Про то, как спецслужбы наконец проснулись...
Странно, что это произошло только сегодня. Мы как раз тусили на тарелках, оставшихся после очередного совещания, и терзались сомнением - пить или не пить, а если пить, то как удержаться в рамках приличия?
Хорошо, что сегодня вечером мои бывшие соратники баловались исключительно пивом, причём не настоящим, а так себе. В общем, соблазн не настолько велик, как односолодовый виски от Госдепа или французское красное сухое, бутылочку которого босс прикупил на радостях - оттого что в Париже решили не отдавать России «Мистрали». Мы с Соломоном тогда очень неплохо скоротали вечерок и в полной мере оценили Бордо урожая 1996-го. А ещё Виктор Вадимович прикрепил к стене картинку с вертолётоносцами и написал поверху праздничным розовым маркером «Они уплыли от Путина».
От Путина они, может, и уплыли, но не от нас с Соломоном. Соломон присел на один, я - на второй. Сами собой родились строки: «А на ваши «Мистрали» мы конкретно на … гадили».
Короче, Родина вполне обойдётся без них. Но вернёмся к сюжету со спецслужбами...
Дело было заполночь. С улицы сквозь щели в жалюзи просочился свет голубой луны и жёлтых фонарей, отчего бутылочные тени вытянулись и спутались с тенями от прочей посуды. И тут мы услышали, как двери почти бесшумно открылись и в офис проникли неприметные люди в тёмных одеждах - в количестве двух человек. Резко пахнуло тридцать седьмым годом. Так выразился Соломон. И хотя бояться нам вроде нечего - мы и так в аду, сердце всё же затрепетало, сначала - у моего товарища, потом - у меня. По ходу я от него заразился.
Затаились, жмёмся друг к другу, делим на двоих крошку от лаваша, жалеем, что не бухнули - на пьяную голову легче переживать стресс...
Действуя слаженно и по заранее обговорённому плану - не иначе, тёмные люди распределяются по территории и устанавливают в разных местах крохотные устройства для прослушки и наблюдения - микрофоны и камеры, которые выглядят шмакодявками даже по нашим с Соломоном насекомым масштабам.
Всё длится не дольше пяти минут. Парни исчезают, а мы получаем возможность перевести дух, отвлечься от алкогольных мыслей и рефлексии, обсудить происшедшее.
Радуемся, что ФСБ (или кто там ещё) наконец занялась своей прямой обязанностью - защитой государственного суверенитета. Здесь же реально - осиное гнездо, сплошные шпионы, диверсанты-диссиденты и предатели. С ними нам не справиться даже в состоянии делирия...
В общем, появление агентов ФСБ мы воспринимаем, как добрый знак - типа «Империя наносит ответный удар». По этому поводу с лёгким сердцем лезем в бутылку, к которой прикладывалась Нелли. Пиво гадкое, ножки липнут к стеклу, но нам просто необходимо расслабиться...
Вместе с опьянением приходит и осознание того, что Нелли, Нюша, Евгения Борисовна, даже Эдик, даже босс и даже Тимур всё же нам дороги. Мы успели к ним привыкнуть, и не хочется, чтобы их постигла чересчур печальная участь. На этой волне Соломон рассказывает про ужасы нашей истории. Он называет имена тех, кто был арестован в конторских стенах, на улицах или в квартирах, отжатых у фабрикантов, кто уже никогда не вернулся с северных широт - среди них Сергей Петрович Кремнев (он же Шмуэль Бляхер сын Енохов). И хотя на дворе совсем иные времена, я проникаюсь этими ужасами и предлагаю предпринять некие действия для защиты вышеперечисленных персонажей - за исключением тех, которых уже не спасти.
Мы выползаем из бутылки и не очень уверенной походкой отправляемся изучать установленную контрразведывательную аппаратуру. Ну, то есть сначала мы ползём по столу, потом я вспоминаю про свои крылья и лечу. Голова кружится, пилотаж - никакой, будто умер только вчера и ещё ничего не умею. С пятого раза неловко швартуюсь, долго сижу возле видеокамеры, которую агенты прилепили под потолком, и жду Соломона. Плохо, когда крылья становятся рудиментом.
Таракан отсутствует целую вечность. Начинаю подозревать, что он завалился на бок и дрыхнет, как типичный бытовой алкаш. Однако нет. Запыхавшийся и на дрожащих лапках он всё же добирается до цели. Мучают сушняк и тахикардия. Мы тупо смотрим на высокотехнологичную камеру и думаем, как её испортить. Она, конечно, не принтер, чтобы бить током, но всё же.
Первые предложения носят чисто физиологический характер - просто у нас такое настроение. Пробуем на пару справить на микрообъективе крупную нужду - как это было с вертолётоносцами. И хотя мы неплохо поели, результат удовлетворяет нас не вполне, надо было принять слабительное - у Нюши в ящике стола хранится целая упаковка. Спрашиваю у Соломона, не хочет ли он завести роман с этим фсбшным жучком? Мой собутыльник явно очкует.
- Лапки не приспособлены, - отвечает он. - Да и теребить практически нечего. А вот помню в двадцать четвёртом, подглядывая, как в банный день моя соседка Хайка Магазинер...
Далее следует рассказ, изобилующий сальными подробностями, которые лучше опустить. Вряд ли Хайка до сих пор жива, но у неё же остались внуки-правнуки, им будет неприятно...
Я тоже не решаюсь канализировать свою гиперсексуальность подобным образом - стыдно. Особенно, как представлю, что по ту сторону объектива - куча народа, в том числе приличного...
Тогда мы возвращаемся к идее с написанием послания - дескать, милая Нелли, attention! - в офисе работают спецслужбы.
Мы перебираемся на ближайшую клавиатуру - просто прыгаем на неё с потолка, чтобы не терять время. Я при этом выступаю для Соломона в роли тормозного парашюта или дельтаплана.
Усаживаемся на одну и ту же клавишу, тренируемся - чтобы в те минуты, когда компьютер останется без присмотра, напечатать нужный текст. Но нашего веса недостаточно - клавиши не проседают, даже если синхронно скакать и кричать про москалей. Выбившись из сил, засыпаем на соседних буквах - «н» и «е». Перед сном Соломон успевает рассказать, как в прошлом веке пытался обращаться к заблудшему человечеству посредством чернил - окунал в них свой тараканий зад и елозил по бумаге - бесполезно, никто не воспринимал его каракули всерьёз.
- И что ты скажешь насчёт того, сколько раз я потонул в тех фиолетовых чернилах? До сих пор помню их горький вкус. Но по крайней мере чернильница не била меня током, как твой принтер. … А Хайка Магазинер била - всем, что под руку подвернётся. Причём так сильно била, что её голые рыхлые булки стоили гораздо дешевле. Клянусь! Я просил, чтобы на сдачу она показала мне всё остальное...
Следующим утром приходим в себя слишком поздно - Асмира уже появилась в офисе, взялась за уборку, и едва мы разлепляем хмельные глаза, она убивает нас одним ударом тряпки. Вот что значит друзья - всё делим пополам. Короче, очередной день закончился, не начавшись, и мы не знаем, какую информацию смогли получить спецслужбы в наше отсутствие. Если они засняли, как Нелли трётся с Тимуром, нашу любовь ждут серьёзные репутационные потери. Рыхлые булки Хайки Магазинер видел только Соломон, а потом - Хайкин муж. Свои аппетитные булки Нелли рискует продемонстрировать всем, кому провели интернет. А это, как говорится, две больших разницы...
В другой раз, когда «21+» между Нелли и Тимуром повторяется, я прикрываю видеокамеру собственным телом и сижу на ней, пока они не закончат и не оправят одежду. Соломон заслоняет второй объектив, но делает он это не ради моей Нелли, а ради своей Лили. В мире насекомых мы с Соломоном круче любых жучков. Органика рулит. Представляю, каково сейчас операторам спецслужб, которые ведут запись происходящего. Наверняка они полагают, будто здесь творится в чистом виде чертовщина или происки Госдепа, что в принципе одно и то же.
Однако ночью парни демонстрируют, что не суеверны. Они проникают в офис и пшикают вокруг камер каким-то аэрозолем. Мы отправляемся проверить, что за фигня, и умираем ещё за метр до цели.
Падая вниз, проваливаясь в небытие, думаю о Нелли - извини, милая, больше я не смогу охранять твою девичью честь. Вероятно, очень скоро во всемирную паутину сольют кадры с твоими развлечениями, и люди в Арзамасе вздрогнут... Мысли путаются. Впору протестовать против применения химического оружия. Где там американский генерал Колин Пауэлл с мифическим пузырьком, в котором белый иракский порошок, похожий на колумбийскую коку? Впрочем, от коки торкает лучше. Спросите у Евгении Борисовны. Приятно осознавать, что со мной и Соломоном борется такая могущественная структура, как ФС-с-с-с...