла, боясь даже пошевелиться.
Это походило на какой-нибудь фильм ужасов, где мертвецы оживают. Сейчас Марьяна встанет, а потом протянет к ней руки, притягивая в свои смертельные объятия.
— Ш-ш-ш-ш.
Из глотки покойной вывалился ком грязи.
— П-подру-уга-а.
Голос Марьяны был каким-то искусственным, неживым. Да и это понятно почему.
— Аа! — заорала Ольга, бросаясь обратно к выходу.
Ей казалось, что она слышит за собой частое шлёпанье ног. Но нет, добежав до выхода, она на мгновение обернулась, но ничего не увидела.
— Аа! — снова заорав, она бросилась прочь от берега, держа путь по ночному городу.
Ей хотелось оказаться дома. Но девушка тут же вспомнила, что и там не будет в полной безопасности. Один раз, несколько часов назад, Марьяна к ней уже приходила. Так почему и не быть второй попытки?
* * *
Дрожа всем телом, Ольга прокралась к себе в дом. Там по-прежнему царила полнейшая тишина. Трясущимися руками, она набрала стакан воды, к которому припала. А потом опять и опять. Горло першило, несмотря на количество выпитой жидкости.
— Господи,  — выдохнула она, утирая тыльной стороной ладони губы.
Поставив стакан в раковину, она побрела на второй этаж, в свою комнату. Тело болело. Казалось, что она пробежала не один десяток километров. Ольга лишь на мгновение остановилась перед тем, как выключить свет, посмотрев на собственное отражение в зеркале. Осунувшееся лицо, покрасневшие глаза, слипшиеся от пота волосы, которые больше всего напоминали грязные сосульки. Но сегодня на ванную, как она мечтала раннее, уже не было сил. Ей просто хотелось доползти до своего ложе любви и, уткнувшись в подушку, заснуть крепким сном без сновидений.
* * *
Проспать Ольге долго не удалось. Её разбудил какой-то шорох, что раздавался из-под кровати. Девушка замерла, а потом рывком дотянулась до ночника, включая свет. Сразу же взгляд упёрся в зеркало, в которое она не так давно смотрелась. На нём, красной помадой были выведены слова, которые гласили: «Я совсем рядом, подруга».
Откуда-то из другой комнаты послышался уже знакомый звук.
— Ш-ш-ш-ш.
Но Ольга не обратила на него внимания. Её сосредоточенность находилась совсем в другом месте, а точнее на кровати. Некогда белая простынь была залита бурой жидкостью, как впрочем, и сама она. Не было никаких сомнений в том, что это кровь. Но чья? Руки почти до локтей покрывала тёмная плёнка с ошмётками плоти. На изможденном лице брызги. Ночнушку было впору выжимать.
— Что…
— Ш-ш-ш-ш,  — было ей ответом.
Переведя взгляд вниз, Ольга увидела тёмные следы, которые вели к её кровати. Они уходили к двери, исчезая где-то по другую сторону.
Девушка вскочила с постели, трясясь. Её взгляд заметался по сторонам, останавливаясь на зеркале, а потом и дальше, на стену, где находилась ещё одна надпись. На этот раз она была сделана уже не помадой, а кровью.
«За мою смерть будут страдать твои близкие».
А внизу была подпись.
«Твоя лучшая подруга».
Ольгу пронзил электрический разряд. Она с расширившимися глазами бросилась прочь из комнаты, держа путь через холл, и дальше, в родительскую спальню.
Открыв дверь, она остановилась на пороге, ударяя ладонью по клавише включения света. Лампочка зажглась под потолком, открывая жуткую картину. На кровати лежала её мать. Её грудь, живот и лицо были изрезаны, превратившись в кровавую кашу. Ухо висело лишь на лоскуте кожи, как и левый глаз, который удерживал лишь зрительный нерв. Правый же напрочь отсутствовал, разметавшись по бледной коже липкими на вид соплями.
— Аа! — заорала Ольга во всё горло. — Аа!
Её взгляд метнулся в сторону, на трюмо, где в зеркале она увидела не собственное отражение, а лицо ненавистной Марьяны. Мёртвая подруга довольно ухмылялась, скаля пожелтевшие от никотина зубы. От её тела мало что осталось. Поработали крысы.
— Су-ука! — взвизгнула Ольга, подлетая к зеркалу и нанося по отражению удар кулаком.
Она продолжала бить, не обращая внимания на многочисленные глубокие порезы на руках. Она продолжила бить, даже когда от зеркала ничего не осталось. Она била, оставляя кровавые следы на трюмо.
«Ш-ш-ш-ш».
— Сука! Сука! Су-ука!
«Ш-шлюха».
— Заткнись!
«Ш-шлюха».
— Я сказала, заткнись! Захлопни свою гнилую пасть!
«Убийца».
— Так тебе и надо, жирная корова! Так тебе и надо!
«Мы были раньше подругами».
— Мы никогда не были, чёртова образина, подругами!
«А я думала…»
— Да мне плевать, что ты думала! Ты мне нафиг не сдалась! Ты сдохла, и мир стал чуть лучше! Лучше! Слышишь? Лучше! Я даже не сожалею о том, что…
«За это и поплатились твои близкие».
— Аа!
«Ты станешь страдать».
— Да заткнись ты уже! Заткнись!
Ольга прошлась по полкам, скидывая с них книги, рамки с фотографиями, какие-то крема и горшки с цветами. Она ощущала внутри некий огонь, который разгорался, становясь всё ярче. Это пламя грозило выплеснуться наружу, сокрушая всё на своём пути.
«Ты будешь страдать»,  — снова послышался голос Марьяны, спокойный, и даже равнодушный.
Таким тоном раньше разговаривала именно Ольга, обращаясь к своей нынче мёртвой подруге. А теперь же всё переменилось.
Она обернулась и увидела в дверях Марьяну. Та стояла, глядя на весь бардак, который происходил в комнате. Ольга же, зарычав, схватила с ночного столика тяжёлую шкатулку из камня, и швырнула. Та, кувыркаясь в воздухе, угодила мёртвой подруге прямо в голову. Не дожидаясь, пока тело рухнет, Ольга, подлетев к Марьяне, впилась ей в лицо, разрывая плоть, ломая собственные ногти. Она продолжала рычать, гримасничая.
— Я тебя снова убью, жирная корова! Убью! Убью! Убью! Убью! Убью!
Пальцы разорвали щёку, оторвали напрочь ухо.
— Я тебя сделаю снова дохлой! Тебя будут жрать крысы, как это и полагается!
«Ты ничего не сможешь мне сделать. Я уже мертва. Ты забыла? Именно ты меня убила».
— Это мы ещё посмотрим!
Хохоча и повизгивая, Ольга бросилась из комнаты, буквально скатываясь по лестнице на первый этаж. Она, промчавшись пулей, достигла гаража, который примыкал к дому, где взяла канистру с бензином.
Расплёскивая во все стороны вонючую жидкость, Ольга бормотала себе под нос угрозы в адрес Марьяны. С лица нисходила глупая безумная улыбка.
— Я тебе устрою. Я тебе покажу.
Схватив из кухни зажигалку, девушка, чиркнув колёсиком, поднесла огонёк к разлитому на полу бензину. Тот вспыхнул ярко, мгновенно, расползаясь по первому этажу дома.
— Ха-ха! Теперь посмотрим кто кого! Ей-ей!
* * *
Андрей Валерьевич сидел на ступенях своего дома, пытаясь понять, что произошло сегодня ночью. Он старался не обращать внимания на боль в разорванной щеке, а также не думать об ухе, которого больше не было. Память вновь и вновь возвращала в тот миг, когда он открыл дверь спальни жены и увидел Ольгу, его дочь. Она крушила обстановку, сбрасывая разную мелочевку. Но самое жуткое, это конечно супруга. Ксения лежала в кровати, в луже собственной крови. А потом произошло нападение. Взяв с ночного столика шкатулку, Оля бросила её в него. После чего накинулась, вонзая ногти ему в лицо, при этом выкрикивая нечто нечленораздельное. Андрей Валерьевич пытался сопротивляться, но натиск дочери был страшным, беспощадным. И откуда у неё взялось столько сил, чтобы побороть взрослого мужика.
Из подъехавшего автомобиля выбрался толстый полицейский, который приблизившись к сидевшему на ступеньках мужчине, громко откашлялся.
— Ваша дочь, Ольга, в данный момент находится под наблюдением врачей.
— И как она? — поинтересовался отец, которому совсем не было интересно.
— Ну, как? — пожал плечами служитель закона, обмахивая потное лицо фуражкой. — Ей вкололи лошадиную дозу успокоительного. А дальше уже будут работать психологи.
Андрей Валерьевич кивнул с равнодушным видом, доставая сигарету и закуривая.
— Да, вот ещё что.
Полицейский помялся, также извлекая из пачки сигарету.
— Мы нашли тело Марьяны Романовой. Это была подруга вашей дочери, которая не пришла вечером домой.
— Я знаю, кто это такая.
— Мы обнаружили труп в старой трубе, что пролегает под очистными. Как и говорила ваша дочь, он находился там.
— Ольга? Я имею в виду, она это сделала?
Полицейский утвердительно кивнул, выпуская клуб дыма.
— Да. Как говорят доктора, у девочки на этой почве произошёл сдви… Хм… Стресс.
— И она убила мою жену, собственную мать?
— Увы. Ваша дочь утверждала, что это сделала покойная Романова, якобы вернувшись из мёртвых, чтобы отомстить ей. Короче, больн… Хм… Помутнение рассудка.
— Угу,  — кивнул Андрей Валерьевич, выбрасывая окурок.
Он со стоном поднялся со ступеней, окинув двухэтажный особняк, который удалось спасти. Пожарная команда приехала быстро, потушив огонь.
— Я хочу вас попросить кое о чём.
— Да? — подался вперёд толстяк.
— Я в городе человек известный.
— Я знаю, Андрей Валерьевич.
— И вот. Мне хотелось бы, чтобы вы не поднимали шумиху из этого случая. Ну, а я в долгу не останусь.
Полицейский пожал плечами, утвердительно кивнув.
— Конечно-конечно. Я всё понимаю. Но, а как же семья Романовых?
— Это мои проблемы. Я постараюсь с ними договориться.
«Да вдобавок, убитая девочка была не единственным ребёнком в семье,  — подумал он. — Эти нищие даже не заметят потери, благо, что осталось ещё с десяток выводка. Ну а если поднимут шум, то можно сделать виновной их дочь. Да, пожалуй, именно с этого и надо начать, а не предлагать им деньги. Оля будет жертвой, которая спасалась от нападения этой нищенки. А дальше историю можно быстро придумать, подмазав кого надо. А Ольгу же, срочно перевезу за границу, к лучшим врачам».
Взглянув на полицейского, Андрей Валерьевич кивнул, вяло улыбнувшись.
Страж порядка козырнув, поспешил обратно к автомобилю. Настроение у него явно улучшилось. Он уже мысленно представлял, что сможет купить за полученные деньги.
Проследив взглядом за отъезжающим автомобилем, Андрей Валерьевич побрёл к дому, одновременно вытаскивая телефон из кармана. Ему надо было сделать звонок губернатору, а после подкинуть историю журналистам о том, как Марьяна Романова терроризировала его дочь. Как она проникла в их дом, оставив надписи. О том, как семнадцатилетняя девочка убила его жену и напала на него. А ещё о том, как она попыталась спалить его особняк, окончательно сойдя с ума. Всему виной, конечно, зависть. Ведь она из многодетной семьи, родители которой не могут дать много своим детям. И о том, как психически ненормальная маньячка погибла в огне.
Андрей Валерьевич сделал мысленную зарубку о том, чтобы позвонить главврачу. Ему нужно нормальное заключение о смерти Романовой, а не то, которое могут выписать эти умельцы, если оставить их без контроля.
«А Ксения? А что она? Благо, что в мире женщин хватает. Все равно я подумывал о разводе. А здесь подвернулся такой удобный шанс».