Покров

Борис Мирза
   На Покров всегда тепло. И в этом году тоже. Будто и впрямь Богородица покрыла своею ризой землю.
   Идти в соседнюю большую деревню Знаменку было приятно. Радостное утро, праздничное. В обычные, тусклые дни, небо свинцово-серое нависало, а сейчас высоко-высоко в безграничной синеве парили легкие облачка. И дышалось так легко, словно не воздух вдыхаешь, а свежую ключевую воду в жару пьешь.
   Павел шел и размахивал руками даже чуть больше обычного. За такую вот развинченную походку ругали его командиры в армии, а сослуживцы прозвали Мельницей.      
    Но с тех пор уже так много лет прошло. Армия закончилась, а вся последующая деревенская жизнь разделилась на две половины: ДО и ПОСЛЕ. До смерти дочки и после.
   Они остались с женой вдвоем. Но не вдвоем, конечно, а по-отдельности. Хотя и продолжали жить в одном доме, но лишь потому, что и уйти было некуда ни ей, ни ему. Павел даже не пытался представить себе развод с женой. Слишком любил ее, Светлану, да и деться некуда, но, главное, слишком любил.
     Даже изменить не мог. Просто удовлетворить свою плоть с другой не мог. А ей со времени смерти дочки была не только не нужна близость, но даже и противна.
    В ночь на третий день после похорон, Светлана прижалась к нему всем телом, и обхватила как никогда крепко, и целовала лицо и губы, но вдруг оттолкнула руками и ногами, точно не Павел рядом был, а гадкая змея, и закричала: "Уйди, слышишь, уйди".

И после, как ни пытался выяснить, отчего Света в одно мгновение разлюбила его, так и ни до чего не дознался.
   Своим умом, который сам оценивал не высоко, дошел до рассуждения, что почему-то жена считает их близость предательством по отношению к умершей дочке.
     Может быть ее пугало рождение новой? Он не знал.
    И, вот уже много лет, спал один. Стыдился своей ничтожности, ущербности и брошенности. Но на людях изображал, что все в порядке.      
     Путь в Знаменку лежал через поле и перелесок, в самом центре которого было кладбище. Там лежала другая Света, младшая...   
    Порок сердца. "Дырочки в клапанах". Почему? За что? Целый год он все возвращался к этой мысли, и не мог найти ответа.      
    Почему умерла милая маленькая девочка? Та, которая так осмысленно смотрела на него своими серыми глазами. Та, которая держалась кулачком за его мизинец. Та, которой чуднее и лучше не было на свете. Никто не знал причин доподлинно. Никто.
    И если он все же справлялся, то жену, видимо, именно эти мысли согнули и надломили, как тонкую ветку ивы. И она, лишенная жизненных сил, увядала.
    Перед смертью, по настоянию матери Павла, маленькая Светлана была крещена. Успели. С этого и начались его хождения в знаменский храм к отцу Андрею.
     Не то, чтобы Павел начал бурно воцерковляться. Нет конечно. Просто для него походы на службы и редкие разговоры с батюшкой стали своебразным хобби. Возможностью отвлечься от тоски, серой тенью поселившейся в их доме.
    Отец Андрей не знал, что с ним делать. Сказать честно, он не был уж очень хорошим пастырем. Особых талантов и рвения исповедовать не имел. Зато организатор был отменный. Администратор и строитель, энтузиаст и трудяга, он сумел организовать все так, что приход расцвел. И к строительству, и всяким работам неизменно привлекал рукастого Павла...
    А Исповедь... Павел прочел в книжке, какие бывают грехи и каждый раз старательно выписывал на бумажке стыдные свои тайны.    
    Отец Андрей пробегал глазами корявые Пашины строчки, спрашивал о жене, о заботах и трудностях и, наконец, отпускал грехи...
     Но сегодня был хороший праздник. Теплый, как и сам осенний день. И, проходя мимо, Павел видел крест с фото на могиле дочки и мысленно, как обычно, поздоровался с ней. И даже улыбнулся...
    Праздничный день в храме закончился длинной проповедью отца Андрея. Он долго объяснял собравшимся смысл праздника. Нет, проповедь не воодушевила Павла. "Всех накрыла Покровом своим Пресвятая Богородица. А мою дочку - не накрыла". - Эта мысль так резко вошла ему в голову, точно кинжал, калечащий мозг и рвущий душу.
   "Что же не спасла девочку-то? - Думал Павел, пока отец Андрей подбирал слова, чтобы наконец закончить проповедь. - Не хватило покрова чтоль? ".
   И в эту минуту ощущение тревоги и чувство, что он находится в опасности, вдруг заставило его отойти вглубь храма и сесть на лавку, где обычно сидят слабосильные бабульки...
    Вскоре все схлынуло, но он так и сидел, когда все пошли праздновать - пить чай с конфетами.
   Оставшись один, он обнаружил у себя в руках свечку, которую приготовил еще перед службой, чтобы поставить...
    Подошел к той иконе, что и планировал. К праздничной иконе. Но в этот раз молитвы не шли ему на ум. Ни выученные, ни, тем более, собственные. Поставил свечку, чувствуя лишь пустоту и тревогу. Заставил себя поставить, внутренне извиняясь, за то, что не чувствует ничего...
    Но взглянуть на икону сил уже не было. Только мельком бросил взгляд. Край одеяния и стопы Богородицы увидел и больше ничего. Аккуратно перекрестился, поклонился и отошел.
   Попытался незаметно пробраться мимо отца Андрея, пьющего чай с прихожанами.
- Ты куда это? - с улыбкой спросил отец Андрей. - Такой праздник хороший, утешительный... давай трапезничать с нами...
- Нет, отец Андрей, мне домой, меня жена ждет, - соврал Павел.
- Светлана? Дело доброе. Поклон ей.
- Спасибо. - Павел перекрестился, стараясь не торопиться, но вышел все же слишком поспешно.
    И побрел домой, думая, что все совсем плохо и что сегодня, в этот праздник, он потерял последнее, что имел, покой, который давал ему храм. Что вопрос, странный и назойливый: "почему Покров не коснулся его дочки?" теперь не даст ему спокойно слушать молитвы и проповеди...
    Он шел домой, хотя и в этом не видел смысла. За время службы над дорогой собрались перистые облака. Павел остановился у кладбища. И решился - стал пробираться к могиле маленькой Светочки. Встал около ее креста.
Оперся всем весом на березу, растущую рядом с оградой, и пожалел, что еще в армии бросил курить....
 
"Все же праздник, - подумал он. - С праздником, доченька".
    И замер, словно остолбенел, глядя в на дальние деревья леса, что начинался за кладбищем. И так долго стоял, погрузившись в воспоминания о дочери и ушедшем счастье, что не заметил как пошел снег. А когда очнулся, то увидел, что все вокруг: и трава, и деревья, и ограды с памятниками, и крест со Светочкиным портретом укрыло пушистым снегом.
   Глядя на это, он вдруг, сам поражаясь своему открытию, прошептал:
«Покров, покров...».
  И еще сильнее удивляясь, собственным мыслям и ощущениям, вспомнил икону, на которую взглянул мельком.  И опять прошептал:
 "Покров"
 А потом подумал, что не знает, сможет ли он объяснить жене все, что понял и пережил сейчас, или нет...
   Но должен попытаться. Должен попытаться. Иначе нельзя…
    Вместо прощания Павел, прикоснувшись к снежной шапке на углу ограды, улыбнулся и, размахивая руками,  зашагал в свою деревню.

#рассказы_мирза