Вот уже сорок дней, как нет Марии Яковлевны, не дожившей всего неделю до восьмидесятилетия. Конечно, восемьдесят лет – это подарок, не многим дано прожить такой срок, но смириться с тем, что нет уже рядом любимой подруги, с которой прожили бок о бок двадцать счастливых лет, очень тяжело.
Подружились они сразу же, как только Глашу пригласили помочь убраться в квартире Марии Яковлевны. Глаше тогда было сорок лет, работала она бухгалтером в Парке культуры им. Горького, зарплата небольшая, а на покупку билетов в театр нужны немалые деньги (Глаша – театралка), поэтому она подрабатывала тем, что помогала в уборке квартир.
Умная, образованная, умеющая поддержать любой разговор, Глаша сразу же перешла в разряд компаньонки, а затем ближайшей подруги Марии Яковлевны. У них даже отчество было одинаковое – Яковлевны: Мария и Глафира, как будто две сестры с разницей в возрасте двадцать лет.
Мария Яковлевна даже прописала Глафиру, Глашеньку, как она её называла, в своей квартире. Какой бой она выдержала с дочкой, отговаривавшей её от этой прописки! Дочка пугала маму тем, что Глашенька, как пить дать, выживет её из квартиры.
Но двадцать лет, проведённые вместе, были годами, прожитыми в дружбе и согласии. У Глафиры Яковлевны своей семьи не было, поэтому забота о старшей подруге была для неё в радость. Походы в театры, прогулки, чтение книг, обсуждение событий стали жизнью двух близких по духу женщин.
И вот теперь Глафира осталась одна, совсем одна во всём мире! От негативных эмоций и грустных мыслей у неё началась бессонница. Глаша боролась с бессонницей всеми известными ей народными средствами: пила отвары из трав, молоко с мёдом, делала тёплые ванночки для ног – ничего не помогало! Лекарства принимать она боялась, вдруг привыкнет и не сможет спать без них. С тоской ждала приближения вечера, ночи, зная, что опять пролежит до утра, не смыкая глаз.
Однажды, промучившись без сна до часу ночи, Глафира встала с постели и пошла на кухню выпить чая с мятой. В пятиэтажном доме, что был напротив, на втором этаже горело одно-единственное окно. Шторы не были задёрнуты, и Глафире представилась такая картина: парень в ярко красных штанах и рубашке с короткими рукавами занимался ушу. В час ночи! Костюм, очевидно, был из шёлковой ткани, потому что легко касался его тела, складки одежды взлетали вместе с руками и ногами спортсмена, творящего чудеса гимнастики. Занятия ушу, наверное, избавляли его от стресса и дневной усталости.
Глафира застыла у окна, наблюдая за тем, как парень пытался «обезвредить противника»: бил кулаками невидимого врага, резко толкал его ладонью, становился на корточки, вытягивая вперёд руку, потом делал поворот на 180 градусов, как будто отбиваясь от второго нападавшего. Это было так ловко, сильно, красиво, эмоционально! Настоящий театр одного актёра!
Забыв про чай, Глафира легла в постель и закрыла глаза. Впервые за эти сорок дней она думала не о Марии, а об этом ярком представлении, зрителем которого ей повезло сейчас стать.
На следующий день Глаша уже с нетерпением ждала вечера, выглядывая в окно и поджидая соседа-спортсмена. В окнах пятиэтажки за задёрнутыми шторами горел свет, шла жизнь. А на третьем этаже шторы не были задёрнуты. В комнату вошли мама и сынок лет пяти. Мама разобрала постель, мальчик лёг в кровать, мама укрыла его одеялом, поцеловала и вышла из комнаты, оставив гореть ночник.
Как только мама покинула комнату, мальчик откинул одеяло, вскочил и начал прыгать по кровати. Что он только не вытворял: кувыркался в кровати (у Глаши сердце замирало от страха, что он свалится и ушибётся), «расстреливал» подушками мягкие игрушки, рассаженные вдоль кровати, боролся с огромным медведем. Интересно, догадывалась ли мама, что творится в детской комнате? Наконец, угомонившись, мальчик выбросил из постели всех зверей, кроме медведя, свернулся калачиком и затих.
А Глафира, налюбовавшись играми Мальчика, так и стояла с улыбкой, пока не зажёгся свет в комнате Спортсмена, развивавшего ловкость и координацию, «атакуя» невидимого врага. Шёлковый поясок, повязанный вокруг его талии, летал, как живой, от стремительных действий. Вдруг в руках у Спортсмена появился меч. Он размахивал им, обрушивая на головы невидимых противников.
Новые люди появились в жизни Глафиры. Весь день она вспоминала Мальчика, резвившегося перед сном, Спортсмена, совершенствующего своё мастерство. Она пыталась представить, кто они, её новые знакомые, как они живут, чем занимаются. Вскоре к ним прибавилась ещё одна соседка. Глафира назвала её Читательницей, потому что каждый вечер, после одиннадцати, женщина стелила постель, укладывая гору подушек, зажигала настольную лампу и читала книгу. Ровно в час ночи она откладывала книгу, сбрасывала на пол лишние подушки и гасила свет.
И Глаше хотелось узнать, как живёт эта женщина, где работает, что читает. Судя по тому, что в этой комнате Глафира никогда не видела других людей, она поняла, что та женщина тоже одинока, и это как-то сближало их.
Иногда Глафира встречала этих людей на улице или в магазине. Один раз она чуть не бросилась к Читательнице как к своей знакомой, но вовремя остановилась: ведь они не были знакомы, а признаваться в том, как она о ней узнала, Глаше было неловко.
Глафира избавилась от бессонницы, у неё появился интерес к жизни и смысл в жизни. Она радовалась, видя, что в упражнениях Спортсмена появлялись новые предметы: палка, гантели. Переживала, когда Мальчик, наверное, болел, потому что тогда он тихонько лежал в кровати, прижимая к себе мишку. Ждала, когда он снова будет устраивать бурные игры перед отходом ко сну.
Глафира Яковлевна постепенно возвращалась к жизни. Конечно, она понимала, что неприлично подсматривать в чужие окна, но успокаивала себя тем, что шторы на окнах не были задёрнуты. Эти спектакли, как сеансы психотерапии, помогли ей вернуться в реальность. Такое иногда случается.
Как важно, чтобы у человека был кто-нибудь, о ком можно было бы думать, заботиться, радоваться за него, следить за его успехами, пусть даже на расстоянии, пусть даже он не догадывается об этом. Просто для себя.
Рисунок внука И. Бондаренко