Кладбище. Пасха.
С утра светит солнце, погода прекрасная. Народ прибирается на могилах : выпалывает траву , чистит надгробия, украшает их искусственными цветами. Уходя, оставляет конфеты, печенье, иногда – рюмку водки рядом с зажженной свечой.
Бомжи вслед за уехавшими подходят к могилкам в надежде поживиться. Подъедают оставленную снедь, опустошают поминальные чарки.
К полудню, сытые и пьяные, укладываются спать где-нибудь в тенечке.
Ближе к обеду приезжают семьи, с корзинками, цветами, организуют застолья. Одна такая компания из шести человек расположилась на свежей могиле,еще уставленной венками. Венки образовали что-то вроде шалаша, от которого идет удушливый запах цветов.Поставили впритык к шалашу столик, расставили табуреты.
Мужички уже успели опрокинуть пару рюмок и с нетерпением ждут пока хмурые бабы усадят детей и разложат закуску.
Наконец нервная перебранка прекращается. Нина Петровна, дородная баба в сером платье и платке, поднимает рюмку и произносит тост:
-Выпьем, значит, давайте за Федора Ивановича нашего, пусть земля ему будет пухом! Смотрит он сейчас сверху и радуется, что мы тут приехали его помянуть!
-В раю наш Федор Иванович – отзываются остальные, дружно поднимая рюмки, - хорошо ему там, заслужил, добрый был человек.
Выпивают не чокаясь, берут с расстеленной клеенки хлеб, сыр, колбасу, закусывают и пьют воду из пластиковых бутылок.
Кто –то шикает на детей, чтобы те перестали смеяться.
- Давайте нальем, что-ли, по второй,- предлагает брат покойного. – Федор Иваныч так говорил: Между первой и второй пуля не должна пролететь. жаль, что нет его с нами….
Он замолкает , не успев договорить до конца.
Из- под шалаша из венков высовывается рука с пустой рюмкой и тянется к бутылке.
Всеобщее оцепенение.
Секунду стоит тишина, потом все начинают неистово орать и визжать от страха.
Когда вслед за рукой из-под венков показывается всклокоченная и немытая голова бомжа, крик сменяется истерическим хохотом.
Бомжа вытаскивают из-под венков и гонят прочь.
Поминки продолжаются.
Нина Петровна нервно закуривает и говорит:
- Развелось швали всякой, покоя даже на погосте нет! Чорт знает что!
С фотографии на памятнике на нее грустно смотрит покойный муж.