Еврейский разговор.
В маленький еврейский кабачок зашёл старик.
«О, Господи», - подумал юноша-официант.
На посетителе была ветхая пиджачная пара, поверх некогда голубой рубашки, брючины гармошкой лежали на потёртых бордовых башмаках. Его тёмно-зелёной фетровой шляпе, на вид, было лет 200. Он опирался на трость красного дерева с серебряной рукоятью, в виде головы какой-то птицы.
«Сейчас он будет требовать фиш, которого нет», - обречённо подумал юноша. – «Потом, он начнёт совать свой лапсердачный нос на кухню. Потом, за свои 3 копейки, он будет учить меня уму-разуму».
- Вы понимаете, время военное…, - начал юноша, подходя к столику.
- Я понимаю, что нахожусь в Донецке, а не в Ершалоиме, - усмехнулся старик. – Фиша у вас нет, совать свой лапсердачный нос на кухню я не буду.
Юноша остолбенел.
- Я плохой еврей, так же, как и вы, - продолжил старик, не убирая усмешки с бледных губ. – Поэтому, капля крови в курином яйце меня не убьёт. Варёное яйцо можете принести?
- Могу, - кивнул юноша, выходя из ступора и заводясь. – А почему вы считаете, что я плохой еврей?
- Потому, - легко ответил старик. – Что хороший еврей держит сейчас в руках автомат Калашникова, а не поднос.
- Вот как? – Сказал юноша, едва справляясь с дыханием. – А знаете ли вы, что я родился в этом городе? И кости всех моих предков лежат на Мушкетовском кладбище, в этой земле? И я люблю эту страну. И мне не нравится, когда её рвут на части. Вы это понимаете?!
- Я понимаю, - тихо ответил старик. – И те, кого гнали к Бабьему яру, тоже легли в эту землю.
- А вы поцеловались пару раз со Стеной плача, - с издёвкой сказал юноша. – И уже решили, что можете нас учить?
- Нет, - ответил старик. – Просто, я много дольше хожу по этой земле, чем вы. Потому, что Господь не прощает рук, осквернённых кровью брата. Но и рук, держащих поднос, когда надо защитить брата, - Он тоже не прощает.
- Водка только артёмовская, - сказал юноша.
- Ну, а какую же нам ещё пить? – Ответил старик.